| Бесспорно славянская этимология слова «страва» позволяет предполагать нечто большее, чем только присутствие славян среди гуннов. Версия русского историка Иловайского о славяноязычии и даже славянстве гуннов – это, конечно, преувеличение, но заимствования славянской лексики в родном для гуннов тюркском языке и даже владение гуннами, обитавшими в Придунавье и Притисье, славянским языком является весьма вероятным, если не сказать доказанным фактом, который находит объяснение в численном превосходстве славян над природными гуннами на этой территории, где славянами были ассимилированы автохтонные фракийцы и откуда значительная часть поселившихся тут ранее восточных германцев к тому времени ушла на запад. Томпсон вполне резонно писал об относительно незначительной численности гуннов: «В 409 году Гонорий использовал 10 тысяч гуннов против Алариха... Олимпиодор, лично наблюдавший жизнь гуннов, описал невероятные усилия, предпринятые императором для обеспечения продовольствием этой армии союзников... В 409 году гуннский отряд, разгромивший готов Атаульфа, насчитывал 300 человек... Мы вряд ли ошибемся, если предположим, что в среднем численность групп гуннов, совершавших набеги на римские провинции в начале V века, превышала 1200 человек» 739 . Резюмируя свои выкладки, историк приходит к выводу: «Мы можем констатировать, что грандиозные захваты гуннов совершались «смехотворно малыми группами всадников» 740 . На территории Венгрии в пору ее оккупации гуннами в языковом отношении происходил процесс, подобный тому, который в IX веке завершился в Болгарии полной языковой ассимиляцией малочисленных завоевателей болгар ближайшими родичами гуннов, считавшихся современниками их прямыми потомками, численно многократно превосходившими их покоренными ими славянами. Г. В. Вернадский отождествляет завоеванных гуннами славян в основном со славянским элементом в антском алано-славянском симбиозе 741 , но по преимуществу это относится к славянам, обитавшим в северном Причерноморье, а также в пределах современной Бессарабии и румынской Молдавии. На левом берегу Дуная, в восточной Венгрии, где находилась ставка гуннского хана, местные славяне принадлежали, вероятно, главным образом к словенским племенам, а не к антам, и подчинялись гуннам напрямую, а не через аланскую верхушку, как в случае с антским племенным союзом. Впрочем, и Вернадский не исключает подобного допущения: «Кажется возможным, писал он, – что кроме аланских соединений в гуннской армии были славянские соединения» 742 . |
| Фоки, в которых на какое-то время, вероятно, до конца VI – начала VII, оказалась размещена епископская резиденция, пока не был воздвигнут более роскошный, престижный комплекс сооружений с кафедральным кафоликоном (базилика 23) на северо-восточном берегу. Как уже было сказано, в странноприимных заведениях случалось и лечили занедуживших бездомных. Но кроме того, город располагал специально отстроенными благотворительными учреждениями – богадельнями или монастырскими больницами-носокомионами. Косвенно на это указывает обнаруженный в 1968 г. при раскопках рва около 1 куртины склеп с одной нишей лежанкой, в которой находилось пять костяков, захороненных последовательно, и еще 26 костяков, лежавших на полу просторной погребальной камеры (4,3 х 7,5 м) (рис. 345–346). Все эти многочисленные останки принадлежали 27 мужчинам и 4 женщинам, умершим в возрасте до 30 лет. Средняя продолжительность жизни в ромейском обществе составляла 35 лет, причем в первые 50 лет умирало около 50%, и все же погребенные в склепе были достаточно молодыми даже по меркам византийцев, считавших пожилыми 50–60-летних 1187 . Рис. 344. Навершие из слоновой кости жезла епископа Херсонеса конца IV – начала V вв. Монограмма расшифровывается как имя Аммоний, Иоанн или Сосандр Более того, похороненные имели ярко выраженные патологические изменения, вызванные различными заболеваниями: врожденным вывихом бедренных костей, повреждением позвоночника, неравномерным развитием костей черепа и несросшимися швами, гидроцефалией (водянкой мозга), раком челюсти и т.п. В одном случае можно говорить о модной в алано-готских кругах искусственной деформации черепа, со временем, возможно, тоже вызывавшей патологию. Вход вел через камеру разрушенного при строительстве рва другого склепа в котором могли быть аналогичные останки калек или людей умерших от различных болезней. Оставшийся непотревоженным склеп закрывала тяжелая известняковая плита (83 х 73 х 14,5 см) с глубоко вырезанным на ней крестом с характерными раздвоенными концами (31 х 43 см) и неаккуратной, с разной высоты буквами (от 1 до 4 см), надписью на греческом «+ Да упокоишь (дословно – koiton poiesei, «уложишь спать») здесь, Господи, раба Божьего Гота (Gotou)», по палеографическим особенностям относящуюся к VI–VII вв. |
| Во всяком случае, отсутствие указаний титулов и должностей показывает, что печати были не официальные, а частные 1332 . Подобные находки вв. известны и в византийском Херсоне, хотя они еще не введены в научный оборот 1333 . Но особо следует отметить, что каждая пятая из прочтенных первыми 50 печатей судакского общегородского архива принадлежала архонтам Херсона в сане императорских спафариев или императорских спафарокандидатов и имела на лицевой стороне крестообразную монограмму с характерной тетрограммой to so doulo. E.B. Степанова датирует IX в. все экземпляры этой самой многочисленной группы сугдейских моливдовулов, числом не менее 11, однако надо учесть, что после середины столетия печати херсонских архонтов исчезают, будучи заменены печатями стратов 1334 . Обилие моливдулов херсонских архонтов при отсутствии печатей василевсов и печатей известных византийских семей указывает, вероятно, не только на активизацию политических и экономических связей архонтата с Сугдеей, но и на подконтрольный, зависимый статус последней от властей Херсона, куда шли указы из Константинополя и где моливдовулы византийских императоров действительно хорошо известны в сфрагистических материалах 1335 . Только наличием режима кондоминиума можно объяснить, почему, согласно старославянской (по рукописи XVI в. из библиотеки Московской духовной академии) и армянской (не позднее 843 г.) версий Жития Стефана Сурожского (Сугдейского), здесь, возможно, разместился хазарский тумен во главе с начальником-тарханом (если понимать под ним легендарного Георгия – Юрия Тархана) при одновременном сохранении византийских светских и церковных властей, причем случилось это не ранее конца 40-х гг. VIII в., учитывая международную политическую ситуацию, ожесточенные столкновения 730-х гг. с арабами, отвлекавшие все силы хазар, а также последовательность повествования агиографа 1336 . Не исключено, что это событие было ближе к середине VIII в., ибо именно в это время сюда начался приток алано-булгарского населения с земель Хазарского каганата, более интенсивно, чем прежде, ставшего осваивать области Кубани, Северского Донца, Дона и Восточного Крыма, где они, очевидно, с обоюдного согласия ромейских и хазарских властей, селились на пустующих землях, в неукрепленных поселениях, и принимали христианство 1337 . |
| А. Алания в X–XIII вв. – Орджоникидзе, 1971; Тогошвили Г. Д. Византия и Алания//Известия АН Грузинской ССР (Мацне). Сер. ист., археол., этногр. и ист. искусства. – 1978. – 2. – С. 60–79; Гадло А. В. Этническая история Северного Кавказа IV–X вв. – Л., 1979; Кузнецов В. А. Очерки по истории алан. Орджоникидзе, 1984). 1327 В. А. Кузнецов локализует «девять климатов Хазарии» (ta еппеа klimata tes Chazarias), то есть области, округа, подвластные каганату, лишь в районе Нижнего и Среднего Прикубанья (Кузнецов В. А. Алания в X–XIII вв. – С. 15 сл.). Х.-Ф. Байер предполагает в них созданную хазарами собственную административную структуру на той стороне Дона и Азовского моря (Байер Х.-Ф. История крымских готов... – С. 106). Близок к этой точке зрения А. А. Тортика, относящий к этой территории Нижнее Подонье (Τοpmika О. О. " Девять kлiмamib» Костянтина Багрянородного та Nibhiчho-Зaxiдha Xaзapiя: Проблема лokaлiзaцii и iдehmuфikaцu//Bichuk Xapkibcьko " i дepжabhoi akaдeмii культурь – 2004. – Вип. 12–13. – С. 33–43). А. Я. Гаркави, напротив, связывает их с «Хазарской областью на Кавказе» (Сведения еврейских писателей о хазарах и хазарском царстве собрал, пер. и объяснил А. Я. Гаркави. – СПб., 1874. – С. 148). С ним солидарен А. В. Гадло, который тоже считает, что здесь имеется в виду более обширный район Северного Кавказа, борьба за влияние, в котором и определяла характер алано-хазарских конфликтов (Гадло А. В. Этническая история... – С. 196–197). В любом случае, видеть в этих областях так называемые климата Таврики нет никаких оснований (ср.: Герцен А. Г. К вопросу о территории Херсонской фемы//Проблемы исследования античного и средневекового Херсонеса. 1833–1988. – Севастополь, 1988. – С. 22; Майко В. В. Emhokyльmyphi зв’язки Криму з Noдhinpob’ям i Nibhuчhuм Кавказом в VII–X ст.: Автореф. дис. ... канд. ист. наук/Ihcmumym археологи НАНУ. – К., 1998. – С. 15). 1328 ...поскольку из этих девяти климатов являлись вся жизнь и изобилие Хазарии – ek gar ton ennea touton klimaton e pasa zoe kai aphthonia tes Chazarias kathesteken. |
| Ко времени составления трактата Константина Багрянородного этот регион уже стал объектом интенсивных внешнеполитических действий Древней Руси, в силу острого столкновения в Северном Причерноморье интересов, прежде всего, Византии и Руси, боровшихся за влияние в Таврике и Приазовье. Свидетельство Константина отражает, по-видимому, еще хазарский период истории Боспора, когда в завоеванном в VIII в. городе сидел хазарский тудун, а сам город назывался, судя по переписке Иосифа, К-р-ц (Коковцов 1932. С. 101–102). 639 Город-крепость в излучине Дона, на левом берегу Старицы, на западном рубеже владений Хазарского хагана. 640 Как сказано выше, в вв. обострились византийско-хазарские отношения; Византия побуждала к нападениям на Хазарию прежде всего печенегов и аланов. Не всегда эта политика приносила империи успех. В спровоцированном ею алано-хазарском конфликте 932 г. хаган с помощью наемников-узов разбил аланов и взял в плен их правителя. Победитель предпочел, однако, не устанавливать свое непосредственное господство в Алании: хаган принял пленника с почестями и даже женил своего сына на аланской царевне. В результате аланы на время даже возвратились к язычеству, изгнав христианских священнослужителей (Артамонов 1962. С. 363–364). 641 4 Ср.: DAI, 42.77. Черная Булгария известна также по Повести временных лет: согласно договору Игоря 944 г. с Византией, русский князь обязывал защищать «Корсунскую землю» (округ Херсона) от черных болгар, нападавших из Приазовья. Локализация спорна: область Кубани (Златарски 1967–1971. Т. I. Ч. 1. С. 114) или междуречье Днепра и Дона (Vasiliev 1936. Р. 101). 645 Т. е. в 898–902 гг. Однако обычно изгнание печенегов узами (в союзе с хазарами) датируют 894 г. 650 Обычное название административно-территориальных округов в Византии. Здесь – «область расселения». 661 Росы – контингент наемников силой до одной тагмы, возможно, варяжского происхождения. Токсоты – лучники. 662 Малартии – воинское подразделение, вероятно, силой до одной тагмы. В анализируемом сочинении малартии упоминаются дважды (второй раз в гл. XIX) и в обоих случаях вместе с росами: в других военных трактатах термин не встречается. По предположению Дж. Дэнниса (Dennis 1985. Р. 283, n. 2), на вооружении малартиев были копья (дротики), мечи и щиты, что отличало их от лучников. Ж. Дагрон (Dagron Mihescu 1986. P. 155, n. 63) вполне уверенно полагает; что речь идет о пехотном контингенте, имеющем на вооружении булавы или, что более вероятно, копья, – это противопоставляет их росам, вооруженным секирами. |
| Итак, встречающиеся случаи использования техники кладки opus spicatum не могут служить культурообразующим признаком, однозначно указывающим на присутствие только тюрко-болгарского, салтово-маяцкого, хазарского населения и особенности его строительства. Этот прием в Причерноморье знали и эпизодически использовали едва ли не со скифских времен разные народы. Другое дело, что c VIII в. он получил новый импульс к своему распространению, став особенно популярным у нового, пришлого населения, появившегося на Таманском полуострове и в Крыму и довольно быстро натурализовавшегося здесь. Но результаты раскопок, стратиграфических наблюдений убедительно показывают, что работали в этой технике как тюркские, булгарские элементы, так и ромейские, византинизированные обитатели региона, потомки крымских греков, тавров, скифо-сармат и алано-готов. Нет opus spicatum ни в лесостепях Оскола, Северского Донца, ни в междуречье Волги и Дона – коренных хазарских землях. Объяснение этого феномена, по-моему, заключается в том, что мы имеем дело со строительной «модой» продолжительного времени и конкретного региона, а не одной особой культуры и уж тем более одного из конкретных этносов. 1501 Плетнева С.А. От кочевий к городам//МИА. – 1967. – – С. 8; Плетнева С.А. Хазары. – М., 1976. – С. 43, 45, 76; Баранов И.А. Ранние болгары в Крыму (локальный вариант салтово-маяцкой культуры): Автореф. дис.... канд. ист. наук/Институт археологии АН УССР. – К., 1977; Рудаков В.Е. Элементы салтово-маяцкой культуры на посаде Баклинского городища//АДСВ: Социальное развитие Византии. – Свердловск, 1979. – С. 105–111 и т. д. 1502 Бабенчиков В.П. Итоги исследования средневекового поселения на холме Тепсень//Археология и история средневекового Крыма. – К., 1958. – С. 144; Якобсон А.А. Крым в средние века. – М., 1973. – С.30. 1503 Плетнева С.А. Хазары. – С. 45; Атавин А.Г. Лощеная керамика средневековой Фанагории//Боспорский сборник. – М., 1992. – Вып. 1. – С. 174; Плетнева С.А. Очерки хазарской археологии. – М.; Иерусалим, 1999. |
| их зависимостью от хазар (Кузнецов В. А. Алания в X–XIII вв. – С. 23 сл.). 1332 В греческом тексте – tou kolyein autous (дословно «мешать им» или «удерживать их»). В IX – первой трети X вв. обострились ромейско-хазарские отношения; Византия побуждала к нападениям на Хазарию алан, росов (русов), печенегов. Не всегда эта политика приносила Империи успех. В спровоцированном ею алано-хазарском конфликте, который произошел в первые десятилетия X в., хаган Аарон с помощью наемников-узов («турок») разбил аланов и взял в плен их предводителя. Победитель предпочел, однако, не устанавливать свое непосредственное господство в Алании: хаган принял пленника с почетом и даже породнился с ним, женив на его дочери своего сына Иосифа (будущего царя Иосифа, «дни» которого придутся на «дни злодея Романа», гонителя евреев, очевидно, Романа Лакапина (919–945). Возможно, именно в результате этого поражения аланы на время даже возвратились к язычеству, изгнав ромейских священников (Артамонов М. И. История хазар. – Л., 1962. – С. 363–373). Неудачей завершился и морской поход «царя Русии» Хелгу (Халгу) на хазарский Самбарай (Самкерц-Таматарху), на который его подбил все тот же «злодей Роман», поплатившийся за это разгромом византийских владений в Крыму хазарами (см.: Кембриджский Аноним). 1333 Содержание гл. 11–12 не позволяет изображать отношения Византии и хазар идиллическими до середины X в., когда якобы наступила внезапная «крайняя враждебность» из-за обращения хазар в иудаизм (ср.: Цукерман К. Хазары и Византия: первые контакты//МАИЭТ. – 2001. – Т. 8. – С. 312–313). Они стали портится гораздо раньше и поэтому контрастного, резкого понижения отношений в это время не произошло. Скорее наоборот, к середине X в. хазаро-византийская политика вернулась в плоскость стабильности (см.: Письмо Хасдая Ибн Шапрута к царю Иосифу). 1335 Междуречье Атила и Геиха как места расселения печенегов обычно отождествляются исследователями с междуречьем Волги – Урала – Эмбы (Бартольд В. В. Сочинения. – M., 1971. – Т. 5. – С. 91, 204; Minorsky V. Hudad al-Alam. «The Regions of the World». A Persian Geography 372 A. H. – 982 A. D. – London, 1937. – P. 313, 443; Ппетнева C. A. Печенеги, торки и половцы в южнорусских степях//МИА. – 1958. – 62. – С. 163; Байер Х.–Ф. История крымских готов... – С. 112). Впрочем, Й. Маркварт не исключал возможности идентификации Атиля с Доном (Marquart J. Osteurpäische und ostasiatische Streifzüge. Ethnologische und historisch-topographische Studien zur Geschichte des 9. und 10. Jh. – Leipzig, 1903 (Reimp. Hildesheim, 1961). – S. 78–79). |
| Палитра расписывавшего часовню художника была очень скромна: красная и желтая охры, жидкая черная краска с примесью синьки, коричневая и немного голубой (хитон Христа). Фресковая живопись Нузальской часовни еще слабо изучена. Тем не менее при всей ее сложности можно отметить наличие и переплетение здесь различных традиций и художественных приемов. Искусствовед К.А. Берладина в неопубликованной работе о фресках Нузала пишет, что в них преобладает грузинская иконографическая система, но с рядом местных особенностей, а конховая полуфигура Христа является западновизантийской. Кроме того, К.А. Берладина усматривала и отдельные художественно-стилистические связи с фресками Старой Ладоги (изображение коня св. Георгия). Большие расхождения существуют и относительно даты Нузальской часовни. Ее датировали и V, и X, и XII-XIII веками, а А.М. Дирр указывал даже точный год - 1272-й, но без всякого обоснования. Это тоже нелегкая задача, ибо строители здания «забыли» указать на его стене точную дату. Искусствоведы относят фрески часовни к середине - концу XIII века. Заметим, что голосник в своде часовни - типичный для золото-ордынской эпохи Северного Кавказа красноглиняный, прекрасно обожженный сосуд с линейным орнаментом. Раньше его для датировки не привлекали, а между тем это важный факт. Голосник можно с достаточной уверенностью отнести ко времени не раньше середины ХШ века, скорее всего, к концу XIII - началу XIV веков. Как видим, это очень близко соответствует искусствоведческой дате фресок, и, видимо, конец XIII - начало XIV века можно считать временем строительства Нузальской часовни. Однако где же нузальская «тайна»? Она существует в действительности и связана с погребением, открытым археологом Е.Г. Пчелиной в 1946 году. Изучив исторические и фольклорные материалы, Е.Г. Пчелина пришла к выводу, что под полом Нузальской часовни должно быть погребение Давида Сослана. Давид Сослан — по преданиям, выходец из алано-осетин-ской феодальной фамилии Царазонта, владевшей верхней частью Алагирского ущелья и разбогатевшей благодаря постоянному притоку пошлины, взимаемой с путников в Кассарской теснине, где сохраняются остатки стены и ворот средневековой заставы «Зылын дуар». |
| С внешней стороны в оформлении стен храма в некоторых местах сохранились остатки облицовки, которая имитировала блоки. Облицовочные блоки придавали сооружению пышность и блеск: с моря оно выглядело белокаменной церковью с красноватого цвета черепичным покрытием. Следов резного декора на стенах храма не сохранилось. Но в процессе раскопок было найдено несколько фрагментов с резным орнаментом, причем часть их обнаружена уже в кладке сохранившихся стен существующего здания. Несмотря на древность храма, большой интерес к нему ученые начали проявлять только в конце 1980 годов тогда начали большие раскопки. По остаткам сооружения археологи решили, что храм был прямоугольным и имел три апсиды (алтарных выступа), три входа и освещался многочисленными узкими окнами. Храм в Лоо можно отнести к храмам алано-абхазской группы, которые представляли особое направление в Византийском храмовом зодчестве. По мнению археологов, первый храм был построен в X-XII вв. на основе византийской традиции, но с элементами грузинской архитектуры. По-видимому, первые зодчие не учли сейсмической активности района и рельефа местности, построив слишком высокое здание. Это повлекло за собой его разрушение в XIII веке. В XIV веке храм был восстановлен (скорее всего, был отстроен заново на месте старого культового сооружения), но использовался в литургии недолго. Также археологи нашли ряд погребений как на территории самого храма, так и за его пределами с южной стороны. Они датируются XIII-XIV века. Через 100-200 лет храм обветшал. В это время здание было перестроено в крепость. Об этом свидетельствуют карты Причерноморья XIX века, в которых место развалин Византийского храма обозначалось, как развалины крепости. Кроме того, этому есть и вещественные доказательства – каменные ядра, гильзы, металлические предметы, датируемые XV-XVII вв. Окна бывшего храма частично закрывают кладкой, превращая в бойницы. Со стороны моря (запада и юга) так же закрывали и дверные проемы, оставляя вход лишь с севера. Вероятно, тогда же за западной стеной храма была возведена сторожевая башня – ее фундамент был обнаружен при раскопках в конце 80-х годов XX века. |
| Рассмотренные выше категории украшений и реконструкции позволяют сделать некоторые предварительные выводы. Во-первых, о высокой степени культурного влияния салтово-маяцкой культуры на славянское население Супрутского городища. Во-вторых, о присутствии иноэтничного населения: автохтонного балтского и алано-болгарского. Рис. 1. Височные кольца, найденные на городище у с. Супруты Щекинского района Тульской области: 1–7, 9 – раскопки С. А. Изюмовой, 8 – раскопки А. В. Шекова Рис. 2. Украшения салтово-маяцкой культуры, найденные на городище у с. Супруты Щекинского района Тульской области: 1 – серьги салтовского типа, 2 – бусины и раковина каури, 3 – пуговицы, 4 – пряжки, 5 – поясные накладки и бляшки, 6 – бубенчик, 7 – перстень, 8 – фрагмент браслета (1 – по С. А. Изюмовой, 2–8 – раскопки А. В. Шекова 1995–96 гг. и А. В. Григорьева 1999 г.) Рис. 3. Украшения автохтонного населения Верхнего Поочья, найденные на городище у с. Супруты Щекинского района Тульской области: 1 – детали головного венчика, 2 – шумящая застежка, 3 – трапециевидные привески. (1,3 – раскопки А. В. Шекова, 2 – раскопки А. В. Григорьева) Рис. 4. Тордированная гривна, найденная на городище у с. Супруты Щекинского района Тульской области. Из раскопок С. А. Изюмовой Рис. 5. Реконструкции расположения украшений на костяках с городища Супруты Рис. 6. Реконструкции расположения украшений на костяках с городища Супруты Литература и источники 1 . Археологическая карта России: Тульская область. Часть 1. М., 1999. 2 . Белоцерковская И. В. Верхнеокские элементы в культуре рязано-окских могильников II Труды ГИМ. Вып. 122. М., 2000. 3 . Воронцова М. А. Украшения салтовского типа на памятниках Верхней Оки//Проблемы славяно-русской археологии чернигово-брянских земель. Материалы XVIII МАСК. Вып. 6. Брянск, 2001. 4 . Григорьев А. В. Некоторые замечания по поводу украшений ромейской культуры//Проблемы археологии Южной Руси. Чернигов, 1990. 5 . Григорьев А. В. Северская земля в VIII– начале XI века по археологическим данным. Тула, 1999. |
|
|
