| Продавать землю Туфика Срулена вынуждают долги. В настоящее время, по его словам, он имеет за означенную сумму покупателей, если мы будем согласны нарушить заключённый с ним контракт. Надо полагать, что, не надеясь на это, Т. Срулен и предлагает Обществу приобрести у него землю. Помощник инспектора: (подп.) Аверкиев 101. Доклад инспектора Палестинских учебных заведений и управляющего подворьями П. И. Ряжского вице-председателю ИППО князю А. А. Ширинскому-Шихматову Петроград, 9 июня 1915 г. Подлинник. Ваше Сиятельство Князь Алексей Александрович! При сем имею долг представить Вашему Сиятельству составленный после изучения архивных данных Канцелярии И.П.П. Общества мой доклад о составе недвижимых имуществ Общества в Сирии и Палестине, о документах и крепостях на владение ими, о планах, оградах, охране и использовании этих имуществ. С совершенным почтением и проч. Доклад по вопросу об укреплении недвижимых имуществ Императорского Православного Палестинского Общества в Сирии и Палестине А. Состав владений Во владении Императорского Православного Палестинского Общества находятся следующие земельные участки в пределах Сирии и Палестины: I 1. Русские Иерусалимские постройки Рас-Мейдана, часть их выделена по Высочайше утверждённому плану во владение Иерусалимского Генерального Консульства, другая – во владение Русской Духовной Миссии, а третья, пространством в 52.429 кв. метров, – во владение Общества. 2. Александровское подворье в Иерусалиме с церковью Св. Благов. Вел. Кн. Александра Невского на раскопках порога Судных Врат, пространством в 1433 кв. м, в квартале Табага. 3. Баб-эль-Хотта, участок мерою в 1934 кв. м с двумя комнатами внутри стен и примыкающий к ним, в Иерусалиме. 4. Участок у Баб-эль-‘Амир, в Иерусалиме, около Дамасских ворот, мерою в 12 810 кв. м, без построек. 5. Иерусалимский участок Ард-уль-Хабаэль, на верхнем склоне Елеонской горы, обращённом к городу, мерою в 9923 кв. м, не застроен. 6. Участок у пруда Биркят-Мамилла в Иерусалиме, с каменоломней, сторожкой, мерою в 20 048 кв. метров. |
| ИМПЕРАТОРСКОЕ Православное Палестинское Общество богато горькими опытами недавнего печального прошлого, когда существующие в Иерусалиме три русских учреждения: Духовная Миссия, Генеральное Консульство и Палестинское Общество – не только не шли рука об руку, взаимно помогая друг другу и работая на общую пользу своего отечества, но иногда мешали одно другому в плодотворной работе и даже становились прямо во враждебные отношения. Не без тревожных, поэтому, опасений Общество встречает ныне и мысль «кружка лиц, интересующихся делами Ближнего Востока и специалистов по палестиноведению», о создании в Иерусалиме нового самостоятельного русского учреждения в виде Археологического Института. Не явится ли этот Институт, призываемый к всестороннему изучению дорогих всем нам памятников Святой Земли, новым очагом недоразумений и распрей среди остальных, существующих уже в Иерусалиме русских учреждений, к вящей, конечно, радости греческого православия и западного инославия? АВП РИ, ф. РИППО, оп. 873/1, д. 602, л. 32–37. 117. Письмо директора ИМП. археологического института Н. В. Покровского вице-председателю ИППО кн. A. A. Ширинскому-Шихматову Петроград, 7 марта 1915 г. Подлинник. Ваше Сиятельство, Милостивый Государь князь Алексей Александрович. К крайнему моему сожалению, я не могу быть в заседаниях ИМПЕРАТОРСКОГО Православного Палестинского Общества, назначенных в понедельник 9-го марта, так как с 6–7 часов вечера 9-го и 10-го марта я должен производить экзамен по Христианской археологии в ИМПЕРАТОРСКОМ Археологическом Институте. На всякий случай, долгом считаю сообщить моё личное мнение по вопросу о расширении научной деятельности Палестинского Общества в Сирии и Палестине. Постановку этого вопроса именно в настоящее время я считаю своевременною и разрешение его в смысле положительном признаю принципиально не только желательным, но и необходимым. Практическое осуществление мероприятий, которые будут выработаны по этому предмету, должно быть предоставлено компетенции ИМПЕРАТОРСКОГО Палестинского Общества и если признано будет необходимым образовать для указанных целей особый Археологический Институт в Иерусалиме, то этот Институт должен находиться в тесном союзе с Палестинским Обществом: необходимость этого союза вызывается сходством их основных задач. Мысль о союзе Института с Палестинским Обществом – во 2-м совещании, устроенном по частной инициативе Е. П. Ковалевского, поддерживали многие члены совещания, но предварительно пожелали узнать мнение Палестинского Общества по этому предмету. |
| в) Помощника Инспектора Галилейских учебных заведений Общества С. С. Аверкиева за его труды по постройкам в Хайфе и по Галилейским школам избрать в пожизненные Действительные члены Общества и выдать ему ВЫСОЧАЙШЕ утверждённый членский знак. Вместе с тем Г. Вице-Председателем Общества, согласно Вашему о том ходатайству, Вам разрешено устройство бетонно-каменной защитной стены на море параллельно нашей границе участка А-Ж за счёт общих строительных сумм, которые ассигнованы на застройку этого участка. О таковых постановлениях Совета и разрешении Вице-Председателя Общества Канцелярия Общества уведомляет Вас для сведения и зависящих исполнений. Секретарь Общества (подп.) А. Дмитриевский АВП РИ, ф. РИППО, оп. 873/1, д. 637, л. 262–262 об. 314. Донесение управляющего Русскими подворьями в Иерусалиме П. И. Ряжского вице-председателю ИППО князю А. А. Ширинскому-Шихматову Иерусалим, 24 января 1914 г. Подлинник. Ваше Сиятельство Князь Алексей Александрович. П. П. Секретарев из Хайфы, а С. С. Аверкиев из Назарета сообщают мне, что Хайфский административный совет (мажлис-уль-идара) сделал постановление (мазбата), которым признал предоставленный мною план приморского участка Общества верным и удостоверил, что препятствий к выдаче Обществу кушанов на этот участок со стороны административного совета не имеется. Хайфский каиммакам препроводил эту мазбату Аккскому мутесаррифу при отношении от 1 января 1329 (1914) года за 1269/646, а Акрский мутесарриф переслал её Бейрутскому вилайету при отношении от 7 января 1329 года за 611/6818. Возможно, что Бейрутский вали решит этот вопрос в окончательной форме самостоятельно, но вероятно также и то, что вали передаст дело в Константинополь, так как кушан должен быть выдан иностранному Обществу. Секретарев просил Батюшкова о содействии благополучному окончанию этого дела в вилайете, об этом пишу ему и я. Для нас исход этого дела имеет и некоторое принципиальное значение, ибо по проторённой дороге придётся направить и другие вопросы о наших земельных участках, записанных на разных частных лиц. |
| Ввиду этих соображений, я убедительно прошу Вас, пользуясь данными Вам Советом Общества полномочиями, в скорейшем времени закрепить за Обществом участок в тех границах, которые установлены вышеуказанными местными учреждениями, и энергично принять меры к получению на эту, уже бесспорную площадь законно оформленного крепостного акта. Если участок, который Общество таким образом получит, и будет с не вполне удобною границею по стороне моря или Сарая – беда не так велика, лишь бы скорее закрепить ту площадь земли, которую за нами уже признали все спорящие стороны. И так ещё раз прошу Вас бросить всякие дальнейшие пререкания или соглашения с местными властями, городом и железною дорогою и озаботиться незамедлительным получением кушана на землю, дабы я мог сообщить Совету Общества и доложить Августейшему его Председателю о «действительном» окончании этого столь затянувшегося дела. Примите уверение в совершенном моем уважении и преданности. АВП РИ, ф. РИППО, оп. 873/1, д. 637, л. 217–218. 313. Отношение канцелярии ИППО управляющему подворьями Общества в Иерусалиме П. И. Ряжскому С.-Петербург, 23 декабря 1913 г. Отпуск. Заслушав в заседании 26 минувшего ноября донесения Ваши от 12 и 15 октября сего года за 571 и 576 по делу о застройке приморского участка Общества в гор. Хайфе, Совет Общества постановил нижеследующее: а) Разрешив П. И. Ряжскому осуществление предположений его о застройке, за счёт ассигнованных Обществом 35.000 руб., двухэтажным зданием части участка, обозначенной на плане архитектора Барского буквами Щ Е Д Г, поручить ему войти в переговоры с местными банками о займе у них необходимой суммы на постройку указанного доходного дома в Хайфе и предложить ему, по установлении наиболее выгодных для Общества условий такого займа, представить эти условия, а также соображения свои о дальнейшей эксплуатации владения в связи с погашением предполагаемого займа, на рассмотрение и утверждение Совета Общества. б) Назначить секретарю Галилейской Инспекции Фараху Салты за труды его по наблюдению за постройками на приморском участке Общества в Хайфе денежное пособие в размере ста франков в месяц, считая от того времени, когда он определён был П. И. Ряжским на эти работы. Расходы по выдаче Ф. Салты этого вознаграждения отнести на общие расходы по постройке доходных зданий на упомянутом участке. |
| При сем имею честь препроводить Вашему Сиятельству донесения С. С. Аверкиева от 26 февраля за 121–125 и копию с моего ответа на них от III, 2, 1913 за 336. Если поеду в Бейрут, то кончу и дело с Сурсуком об участке в Аффуле. A. A. Дмитриевский писал мне, что надо «оградить участок оградой на сухой кладке и соорудить временные навесы или бараки для складыванья паломнического багажа; для других целей этот участок едва ли будет пригоден». Последнее не совсем верно, потому что уже теперь в соглашении с Правлением Геджасской железной дороги нам пришлось выговаривать для наших поклонников право пользоваться для ночлега вагонами экстренных поездов в Дженине, Аффуле и Самехе, потому что о. архимандрит 312 всё скупает земли, а бараков в Дженине не строит, мы ещё и участка земли в Аффуле не успели закрепить за собой, а ночлеги в Дженине неизбежны пока только потому ,что у нас нет ничего своего в Аффуле. Когда у нас будут свои бараки в Аффуле, то в один день мы в состоянии будем доставлять караваны из Аффуле в Наблус, а из Назарета вести караваны в Аффуле прямо на ночлег. Ограду на сухой кладке не придётся делать, потому что в Аффуле нет камня, его придётся добывать из назаретских гор или привезти из Хайфы. Поэтому ограда на сухой кладке, требующая большого количества необделанного камня, обойдётся гораздо дороже, чем ограда из тёсаного камня. Я предпочёл бы поставить ряд каменных столбов с сечением 0,75×0,75 метра, а между ними на фундамент в два камня поставить ограду в 1 камень из камня нари, легко поддающегося обработке и хорошо сцепляющегося на известковом растворе. Для такой стены не нужно глубокого фундамента: для столбов достаточно 1 1/2–2 аршина, а для стены – 1 аршин; высота стены не более 3 1/2 аршин. В крайнем случае, придётся ограждать колючей проволокой, но такая ограда ненадёжна, а проволоку могут воровать. С совершенным почтением и проч. АВП РИ, ф. РИППО, ст. 873/1, д. 637, л. 141–142. 307. Отношение канцелярии ИППО к инспектору Палестинских учебных заведений Общества П. И. Ряжскому |
| Особенно был несносен в этом отношении князь Ширинский-Шихматов, которого для краткости буду означать Ш 2 . Никто во всю мою жизнь, даже «сумасшедший старик», по словам К. П. Победоносцева , то есть А. Н. Шишков, не испортил мне столько крови, не унес у меня столько здоровья, как вполне жалкий Ш 2 . Этот человек оскорбил меня до глубины души, отнял у меня любимое дело и едва-едва не погубил меня совсем. Все мои уступки этому мелочному и бессердечному человеку не повели ни к чему, и я с болью в сердце должен был бросить свое милое Синодальное училище и Синодальный хор совершенно оплеванным. К счастью, нашлись добрые люди, вступившиеся за меня, и правда взяла свое сполна. Вспомню прежде об училище. Синодальное училище до начала 1886 года было обыкновенным уездным духовным училищем, в котором учились через пятое в десятое малолетние певчие Синодального хора. Ученье все-таки хоть какое-нибудь да было, так как бывало немало учеников, которые хотели по окончании курса и по спадении с голоса продолжать ученье в семинарии. Средства, отпускавшиеся Синодом на содержание малолетних певчих, были просто нищенские. Хор дополнял их, нанимаясь петь по московским церквам на целые годы, равно на отдельные службы. Оттого, при конкуренции с частными хорами, особенно же с гремевшим тогда Чудовским хором, певшим много лучше под управлением учеников талантливейшего Багрецова, Синодальный хор измельчал до последней степени, сбивал цены и, наконец, дошел до того, что стал посылать на «казенные службы» (то есть в Успенский собор) самых плохих певцов, хороших же певчих администрация хора гоняла по церквам к ранним и поздним обедням, по свадьбам, похоронам, панихидам и пр. за самую ничтожную плату. Несмотря на то, что мальчикам чуть не ежедневно приходилось вставать чуть не в пять часов утра и петь по три, даже по четыре службы в день, делая по Москве огромные концы пешком, мальчики все-таки старались петь как можно более продолжительно, то есть не переставая участвовать при полнейшей потере голоса, ходя даже на службы «для счета», то есть когда вознаграждение выдавалось по числу певцов. |
| На днях, однако, мне пришлось убедиться, что эта статья, воспроизведенная машиною Ремингтона, гуляет по Москве во множестве копий, конечно, в певческом кругу. Таким образом, цензурный непрошеный отказ оказался лишь к выгоде сочинения г. Урусова и к нашей беззащитности от врага хотя и не опасного, но все же досадного – вроде блохи, кусающей не вовремя или очень прыткой. Не одному нашему хору приходится терпеть от этого писателя! Бедный регент Чудовского хора С. А. Солнцев также испытал все содержание докладной записки г. Урусова митрополиту, где доказывалось, что чудовские певчие обратились в «песельников», и рекомендовались в регенты всякие неучи, охотно обещавшие г. Урусову пение его сочинений. Митрополит говорил по сему со мною, и я, вступившись за Солнцева, невольно подивился пакостной деятельности г. Урусова. И этакого-то человека вполне серьезно думал наш князь [Ширинский-Шихматов] пригласить в члены Наблюдательного совета! Конечно, и я, и Орлов полезли на стену и с превеликим трудом уговорили сиятельного не удостаивать Синодального училища такой компании. NB: 14 сентября 1899. К удивлению вышеупомянутая статья, хотя и с большими урезками, напечатана в «Новом времени». (Дневник, том 2, л. 4 об.) Все-таки Смоленский и его единомышленники вступили в публичную войну с Урусовым и другими «ревнителями». Вот как об этом рассказывает И. В. Липаев: «...За три-четыре года усиленного труда Орлова и Смоленского хор стал неузнаваем. На концерты ломилась публика. Вокруг хора образовался густой ряд поклонников из лучших музыкальных сил, послушать его дивное пение приезжали из провинциальных городов, а концерты стали событием музыкальной Москвы. Тем не менее выпады в печати по адресу хора со стороны не понимавших его деятельности продолжались от времени до времени. Степан Васильевич очень внимательно, оказывается, относился к отрицательным заметкам в прессе и с некоторыми мыслями их соглашался вполне. Но вот однажды он просит меня зайти к нему и, не дождавшись, сам приходит ко мне на квартиру. Степан Васильевич вынул книгу с наклейками различных газетных заметок и показал мне места, отмеченные лиловыми чернилами, излюбленными им. Я прочел отметки внимательно. Смоленский долго, в упор смотрел на меня и спросил: |
| Очевидные успехи дела заметили наверху, оценили в Успенском соборе и дома. Поэтому несколько лет прошло в тишине, в дружбе, во взаимном полном доверии и потому в радостном труде, во взаимной поддержке и в светлых упованиях на будущее. Ш 1 совершенно устранился от дела, и затем, по своим неладам в Синодальной типографии, ему было совсем не до нас, да и мы окрепли сами по себе и в мнении других. Но недолго продолжалась наша идиллическая трудовая жизнь. Явилась персона, нашедшая, что мы совершенно виноваты в очень многом и потому решившая разрушить наш душевный мир и нашу радость в работе. Именем этой персоны озаглавлен последний параграф этой главы. Прокурор князь А. А. Ширинский-Шихматов Первые месяцы моей совместной службы с Ш 2 были очень мирны, а пред упредительно-любезное с его стороны внимание и содействие были в свою очередь поводом с моей стороны платить ему тем же. Не надобно было, однако, много времени, чтобы убедиться в его наиполнейшей некомпетентности в музыке и его достаточно высоком по этой части самомнении. Вскоре же определилась его редчайшая самоуверенность в области церковного пения и крайняя настойчивость, вполне бесцеремонная и, по правде сказать, глупая и вредная, которую Ш 2 проявил в желании во что бы то ни стало быть вполне «Управляющим» Синодальным хором и училищем. Желание Ш 2 быть самым полным хозяином во всем было высказано нам вполне ясно, и затем прокурор стал держать нас всех при себе разве только на посыльных и на побегушках, в роли безответных исполнителей его приказаний, в роли совершенно ограничиваемых в какой бы то ни было инициативе и в роли обязанных трепетать от помысла как-либо не угодить своему начальнику, как-либо не подслужиться... К чести Ш 2 следует признать, однако, прежде всего, что болото, в виде его собственно прокурорской области ведения, было им дренажировано весьма энергично, а в воровстве, практикуемом под любыми видами в Синодальном ведомстве, Ш 2 решительно не причастен. Кроме того Ш 2 должен быть по всей справедливости признан чрезвычайно энергичным работником по строительной части и в этом отношении сущим, незабвенным благодетелем Синодального училища. |
| Мое положение в Москве как человека ей совсем чуждого, как не приглядевшегося, в свою очередь, к той же Москве было иногда вполне беспомощно, а при натиске прокурора, при запущенности во всем всего дела – иногда тяжело в высшей степени. Только твердое убеждение в верности выбранной и вполне обдуманной дороги, благословение из Казани от Н.И. Ильминского , благословение моего нового, к этому времени уже испытанного друга в Татеве – С.А. Рачинского и через него простые внеслужебные сношения прямо с К.П. Победоносцевым утвердили меня в решимости энергично взяться за работу. Я так и сделал немедленно после того, как огляделся кругом. Это было осенью 1889 года. Изложение этой упорной борьбы разделяю в двух характеристиках: «Прокурор А.Н. Шишков» и «Прокурор князь А.А. Ширинский-Шихматов». Синодальному хору как художественному учреждению посвящается отдельный очерк, в котором, кроме музыкальных подробностей, кроме своеобразных частностей его быта и особенностей службы, попытаюсь объяснить план обучения и перевоспитания Синодального хора из хора обыкновенного церковного в хор артистически образованный, выработавший в себе отличную технику, дисциплину и вполне новый образ жизни, приведший Синодальный хор, благодаря труду его превосходного регента В.С. Орлова, к самому полному процветанию и к самой завидной, блестящей репутации. Вероятно, я буду писать этот параграф моих воспоминаний с особым удовольствием, так как я переживал вместе с этим удивительным Синодальным хором самые упоительные наслаждения, испытывал случаи самого глубокого удовлетворения. Синодальный хор был моя радость, моя гордость. Отдавая сполна всю заслугу В.С. Орлову в доведении этого хора до высокого совершенства, принимаю на себя только то, что я способствовал свободе труда Орлова, оберегал певчих и подбадривал дело лишь в случаях, когда то было неизбежно надобно. От этой моей заслуги по отношению к хору я, по сущей совести, не отрекаюсь и радуюсь, что сумел ее сделать в надобной мере, особенно же в первые годы моей деятельности в Москве. |
| Из Вены я отправил Анюту домой, а сам проехал через Пешт, Сербию, Болгарию в Константинополь. Множество впечатлений и записей, множество интереснейших приобретений и самый мой отдых были вполне отравлены по возвращении моем тем же Ш 2 . Самое обидное было то, что, уехав на три месяца за границу, я, так сказать, бежавший от своего недуга, рассчитывал, что его мстительность сколько-нибудь уймется. Неожиданное обстоятельство внесло в мои дела немалую путаницу. Я неожиданно для себя получил в Франценсбаде в казенном конверте из Синодальной конторы тысячу рублей, прямо только 10 сторублевых билетов без всякой бумаги, из которой можно было бы узнать, что это за деньги. Частным образом один товарищ писал мне, что из Синода пришла бумага, в которой была расхвачена моя деятельность по училищу, и, во внимание к моей болезни, Синод определил выдать мне пособие в одну тысячу рублей. Для большей верности дела я решил обратиться к Победоносцеву, бывшему в это время в Мариенбаде (один час езды от Франценсбада), и Победоносцев подтвердил мне известие о пособии. Тогда я зашил Победоносцеву, что, не нуждаясь в деньгах и не имев в виду этой тысячи рублей, я с удовольствием куплю для Синодального училища все надобное для него по более дешевой цене прямо у издателей в Лейпциге, а также все то, что найду возможным приобрести в славянских землях и в Константинополе. Победоносцев одобрил мое решение и дал мне от себя рекомендации в Сербию и Болгарию. Таким образом, я заказал и частию истратил немало денег на покупки для училища. Но меня вскоре же по получении тысячи рублей обескуражило то, что в срок жалованье мое ни за май, ни за июнь не было мне выслано, а письма мои оставались без ответа. Беспокойство мое, однако, прошло, так как я был с запасом денег, хотя и тратил их на училищные покупки довольно щедро. В Москву я приехал с грошами и был непомерно удивлен, узнав, что ввиду требований закона по приказанию Ширинского-Шихматова выдача мне жалованья была приостановлена не на один только третий месяц, а за все три месяца. |
|
|
