| 636 Одно из византийских наименований правителя иноземного народа. Титул упомянут и в «Книге церемоний» (Const. Porph. De cerem. P. 688.2) (Ostrogorsky 1936 S. 52; Soloviev 1947. T. 9. P. 34, n. 10). Сходный термин «эксусиаст» употреблялся применительно как к могущественным Фатимидам, так и к аланам и авасгам – вассалам Византии. Социально-политическая терминология византийских источников, касающаяся аланского господствующего класса, неоднозначна. Поэтому высказывалось предположение о существовании реального различия в политическом статусе упоминаемых Константином «эксусиократора Алании», с одной стороны, и «архонта Асии» (Const. Porph. De cerem. P. 688.2,6) – с другой. Различие в терминологии истолковывалось в том смысле, что «наряду с чисто официально-государственным титулом “эксусиократора Алании”, существовало и понятие, “целиком связанное с родовым строем”, – “старейшина асов”» (Кузнецов 1971. С. 233). Однако оснований для принятия этой гипотезы нет. Аланией византийцы называли как территорию расселения на Северном Кавказе ираноязычных племен – аланов, так и политическое образование, игравшее в начале X в. на северо-восточной периферии Византии роль ее аванпоста против хазар и кочевников южнорусских степей. 637 В. А. Кузнецов локализует «Климаты» Хазарии, т. е. области, подвластные хаганату, лишь в районе Нижнего и Среднего Прикубанья (Кузнецов 1971. С. 15 сл.). А. В. Гадло, напротив, считает, что здесь имеется в виду более обширный район Северного Кавказа, борьба за влияние, в котором и определила характер алано-хазарских конфликтов (Гадло 1979). Целью Византии, как следует из рассматриваемого текста, было закрепление своего влияния в северокавказском регионе путем отторжения от Хазарии Крыма и Боспора (см. пт. 11) и укрепления алано-византийского союза против хазар; вместе с тем предполагалось, используя силы кочевников (печенегов и узов), противопоставить их не только хаганату, но и Алании. 638 «Крепостью» Боспор Константин называет город на восточной оконечности Крымского полуострова (на месте совр. Керчи), который является прямым наследником античного города Пантикапей, основанного в первой половине VI в. до н. э. С III в. в Боспоре получило распространение христианство, а с IV в. Боспор выделился в самостоятельную епископию Константинопольской патриархии. В начале VI в. он снова стал центром византийского административного округа, но в VII в. большая часть Крыма, особенно его восточная часть, попала под власть Хазарского хаганата. |
| Вхождение Мангупа-Дороса (Дори) в состав единой церковной епархии «Херсона Доранта» – Херсона Дорантского или Дорийского (Chersonos tes Dorantos) 1065 свидетельствует о тесных связях, существовавших в это время между ромейским Херсоном и областью, заселенной «энспондами» Империи, которые включали в свой состав потомков северокавказских ираноязычных алан и германцев – готов, очевидно главенствовавших в военном отношении 1066 . Город Херсонес называли Дора (to Dorou) уже за пять столетий до этого, в надписи II в. в честь Гермеса, очевидно, подразумевая при этом полис, находившийся под защитой сакрального эпонима дорийцев – Дора 1067 . Прошедшие с тех пор века, вероятно, заставили забыть первоначальный, исконный смысл названия, но сохранили в памяти местного населения его привычное звучание. Из названия самой епархии, епископ которой, Георгий, поставил свою подпись под актами Вселенского Пято-Шестого собора 692 г., следует, что церковные приходы всей «страны Дори» подчинялись епископу, находившемуся в Херсоне, и сама область воспринималась как нераздельное с ним целое 1068 . Причем, эти связи оставались определяющими в жизни населения Дороса по меньшей мере до конца VIII в. 1069 , несмотря на то, что на моливдовуле епископа Херсона Захарии относящемся к первой половине этого столетия; указание на Дорант не фигурировало 1070 Отсутствие в нотициях VII–VIII вв 1–2 по Ж. Дарруже) каких-либо упоминаний об иной, кроме Херсона и Боспора, епархии на полуострове свидетельствует о церковном подчинении хоры Дори херсонскому епископу по крайней мере до начала IX века 1071 . Массовый археологический материал VI–VII вв. показывает, что обитатели Мангупа, Эски-Кермена, Чуфут-Кале, Баклы, Алустона почти все необходимое (амфоры с вином и маслом, металлические, стеклянные, гончарные изделия) получали в виде импорта из Херсона и, судя по многочисленным находкам византийских бронзовых монет, были знакомы не только с меновой, натуральной, но и денежной торговлей, какая велась в пределах имперского рынка 1072 . Это алано-готское население скорее вписалось в существовавшие здесь экономические отношения, нежели изменило их. Собственное ремесленное производство федератов носило весьма скромный подсобный домашний характер и было неразвито, в отличие от занятий отгонно-пастбищным скотоводством и земледелием. Значит они являлись потребителями привозной продукции, но и в свою очередь, могли продавать что-то городу, скорее всего, какую-то часть выращенных в Юго-Западной Таврике сельскохозяйственных продуктов, продуктов животноводства, сырья и зерна, которого особенно не хватало городу, ограниченному сократившейся ко второй половине V в. аграрной базой на Гераклейском полуострове 1073 . |
| 2333 Theodori Stiditae Epistola/Ed. G. Fatouras. – Berlin; New York, 1992. – Vol. 1. – Ep. 31, 92–97; Байер Х.-Ф. История крымских готов... – С. 69–70. 2334 Ignatii Diaconi Vita Nicephori patriarchae Constantinopolitani//Nicephori archiepiscopi Constantinopolitani Opuscula historica/Rec. C. de Boor. – Lipsiae, 1880. – P, 160.20–30; Житие святого отца нашего Никифора, архиепископа Константина града и нового Рима, списанное Игнатием, диаконом и скевофилаксом святейшей Великой церкви святой Софии//Творения святого отца нашего Никифора архиепископа Константинопольского. – Минск, 2001. – С. 21, гл. 28, Байер Х.-Ф. История крымских готов... – С. 72. 2335 Ср.: Stephenson P. Byzantium’s Balkan Frontier. A Political Study of the Northern Balkans, 900–1204. – Cambridge, 2000. – P. 38–45,80–114. 2336 Существование неких провинциальных областей, архонтатов в Крыму не обязательно должно было означать полного административного или правового уравнения их населения с остальным населением Империи, однако нельзя отрицать значимость этого политического средства для интеграции «туземцев» в состав Византии, как видно на примере славянских архонтатов, чьи главы занимали соответствующее место в византийской иерархии, утверждались в должности императором и постепенно переходили в подчинение стратига фемы или вообще заменялись византийским чиновником (Иванова О.В. О путях интеграции иноплеменников Византийской империи в VII–X вв.//Византия между Западом и Востоком. – СПб., 1999. – С. 73–74). Уже до образования полуавтономных архонтатов их население могло пройти ряд промежуточных форм зависимости от Романии, которая началась с превращения алано-готов в имперских энспондов, затем вылилась в требование военной помощи для дуката, в сбор дани – пакта или налогов, в выполнение различных работ, особенно по строительству укреплений и храмов, в необходимость поставки сельскохозяйственной продукции в Херсон. Эти повинности, обязательства, в свою очередь, начинали действовать как экономический механизм интеграции местного ваврварского населения в византийскую систему, тогда как постепенное и длительное культурное, идеологическое воздействие христианства, его распространение среди сельского населения Таврики вели к овладению им элементами ромейской культуры, особенно греческим языком и письменностью. |
| – 1998. –T.9. F1. – P.13 –34 p) 1112 Плетнева С.А. Очерки хазарской археологии.: – М. Иерусалим, –1999; – С.217; Толочко П.П. Кочевые народы степей и Киевская Русь. – К., 1999. – С. 36–37. В сочинении VII в., приписываемом армянскому историку Мовсэсу Каланкатуаци, подробно описано, как вели себя «гунны» – хазары во время похорон/как они в знак траура наносили себе раны на лица, руки, ноги, били в барабаны над умершим, сражались у его могилы,устраивали конные состязания (см.: Мовсэс Каланкатуаци. История страны Алуанк/Пер. с древнеарм. Ш. Б. Смбатяна. – Ереван, 1984. – С. 124). 1113 История агван Мойсея Каганкатваци, писателя Х в./Пер. с арм.К.П. Патканова. – СПб., 1861. – С. 105, 125; Новосельцев А.П. Хазарское государство, и его роль в истории Восточной Европы и Кавказа. –М., 1990. – С. 113. 1115 История агван Мойсея Каганкатваци, писателя Х в./Пер. с арм.К.П. Патканова. – СПб., 1861. – С. 105, 125; Новосельцев А.П. Хазарское государство, и его роль в истории Восточной Европы и Кавказа. – М., 1990. – С. 113 1117 Комар A.B. Предсалтовские и раннесалтовские горизонты Восточной Европы//Vita Antiqua. – Κ., 1999. – – C. 114; Комар O.B. Pahhi хозари у Nibhiчhoмy Npuчophoмop’i//Apxeoлoriя. – 2000. – – С. 136. 1120 Ср.: Ковалевская В. Возникновение местного производства стеклянных бус на Кавказе (к вопросу об алано-хазарских взаимоотношениях)//Хазары: Второй Международный коллоквиум: Тезисы. – М., 2002. – С. 54; Bortoli A., Kazanski М. Kherson anti its Region. – P. 653. 1121 Сазанов A.B., Могаричев Ю.М. Крым и Хазарский каганат в первой половине – середине VIII в.//Россия-Крым-Балканы: диалог культур. – Екатеринбург, 2004. – С. 88–90. 1122 См.: Приходнюк О.М. Восточные славяне и антский мир в период становления Хазарского каганата. – С. 129–130. 1123 Майко В.В. К вопросу о неоднородности салтово-маяцкого населения Таврики второй половины VII в.//Cmapoжimhocmi степового Причорномор’я i Криму. – Зanopiжжя, 2000. – Вип. 8. – С. 287–295; Бубенок О.Б. Болгары и их соседи в степях Подонья и Северного Приазовья во времена экспансии хазар//Палеобалканистика и старобългаристика. Втори есенни международни четения «Професор Иван Гълъбов». – В. Търново, 2000. – С. 282. |
| Нет сомнений, что в военно-организационном отношении все эти контингенты «катиков», «союзников», постепенно терявших свою этническую, племенную, религиозную специфику, были замкнуты на командование дуки, находившееся в Херсоне. Финансовые, налоговые, податные вопросы здесь решали тоже представители византийской администрации. Находка на Мангупе в сезон исследований 2000 г. моливдовула императорского логофета, патрикия Дорофея, скорее всего главы налогового ведомства государства во второй четверти VII в., ответственного за поземельный налог и прочие доходы, недвусмысленно указывает на распространение здесь имперской податной системы, в сети которой попали федераты 772 . О контроле со стороны официального Константинополя говорит и отправленный сюда моливдовул одного из василевеов VII в. 773 При этом для общения с алано-готским контингентом существовали особые штатные переводчики – ерминевты, две печати которых тоже зафиксированы среди херсонских сфрагистических материалов 774 . Β VIII в. такие чиновники вошли в структуру важнейшей логофессии дрома, своего рода министерство иностранных дел и внешней разведки. Все эти экономические, политические и идеологические средства объективно действовали в сторону скорейшей интеграции местного варварского населения в этнически пестрый, с полутонами подвластности, но, по сути, единый состав Романии и вели к образованию в Таврике архонтий. В представлении ромеев Херсон действительно находился на краю Византии, на крайних пределах Империи, был отдаленным местом 775 . Однако надо учесть, что это понималось именно как отдаленный край, рубеж, но не заброшенная, захолустная окраина, как иногда полагают современные исследователи. Куда дальше от Константинополя находились юг Малой Азии или Сицилия. Максимум 10–15 суток неспешного морского плавания от столицы Романии либо двое-трое суток от южного берега Понта, напрямик были отнюдь не огромным расстоянием 776 . Город постоянно ощущал то активизировавшуюся каждый новый навигационный сезон, то замиравшую на несколько месяцев зимой, но никогда не прекращавшуюся связь, которая делала его частицей Империи, причем не малой частицей. |
| Впоследствии предание смешало эту гибель Бургундов с первым мщением Гуннов за угнетение Антов. Он устремился далее на Вестготов, но тут был встречен всей массой беглецов германских, сосредоточившихся около военного искусства римского и сильной личности Аэция. Побеждённый в великой битве, он обратился на Западную империю, принявшую гостеприимно его врагов; северная Италия была опустошена, римские войска уничтожены, Рим едва спасён заступничеством святого епископа. Вскоре кончилось поприще гуннского завоевателя; но от западной империи оставались уже одни развалины. Почтение Аттилы к римскому епископу и его поклонение мирной святыне указывают на глубокое религиозное чувство в самом Аттиле и в его славянских дружинах. Не от самых Гуннов, неглубоко проникнувших в область римскую, погибла она, но от своих временных союзников, беглецов германского племени и от прирейнских семей, давно уже порывавшихся к завоеваниям, но получивших окончательное стремление вследствие гуннского напора. Во главе всех народов явились Готы, основатели великого, хотя недолговечного царства в земле славянской и бесспорно сильнейшие из всех семей, изгнанных Гуннами. Корень Готов, как дружины завоевательной, была Скандинавия, из которой они были вытеснены напором алано-вендской (азаванской) силы. Колыбель Готов, как союза, составленного из многих единокровных семей, столпившихся около дружины, пришедшей с севера, была страна прибалтийская. По гордым притязаниям Гепидов, по преданиям области прибалтийской и имени Гаптов 386 можно и, кажется, должно признать Гепидов за истинную основную дружину, увлёкшую все другие и снова поневоле отделившуюся от них. Область, в которой развилась полная сила готская, была страна славянская, между Вислой и Доном; в этой области распался союз на два союза или две ветви, получившие имена Ост- и Вест-готов. Таковы имена, под которыми они продолжали своё завоевательное поприще на Западе; но в смысле народознания важнее имена, временно присвоенные ими в их восточном царстве, имена Гриутунгов и Тервингов. Готы до своих завоеваний в землях приднепровских не носили этих прозвищ; они снова отказались от них, как скоро вышли из славянской земли. Самые же прозвища Гриутунг (от гриут, открытое поле) и Тервинг (от триу дерево) соответствует вполне позднейшим славянским названиям Полян и Древлян. Славяне не заимствовали и не могли заимствовать имени от Готов, изгнанных без остатка из области на север от Дуная (за исключением небольшого числа, уцелевшего в Крыму) и не оставивших своего прозвища не только никакому округу, но даже никакому урочищу. Сходство прозвищ не могло быть случайным и основанным на характере местности, ибо такой факт был бы исключением почти единственным в истории и явлением, не согласным с обычаями германского племени, никогда и нигде не принимавшего имени от местности (как, например, от слов Berg, Thal и т. д.). Явно, что имена были древние и принадлежали семьям славянским, исконным жителям Приднепровья. |
| Причины неустойчивости византийско-хазарского кондоминиума в Таврике. И.А. Баранов полагал, что отношения с болгаро-оногурскими родами, бежавшими сюда из Волжской Булгарии, были мирными и сохранялись таковыми до 730-х гг., когда хазары, активизировав свои действия, якобы аннексировали восточную часть Таврики и Готфию с ее главными крепостями, причем новые переселенцы осели уже внутри византийской территории, в непосредственной близости от Херсона, лишь «номинально» входившего в состав Византии 1885 . Столь тесное соседство поселений салтово-маяцкой культуры, расположившихся в прилегающих к городу долинах, сделало его положение «незавидным» 1886 . Это, по мнению И. А. Баранова, последовало за иудаистской реформой хазарского владетеля Булана, что привело к появлению хазаро-иудейских общин в главных политических и религиозных центрах Таврики 1887 . Но такой разрыв мирных отношений и, как следствие, крах кондоминиума едва ли произошел столь стремительно. Еще в 732 г. был заключен брак сына василевса Льва III Исавра, Константина, с дочерью хазарского хагана Чичак (в крещении – Ириной). Союз продолжал жить и после 737 r., когда хазаро-булгаро-аланские силы потерпели поражение от арабских войск полководца Мервана (будущего последнего омейадского халифа Маруама) и им было явно не до подчинения и удержания Таврики. Напротив, ромейские войска, возможно, направлялись на Северо-Западный Кавказ, к алано-абхазской границе, в помощь местным силам, о чем свидетельствует находка наградной именной шелковой ленты протоспафария со славянизированной формой имени Иванос (Ibanos), происходящая из сборов на могильнике вв. в Мощевой балке, в верховьях р. Большая Лаба 1888 . Недаром здесь, на южной границе каганата, в Алании, с использованием византийских военно-строительных приемов были возведены Хумаринская и Курджиновская крепости, укрепления на Первомайском и Ильичевском городищах. Даже если эти свидетельства сближения каганата с Византией относятся к более позднему времени, к 30–50-м гг. IX в., и были вызваны усилением арабской угрозы в Закавказье, поражением войск абхазов, обращением цанаров за помощыо к ромеям, хазарам и «владыке славян», они не противоречат сути наших наблюдений 1889 . Если религиозная рознь с арабами в течение двух с лишним столетий не разрушила систему совместного владения Кипром, почему неокрепший хазарский иудаизм раввинистского толка, имевший поначалу прозелитов только среди евреев и части хазарской верхушки, знати, должен был оказаться более враждебным и радикальным, чем мусульманство? К тому же заметный поворот верхов Хазарии в сторону новой религии никак не мог последовать раньше самого конца VIII в., вероятно, когда ее принял хазарский двор, после чего в начале IX столетия в каганате вспыхнула внутренняя смута, приведшая к ослаблению государства 1890 . |
| Вопрос об ее подлинности важен потому, что в ней идет речь о восточных славянах, их хозяйственных занятиях, верованиях, столкновениях с соседями и прочих событиях, происходивших с начала I тыс. до н. э. почти до конца IX в. н. э., то есть на протяжении почти двух тысяч лет. В. Скурлатов и Н. Николаев полагают, что прародителем русов был Богумир и что «во времена Богумира, то есть в конце II тыс. до н. э., и в Северную Индию, и в нынешнюю Венгрию пришли из Центральной Азии племена скотоводов, одинаковые по хозяйственному укладу, обычаям, обрядам, богам, горшкам и внешнему облику. Они очень похожи на древних славян-русов, изображенных во «Влесовой книге». В статье утверждалось также, что «древней письменностью пользовались обитатели пространств от Дуная до Хуанхе за две с лишним тысячи лет до финикийцев, в IV тыс. до нашей эры». С той же «легкостью необыкновенной» В. Скурлатов и Н. Николаев подходят к обстоятельствам находки рекламируемого ими памятника и к оценке его содержания и языка. «В начале этого века, – пишут они, – в старинном имении под Орлом была найдена рассыпавшаяся связка ветхих дощечек, испещренных неизвестными письменами». Туман некоей таинственности окутывает и все последующее изложение, вводя читателей в явное заблуждение. Авторы склонны думать, что «Влесова книга» написана русским докирилловским письмом, в котором использованы знаки, предшествовавшие тем, которые были включены Кириллом в составленный в 863 г. вариант славянской азбуки. Вполне возможно, что до Кирилла и существовало какое–то «русское письмо». Но В. Скурлатов и Н. Николаев ошибаются, когда утверждают: «К сожалению, даже сама эта мысль допускается редко», – и делают многозначительный вывод: «А где не ждут, там и не ищут». Далее высказывают соображения о том, какими путями следует вести поиск: о рунических письменах германских и тюрко–монгольских племен и народов, с которыми «активно общались» древние славяно–русы; алано–хазарских надписях на камнях и флягах VIII–IX вв. (их знаки «почти совпадают с буквами кириллицы и особенно глаголицы»); финикийском алфавите, древнееврейской, древнегреческой и других системах письма. В обстановке возникновения и развития древних систем письма и могли появиться древние славяно–русские памятники дохристианской поры; «именно таким свидетельством, возможно, и является „Влесова книга " », – заключают В. Скурлатов и Н. Николаев. К сожалению, указанные авторы не одиноки в попытках усмотреть во «Влесовой книге» достоверный источник. Время от времени сообщения подобного рода продолжают появляться. 109 |
| Многочисленная керамическая тара, прослеживаемая в ареале действия Доно-Донецкого торгового пути, ясно указывает на тот «стратегический» товар, который служил главным, всеобщим и неравноценным, наиболее привлекательным эквивалентом для обмена с варварами 2095 . Виноделие, расцвет которого в Таврике наблюдался с конца VIII в., определяло режим использования водного пути, соединявшего крымские центры с алано-болгарами Северо-Западной Хазарии. Поэтому участие в экспедиции Петроны Каматира стало для крымских подданных василевса не просто очередным подневольным мероприятием, чужеродным измышлением центральной имперской власти, а реальным шансом на улучшение положения, в том числе экономического, своего города и сопредельных мест, то и дело оказывавшихся в хазарском, a с конца 830-х гг. еще и в венгерском враждебном окружении. Такое состояние перемежающегося мира и войны не было в новинку, прекрасные иллюстрации чему являет пример длительных византийско-болгарских отношений в Нижнем Подунавье 2096 . Наконец, едва ли не самое существенное, крепость, глубокомысленно озаглавленная ромеями не просто leukon oikema – «Белый дом», но aspron ospition – «Белый приют» 2097 , должна была стать и, как показала история, действительно стала важным звеном в развитии посреднической, транзитной торговли, в которой принимали участие и византийцы, и население Хазарии. Ее расположение непосредственно на водном пути, в отличие от других крепостей, охранявших прежде. всего сухопутные дороги вдоль Дона, могло иметь глубокий смысл, выходивший за рамки военно-стратегических замыслов и питаемый нуждами наблюдения за передвижениями по важнейшей судоходной артерии – Танаису. Со времен раскопок М.И. Артамонова повелось считать, что Саркел, построенный на искусственном острове у левого берега Нижнего Дона, контролировал лишь переправу через реку, но не сам водный путь, и что при этом крепость была ориентирована на запад 2098 . На этом основании К. Цукерман замечает, что росы передвигались по рекам, а не ходили степью, и поэтому угрожать оттуда, с запада, хазарам могли только венгры 2099 . |
| и явится одной из причин ослабления каганата (Moravcsik Gy. Byzantinoturcica. – 1958. – Bd. 2. – S. 72; Артамонов M. И. История хазар. – Л.,1962. – C. 138–140). 83 Византийское посольство во главе с комитом Востока, киликийцем Зимархом, посланцем императора Юстина II (565–578), было отправлено к верховному правителю тюрок Дизавулу (Сильзивулу) в конце четвертого года правления Юстина в ответ на тюркское посольство во главе с согдийцем Маниахом в 568 г. (в начале четвертого года правления Юстина). 84 Заключенный Юстинианом I в 561 г. 50-летний мир с Персией не исправил положение, как ожидалось (История Византии. – M., 1967. – Т. 1. – С. 334). Шахиншах Хосров I Аношарван («Справедливый») (531–579) вторгся в Каппадокию и Армению. 86 Авары были кочевым народом, состоявшим из тюркских племен. Около середины VI в. они появились севернее Кавказа, стремительно двигаясь в степи Северного Причерноморья под нажимом своих врагов – тюрок Центральной Азии, следовавших за ними по пятам. В 567 г. авары в союзе с лангобардами победили гепидов и захватили их земли в Дакии и Восточной Паннонии. Когда лангобарды, устрашенные своими недавними союзниками, ушли на следующий год в Италию, авары устремились на оставленную ими территорию в равнинной части современной Венгрии. С этого момента авры стали главной силой в Центральной Европе, они создали кочевую империю, простиравшуюся от Богемии до Нижнего Дуная, центр которой, как и в гуннском государстве Аттилы, находился в долине р. Тиссы. В течение нескольких следующих десятилетий авары возглавляли нападения варваров и представляли почти постоянную угрозу для безопасности Византии со стороны Дуная (Оболенский Д. Византийское содружество наций. Шесть византийских портретов. – М., 1998. – С. 58–59). 87 Эти слова Турксанфа отражают острый алано-тюркский антагонизм, который, возможно, нашел отражение и в выборе маршрута посольства (см.: Гадло A. В. Этническая история ... – С. 99). 88 Очевидно, византийские послы ездили к тюркам только через Кавказ и возвращались обратно вдоль восточного побережья Черного моря. 90 По данным китайских источников, у тюрок над трупами умерших собирались мужчины и женщины, которые в знак печали резали себе тело и щеки. |
|
|
