| 1 марта М. еще раз попытался успокоить восставших, «призвав чорных властей и всех градцких священников, пели молебны перед соборною церковью и к земской избе посылали по всех гражан звать к молебну». Псковичи пришли. М. обратился к ним с речью «и молебствовал, и им говорил всякими мерами» ( Якубов. 1897. С. 304), «чол на весь мир» крестоцеловальную запись, напоминая о верности царю. Однако горожане стали готовить присягу, чтобы «вместе стояти друг за друга за один человек». В отписке царю М. так охарактеризовал это начинание: «и то умыслили плутишка, которым хотелось добрых людей домы грабить». Архиепископ собрал городское духовенство («чорных властей и священников и дьяконов градцких всех») и поручил им запрещать принятие такой присяги любой ценой, «хотя б от них и до крови пострадать» (Там же. С. 320-324). В этот период М. фактически возглавил борьбу с восстанием, поскольку воевода был лишен свободы передвижений и даже свои отписки царю слал «тайно». Ситуация стабилизировалась к 9 марта, когда псковичи подготовили и направили царю свою челобитную. Но вскоре в Псков поступили известия о восстании в Новгороде, и волнения снова стали нарастать. 17 марта, в день царских именин, М. служил молебен в Спасо-Надолбине мон-ре. После молебна «посадцкие и всяких чинов люди почали бить в колокол и архиепископа взяли миром», требуя выдать приказного человека, к-рый помог бежать Емельянову. М. сказал, что человек этот от него бежал, тогда «миром… архиепископа водили по площади и посадили на чепь в богодельню, и сидел де архиепископ на чепи с час и просил сроку марта до 19-го числа, что ему тово приказнова человека сыскав отдать им» (Там же. С. 319). Сам М. добавляет, что люди на него и «камение подымали» и волочили по площади «часа четыре» ( Тихомиров. 1935. С. 62). Позднее, когда город был взят в осаду правительственными войсками кн. И. Н. Хованского, горожане снова приходили к собору, хотели вытащить М. на площадь, и он был вынужден скрываться в алтаре. Недовольство затронуло даже архиепископский двор, поскольку М. запретил своим детям боярским выходить на бой с царскими войсками. В июле повстанцы отстранили М. от управления архиерейским домом: «...до людей и до лошадей и до хлеба и до денег впредь тебе дела нет ни до чево, то все надобно городу» ( Тихомиров. 1935. С. 130); для устрашения горожане открыли по хоромам архиепископа огонь из ружей. |
| Мудрование плотское: если кто сделал нам вред, причинил неприятность, бесчестие или не хотел сделать нам добра по просьбе нашей, хотя и мог бы, – на того гневаться, желать ему зла, беды, напасти. Это богопротивно, бесовски. Надо желать всякого добра и недоброжелателям нашим, как желаем себе, и молиться за них Богу с любовию, как за себя (по случаю размышления о брате Петре Константиновиче Несвицком). Не уничижай других и не возвышай себя тайно. В ночи на 7 октября сильнейшее блудное искушение от молока, выпитого вечером; пробужался до этого и ходил целый час. Правило к причащению и молитвы утренние прочитал – не мог спать. Зуд сделался от излишества и полносочия. На ночь не пей молока. Причастия Святого растворяй меньше; после ранней обедни не ешь и не пей до обеда; за обедом ешь мало. Жизненных сил в тебе много – прибавлять их через пищу нет нужды. 7 октября Благодарю и славлю препрославленного Господа за помощь при совершении мною утрени, литургии и молебна водосвятного с пяти с половиной до девяти часов утра и за оживотворение меня причастием пречистых и животворящих Таин. Благодарю Владычицу за помощь Ее по молитве моей против нечистых и скверных помыслов и движений сердца, явно мне оказанную на молебне, когда я [нисшел] в среду мира, в среду женщин, обступивших меня (по нечистому сердцу моему я помыслил нечто нечистое, хотя они только имели усердие к молитве и к Владычице). 7 октября У господина Константина Романовича Бойля выпил вина и портеру не в меру, и от того возобладал мною враг, делая мне пакости, препятствия при крещении в доме Касаткина в таможне, и особенно при венчании в церкви: смущение и боязнь, недоговаривание многих слов и речений, да и на молебне в квартире г. Хоменко. Согрешил пред Богом, пред людьми и пред собою! А сегодня, 8 октября, после ранней обедни, пришедши домой, выпил два стаканчика с половиной молока с черным хлебом и с маслом, и оттого вскоре захотел спать и два часа спал с половиной, с половины десятого до одиннадцати с половиной. Неумеренность расслабляет силы души и тела, обременяет душу и тело. 8-го и 9 октября |
| Из беседы его многое мне понравилось и, даст Бог , не останется без последствий. Особенно по душе нам пришлись: его ревность, побуждавшая его в Смоленске на войну с Христофовичем, который исправлял должность предводителя губернского Смоленского дворянства и женился на родной сестре покойной жены своей, г. Энгельгард, невзирая на отбой свыше и ту любовь его к прямоте и правоте, обходя избитые пути мнимого мира и утверждения, оканчивающихся нередко пагубою. Расположившись ко мне, по-видимому искренно, он готов был открыть мне едва ли не до дна свою душу и, кажется, не без пользы для себя самого; потому что расплачивался и я с ним тою же не фальшивою монетою. Как я же идет он один с Господом по пути жизни, с тою только разницею, что с изредка забегает с вопросами: то преосвященному митрополиту московскому, то к другим кое к кому. Многое позанял он и от блажен. дяди своего митрополита Киевского Филарета; по как менее нас мятый и тертый действует отважнее нас, хоть и не всегда, может быть, успешнее. Много и других добрых сторон в нем я заметил, например, кротость и деликатность. Утром 4 часла мы слушали раннюю опять на даче и, побеседовав, отправились сначала к преосвященному архиепископу Афанасию, который проживал в Кизич. монастыре на покое и радушно угощал нас; а потом в доме бывавшей у нас в Калуге Е. П. Леденцовой, пригласившей чрез зятя своего обедать обоих. Поговорив, по окончании оного с Е. П. в ся половине, мы отправились с преосвященным домой и побеседовали опять с ним до 11-ти часа вечера и опять много сказалось и доверия в нем и расположения к нашему убожеству. Утром 5 сентября мы молились за ранней в кафедральном соборе, в приделе вел. кн. Бориса, по случаю праздника, а в 9 часу поехали на берег Волги. Сначала не приняли было меня за множеством пассажиров, но наконец вняли мольбе нашей и мы, простившись со святителем Антонием и с викарием его, подъехавшим, преосвященным Гурием, в 10 часов отправились обратно. Заключаю описание моего свидания с покойным святителем казанским Антонием выпискою из письма его ко мне от 17-го октября 1867 г.: |
| Тральщиков на Балтийском флоте явно не доставало, тем более что треть их была потеряна в июле-августе 1941-го. Командование Балтфлота больше боялось немецких и финских кораблей и немецкой артиллерии, чем немецких мин и самолетов. Поэтому из трех фарватеров во избежание обстрелов со стороны вражеской артиллерии был выбран центральный — удаленный от вражеских берегов, но и самый миноопасный. Авиационного прикрытия по большей части флот был лишен. Самолеты, оборонявшие Таллин, улетели пред тем, как немцы захватили последние аэродромы. До 22 августа еще была надежда на помощь авиации Северо-Западного фронта, но после захвата немцами Усть-Нарвы и прорыва Нарвского рубежа были утрачены последние аэродромы, находившиеся в радиусе действия истребителей, способных прикрыть конвой. Все это явилось предпосылками трагедии. Но было еще одно роковое обстоятельство — шторм на море. Волнение на море усилилось до 7 баллов, тральщики не могли идти с поставленными тралами. Пришлось всем отрядам (прикрытия, главных сил и арьергарду) и четырем конвоям встать якорем у островов Найссар и Аэгна уже в 22 часа — вместо планового начала движения первого конвоя. В результате этого форсировать минное заграждение «Юминда» пришлось в ночное время, а не в дневное, как предусматривалось планом, что привело к многочисленным жертвам. Около восьми часов вечера, при наступлении темноты, отряд главных сил вошёл в плотное минное заграждение «Юминда», буквально нашпигованное немецкими и финскими минами. Сразу начались беды: погибли два тральщика, три — потеряли тралы. Подорвалась подлодка С-5, почти весь ее экипаж погиб. Затем подорвался на мине и погиб с большей частью экипажа эсминец «Яков Свердлов». На нем служил брат К.В. Захарова — курсант Военно-Морского училища им. Фрунзе Михаил Васильевич Захаров. Как рассказывали случайно уцелевшие однокурсники, всю ночь перед отплытием он работал на погрузке, страшно устал и лег спать на нижней палубе, где все погибли. Начался хаос. В 9 часов вечера большинство тральщиков отряда прикрытия бросили его и примкнули к отряду главных сил, несмотря на приказ командира отряда. Это привело к новым жертвам в отряде: подорвался и погиб эсминец «Скорый», получили тяжелые повреждения лидер «Минск» и эсминец «Славный». Наскочил на мину и подорвался транспорт «Эверита» с 1500 человек из гарнизона Найссаара на борту, затонув через минуту. Спаслось всего лишь 10 человек. После подрыва на мине затонул грузовой транспорт «Элла» с 905 людьми на борту, из которых 693 человека составляли раненые. Спаслось 49 человек. В этих условиях командующий флотом адмирал Трибуц приказал встать на якорь, хотя заграждение уже было пройдено. Это произошло потому, что он действовал вслепую: разведка и траление по его приказу не велась, чтобы не демаскировать фарватеры. Так была потеряна драгоценная ночь, когда немецкая авиация не действовала. |
| Апофтегмы (Apophthegmata Patrum//PG. 65. Col. 369) и Сократ Схоластик свидетельствуют о знакомстве П. со свт. Афанасием I Великим , еп. Александрийским, по вызову которого отшельник прибыл в Александрию, вероятно, для противостояния ересям. Во время этого посещения он увидел некую актрису и заплакал. Когда его спросили о причине слез, он ответил, что оплакивает как ее погибель, так и то, что он не столь ревностно угождает Богу, сколь она угождает распутным людям. Сократ Схоластик сообщает, что П. был неграмотен, однако отличался рассудительностью. Так, еще в начале жизни в пустыне он пришел к некоему монаху, чтобы со слуха выучить псалмы. Однако, услышав 1-й стих 38-го псалма: «Я сказал: буду я наблюдать за путями моими, чтобы не согрешать мне языком моим», отказался дальше изучать Псалтирь, пока не научится следовать тому, о чем сказано в начале псалма. Спустя 19 лет подвижник считал, что едва приблизился к заветной цели. Если его спрашивали о чем-то, он имел обыкновение не отвечать сразу, но говорил, что не знает ответа, а сам искал правильное решение вопроса неск. месяцев, а потом сообщал исчерпывающий ответ. Перед смертью П. сказал собравшимся вокруг него братьям, что с того времени, как он пришел в пустыню, не помнит, чтобы питался чем-то полученным не от трудов своих рук... и не раскаивался в слове, сказанном до наст. часа, и что он отходит к Богу, будто и не вступал на путь благочестия. Памяти П. в коптско-араб. синаксарях нет. Посвященное преподобному двустишие включено в слав. стишные Прологи ( Петков, Спасова. Стиш. Пролог. 2013. Т. 9. С. 41), память без Жития и сказания представлена в ВМЧ свт. Макария ( Иосиф, архим. Оглавление ВМЧ. Стб. 319 (2-я паг.)). Ист.: SynCP. Col. 829-830; BHG, N 2329-2333b; Νικδημος. Συναξαριστς. Τ. 6. Σ. 81; ЖСв. Июль. С. 392-399; Amélineau É., ed. De Historia Lausiaca. P., 1887; Quatre ermites égyptiens: D " après les fragments coptes de l " Histoire Lausiaque/Trad. A. de Vogüé. Bégrolles-en-Mauges, 1994; Palladius. Lausiac. Vol. 2. P. 190-191. |
| В 1903 году матушка Александра была в гостях у семьи Носовых, там часто плакала, и когда ее спрашивали о чем, отвечала: «Сон я видела и Херувимскую такую во сне пела: «На разорение Москвы». (В 1905 году Носовы вспомнили слова прозорливицы.) Предсказала матушка и свою кончину. Умерла матушка Александра 27 июля 1905 года. Перед смертью говорила, что во время похорон ее «будет жарко и много народа». Так и случилось, отпевали ее 29 июля в Варваринской церкви, похоронили на Успенском кладбище в фамильном склепе купцов Носовых. Старица Мария (Тамбовская) (1842–1916 гг.) Старица Мария (в миру Мария Федоровна Чернова) родилась 14 июня 1842 года в Керенске Пензенской губернии. В 12 лет она лишилась родителей и вынуждена была жить в семье дальних родственников. В 19 лет Мария вышла замуж. В 1867 году после рождения четвёртого ребёнка стала сильно болеть. 25 сентября 1867 года Марию внезапно пронзила резкая боль и она лишила сознания. Очнулась она через два часа в постели, с которой больше не вставала. Местные врачи не смогли помочь больной, в августе 1869 года ее перевозят в Моршанск, а в октябре в Москву. Из воспоминаний старицы Марии: «Я без содрогания не могу вспомнить о том, как профессора и их ассистенты продержали меня целый день, исследуя болезнь, они буквально замучили меня, доведя до бессознательного состояния». И Московские врачи были не в силах помочь страдалице, после 9 месяцев проведённых в Москве, Марию привезли в Моршанск. Несчастья преследовали страдалицу, в первые годы болезни умерли дети Марии, вскоре она лишилась крова. 25 мая 1875 года во время бури вспыхнул пожар, Мария чудом осталась жива. Когда огонь был уже близко, вбежали четверо молодых людей, подхватили носилки и вынесли больную из горящего дома. Мария провела ночь под открытым небом, позже ей с няней пришлось ютиться в ветхой бане. 1-го сентября 1875 года Мария Федоровна переселяется в Тамбов. Господь не оставлял свою избранницу, её посещали священники, однажды к ней пришёл прозорливый священник Петр Оссианов, войдя в комнату он воскликнул: «Вот счастливая! Какая счастливая! Вот кому можно позавидовать, да и вряд найдется человек, который бы не позавидовал». Из воспоминаний старицы Марии: «И подобными возгласами он несколько раз прерывал молебен, который служил у меня в комнате. Обидными показались мне его слова, и я подумала: «Да, батюшка, хорошо говорить, попробовали бы вы испытать все, что перенесено мною, так не сказали бы, что это счастье». Повернувшись ко мне, батюшка, как бы отвечая на эти мысли, проговорил: «Ведь не знаешь, что было бы, если бы была здорова, а теперь счастлива, надо потерпеть, придет время, тебя пособоруют, и ты умрешь». |
| И поэтому тема о государе Николае Втором возникает снова и снова, и, я думаю, будет возникать всегда. В особенности – на переломных этапах. И еще могу сказать. Я выступал в разных аудиториях и я говорю: никого не читайте, смотрите на их портреты, смотрите на их лица, смотрите на их живые глаза, и вы все поймете, и правда сердца победит. И не надо ничего читать, не надо никому верить, потому что их портреты, они настолько сильны… Когда в свое время снимали фильм – это еще был Советский Союз – по истории хроники, ленинградцы меня взяли в консультанты. Я посмотрел всю существующую хронику, где фигурирует Государь и Царская Семья. Там другой хроники не было, была только официозная, да еще и уличная, нечувствительная. Я просмотрел 23 часа записей и изменился. Я еще тогда многого не знал, еще Советский Союз был на дворе… Вот какова совершенно потрясающая сила воздействия. Я знаю людей, которые совершенно скептически относились ко всему, но когда они подходят к материалам, к документам Царя, в архиве даже вызывали батюшек, окропляли. Все хранители фонда, где лежат мемориальные бумаги – они все изменяются. Сила колоссальная. То, что русскую тысячелетнюю историю увенчал вот такой благочестивый Царь, каким являлся император Николай Второй, благочестие которого и почитание которого было абсолютно бесспорным, это, конечно, великий дар Божий – Император Николай Второй, наверное, как никто был оболган, оклеветан. Что же на самом деле произошло 9-го января 1905 года? – Я согласен с точкой зрения, что государь Николай Второй принадлежит к числу одних из самых оболганных персонажей русской истории, во всяком случае в истории ХХ века уж точно. Такое количество грязи и инсинуации, которые выбрасывались и выбрасываются до сих пор по адресу убиенных, я даже не знаю аналогов больше. Причем, я-то это интерпретирую, как нормальное явление: тьма бесится. Причем вытаскивают, как правило, набор очень скудных аргументов. Во-первых, Ходынские события 1896 года во время коронации, Кровавое воскресение, Распутин, и еще иногда Первую мировую войну. Не очень-то богатый ассортимент. И вот вокруг этих тезисов все время крутятся, крутятся контраргументы, которые пытаются принизить и доказать, что вот, он был не такой, как должен был якобы быть. |
| И поэтому тема о государе Николае Втором возникает снова и снова, и, я думаю, будет возникать всегда. В особенности - на переломных этапах. И еще могу сказать. Я выступал в разных аудиториях и я говорю: никого не читайте, смотрите на их портреты, смотрите на их лица, смотрите на их живые глаза, и вы все поймете, и правда сердца победит. И не надо ничего читать, не надо никому верить, потому что их портреты, они настолько сильны... Когда в свое время снимали фильм - это еще был Советский Союз - по истории хроники, ленинг радцы меня взяли в консультанты. Я посмотрел всю существующую хронику, где фигурирует Государь и Царская Семья. Там другой хроники не было, была только официозная, да еще и уличная, нечувствительная. Я просмотрел 23 часа записей и изменился. Я еще тогда многого не знал, еще Советский Союз был на дворе... Вот какова совершенно потрясающая сила воздействия. Я знаю людей, которые совершенно скептически относились ко всему, но когда они подходят к материалам, к документам Царя, в архиве даже вызывали батюшек, окропляли. Все хранители фонда, где лежат мемориальные бумаги - они все изменяются. Сила колоссальная. То, что русскую тысячелетнюю историю увенчал вот такой благочестивый Царь, каким являлся император Николай Второй, благочестие которого и почитание которого было абсолютно бесспорным, это, конечно, великий дар Божий - Император Николай Второй, наверное, как никто был оболган, оклеветан. Что же на самом деле произошло 9-го января 1905 года? - Я согласен с точкой зрения, что государь Николай Второй принадлежит к числу одних из самых оболганных персонажей русской истории, во всяком случае в истории ХХ века уж точно. Такое количество грязи и инсинуации, которые выбрасывались и выбрасываются до сих пор по адресу убиенных, я даже не знаю аналогов больше. Причем, я-то это интерпретирую, как нормальное явление: тьма бесится. Причем вытаскивают, как правило, набор очень скудных аргументов. Во-первых, Ходынские события 1896 года во время коронации, Кровавое воскресение, Распутин, и еще иногда Первую мировую войну. Не очень-то богатый ассортимент. И вот вокруг этих тезисов все время крутятся, крутятся контраргументы, которые пытаются принизить и доказать, что вот, он был не такой, как должен был якобы быть. |
| Подробные сведения о богослужебных особенностях В. ч. в IV-VII вв. сохранились только для древней (до XI в.) иерусалимской традиции. Эта традиция оказала значительное влияние на формирование порядка богослужений в Страстную седмицу как на Востоке, так и на Западе (благодаря многочисленным паломникам, посещавшим Иерусалим, в первую очередь для участия в страстных службах); тем не менее необходимо учитывать, что она была лишь одной из мн. местных традиций. В. ч. в Иерусалиме в IV-X вв. «Паломничество» Эгерии Согласно этому памятнику, описания к-рого исследователи датируют обычно кон. IV в., утреня (или 1-й час) и 3-й и 6-й часы совершались в В. ч. так же, как и в Великие понедельник, вторник, среду , в свое обычное время. Служба же 9-го часа (видимо, в памятнике этим словом названа вечерня ) совершалась в Мартириуме (главном храме) и начиналась часом раньше (т. е. ок. 14.00 по совр. счету времени) из-за следующей за ней Божественной литургии. Отпуст литургии был ок. 16.00 (по совр. счету времени), после отпуста епископ и молящиеся шли в небольшую часовню позади Креста, где произносились один гимн и одна молитва и 2-й раз совершалась литургия (Эгерия подчеркивает, что В. ч. был единственным днем года, когда Евхаристия совершалась в часовне позади Креста), за к-рой, по словам Эгерии, «все причащались». После Причащения все шли в главный храм, там произносились заключительные молитвы и благословения и служба завершалась. После службы каждый, как пишет Эгерия, «спешил возвратиться в дом свой, чтобы поесть» перед тем, как на Елеонской горе должно было начаться посвященное Страстям Христовым бдение, продолжавшееся всю ночь под Великую пятницу (SC. 21. P. 226-229). Армянские и грузинские переводы иерусалимского Лекционария отражают более позднюю практику. В арм. переводе, соответствующем богослужебной практике Иерусалима V в., для вечернего собрания в Мартириуме (т. е. того, к-рое, согласно Эгерии, начиналось ок. 14.00; арм. рукописи Лекционария указывают начинать службу уже ок. 13.00) приведены следующие чтения: Быт 22. 1-18, Ис 61. 1-6, Деян 1. 15-26, после них пели Пс 54, произносили гомилию и был отпуст оглашенных. После ухода оглашенных пелся Пс 22, читались Апостол (1 Кор 11. 23-32) и Евангелие (Мф 26. 17-30 (или 20)) и совершалась Евхаристия как в главном храме, так и в часовне позади Креста. После литургии все шли в храм на Сионе, где снова пелся Пс 22 и читался тот же Апостол, но др. Евангелие (Мк 14. 1-26). По завершении службы на Сионе начиналось бдение Великой пятницы ( Renoux. Lectionnaire arménien. Vol. 2. P. 264-269). |
| РГАДА, ф. 27, оп. 1, д. 140а, ч. I, л. 175 – 184. Столбец из 10 сставов; листы пронумерованы писцом внизу слева. Автограф. Филигрань «Держава» с крестом в навершии, вписанная в гербовый шит; четко просматриваются нижняя и верхняя части знака; тип не найден. Текст опубликован дважды: Барсков 1912, 93 – 104; Севастьянова 2004, 267 – 276 Я.Л. Барсков датировал письмо второй третью 1667 г. Мной письмо было датировано периодом 9 мая – 20 июля 1667 г.; но время составления письма можно уточнить. В послании есть фраза: «По писаному: „Аще Моисея и пророки не послушают, то аще кто и от мертвых воскреснет, не имут веры»; то аще бы Петр и Павел востали, не имаши увещатися» (л. 183), содержание которой позволяет ограничить время послания июнем, периодом Петровского поста, завершающегося 29-го числа, что не противоречит более широким датировкам, предложенным ранее мной и Я.Л. Барсковым. Рукопись плохой сохранности; при публикации курсивом выделены слова, восстановленные по изданию Я.Л. Барскова как утраченные из-за механических повреждений в самом документе (порвана бумага, выцвели чернила). (л. 175) а Великому царю государю и великому князю Алексею Михайловичю всея Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцу. во тьме и сени смертней, окованый нищетою и смиреный Никон поклонение творит, яко же лепо есть царю. Не свое, но апостольское слово понуди мя злострадание Б зде написати; ны посланники последния яви, яко насмертники; зане позор быхом миру и Аггелом, и человеком. Мы убо буи, Христа ради, вы же мудри о Христе; мы немощни, вы же крепцы; вы славни, мы же безчестни. До нынешняго часа и алчем, и жаждем, и наготуем, и страждем, и скитаемся, и труждаемся, делающе своими руками. Укоряеми, благословим; гоними, терпим; хулими, утешаемся; якоже отреби миру быхом, всем попрание доселе». Не срамля твое благородие, сия Аще и о себе что таково помышлю, истину глаголю, яко вся сия на мне збышась. и инде той же апостол, крепце похвалюсь о немощех моих, и паки Божий ответ о себе глаголет: сила Божия в немоши совершается. Благоволю и яз в немощех моих и зане внешний наш человек озлобляет, толико внутренний Только бы не во твое царство сие чужде незнаемо. Сего ради сугубо приходит плакати – ово своих бед и ради царствиа, яко такое зло приспе в царство соделатись, занеже не добра тебе, великому царю государю, похвала. И что потреба многословити? Да не отяхчю слуха твоя, царьская, и напоследок без внимания прочтется пишемое, богословнейший Григорий глаголет: «Ратник есть слуху преумножение Аз убо, о царю, не точию страдати всеизволяю, но и умрети готов есмь правды ради, только бы не во твое царство, якоже и выше рекох. А я же ныне мучим есмь, не свем себе грешша, ничто же достойно таковых мук, яко недостоин и человеческия пищи, подобный ми, развее нужнова хлеба и воды. А что патриарси и судьи с ними судили, ни едина вина обрелась, достойна сицевых, ими же аз мучим есмь. |
|
|
