| Двух «староверов» сблизили те же самые «Рассуждения о старом и новом слоге», с которых началось разделение на «архаистов» и «новаторов». Незадолго перед смертью Фотий изложит свои взгляды на «старый и новый» слог в письмах к архиепискому Иннокентию, возглашая: «На месте святе да не внидут глаголы вместо священных и освященных, древних и вековых, и ныне наших единых святых». Вопрос о «книжной справе» имел не менее важное значение в расколе XVII века, чем «двуперстие». Архимандрит Фотий был столь же неистов в отстаивании древних и вековых текстов, как и протопоп Аввакум. Он противостоял новой справе, которую начали вводить при митрополите Филарете. Особенно характерно в этом отношении его письмо «О слове Божием и слове человеческом», в котором он в 1837 году отстаивал, по сути, те же принципы неприкосновенности церковнославянского языка, о которых Шиш ков писал в 1821 году при своем назначении министром народного просвещения: «Если церковные книги для того, чтоб уронить важность их, будут с высокого языка, сделавшегося для нас священным, переводиться неведомо кем и как на простонародный язык, каким говорим мы между собою и на театре, если при распространении таковых переводов (разве для того токмо нужных, чтоб со временем не разуметь церковной службы или чтоб и обедни служать на том языке, на каком пишутся комедии), еще сверх того с иностранных языков, вместо наших молитв и Евангельских нравоучений переводиться будут так называемые духовно-философские, а по настоящему смыслу карбонарские и революционные книги, то я министром просвещения быть не гожусь, ибо по моему образу мыслей, просвещение, не основанное на вере и верности к государю и отечеству, есть мрак и вредное заблуждение». Через шестнадцать лет Фотий разовьет эти тезисы Шишкова: «Просвещение есть крещение, свыше просвещение, Духа Святаго благодать, а то просвещение, о коем глаголется по учению мира, несть просвещение, но тьма, мрак души, и не должно николе слово молвить в похвалу, именуя потому «мир просвещенный””. |
| е. русский язык, доселе удерживается в священных книгах Нового Завета и в Псалмах. На сей и на многие другие вопросы, которые по сему случаю сделать можно, я удовлетворительно ответствовать Вам никак не могу. Надеюсь, что время объяснит нам то, что теперь нам кажется темно. А время сие скоро, по моему мнению, настанет...” Этот ответ мог означать и то, что к новому ходу дел Серафим лично и активно непричастен, и то, что кажущаяся непоследовательность будет вскоре устранена распространением запрета и на русский Новый Завет, и на само Библейское Общество. Во всяком случае, Серафим говорил прямую неправду, отрицая, что ставился вопрос о православии Катихизиса. Фотий прямо и открыто обзывал его еретическим, сравнивал его с “канавной водой,” и противопоставлял Катихизису давнее “Православное Исповедание.” Кстати, именно в это время “Православное Исповедание” было переведено вновь, под смотрением лично близкого к Фотию князя С. А. Ширинского Шихматова (вскоре иеромонаха Аникиты), — однако, перевод был остановлен духовно-цензурным комитетом, по заключенно о. Гер. Павского. Если и не официально, то официозно и Катихизис был подвергнут разбору, — кажется, этот разбор был поручен прот. И. С. Кочетову, тогда законоучителю Царскосельского лицея (1790—1854, из магистров I го курса Петербургской академии, был впоследствии настоятелем Петропавловского собора), и заключение было дано скорее не в пользу катихизиса. Кочетов интересовался больше вопросами языка, чем богословием, и как филолог был членом Российской академии с 1828 года, а потом ординарным академиком (срв. его рассуждение “О пагубных следствиях пристрастия к иностранным языкам,” в духе Шишкова, который и ввел его в академию)... Очень критически отнесся к Катихизису и митр. Евгений, вызванный в то время к присутствию в Синоде. Симеон Крылов-Платонов, преемник Филарета в Твери и в Ярославле, называл Катихизис презрительно “книжонкой” и находил в ней неслыханное учение и “нестерпимую дерзость...” Во всяком случае, обращение Катихизиса было восстановлено только в новом издании, после внимательного пересмотра, причем, все тексты и цитаты “вместо российского наречия предложены по-славянски,” и сам язык изложения был нарочито приближен или приспособлен к славянской речи. Изменение в содержании были на этот раз, впрочем, только незначительные... |
| После докладов и небольшого приема поехали в Верхний сад, где было производство 160 юнкеров обоих артил. училищ. Завтракал дядя Алексей. Принял Ширинского-Шихматова и Николашу. Гуляли. Видели Печорский полк, который уходил отсюда в Красное. Купались вместе в море; в воде было 18°, а в тени 21°. Обедал Комаров (деж.). В 9 час. пошли на “Разведчике” за Кронштадт до Лондонского плавучего маяка. Вернулись домой в 12 час. Воздух был чудный и теплота изумительная. 1-го июля. Суббота. Утро было ясное, а днем стало облачно, вечером пошел дождь. Завтракали: Фредерикс и Дельсаль (деж.). Гулял. Купались вместе в море. Тетя Маруся пила у нас чай. Читал. Обедали на балконе. Вечер провели на Знаменке. 2-го июля. Воскресенье. Жара была колоссальная: 23° в тени. В 11 час. поехали к обедне и завтракали на Ферме. Нам представились трое матросов с “Наварина”, единственно спасшиеся из всей команды в 600 чел. Гулял. Купались вдвоем. С 4 1/2 до 8 час. прошло четыре грозы с сильнейшими ливнями. Читал. Обедали и провели вечер на Знаменке. 3-го июля. Понедельник. Ночью был еще дождь. К утру погода поправилась. Утро было занятое. Завтракал Гейден (деж.). Поехали в Дивеевское подворье, где осмотрели новую рисовальную школу. Вернулись в Александрию в 4 1/2 и отправились купаться. После чая принял Горемыкина. Обедали: чета Бенкендорф, чета Орловых, Соня Орбелиани и Гейден. Читал. 4-го июля. Вторник. Днем было несколько дождей. К вечеру сделалось прохладно. Завтракали одни. В 2 1/2 поехали с Алексеем на Ферму, где депутации от четырех Сибирских корпусов поднесли “своему крестнику” нательные кресты и складень. Представлял всех ген.-адъют. Зарубаев. Гуляли и купались, было очень глубоко. Ольга пила у нас чай. Обедали на Сергиевке. Вернулись домой в 12 ч. 5-го июля. Среда. Утром было несколько дождей, день простоял хороший. Принимали на Ферме. Завтракали: кн. Орлов и Княжевич (деж.). Принял Скрыд-. лова. Гуляли вдвоем. Видели Егерский полк, который возвращался в лагерь. Не купались из-за прохладной погоды; вода была очень высокая. |
| Осенью 1918 г. Ширинский-Шихматов эмигрировал в Германию, где, никем на то не уполномоченный, возглавил параллельный «Совет Православного Палестинского Общества» - своеобразный «Совет в изгнании», объединив нек-рых из прежних членов П. П. о., оказавшихся в эмиграции (см. письмо от 6 дек. 1922 г. Н. Н. Глубоковского Дмитриевскому в кн.: Сосуд избранный: История российских духовных школ в ранее не публиковавшихся трудах, письмах деятелей РПЦ, а также в секретных док-тах руководителей Сов. гос-ва, 1888-1932 гг. СПб., 1994. [Т. 1.] С. 320). Совет, оставшийся на родине, 18 окт. 1918 г. «ввиду продолжающегося доселе отсутствия из Петрограда председателя общества Ширинского-Шихматова и невозможности в настоящее время установить с ним более или менее правильные сношения» просил вступить во временное исполнение обязанностей председателя старейшего члена Совета П. П. о. акад. В. В. Латышева , к-рый и занимал этот пост до своей кончины 2 мая 1921 г. С 1918 г. об-во было вынуждено отказаться от именования «Православное» и стало называться Российским Палестинским. 25 сент. 1918 г. в Совет рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов Рождественского р-на Петрограда были направлены новая редакция устава об-ва и документы, необходимые для его регистрации. Латышеву было поручено также представить новый устав и общему собранию АН. 24 окт. 1918 г. на имя секретаря РАН акад. С. Ф. Ольденбурга поступило предписание наркома просвещения А. В. Луначарского, который просил АН «немедленно принять меры к ограждению научного имущества Палестинского общества». Затем следовала немаловажная приписка: «Революционные власти благоволят оказывать содействие Академии наук при исполнении этого поручения» (АВП РИ. Ф. РИППО. Оп. 873/6. Д. 10. Л. 9). Секретарь выдал охранную грамоту, удостоверявшую, что дом 10 по Мытнинской ул., принадлежавший П. П. о., «а равно библиотека и все имущество этого общества» находятся в ведении Российской АН, к-рой предписано «принять все меры к ограждению этого имущества». 19 окт. 1919 г. управлявший делами об-ва В. Д. Юшманов доложил совету, что, согласно определению подотдела гражданских дел Отдела Управления Петроградского Совета от 29 авг., об-во внесено в «Реестр обществ и союзов» под названием «Российское Палестинское Общество». 8 мая 1920 г. Объединенный совет научных учреждений и высших учебных заведений признал П. П. о. «научным учреждением». Представителем об-ва в Объединенном совете был назначен Юшманов (о нем: Грушевой. 1995). Отд-ние исторических наук и филологии АН постановило считать акад. Б. А. Тураева своим постоянным представителем в совете об-ва. 22 мая 1921 г. председателем П. П. о. был избран акад. Ф. И. Успенский, до 1914 г. возглавлявший Русский Археологический ин-т в К-поле. |
| Если венок, брошенный девицею на счастье её самой, потонет, то год жить в печали, если поплывёт, то отдадут замуж» (стр. 93–94). В 1839 г. был, как мы уже знаем, последний (4-й) выпуск «Русских простонародных праздников и свадебных обрядов» И. М, Снегирёва. К этому же времени оканчиваются и сообщения Диева; вместе с ними, быть может, окончились и самые наблюдения, если только они не нужны были для дополнения, известной уже нам, собственной статьи М. Як-ча «Некоторые черты нравов и обычаев жителей Нерехотского уезда». Кроме того, Диев очень много дал материала для сочинения Снегирёва: «Русские народные пословицы и притчи» 1848 г. В предисловии к последней работе, в указаниях «Источников пословиц» сам автор заявляет, что в его книгу вошли, между прочими, «Костромские и Нерехотские пословицы, собранные действит. членом Общества ист. и древн. Росс-х М. Я. Диевым» (стр. XLI). Служа професс. Снегирёву своими наблюдениями, сообщениями и замечаниями, М. Я. Диев изъявлял готовность послужить и другому исследованию в той же области И. Сахарову. «Сердечно желал бы читать Сказание о русском народе, писал он Снегирёву 28 апр. 1837 г., даже желал бы сблизиться с почтенным сочинителем в той мысли, не могу ли послужить ему моими наблюдениями местными» (стр. 86). Исполнилось ли это доброе желание нашего обязательного труженика, для нас лично остаётся неизвестным. Из биографии прот. Диева мы уже знаем, что 24 янв. 1849 г. ему была изъявлена искренняя благодарность от президента русского языка и словесности Императ. Академии Наук кн. Ширинского-Шихматова «за собрание слов языка, употребляемого в Нерехте под названием Елтанского», известного в Влад. губ. под именем «Офенского». Любопытны выводы, сделанные Диевым из наблюдений над этим наречием в отношении названия городов, Костр. губернии. «В названии городов Костр. губ. до ныне слышится слова елтанского наречия, что служит доказательством древности (живучести?) оного, так, напр.: Галич, Кострома, Кинешма и Пучеж. Слово елтанское «галь» – многолюдный, обширный – кажется, дало название нашему Галичу. Доселе по-елтански губернский или большой город называется «костр гал» или «кострыга галея». Вероятно, что и название Костромы одолжено словом: елтанскому «кострь» – город, иначе «кострыга» или «костряга», и мордовскому «маси» – хороший, красивый; так. обр. «кострьмаси» значит город красивый; Что же касается до Пучежа, то оный, кажется, получил название от слова «пучечь» – рассада, «пучежница» – капуста. Так. обр. подобно Костроме слова: елтанское «кинша» – покой, отдохновение, или «киншить» – спать или отдыхать, и тоже мордовское «маси» может быть дали название Кинешме, чтобы означить хорошую пристань на Волге, «Кинша – маси». |
| См. биографические подробности об Александре Васильевиче Гумилевском в книге Н. А. Скороботова «Приходский священник А. В. Гумилевский», 1871 г. 94 См. «Дух Христианина», декабрь 1861 г., июнь 1862 г.; «Духовная Беседа», «церковная летопись», ноябрь и декабрь 1861 г., июнь 1862 г.; «Христианское Чтение», 1863 г., ч. 1, 141, «современные вопросы о братских и приходских советах». 96 Весьма интересная статья Крыжановского «Очерки быта малороссийского сельского духовенства в XVIII веке» помещена в журнале «Руководство для сельских пастырей», 1861 г., 39, 49 и 51. В этой статье автор приводит сведения об автономии малороссийских приходов в древности. 97 Об открытии в 1863 году «братств Черниговской епархии» см. «Черниговские епархиальные известия» за тот же год, 9. 99 Сведения о существовании древних братств у нас на юге, именно в Подольской губернии, Ольгопольского уезда, дошли до Батюшкова от местного священника еще в 1859 году. 101 Воззвание о пожертвовании на церкви Минской губернии было сделано Кояловичем в 1864 году. См. также статью Амосова «Путевые заметки» в «Духовном Вестнике» 1863 года о желательности восстановления братств. Те же мысли в статье Уманца: «О некоторых улучшениях в духовном ведомстве», «Отечественные Записки», 1862 г., 143. Здесь мы кстати приведем, что и в светской литературе обращено было внимание на историческое происхождение братских учреждений; упомянем о статье Соловьева: «Братчины» («Русская Беседа», 1856 г., кн. VI) и А. Попова «Пиры и братчины» (в Арх. ист. и юридич. свед. Калачева, т. II, стр. 30). См. также «Духовный Вестник», 1862 г., т. II. 102 См. «труды Киевской Духовной Академии», 1863 г., т. II, заметка «О предоставлении священнику полного участия в «мирских» интересах и права ходатайства по «мирским» делам». 103 По мысли князя Ширинского-Шихматова «прямое непосредственное участие общества в собственных своих делах (церковных_ будет иметь благотворные последствия: интересы церкви и школы войдут тогда в жизнь народа». 106 См. газету «День», 1863 г., 19, «Воззвание к Русским из Западно-русского края» и 28 «Из Вильны». Читать далее Источник: Церковно-общественные вопросы в эпоху царя-освободителя. (1855-1870)/А. Папков. - Санкт-Петербург : тип. А.П. Лопухина, 1902. - IV, 184 с. Вам может быть интересно: |
| Интересные факты Большую часть рассказов из «Записок охотника» Тургенев написал в 1847 — 1848 гг. во Франции, где стал очевидцем революционных событий. Сжигание «Записок охотника». Карикатура Л. Векселя на арест И. Тургенева, 1852 За яркую антикрепостническую ноту и обличительный тон «Записок охотника» Тургенева невзлюбили в официальных кругах, а министр просвещения Ширинский-Шихматов направил жалобу на писателя императору Николаю I. За свои радикальные взгляды Тургенев был арестован и отправлен в ссылку в родовое имение Спасское-Лутовиново. Имение Спасское-Лутовиново Тургенев сам был страстным охотником. Автор «Записок…» был дружен с поэтом Афанасием Фетом — тоже заядлым охотником. Они часто ездили друг к другу в гости или вместе охотились. С собой на охоту Тургенев всегда брал походную аптечку-сундучок: писатель очень боялся подхватить холеру или еще какую-нибудь заразу. Афанасий Фет Тургенев в «Записках охотника» нередко сопоставляет героев с известными личностями или литературными персонажами, чтобы показать, что и простой человек тоже по-своему интересен и значителен. Так, хозяйственный «рационалист» Хорь сравнивается с философом Сократом, терпеливая и благородная Лукерья из очерка «Живые мощи» — с Жанной д’Арк, помещик Чертопханов, готовый защитить слабого и помочь страдающему, сравнивается с Дон Кихотом. Также есть сопоставления героев с Иваном Крыловым, Петром Первым, Гамлетом. В 1935 году Сергей Эйзенштейн снял фильм «Бежин луг» по мотивам истории Павлика Морозова, действие в которой происходит в тургеневских местах. Фильм был утрачен во время Великой Отечественной войны, однако затем частично восстановлен из сохранившихся кадров как фотофильм. Кадр из фильма «Бежин луг», 1935 Сердце в вас встрепенется, как птица Отрывок из заключительного очерка «Лес и степь» из «Записок охотника» Ивана Тургенева Охота с ружьем и собакой прекрасна сама по себе, но, положим, вы не родились охотником: вы всё-таки любите природу; вы, следовательно, не можете не завидовать нашему брату… Слушайте. |
| В.К. Саблер прослужил в ведомстве св. Синода почти четверть века, начав службу с должности юрисконсульта при Синоде, – затем состоял управляющим канцелярией св. Синода, и с 1894 г. товарищем обер-прокурора. Новый товарищ обер-прокурора князь А.А. Ширинский-Шихматов всю свою должностную 20-летнюю деятельность провёл на службе в духовном ведомстве, состоя в последние годы в должности прокурора Московской Синодальной конторы, откуда был назначен тверским губернатором, а затем сенатором. ДЕЙСТВИЯ ПРАВИТЕЛЬСТВА. Высочайший рескрипт//Миссионерское обозрение. 1905 г. 1–6. С. 1228 данный на имя члена Государственного Совета, генерал-адъютанта генерала-от-кавалерии графа Игнатьева. Граф Алексей Павлович. Утвердив журнал Комитета Министров о способах выполнения предначертанного Указом 12-го декабря 1904 года пересмотра постановлений, охраняющих терпимость в делах веры, освящённую основными законами Империи, Я признал за благо учредить особое вневедомственное совещание, из лиц, непосредственно Мной избранных, и представителей ведомств, для подробной разработки и направления в законодательном порядке предположенных Комитетом Министров изменений в действующих узаконениях, касающихся веротерпимости, а также для обсуждения, на изъяснённых Комитетом Министров началах, других вопросов, вытекающих из п. 6 вышеозначенного Указа. В виду приобретённого вами, за время долголетней административной деятельности в местностях с разноверным населением, близкого знакомства со многими сторонами предстоящей совещанию законодательной задачи, Я возлагаю на вас председательствование в этом совещании, предоставляя вам, сверх назначаемых Мною членов, приглашать в заседания, по вашему усмотрению, и иных лиц, которые своим участием могут содействовать успешному ходу дела. Пребываю к вам неизменно благосклонный. На подлинном Собственною Его Императорского Величества рукою подписано: „НИКОЛАЙ”. В Царском Селе, 18-го мая 1006 года. К вопросу о свободе вероисповеданий//Миссионерское обозрение. 1905 г. 1–6. С. 1229–1231 |
| Стоит взять для примера хотя бы знаменитый отзыв министра внутренних дел Ширинского Шихматова о философии: «Польза философии не доказана, а вред возможен». Или его же циркуляр: «Сама философия по шаткости своих начал и по неудовлетворительности результатов, не имея притом определенного объема и положительных границ, всегда представляет случаи к поползновению». А о трудах Хомякова он дал такой отзыв: «Не представляя ничего благонамеренного… могут… подлежать толкованию». Тогда правительство было даже обеспокоено слишком широким распространением Евангелия, боясь вольнодумства на почве свободного толкования евангельских текстов грамотной частью простонародья. Но действие равняется противодействию. И этот зажим мысли, не слишком сильный, чтобы убить ее, вызвал в широких кругах почти инстинктивное сопротивление, и, по закону обратного действия, наиболее активная часть интеллигенции стала настраиваться резко отрицательно ко всему, что ассоциировалось с официальной правительственной идеологией. Против самодержавия выставлялся крайний республиканизм, против православия – атеизм и т.д. Правда, властители дум того времени Белинский и Герцен учили заветам высокого гуманизма, но их в общем либеральное умонастроение казалось новому поколению недостаточно радикальным. К тому же к шестидесятым годам на широкую арену вышли «разночинцы» – выходцы из недворянских сословий, которые с яростью неофитов стремились быть plus royaliste que ie roi . В частности, Чернышевский и Добролюбов были сыновьями священников и учились в юности в духовных семинариях, преподавание в которых было в значительной степени пропитано казенщиной, не удовлетворявшей наиболее ищущие умы. По всем этим причинам новое поколение детей находилось в оппозиции не только к правительству, но и к либеральным «отцам», выставляя реализм против романтизма, культ естественных наук против отвлеченной философии и «пользу» против культа чистого искусства. Главным властителем дум этого поколения стал Н. Г. Чернышевский (1828–1889). |
| 489 Филипп Петрович Степанов, выпускник Николаевской инженерной академии (1870-е), занял пост прокурора Московской Синодальной конторы в 1906 году; одновременно он исполнял должности управляющего Синодальными недвижимыми имуществами в Москве и ее окрестностях и управляющего Синодальным хором и училищем. В 1907 году он стал камергером двора его императорского величества. Жена Степанова, из рода князей Ширинских-Шихматовых, умерла в апреле 1908 года. Вместе с ним в двухэтажном доме на Воздвиженке (напротив нынешнего Военторга) жил сын Петр (лицеист, погиб летом 1918 года в Ярославле); две старшие дочери жили отдельно (одна была фрейлиной двора в Петербурге; другая, жившая в Москве, носила в замужестве имя баронессы Шеппинг). В отличие от своих предшественников, Шишкова и Ширинского-Шихматова, Степанов занимал весьма лояльную позицию относительно Синодального училища и хора, неизменно проявляя доброжелательный интерес к их деятельности. Плодотворность трудов Степанова на ниве церковно-певческого искусства неоднократно отмечалась в прессе тех лет. 490 Известно лишь одно сочинение Ф. П. Степанова – Литургия, которая была литографирована для Синодального хора в конце осени 1912 года. Эта Литургия исполнялась на службах в Успенском соборе, и лишь однажды в концерте (2 января 1913 года) прозвучало одно песнопение цикла – «Благослови, душе моя, Господа». 491 Работа Ермонского в Синодальном хоре была временной; он пел в партии первых басов, не получая жалованья. 492 Действительно, в 1919 году Якимов был секретарем Народной хоровой академии, в дальнейшем его имя фигурирует в списке преподавателей теории музыки, ансамбля и хорового класса 493 В памяти А. П. Смирнова слились в единое целое события разного времени: празднование 25-летия училища в 1911-м и открытие бюста Смоленского в 1913 году. Доклад Металлова, прочитанный на торжественном собрании в 1911 году, был опубликован в журнале «Хоровое и регентское дело» (1911, 12); этот текст вошел также в книгу Металлова «Синодальное училище церковного пения в его прошлом и настоящем» |
|
|
