| День простоял тихий, хороший. После доклада был большой прием. Завтракал Орлов (деж.). Долго гулял, убил три вороны. Занимался и писал, а после обеда читал Аликс вслух. 7-го октября. Четверг. В 9 час. отправился на охоту за Гатчине в Елисаветинской даче. Знакомые круги по облавам в 1895 г. Со мною поехали д. Алексей, т. Михень, Ники, Борис, Фредерикс, кн. Г. С. Голицын, Гессе, Гирш. Погода стояла отличная, тихая, без солнца. Завтракали в новом домике. Всего убито: 490 штук. Мною: 10 тетеревен, рябчик, куропатка, 2 русака и 45 беляков, — 60. Очень наслаждался этим [днем], проведенным на свежем воздухе. Вернулся в Царское в 6 1/4. Принял доклад Будберга и читал до 8 час. Получил известие со Скачека, что эскадра благополучно прошла из Каттегата. 8 –го октября. Пятница. Погода была холодная и дождливая. После докладов принял и простился с Грипенбергом, уезжающим на восток для командования 2-ю Маньчжурскою армиею. Завтракал Борис (деж.). Принял еще Тверского губернатора кн. Ширинского-Шихматова. Гулял. Занимался до 8 ч. Вечером читал Аликс вслух. 9-го октября. Суббота. Холодный серый день. Погулял утром. Имел два доклада. Завтракал Сергей. Принял Мирского. Простились с Ники и Еленой, уезжающими в Грецию. Много занимался и читал. Вечер провели вдвоем. 10-го октября. Воскресенье. День стоял тихий, серый, но хороший. Поехали к обедне и завтракали одни. Гуляли вдвоем, затем Аликс вернулась домой, а я продолжал прогулку и убил пять ворон. После чтения разбирал бумаги еще из Петергофа. Вечером принял кн. Ширинского, который просил уйти из Твери. С сожалением согласился. Решил назначить Куропаткина главнокомандующим на Дальнем Востоке с освобождением Алексеева от этой обязанности, но с оставлением его наместником. Много внутренней борьбы понадобилось для того, чтобы я пришел к этому решению. 11-го октября. Понедельник. Около 9 час. отправились в Петербург и прямо на “Александрию”. С т. Ольгою и д. Алексеем пошли в Кронштадт. Было холодно, тихо и туманно, к вечеру вышло солнце. Прибыли в гавань в 11 час. и поехали на крейсер “Олег”. Простившись и напутствовав офицеров и команду, переехали на вспомогательный крейсер “Урал” из купленных пароходов. |
| (1) «Вблизи развалин Татартуба». – Татартуб, минарет которого Пушкин описал в «Путешествии в Арзрум», – развалины старого магометанского городища близ Эльхотова, на левом берегу Терека; место считалось священным, и беглецы спасались здесь от преследований. (2) Уздени – вассалы, воины, находившиеся при владетельных князьях. (3) Азраил – по верованиям магометан ангел смерти. (4) Кунак – друг, связанный, по горским обычаям, взаимным долгом защиты и кровной мести. Домик в Коломне Поэма написана в 1830 г. в Болдине и окончена 9 октября. Напечатана в альманахе «Новоселье», ч. I, 1833, затем без изменений вошла во вторую часть сборника «Поэмы и повести», 1835. В альманахе датирована «1829», чему противоречат данные автографа и писем Пушкина. Пушкин жил в той части Петербурга, которая называется Коломной (окраинная часть на правом берегу Фонтанки у ее слияния с Екатерининским каналом), после окончания Лицея до ссылки на юг. Впечатления этих лет и легли в основу поэмы (см. строфы Х и XX). Первоначально рассказ предварял ряд строф, посвященных литературной полемике (см. «Из ранних редакций»). Ко времени появления «Домика в Коломне» острота этой полемики была утрачена, и Пушкин полемические строфы откинул. Также он отказался от мысли напечатать повесть анонимно. В рукописи эпиграф из «Метаморфоз» Овидия: Modo vir, modo emina. Ov. (1) «Так писывал Шихматов богомольный». – Поэт С. А. Ширинский-Шихматов (1785–1837) писал поэмы религиозного содержания и сам постригся в монахи. Он считал невозможным применение глагольных рифм – рифм с одинаковыми глагольными окончаниями. (2) Пустить на пе – карточный термин: повторить ставку. (3) У Покрова – у Покровской церкви в Коломне на пересечении Садовой улицы и Английского проспекта. (4) Эмин В. A. – популярный в мещанских кругах писатель XVIII века, автор романов. (5) «Стонет сизый голубочек» – сентиментальный романс И. И. Дмитриева в псевдонародном стиле. (6) «Выду ль я на реченьку» – романс в духе народных песен Нелединского-Мелецкого. (7) Гоффурьер – старший лакей при дворе. |
| #lx_718113 #lx_718113 .lx_home_button #lx_718113 .lx_home_button svg #lx_718113 .lx_home_button svg path #lx_718113 .lx_home_button:hover #lx_718113 #lx_718113 .lx_close_button #lx_718113 .lx_close_button .lx_close_button_text #lx_718113 .lx_no_click #lx_718113[data-height="" ] .lx_close_button @import url( " http://fonts.googleapis.com/css2?family=Fira Sans:wght@400;500;700&display=swap " );@import url( " " );@import url( " " );@import url( " " );@import " " #ya-site-form0 .ya-site-suggest#ya-site-form0 .ya-site-suggest-popup#ya-site-form0 .ya-site-suggest__opera-gap#ya-site-form0 .ya-site-suggest-list#ya-site-form0 .ya-site-suggest__iframe#ya-site-form0 .ya-site-suggest-items#ya-site-form0 .ya-site-suggest-items li#ya-site-form0 .ya-site-suggest-elem#ya-site-form0 a.ya-site-suggest-elem:link,#ya-site-form0 a.ya-site-suggest-elem:visitedhtml body #ya-site-form0 .ya-site-suggest-elem-link,html body #ya-site-form0 .ya-site-suggest-elem:link#ya-site-form0 .ya-site-suggest-elem:hover,html body #ya-site-form0 .ya-site-suggest-elem_state_hover#ya-site-form0 .ya-site-suggest-elem_nav:hover,#ya-site-form0 .ya-site-suggest-elem_nav .ya-site-suggest__link#ya-site-form0 .ya-site-suggest-elem_translate .ya-site-suggest__link#ya-site-form0 .ya-site-suggest-elem .ya-site-suggest__info#ya-site-form0 .ya-site-suggest-elem_selected#ya-site-form0 .ya-site-suggest__fact#ya-site-form0 .ya-site-suggest__highlight Закрыть Этот день в Русской истории Сегодня мы вспоминаем князя П.А.Ширинского-Шихматова, генерала Н.А.Иванова, полярника Н.А.Бегичева, летчика А.П.Маресьева и скульптора М.К.Аникушина 00:01 18.05.2019 422 Время на чтение 6 минут Сегодня день памяти видного русского государственного деятеля, академика Петербургской Академии наук и поэта князя Платона Александровича Ширинского-Шихматова, скончавшегося 5 мая 1853 года. Он родился 18 ноября 1790 г. в селе Дерново Вяземского уезда Смоленской губернии и принадлежал к старинному русскому княжескому роду, происходившему от беев Ширинских, которые имели обширные владения по Волге, а затем были завоевателями Крыма. Окончив Морской кадетский корпус (1807), князь служил во флоте, участвовал в войне с наполеоновской Францией 1812-14 гг. |
| Но вняв раскаяния глас, От смертной тли воззвал и спас; Развеял тьмы злодеев мочных, Как листвие осенних древ; И мышцей сотворил державу, Вселил в России мир и славу, На благость преложил свой гнев. Послал в отраду безотрадным, Явился в немощных Бог сил; Как злато пламенем нещадным, Ты нас бедами искусил, Исчислил слезы неисчетны И с наших осушил ланит; Над нами утвердил Свой щит, Да мы пребудем безнаветны. Заря взбудила дня молву, Терзался град бичом от терний; Ты рек, – и солнца луч вечерний Златит ликующу Москву. Тебя, живущий на высотах! Прославим, россы, в род и род. Взыграй, земля, из недр глубоких! Склонись, склонись, сафирный свод, И, горы, возопийте радость! Природа, воскури алтарь! Воспой с Россиею, вся тварь, И с нами песней ваших сладость Слияйте, жители небес! Снедайся, в кознях ад обильный, Россию воскресил Всесильный, На камень крепости вознес. Поэма вышла отдельным изданием ( СПб., 1807), и уже первый рецензент А. С. Шишков отметил как основное ее достоинство «славянский язык», но именно язык поэмы, ее безглагольные рифмы вызвали целый ряд эпиграмм карамзинистов, а затем и арзамасцев, в том числе Пушкина-лицеиста («Пожарский, Минин, Гермоген...»). «Шахматов безглагольный» – так с иронией отзовется о нем в 1810 году Константин Батюшков. В 1830 году эта полемика о глагольных и безглагольных рифмах вновь зазвучит в пушкинском «Домике в Коломне», но уже совсем в ином ключе. Поэма начинается с размышлений Пушкина о рифмах: «...А чтоб им путь открыть широкий, вольный,//Глаголы тотчас им я разрешу...//Вы знаете, что рифмой наглагольной//Гнушаемся мы. Почему? Спрошу.//Так писывал богомольный,//По большей части так и я пишу.//К чему? Скажите; уж и так мы голы.//Отныне в рифмы буду брать глаголы». К этому времени князь Шихматов уже пять лет как постригся в монахи под именем Аникиты, уйдя из мира, но не из поэзии... Пение Богу нашему В день храмового праздника в Морском кадетском корпусе. Всесильный! Всеблагий! являя нам совет, Твоею мудростью рожденный прежде века, |
| Благодарением душа содержится в терпении и мире и таким образом усугубляет мзду свою на небеси. Благодарить Бога надо так: «Благодарю Тебя, Господи, Боже мой, за все, что Ты благоволил послать мне для очищения грехов моих. Буди воля Твоя». Славословить Бога надо так: «Господи, слава Тебе за все совершающееся надо мною! Буди святая воля Твоя!» Советую Вам в течение дня повторять почаще благодарение и славословие. С ними мало-помалу внидет в душу Вашу спокойствие и утешение, которые будут для Вас уже отселе залогом вечного утешения. Суетные же занятия отложите. Примите мой усердный совет в утешении и спасении души Вашей. Духовное упражнение Ваше да будет благоприятно Богу, яко кадило благовонное, яко всесожжение тучное. Ваш усерднейший Богомолец 15 февраля 1847г. Письмо святителя Игнатия к вдове Г. Р. Державина, Дарье Алексеевне [ 112 ] Милостивая Государыня Дарья Алексеевна! Присланные Вами 500 рублей ассигнациями, сумма составляющая половину той цены, которую расположились внести в Сергиеву пустыню за ежедневное служение Божественной Литургии в течение года, мною получена. По субботам сия служба будет начинаться в девять часов, не раньше, не позже. С истинным почтением имею честь быть Ваш покорнейший слуга и Богомолец Архимандрит Игнатий. 1839, июля 1-го дня Постриженик архимандрита Фотия, иеромонах Аникита (Шихматов) 16 мая 1837 г. святитель Игнатий неожиданно получил письмо из Афин — от иеромонаха Аникиты. Иеромонах Аникита, в миру князь Сергий Александрович Ширинский-Шихматов (1783–1837) — интереснейшая личность, оставившая по себе благоговейную память в России и на Востоке. Он родился у благочестивых родителей в им селе Дернове Смоленской губернии. Уже с детства отличался он незаурядными способностями, особенно легко давались ему иностранные языки — французский и немецкий. Также с раннего возраста он усвоил славянский язык, и любимым его чтением были псалмы и молитвы. B 10 лет он потерял отца. В 14 лет был принят в Морской кадетский корпус, из которого выпущен в 1800 г. |
| О реакции ближайшего пушкинского окружения на сближение Кюхельбекера с Грибоедовым, их библейские стихи можно судить по письмам к нему Дельвига и Василия Туманского. Дельвиг писал ему на Кавказ в конце 1822 года: «Ах, Кюхельбекер! Сколько перемен с тобою в два-три года!.. Так и быть! Грибоедов соблазнил тебя, на его душе грех! Напиши и ему и Шихматову проклятие, но прежними стихами, а не новыми». О том же и почти теми же словами скажет ему и Василий Туманский: «…Вкус твой несколько очеченился! И охота же тебе читать Шихматова и Библию. Первый – карикатура на Юнга; вторая – несмотря на безчисленные красоты, может превратить Муз в церковных певчих. Какой злой дух в виде Грибоедова удаляет тебя в одно время и от наслаждений истинной поэзией и от первоначальных друзей твоих!.. Умоляю тебя, мой благородный друг, отстать от литературных мнений, которые погубят твой талант и разрушат наши надежды на твои произведения. Читай Байрона, Гете, Мура и Шиллера, читай кого хочешь, только не Шихматова». Кюхельбекер не отстал ни от Грибоедова, ни от князя Ширинского-Шихматова, призывавшего в стихотворении «Приглашение друзей на вечернюю беседу»: «Начатки наших дум предложим в жертву Богу,//От тварей научась, колико благ Творец,//Дадим Ему хвалу от радостных сердец;//Возлюбим чистоту и таинства закона,//С восторгом ощутим, как в пениях Сиона//Дух Божий разливал живительный свой жар;//Признаем, что пред сим – ничто природный дар». В своей статье 1824 года в «Мнемозине» Кюхельбекер напишет о нем как о поэте, «заслуживающем занять одно из первых мест на русском Парнасе», назовет «предводителем сего мощного племени». А в 1825 году выступит в «Сыне Отечества» со статьей о его поэме «Петр Великий», признавшись в письме к Владимиру Одоевскому: «…Одна из главных причин, побудивших меня сделаться журналистом, – желание отдать справедливость этому человеку». Так что Василию Туманскому, Дельвигу да и самому Пушкину было отчего встревожиться, поскольку Шихматов в ту пору заявил о себе как самая яркая фигура «Беседы» после Шишкова и Гавриила Державина. Его лирическая поэма «Пожарский, Минин, Гермоген…», открывавшаяся эпиграфом из Державина, решала вопрос о державинском преемнике. Но Шихматов избрал для себя иной путь. В 1825 году он принял монашеский постриг под именем Аникиты… |
| Вероятно, мои слова подействовали на Ширинского-Шихматова; может быть, и отрицательные ответы на его хлопоты в Петербурге помогли мне – но только мы не видались после этого разговора более полугода, сносясь только бумагами. К этим же дням относится выходка князя по адресу покойного Эрарского. Грустно записывать конец этого дела! После А.А Эрарского не нашлось человека, который бы мог продолжить занятия с детским оркестром так же энергично и умно. Инструменты и партитуры Эрарский, лежа на смертном одре, передал мне в присутствии своей жены, сделав о том твердое распоряжение. Я привел их в порядок и спрятал в Синодальном училище там же, где они всегда хранились. Князю Ш 2 , однако, не было желательно, чтобы эти инструменты были в училище даже после того, как я заявил ему, что я жертвую их Синодальному училищу в память занятий такого незабвенного художника с нашими учениками и ради желательного продолжения таких занятий, если найдется преемник Эрарскому. Но я получил от Ш 2 сухой ответ, что всякие пожертвования в Синодальное училище, как и всякие занятия вроде детского оркестра, должны и могут иметь место только с его, Ш 2 , разрешения. Удивлению моему не было границ, когда по отъезде Ш 2 в отпуск ко мне пришла в слезах скорбная К.Н. Эрарская и предъявила мне такую бумагу, доставленную ей через московскую полицию (!): Исп. об. Прокурора Моск. Св. Синода Конторы, 16 сент. 1897, 1733. Вдове Острогожского мещанина Анатолия Александровича Эрарского, Клавдии Николаевне Эрарской. По возбужденному в Московском Сиротском суде делу об инструментах и нотах детского оркестра покойного Вашего мужа 324 , находящихся ныне в Синодальном училище церковного пения, по поручению г. Прокурора конторы Князя А.А. Ширинского-Шихматова, имею честь сообщить Вам, милостивая государыня, что занятия детского оркестра в Синодальном училище Его Сиятельством были разрешены исключительно под руководством Анатолия Александровича, почему, за последовавшей его кончиной, и должны прекратиться. Вследствие сего мне предоставлено просить Вас принять из училища все означенные инструменты и ноты в семидневный срок от настоящего числа. Исп. об. Прокурора И.д. Секретаря В. Дрофеев Н. Попов Во избежание какой-либо выходки Ш 2 я уговорился с С.Н. Кругликовым, что ноты и инструменты временно побудут у него. Добавлять к вышеприведенному документу нечего. |
| Это был регент непревзойденный. Слава ему и вечная память. Третье лицо – Александр Дмитриевич Кастальский. Когда он начал преподавать в училище игру на фортепиано, Смоленский, по своему обыкновению, тотчас же заприметил в нем художественное дарование, и когда за худое поведение был удален помощник регента Н. И. Соколов , Смоленский назначил Кастальского на это место. Настоящей регентской руки у Кастальского не было, и главную работу он вел по организации музея рукописей, а потом Кастальский стал брать из старинных рукописей материал для своих композиций. Официально Александр Дмитриевич значился помощником регента и в Успенском соборе управлял хором на левом клиросе, но основное его дело было – музей и преподавание сольфеджио 321 . Благодаря настояниям Смоленского Кастальский успешно сдал в консерватории экзамен на звание «свободного художника». Александр Дмитриевич был человек хороший – прямой, открытый, компанейский; обыкновенно все нам рассказывал, что говорилось на совещаниях у Ширинского-Шихматова. У него была очень милая жена Наталья Лаврентьевна – высокая, в пенсне, хлопотливая, и дети – сын Сашка, большой шалун, и дочка Наталья. Преподавательский состав в Синодальном училище был большой. Сначала – про музыкантов. Игру на фортепиано преподавали несколько человек. Эрарский – милый, но невероятно нервный; он устроил детский оркестр из гимназистов и для него сделал несколько маленьких фисгармоний, из которых каждая давала разные звуки: ударишь по клавише одну – слышен гобой, другую – фагот. Этот детский оркестрик обыкновенно по воскресеньям репетировал у нас в зале, бывали и концерты с публикой 322 . Сергей Андреевич Комаров – из дворян. У него с братом, прокурором, был собственный дом на Арбате – стильный, со львами. Сергей Андреевич оставался холостяком, и с ним вместе жил его воспитанник, сын крепостного Григорий Иванович Шаборкин – он тоже преподавал у нас фортепиано. Сергей Андреевич работал без жалованья и имел не более шести-восьми учеников, которым с таким преподавателем была просто лафа: он часто приглашал ребят на уроки к себе домой и там угощал всякими сладостями. |
| Юрий Артемьевич Лазарев служил в оркестре Малого театра. Помню, у нас с ним вышла история. Однажды, окончив дежурство, выхожу я из училища вместе с Лазаревым. «Куда идете?» – спрашивает. – «Так, погулять». – «Давайте зайдем куда-нибудь закусить, у нас сегодня репетиций нет». Пошли мы в ресторан «Сан-Стефано» у Тверского бульвара. Там за 35 копеек давали малый графинчик с закуской на нескольких тарелочках: селедочка, сосиска, котлетка, грибки, кильки и тому подобное. Посидели немного, Лазарев и говорит: «А ведь мне нечем платить». Я полез в карман – кошелек забыл. Я встал, попросил Лазарева подождать за бутылочкой пива, а сам отправился в училище. Только отворил дверь, выходит из своей квартиры Степан Васильевич: «А, вас-то мне и нужно. Пожалуйте сюда». Привел меня в кабинет, а тут кто-то пришел по срочному делу, и Степан Васильевич послал меня по обыкновению к Анне Ильиничне. Я сижу ни жив ни мертв. Прошло немало времени, пока Смоленский освободился. Когда я вернулся в ресторан, бедняга Юрий Артемьевич сидел бледный и растерянный. Дальше – воспитатели. Старший воспитатель Константин Андреевич Никольский, немногим меня постарше, окончил Московскую духовную семинарию. Невысокий блондин, нервный, хлопотливый, он мечтал стать священником, но в Москве не окончившему Духовную академию это было невозможно. В конце концов ему помог князь Ширинский-Шихматов, и он получил место в Екатерининской церкви 324 . Тогда на его место Смоленский определил по моей протекции моего однокашника по Владимирской духовной семинарии Н. Н. Сокольского, честного и знающего человека. Он также преподавал русский язык. После революции, когда училище ликвидировали, он остался жить в здании как домоуправ. Другой воспитатель, Иван Иванович Серебреницкий, был вполне джентльмен. Холостяк, старше меня, он закончил Московскую духовную семинарию. Сначала наши отношения складывались довольно официально. У нас были разные подходы к ученикам: он – строг, требователен, пунктуален, ученики его боялись; я же старался брать лаской, уступками, иногда нарушением всяких формальностей. |
| 2500 Кубе Альфред Николаевич (1886–1942), искусствовед, специалист по декоративно-прикладному искусству средних веков и эпохи Возрождения. С 1910 г. работал в Отделении средних веков и эпохи Возрождения Имп. Эрмитажа как ассистент хранителя, в советское время хранитель того же отделения в Историко-художественном отделе прикладного искусства, заведующий Отделением прикладного искусства (1930–1942), заведующий Отделом западноевропейского искусства (1939–1942), действительный член Государственного Эрмитажа, заведующий разрядом искусства Возрождения и барокко, впоследствии прикладного искусства Второго (Археологического) отделения РАИМК, преподаватель и научный сотрудник Отдела истории изобразительных искусств ГИИИ. Умер в блокированном Ленинграде. Автор книг, каталогов выставок, брошюр: «История фаянса» (1923), «Майолика и французский фаянс XVIII в. собрания Штиглица» (1923), «Путеводитель по Отделению средних веков» (1925), «Резная кость», «Венецианское стекло», «Лиможские расписные эмали» и пр. 2501 Православное Палестинское общество было основано в Петербурге в 1882 г. с целью «собирания, разработки и распространения в России сведений о Святых местах Востока», для оказания помощи православным паломникам, для учреждения школ, больниц и пр. Перед Октябрьской революцией его председателем был А. А. Ширинский-Шихматов, секретарем чл.-корр. А. А. Дмитриевский , председателем отделения научных изданий акад. В. В. Латышев. Общество издавало «Сообщения Имп. Православного палестинского общества» (с 1886 г. ежегодно) под редакцией И. И. Соколова и «Православный Палестинский сборник». С 1918 г. общество стало называться Российским Палестинским, с 1921 г. им руководил акад. Ф. И. Успенский, секретарем являлся чл.-корр. В. Н. Бенешевич . В 1920-х гг. общество располагалось вместе с ГАИМК в Мраморном дворце; в 1935 г. закрыто. 2502 Общество любителей древней письменности основано в Петербурге в 1877 г. с целью изучения и издания памятников древней славяно-русской письменности. По данным на 1 января 1918 г., в обществе числилось 10 почетных, 8 действительных членов и 205 членов-корреспондентов. Председателем являлся С. Д. Шереметев, секретарем В. В. Майков, членами комитета И. А. Бычков, Η. П. Кондаков, Н. К. Никольский , А. В. Преображенский, П. С. Шереметев, Π. Н. Шеффер. С 1918 г. общество именовалось Общество древней письменности и искусства (ОДП), с 1935 г. – Общество древней письменности и полиграфического искусства. В 1925 г. число членов достигло 75 чел. Председателем являлся акад. С. Ф. Платонов, членами комитета Η. П. Лихачев, Π. Н. Шеффер. Д. И. Абрамович , А. В. Преображенский, В. В. Майков, ученым секретарем была М. С. Боровкова-Майкова. Последним печатным изданием стал отчет о деятельности общества за 1917–1924 гг. (Л., 1925). Общество было закрыто в 1932 г. |
|
|
