| и существования до 1316 г. в Н. Б. м. святыни («сокровища») - «сущего» («истинного») «писания» о его «житии и о прихождении» (Там же. С. 44). Разграбил Н. Б. м. и увез в Тверь как военный трофей древнее Житие прп. Ефрема, судя по «Повести...», почитавшийся в Тверском княжестве после 1318 г. и канонизированный в 1549 г. как общерус. святой тверской блгв. кн. Михаил Ярославич . Этот факт оказался крайне неудобным в истории рус. агиографии: с XIX в. активно высказывалась т. зр., согласно к-рой мон-рь ограбил не Михаил Ярославич в февр. 1316 г., а его внук - блгв. вел. кн. Михаил Александрович в 1372 г. (см., напр.: Макарий. История РЦ. 1995. Кн. 2. С. 452. Примеч. 333); пытаются подменить события 1316 г. событиями 1372 г. и совр. исследователи ( Викторов. 2008. С. 67-68; Гадалова. 2015). Однако эти попытки следует считать абсолютно несостоятельными, т. к. в «Повести...» фигурирует дата 6823 (1315/16) г., упоминаются кн. Афанасий, брат московского кн. Георгия (Юрия) Данииловича , пожар в Твери в 1316 или 1318 г., отмечается «пленение князя Михаила» в Орде и т. п., что не совпадает с событиями 1372 г. ( Малыгин. 2010. С. 49). В «Повести...» представлена картина упадка Н. Б. м. после разорения Торжка в февр. 1316 г. Об истории обители в XV в. свидетельств практически нет. В XVI в. Н. Б. м. пережил новый период расцвета. Судя по духовной грамоте Ф. Н. Лавровского (1546), задолго до офиц. канонизации прп. Ефрема Новоторжского обитель именовалась «монастырем Святых чюдотворцев Бориса и Глеба и святого чюдотворца Ефрема». Не позднее 1572 г. в монастыре была введена архимандрития ( Строев. Списки иерархов. Стб. 454). Обитель посещал царь Иоанн IV Васильевич Грозный. В 1572 г., при проезде через Торжок архиеп. Новгородского Леонида , была вскрыта гробница прп. Ефрема и обретены его мощи, в одном гробу с ними находилась глава св. страстотерпца Георгия Угрина ; в Н. Б. м. было составлено новое Житие прп. Ефрема. В сер. 80-х гг. XVI в., при митрополите Московском и всея Руси Дионисии (1581-1587), в Торжке установлено местное празднование дня памяти прп. |
| В Горицком мон-ре его сменил архим. Иона, который упоминается в 1521 г. ( Строев. Списки иерархов. Стб. 697). Во время своих поездок в Александровскую слободу и в Кириллов Белозерский в честь Успения Пресвятой Богородицы монастырь Московский вел. кн. Василий III Иоаннович и его окружение неоднократно посещали Переславль-Залесский и его обители. Их внимание привлекал и новый П.-З. Д. м., где к этому времени прп. Даниил закончил строительство и, будучи горицким архимандритом, укрепил дисциплину среди братии. Строгое монашеское житие понравилось вел. кн. Василию III и его брату, угличскому кн. Димитрию Иоанновичу Жилке. В 1521 г., после смерти последнего, с разрешения правителя Москвы в состав владений П.-З. Д. м. было включено с. Будовское. В нач. 1525 г. по повелению вел. кн. Василия III Иоанновича прп. Даниил переселился из Горицкого мон-ря в П.-З. Д. м. Духовный и политический авторитет позволил прп. Даниилу с одобрения и при поддержке вел. князя начать ввод общежительного устава в П.-З. Д. м. В 1525 г. настоятель поддержал решение правителя Москвы развестись с 1-й женой. Будучи великокняжеским духовником, в 1530 г. прп. Даниил участвовал в крещении буд. царя Иоанна IV Васильевича Грозного, а в 1532 г.- его младшего брата, Георгия (Юрия) Васильевича Глухого. Основная часть вотчин обители была сосредоточена в Переславль-Залесском и Владимирском уездах. Начиная с 1525 г. большинство жертвователей в П.-З. Д. м. происходили из числа детей боярских Государева двора, местных землевладельцев и купцов. Средства на расширение монастырского землевладения складывались из денежных вкладов и крупных сумм, полученных прп. Даниилом от торговых операций и др. источников ( Будовниц. 1966. С. 340). В 1539 г. прп. Даниил инициировал обретение мощей блгв. кн. Андрея Переяславского в ц. свт. Николая Чудотворца, расположенной перед городскими воротами, а также убедил присланную из Москвы духовную комиссию в необходимости его прославления. Позднее к святыне съезжались многочисленные паломники. |
| Летоп. по Кенигсбергскому списку стран, 271. Повелел есмь сыну своему всеволоду отдати боунце. Буквы последнего слова боуи так стерты в подлиннике, что прочитать их ясно невозможно. Почтенный любитель наших древностей А. И. Ермолаев, по долговременном внимании и рассматривании этого слова сквозь микроскоп, полагает, что это слово должно читать Боуице и понимать, как волость Буец, означенную в росписи Новгородских пятин под числом 65 в Деревской пятине близ ненешнего города Холма в Псковской губернии 9 . Но волость эта далека от Новгородского Юрьева монастыря. Предположив даже вероятным это чтение по сходству имен, гораздо удобнее разуметь здесь село Бунц или Бунцу близ Новгорода, упоминаемое Татищевым под годом 12З2 в его Истории 10 . Ст-му георгиеви, монастырю Святого Георгия, или Юрия, находящемуся в Новгороде при истоке реки Волхова из озера Ильменя. Во вкладных грамотах монастырям, обыкновенно, вклады или даяния писались на имя того святого, чей был главный храм в монастыре. Монастыр этот, один из древнейших новгородских, по мнению Татищева, основан якобы еще Ярославом И (в крещении именовавшимся Георгием), а по мнению Миллера, якобы Мстиславом Владимировичем. Но в новгородских летописях это приписывается сыну Мстислава Всеволоду и Юрьевскому первому игумену Киприану в 1119 году 11 . В описании Юрьева монастыря, напечатанном в Истории российской иерархии, кроме сей грамоты помещены еще списки c двух граммот, данных от Всеволода сему монастырю, и притом сказано, что в монастырь было еще 4 грамоты князей Мстислава и Всеволода, но в 1620 году увезены в Москву. С данию и с вирами и с продажами. Дань и продажа слова переводимые с греческих среднего века, δσιμα и δσιμον тгивитит или, скорее, с эллинского δνος donum, δνειον debumum foenus и πρδοσις elargumuo, erogamuo. А потому присвоены им и разные значения первоначальных греческих. Татищев полагает в древнем нашем наречии три значения названию дани, т. е. 1) от подданных Государю ежегодный установленный оклад или оброк, как сказано и в 72 статье Судебника Царя Ивана Васильевича; 2) сбор с подданных же на какой-нибудь чрезвычайный расход, как Олег, переселясь в Киев, наложил ежегодную дань на некоторые подвластные себе народы для Варягов; 3) плата ежегодная от народа другому народу, как, например, Руси от чуди, веси, мерян и проч., или козарам от полян, или от греков русским кораблям и городам по договору с Олегом 12 . |
| Отдельный раздел в И.-В. п. составляют повести, рассказанные прп. Иосифом Волоцким: «О отцы Макарии Калязиньском» и о чудесах у его гроба; о не названном по имени «добродетелном зело» игумене Тверского мон-ря (Савве), бившем жезлом празднословящих братий; о 2 братьях-христианах, попавших в плен,- о смерти одного из них, не соблюдавшего в плену поста, и о спасении другого, соблюдавшего пост в понедельник и после избавления принявшего постриг в Пафнутиевом мон-ре. Широкую известность получили вошедшие в И.-В. п. «Повести отца Пафнутия», в к-рых передается видение инокини, умершей во время эпидемии в 1427 г. и ожившей. В раю она видела вел. кн. Иоанна I Даниловича Калиту, удостоенного небесного блаженства за нищелюбие; в связи с видением приводится рассказ об искушении Иоанна Калиты нищим (источником этого сюжета послужило, вероятно, Житие деспота св. Стефана Лазаревича; см.: Турилов А. А. «Гарун-ар-Рашидовский» сюжет в славянских лит-рах XV-XVI вв.: Сербский деспот Стефан Лазаревич и вел. кн. Московский Иван Калита//ДРВМ. 2004. 2. С. 8-11). В аду инокиня видела Литовского вел. кн. Витовта , между раем и адом - милостивого «агарянина», творившего добрые дела. Неск. небольших повествований, изложенных со ссылкой на преподобных Пафнутия и Иосифа, содержат, в частности, рассказы о явлении прп. Пафнутию умершего дмитровского кн. Георгия (Юрия) Васильевича; о чудесном возвращении похищенных из Пафнутиева мон-ря волов; о видении старцем Евфимием беса в облике «мурина», искушавшего монахов; о чудесном отмщении за убийство праведника; о Киевском митр. св. Петре , моление к-рого было исполнено после того, как он раздал имевшиеся у него в казне деньги; о раскаянии и монашеском постриге разбойника Иакова Черепины. Одной из сквозных тем в И.-В. п. являются события, связанные с «агарянами», в частности судьбы людей, попавших к ним в плен. Об этом повествуется в нескольких коротких рассказах, завершающих патерик в сборнике ГИМ. Син. 927: о девице, по совету инока ударившей ножом «агарянина» и убитой им; о 2 воинах, один из к-рых принял мученическую смерть, а другой пытался вымолить пощаду «и абие усечен бысть… В мгновение часа един обретеся в руце Божии, а другий в руце диавола» (наблюдается сходство между этими рассказами и Житием мч. Иоанна Казанского, часто встречающимся в волоколамских сборниках). Тема «агарян» раскрывается и в типичном для монашеской книжности поучении о «женской злобе». Жена некоего воина попала в плен к «агарянам», муж отправился ее искать и обрел «жену свою со князем их лежащу на одре… ото многаго пияньства спящу». Женщина разбудила варвара, и тот едва не убил ее мужа, но воин был спасен своим псом и расправился с обидчиками. |
| К XII в. исследователи относят формирование крупных мордов. общностей - мокши и эрзи (основную территорию проживания эрзи локализуют на юго-востоке совр. Н. о.). В 20-х гг. XIII в. летописи сообщают о мордов. князьях Пургасе, союзнике булгар (подвластные ему земли - Пургасова волость - находились, вероятно, в междуречье Тёши и Мокши), и Пуреше, «ротнике» владимирского кн. мч. Георгия (Юрия) Всеволодовича . На дальнейшее развитие региона сильно повлияло монг. нашествие, во время к-рого мордва и черемисы были покорены, в 1238 г. разорен Городец. С 60-70-х гг. XIII в. существовало Городецкое княжество (в 1320 вернулось в состав Владимирского вел. княжества). В 1341 г. хан Узбек изъял Н. Новгород и Городец из состава владений вел. князей Владимирских и передал их суздальскому кн. Константину Васильевичу, в результате чего возникло самостоятельное Нижегородское вел. (Нижегородско-Суздальское) княжество. Его правители поощряли освоение земель, основали ряд укреплений, в т. ч. Бережец, Городище на Ватоме, Кишь, Курмыш (1372), крепость на Оленьей (Олениной) горе близ Лыскова, Сару. В XIV в. начали складываться система обороны рубежей Нижегородского вел. княжества и пограничная служба. Пограничная линия представляла собой засечную черту, проходившую, по предположению И. А. Кирьянова, от Мурома по левому берегу р. Серёжи, междуречью Серёжи и Пьяны, далее по левому берегу Пьяны до места впадения ее в Суру и по левому берегу Суры до ее устья. Она включала цепь небольших пограничных крепостей-острожков, а ее главным опорным пунктом на востоке был, по-видимому, Курмыш. В окрестностях Н. Новгорода появились княжеские и монастырские вотчины. В XIV в. на правобережье Оки и Волги сложились 2 основные области, заселенные русскими: на муромском участке Оки, между устьями Велетьмы и Кишмы (входила в Муромское княжество), и в междуречье Кудьмы, Волги и Оки, близ устья последней (Нижегородское вел. княжество). Центром освоения Заволжья был Городец: увеличилось количество рус. поселений на освоенных в домонг. |
| 20 июня 1471 г. в Кремле вместе с митр. Филиппом и др. архиереями Е. благословил вел. кн. Иоанна III перед его походом на Вел. Новгород, 16 сент. того же года принимал участие в похоронах дмитровского кн. Юрия (Георгия) Васильевича , 8 дек.- в хиротонии Феодосия во епископа Рязанского и Муромского, 15 дек.- в хиротонии Феофила во архиепископа Новгородского. В 1472 г., после обретения мощей митр. св. Петра (14 апр.) при разборке обветшавшего Успенского собора, Е. присутствовал на Соборе, когда было принято решение переложить мощи святителя в раку и поместить ее в строящемся здании собора. Перенесение состоялось 1 июля того же года, в память о чем был учрежден праздник. 12 авг. 1479 г. Е. участвовал в освящении нового Успенского собора, 24 авг. вместе с другими архиереями переносил в собор мощи свт. Петра из ц. во имя прп. Иоанна Лествичника «под колоколы» (мощи свт. Петра находились там с 1474, когда обрушилось здание собора, заложенное при митр. Филиппе), 27 авг. 1479 г. архиереи торжественно перенесли в новый собор мощи митрополитов Феогноста , св. Киприана , св. Фотия и св. Ионы, а также вел. кн. Георгия (Юрия) Данииловича . 23 апр. 1473 г. Е. участвовал в Соборе, избравшем главой Русской Церкви Коломенского еп. св. Геронтия . 29 июня Геронтий был поставлен на кафедру «всем священным Събором» в Успенском соборе Московского Кремля. Ок. 6 дек. 1477 г. имя Е. упоминается в грамоте Тверского еп. Вассиана (Стригина-Оболенского) , в к-рой он заверял митр. Геронтия, что не признает митр. Спиридона (Савву) «или кто будет иный митрополит, поставлен от латыни или от турскаго области» (РФА. Ч. 3. 38. С. 689-690). Е. назван в числе рус. архиереев, к-рым адресована грамота Новгородского архиеп. Феофила (РФА. Ч. 2. 77. С. 252-253; между 25 дек. 1482 и 25 марта 1483) об отказе от кафедры (архиеп. Феофил был арестован в 1480 вел. кн. Иоанном III за участие в антимосковском заговоре и помещен в московский Чудов мон-рь). Е. не участвовал в избрании 17 июня 1483 г. и в хиротонии 4 сент. в Москве Сергия во архиепископа Новгородского и Псковского. По-видимому, в 1483 г. Е. оставил кафедру (известна «отписная» грамота, в к-рой архиерей сообщает о своем уходе на покой в мон-рь - Там же. 79. С. 258-259) и вскоре скончался. 9 дек. 1484 г. во епископа Суздальского был хиротонисан Нифонт (встречающиеся в лит-ре сведения о будто бы занимавшем в 1483 Суздальскую кафедру Феодоре, бывш. еп. Черниговском, не могут быть признаны достоверными). |
| Согласно позднему преданию, записанному в нач. XIX в. К. Ф. Калайдовичем , прп. Мефодий по благословению прп. Сергия поселился в пустынном месте в дубовом лесу, окруженном болотами, за р. Яхромой. Здесь он построил келью. Когда собралась братия, по совету своего наставника прп. Мефодий переселился на более удобное место, к устью реки. По преданию, преподобный сам носил («пеш нося») бревна для постройки мон-ря через реку, названную с тех пор Пешноша. Иногда преподобный уходил для уединенной молитвы в часовню св. прор. Иоанна Предтечи, расположенную на расстоянии 2 верст от обители. В XVII в. появились утверждения, что прп. Сергий посетил М. П. м. в 1382 г., однако ни в одной из редакций его Жития, написанного преподобными Епифанием Премудрым и Пахомием Логофетом (Сербом) , это событие не было отмечено. Между 22 февр. 1522 г. и 25 авг. 1530 г. дворянин В. И. Пересветов, посол удельного кн. Юрия (Георгия) Ивановича, был отправлен на переговоры из Дмитрова в Москву. Речь на них шла о подтверждении прежних жалованных грамот и сохранении размеров митрополичьих даней и пошлин, к-рые пересылались из М. П. м. Московскому митр. Даниилу . Последний потребовал от местного келаря и братии обители «грамот жаловалных прежних митрополитов», к-рые они ему «не являли» (АИ. Т. 1. 129. С. 191; РФА. 1987. Ч. 3. 142. С. 519-520. Л. 427 об.- 428 об.; Попов. 1973. С. 103-104 [в 1522 г.]). Учитывая время правления в Дмитрове кн. Петра, можно полагать, что наиболее ранняя из митрополичьих жалованных грамот властям М. П. м. относилась к периоду архиерейства Киевского митр. Фотия . Помимо кн. Петра Дмитриевича М. П. м. покровительствовали дмитровские князья Юрий (Георгий) Васильевич и его племянник Юрий (Георгий) Иванович. К 1547 г. кроме указанных сел за М. П. м. числились монастырские купли с. Широбахшино, сельцо Васильково с деревнями и меновные деревни в Лутосне, расположенные в Каменском стане, сельцо Базарово и сельцо Шилково Вышегородского стана Дмитровского у., а также сельцо Яхромское с деревнями в Дубенском стане Кашинского у. При этом общая пашня в этих монастырских владениях достигала 11 сох ( Будовниц. 1966. С. 154-155). Характерно, что в сер. XVI в. земельные владения монастыря находились на территории Дмитровского и Каширского уездов, т. е. на землях княжества Юрия Ивановича. Вероятно, тогда же М. П. м. получил право сбора таможенных пошлин в Дмитрове, и эти средства позволили приступить к строительству в мон-ре каменного собора. Но в 1549 г. М. П. м. лишился права собирать таможенные пошлины в Дмитрове и с. Кимре (ныне г. Кимры Тверской обл.). |
| В 1407 г. в мон-ре, где великая княгиня намеревалась принять монашеский постриг, началось строительство каменного храма в честь Вознесения Господня; по сведениям летописей, это произошло весной, т. к. вскоре после закладки собора, 7 июля, основательница скончалась (ПСРЛ. Т. 23. С. 141). Согласно «Въмале сказанию...», когда вел. кнг. Евдокия шла из Успенского собора в М. В. м. на пострижение, исцелился слепец, к-рого она коснулась рукавом, всего таких исцелений было 30. Вел. княгиню похоронили в Вознесенском храме, который после ее смерти долгое время оставался недостроенным. Затем собор стал местом погребения представительниц великокняжеских особ, а впосл.- членов царской семьи. Сообщения летописей прямо указывают на участие вел. княгинь в деле строительства мон-ря: «княгини… заложи», «начат ту совершати», «церковь… обновлено… повелением великие княгини» (ПСРЛ. Т. 27. С. 265; Т. 23. С. 124, 141, 158; Т. 30. С. 143). Вероятно, сложилась устойчивая традиция покровительства обители Московских вел. княгинь, строительство велось за счет средств из их личной казны. Но междоусобная война 2-й четв. XV в. помешала закончить работы. Строительство М. В. м. было завершено в 1467 г. вел. кнг. Марией Ярославной, вдовой вел. кн. Василия II Васильевича Тёмного. Руководил работами В. Д. Ермолин. Мон-рь сильно пострадал от пожаров, как и большинство храмов в Кремле, на Великом посаде (впосл. Китай-город) и в окрестностях. В 1482 г. в «сгре икона Одигитрие на Москве во церкви каменей святаго Взнесения чюдная святая Богородица Гречьского писма» (Там же. Т. 6. Вып. 2. Стб. 314; Т. 20. Ч. 1. С. 348). Сильный урон мон-рю был нанесен пожаром в летние месяцы 1547 г. (Там же. Т. 29. С. 152; Т. 34. С. 29). Во 2-й пол. XV в. обитель получала пожалования от великих и удельных князей. Согласно жалованной грамоте вел. кн. Василия II Васильевича 1453-1462 гг. и более ранней духовной грамоте его матери, вел. кнг. Софии Витовтовны, мон-рю принадлежало с. Дореньское в Московском у. (ДДГ. С. 177). По духовной грамоте дмитровского кн. Юрия (Георгия) Васильевича в М. В. м. «по своей бабе великои княгине Софии и по собе» поступило с. Петровское Юрьевского у. в 1472-1475 (?) гг. (ДДГ. С. 223). |
| В 1348 г. по поручению старшего брата И. И. во главе московской рати ездил в Вел. Новгород для отпора войскам швед. кор. Магнуса. Реальной помощи новгородцам он не оказал и вскоре вернулся в Москву. В 1352 г. И. И. участвовал в крупномасштабном походе князей Сев.-Вост. Руси во главе с вел. кн. Симеоном Гордым против Литовского вел. кн. Ольгерда и его союзников. В результате похода был заключен выгодный для правителей Москвы мир с Литовским великим княжеством , по условиям к-рого под власть Владимирского вел. князя вернулись правители Смоленского и Брянского княжеств. В 1353 г., во время эпидемии чумы, умерли вел. кн. Симеон Гордый, его сыновья и младший брат кн. Андрей, И. И. стал московским князем. Перед отъездом в Орду он перераспределил уделы в составе Московского княжества, нарушив условия завещания вел. кн. Симеона, по которому вдова последнего вел. кнг. Мария Александровна должна была унаследовать основную часть княжества. В результате действий И. И. под его непосредственную власть перешли города Можайск и Коломна вместе с рядом волостей, ему поступал сбор московской тамги (налога с торговых сделок). Для подтверждения своего права на московский стол И. И. отправился в Орду, рассчитывая там же получить ярлык и на великое княжение. Его соперником в борьбе за великокняжеский титул в Орде стал нижегородско-суздальский кн. Константин Васильевич, получивший поддержку Вел. Новгорода. Хан Джанибек решил продолжить политику хана Узбека и отдал ярлык И. И. В нач. 1354 г. новый вел. князь вернулся на Русь и 25 марта был торжественно возведен на великокняжеский стол во Владимире. В отсутствие И. И. рязанский кн. Олег Иванович отвоевал у московских князей г. Лопасня на правобережье Оки, в плен попал великокняжеский наместник Михаил Александрович. Ранее Лопасня вместе с рязанскими территориями по р. Протве была захвачена московскими князьями, что и стало одной из причин конфликта. Несмотря на то что новгородцы полтора года не признавали И. И. в качестве вел. князя, конфликт удалось решить мирным путем, и в 1355 г. в Вел. Новгороде появились наместники И. И. В том же году союзник Москвы бывш. служилый кн. Федор Глебович изгнал из Мурома своего дядю св. блгв. кн. Георгия (Юрия) Ярославича и при поддержке И. И. получил в Орде ярлык на Муромское княжество. |
| В грамоте царя Иоанна IV Васильевича Грозного клирикам владимирского Успенского собора, составленной в кон. 40-х - нач. 50-х гг. XVI в. (вероятно, в 1550), изложен порядок поминания архиереев, вел. князей, княгинь и их детей, чьи останки почивали в соборе. В связи с грамотой была составлена «Выписка о панихидах», в соответствии с к-рой в соборе по И. А. должны были служиться панихиды (Роспись панихид владимирским князьям//ЛЗАК. 1910. Вып. 22. С. 67). В описи владимирских гробниц 1-й пол. XVII в. упоминаются «розные гробницы» 3 сыновей вел. кн. Андрея Боголюбского, находившиеся на левой стороне Успенского собора. В сер. XVII в., после реконструкции захоронений, в связи с перенесением 22 янв. 1645 г. в центр Успенского собора гробницы Владимирского вел. кн. Георгия (Юрия) Всеволодовича , гробницы его двоюродных братьев были перемещены. Согласно новому описанию некрополя, «на левой стране у сторонних дверей», у гробницы Владимирского вел. кн. св. Михаила Юрьевича «в головах две гробницы князь Андреевых детей Боголюбскаго Глеба да Ижеслава: одна в стене, а другая возле» ( Виноградов. 1905. С. 67; Сиренов. 2006. С. 410). Над гробницей И. А. появился лист, текст которого в виде приписки воспроизведен в рукописи 1670 г. «Книги степенной царского родословия» из б-ки Успенского собора (РГБ. Ф. 178. Муз. 4288. Л. 616 об.). В надгробном листе И. А. характеризуется как «кроткий, и смысленный, и храбрый» князь, сообщается, что он «на сопротивных устрои себе самострелные оружия - стрелы железныя великия» (в летописях об этом оружии известий нет), к-рые «и ныне в соборной церкви обретаются, и доднесь видими всеми». «Железные стрелы» И. А. оценивались современниками как важные реликвии. 3 окт. 1697 г. по просьбе настоятеля ярославского в честь Преображения Господня монастыря архим. Иосифа владимирский протопоп Григорий Гаврилов передал в мон-рь «железную стрелу великаго князя Андрея с чады… в похвалу великаго князя Феодора с чады, Смоленских и Ярославских чюдотворцев, сродича его Андрея Боголюбского с чады» (см.: Сиренов. 2003. С. 76-77). О почитании И. А. во 2-й пол. XVII-XVIII в. свидетельствует его упоминание вместе с отцом и младшими братьями в ряде списков «Росписи, что во Владимире у Пречистые Богородицы лежат благоверные и великие князи и княгини, и их дети, и епископы», а также в «Описании о Российских святых» (С. 215-216). В 1882 г. в ходе реставрации Успенского собора захоронение И. А. было освидетельствовано. |
|
|
