| Cедмица.RU Церковно-Научный Центр «Православная Энциклопедия» По Благословению Святейшего Патриарха Московского и Всея Руси Кирилла Функционирует при финансовой поддержке Министерства цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Российской Федерации Смута в церкви из-за насилия над Златоустом А.В.Карташев. Вселенские соборы//II Вселенский собор в Константинополе 381 г.(оглавление) Через неделю после увоза Иоанна Златоуста из Константинополя поставлен был на его место брат покойного Нектария 80-летний старик Арсакий. Но он в следующем же году скончался (405 г.). Ha место Арсакия назначен из столичных пресвитеров враг Златоуста Аттик, который приступил к радикальной чистке всех сторонников Златоуста. Все такие епископы и клирики были низложены. Даже все давшие им приют подверглись конфискации имущества и многие отправлены в ссылку. Иоанн Златоуст был передан на расправу императорскому двору своими восточными собратьями из Александрии и Антиохии. Ему оставалось апеллировать в Рим тотчас же после неправедного суда над ним «под Дубом.» Но он и с этим не торопился, пока не узнал, что папе донес ο своем суде над Златоустом и ο низложении последнего сам Феофил. Тогда, не откладывая, Златоуст отправил с сообщением ο своем деле в Рим трех епископов с письмами: и от себя, и от 40 своих епископов, и от верного ему константинопольского клира. Златоуст протестовал против беззакония. Подобные же докладные письма и апелляции он направил со своими посланниками и двум автономным митрополитам: Миланскому и Аквилейскому. Папа Иннокентий I (401-417 гг.) ответил и Феофилу и Златоусту, отвергая, αθετησας, суд Феофила и требуя для этого нового собора епископов Востока и Запада, из которого были бы удалены все острые партийцы той и другой стороны ради полного беспристрастия. Феофил вынужден был послать в Рим более подробный доклад с текстом протокола бывшего судебного заседания «под Дубом.» Папа увидел, что заседало всего 36 епископов и из них 29 египтян — «подголосков» Феофила, что обвинения несерьезные. И папа Иннокентий послал Феофилу грозное письмо, вызывая его на суд собора, который соберется на Западе и будет судить дело по канонам Никейского собора, единственно признаваемого на Западе. Это намек на непризнание Римом обязательности четвертого правила Антиохийского собора, по смыслу которого судили тогда (341 г.) св. Афанасия. |
| I При решении вопроса о древности и о подлинности канонических Евангелий главную роль должны играть свидетельства о них христианской литературы трех первых веков. Но так как литература эта далеко не вся дошла до нас, то приходится обращаться и к косвенным источникам – к св. отцам четвертого и следующих веков, которые в большей полноте имели эту литературу и пользовались ею. Но тут представляется сомнение, что древние свидетельства, неблагоприятные для воззрений церкви эпохи вселенских соборов, могли быть замолчаны этими писателями. Однако, история канона в средние века показывает, что этому возражению нельзя приписывать большой силы. Дело в том, что число и состав книг, признаваемых боговдохновенными и подлинными апостольскими произведениями, был определен обязательным для всего восточно-православного мира авторитетом довольно поздно, именно в конце VII века, когда вселенский трулльский собор (692 г.) признал обязательность 85-ти апостольских правил, из которых последнее дает канон священного писания с обозначением авторов входящих в него книг 1 . Более ранние списки канонических книг соборов в Гиппоне и Карфагене (393 и 397–419 года) и Лаодикии (с. 360 г.) до того же шестого вселенского собора имели лишь относительный авторитет 2 . Но и после собрания апостольских правил (начало V века?) и трулльского собора колебания в счете канонических книг на православном Востоке не вполне окончились, как видно из сравнения списков Иоанна Домаскина († до 754 года?), патриархов: Никифора († 829 г.) и Фотия († в 891 ? году), Иоанна Зонары (XI–XII век) и Матфея Властаря в.). Историк должен признать, в виду такого положения дел, что по крайней мере формальной необходимости замалчивать неблагоприятные свидетельства для писателей веков не существовало. Что же говорят нам их показания? Евсевий Кесарийский († с. 340 г.) (Церк. Ист., III, 25) делит книги, дошедшие до него в качестве памятников апостольского века на три разряда: 1) μολογομενα, то есть, такие, относительно подлинности которых не было сомнений ни у него и его современников, ни в известной, ему литературе; |
| А.К. Соколов Церковь , насажденная в Армении трудами Григория Просветителя и его достойных преемников, при жестоких гонениях от персидских государей, или, лучше сказать, при помощи сих самых гонений, скоро достигла цветущего состояния. Она украсилась множеством мучеников из собственных чад ее. Запрещение пользоваться греческим языком заставило Пастырей Церкви Армянской обратить внимание на свой собственный язык, и вскоре Армения получила не только свой перевод Священного Писания , но и переводы многих Отцев и Учителей Церкви с греческого языка, приобрела своих духовных писателей, которых заслуги навсегда упрочены для своего народа и Церкви. Но те же самые гонения имели и другое влияние на состояние Церкви Армянской. Пресеклась иерархическая связь ее с Церковью Кесарийской, от которой она получала первых своих Пастырей. Цари персидские, желая отдалить Армению от всякого союза с Империей Греческой, оказывали покровительство еретическим учениям, преследуемым в Империи. Лжеучители, рассеивая свои заблуждения, старались уверить правоверующих, что Церковь Греческая сама уклонилась от чистоты древнего своего исповедания, и заражали слабых своими ложными мнениями. Вот почему с половины пятого столетия не видим прежнего близкого общения Церкви Армянской с Православной Церковью в Восточной Империи! Церковь Восточная в первой половине пятого столетия испытала жестокую борьбу с двумя противоположными между собою лжеучениями – Нестория и Евтихия. Первый, в учении о Сыне Божием, разделял единого Христа на два лица, представляя два естества, неслитно в Нем соединенные, двумя ипостасями. Последний, сливая два естества, нераздельно соединенные в вочеловечившемся Сыне Божием, утверждал, что, по соединении их, во Христе осталось одно только естество – Божеское. Церковь Армянская, последуя определению Собора Ефесского, третьего Вселенского, отвергла лжеучение Нестория, при содействии св. Прокла, Патриарха Константинопольского, к которому обращалась за разрешением своих недоумений. Но в то время как Собор Халкидонский (451), четвертый Вселенский, осудил лжеучение Евтихия, предстоятели Армянской Церкви столько были заняты внутренними делами своей Церкви, что не могли принять участия в действиях сего Собора 1 . |
| Великое значение Четвертого Вселенского собора и непреходящая ценность его вероопределения хорошо известны и не требуют никаких доказательств. Известен также и факт, что, хотя этот собор «открыл новую эпоху в истории восточной христианской мысли», 267 он в то же время вызвал новый виток догматических споров. Причиной столь печального обстоятельства, как можно догадываться, могло стать то, что «орос» собора, являя собой удивительный результат синергии Божиего Промысла и соборного разума Церкви, открывал новые перспективы для благоговейно-испытующей богословской мысли, однако далеко не все христиане той эпохи способны были следовать тесным и узким путем благоговейного дерзновения, смиренномудренного рассуждения. Своими отточенными формулировками, особенно известными четырьмя наречиями ( συγχτως τρπτως, διαιρτως, κ ριστος), этот «орос» направлял «человеческую мысль на истинный путь к разрешению вопроса о соединении природ во Христе», поднимая одновременно и ряд сопутствующих вопросов. «Как сочетаются в одном Лице Христа две противоположных природы, как представлять взаимоотношение этих природ во Христе, как человечество может быть совершенным без своей особой ипостаси, как Божественная Ипостась может совместить в Себе человеческую ограниченную природу и т. д. – все эти вопросы представлялись в своем решении собственным усилием верующего разума на основе указанных собором директив. Действительность, однако, показала, что эти директивы, в зависимости от различных настроений и намерений людей, могут пониматься различно. Соборное определение, поскольку кроме Божественных в нем участвовали и человеческие силы, само по себе не исключало возможности в нем некоторой недосказанности (вроде, например, выражения: » ν δο φσεσιν«), которые в глазах скептически и фанатически настроенных людей всегда могли представляться искажением догмата, а это обстоятельство, в свою очередь, на практике приводило к постоянным столкновениям разномыслящих и вообще к церковным волнениям». 268 Последствия этих столкновений разномыслящих и возникших из-за них волнений общеизвестны: значительная часть христиан из восточных провинций Византии отпала, уклонившись в монофизитство, 269 которое, в свою очередь, стало расщепляться на многие течения. 270 |
| Вопрос о древности канонических Евангелий 136 I При решении вопроса о древности и о подлинности канонических Евангелий главную роль должны играть свидетельства о них христианской литературы трех первых веков. Но т. к. литература эта далеко не вся дошла до нас, то приходится обращаться и к косвенным источникам – к свв. отцам четвертого и следующих веков, которые в бóльшей полноте имели эту литературу и пользовались ею. Но тут представляется сомнение, что древние свидетельства, неблагоприятные для воззрений Церкви эпохи Вселенских соборов, могли быть замолчаны этими писателями. Однако история канона в Средние века показывает, что этому возражению нельзя приписывать большой силы. Дело в том, что число и состав книг, признаваемых боговдохновенными и подлинными апостольскими произведениями, был определен обязательным для всего восточно-православного мира авторитетом довольно поздно, именно в конце VII в., когда Вселенский Трулльский собор (692 г.) признал обязательность восьмидесяти пяти апостольских правил, из которых последнее дает канон Священного Писания с обозначением авторов входящих в него книг 137 . Более ранние списки канонических книг Соборов в Гиппоне и Карфагене (393 и 397–419 гг.) и Лаодикии (середина 360 г.) до того же Шестого Вселенского собора имели лишь относительный авторитет 138 . Но и после собрания апостольских правил (начало V в.?) и Трулльского собора колебания в счете канонических книг на православном Востоке не вполне окончились, как видно из сравнения списков Иоанна Дамаскина († до 754 г.?), патриархов Никифора († 829 г.) и Фотия († 891 (?) г.), Иоанна Зонары (XI–XII в.) и Матфея Властаря (XIV в.). Историк должен признать, в виду такого положения дел, что по крайней мере формальной необходимости замалчивать неблагоприятные свидетельства для писателей IV–VII вв. не существовало. Что же говорят нам их показания? Евсевий Кесарийский († середина 340 г.) (Церковная История, III, 25) делит книги, дошедшие до него в качестве памятников апостольского века, на три разряда: |
| Глава IV. Четвертый Вселенский Собор 1. Предварительные замечания Ход заседаний Халкидонского Собора Соглашение, которого удалось достигнуть в 433 г. Кириллу Александрийскому и Иоанну Антиохийскому, не могло положить конец христологическим спорам, поскольку они достигли такой стадии, что положить конец дальнейшему их развитию оказалось невозможным. Кроме того, несмотря на «Формулу соединения», экстремисты обеих сторон отнюдь не сложили оружие. Многие епископы диоцеза Востока хотели, чтобы св. Кирилл прямо отказался от своих анафематизмов; они также считали несправедливым низложение Нестория. И наоборот, многие друзья св. Кирилла с неудовольствием восприняли принятие им «Формулы соединения». Св. Кирилл скончался в 444 г., преемником стал его архидиакон Диоскор. Энергичный архиерей, действующий иногда грубо, напрямик, он начал с того, что заставил семью своего предшественника вернуть Церкви собранные ими богатства 889 . Он стремился утвердить первостепенное значение своей кафедры на всем Востоке, в богословии он желал полного торжества доктрины александрийской школы. Как в диоцезе Востока, так и в столице империи он мог рассчитывать на поддержку монашества. Сирийское монашество стало его союзником против епископов, которые защищали идеи антиохийской школы. Так, народ Эдессы возмутился против Ивы, своего архипастыря с 435 г. и одного из столпов антиохийской мысли. Его обвинили в несторианстве; дело Ивы рассматривалось сначала в Бейруте, затем около 448 г. в Тире 890 . В Константинополе александрийская партия имела своего ревностного и влиятельного сторонника в лице Евтихия. Архимандрит Евтихий после кончины Далмата был моральным главой столичного монашества 891 . Будучи безусловным сторонником св. Кирилла, он и после Эфесского Собора продолжал бороться против всех заподозренных им в несторианстве. Из-за аскетической жизни его считали святым человеком, однако его знание богословия было очень неглубоким. Св. Лев писал о нем, что он multum imprudens et nimis imperitus [весьма неосмотрителен и слишком несведущ] 892 . Крестником и духовным сыном Евтихия был евнух Хрисафий, который, будучи кувикулярием двора, фактически с 441 г. управлял делами империи. Диоскор пользовался Евтихием для того, чтобы убедить двор в оживлении несторианской ереси. Императора Феодосия подталкивали к прямому вмешательству в церковные дела в связи с процессами Ивы Эдесского и низложением Иринея Тирского 893 . |
| Глава XI. Учение преп. Феодора Студита о почитании и поклонении честным иконам После краткого обзора сочинений преп. Феодора мы решились изложить учение его о почитании и поклонении честным иконам. Это явилось совершенною необходимостью и в виду того упрека в неправомыслии, который сделан преп. Феодору историками: греческим Папарригопуло и нашим русским, профессором Киевской Духовной Академии, покойным теперь, Ф. А. Терновским . Оба они утверждали, что преп. Феодор переступил границы вероопределения отцов седьмого вселенского собора и впал в неправомыслие. Нам нужно сравнить учение преп. Феодора о поклонении честным иконам с учением о том же отцов Собора, чтобы убедиться в неправоте приговора названных историков. С другой же стороны требуется указать, что же нового привнес преп. Феодор в решение вопроса, волновавшего так долго Церковь ? На каких основаниях узаконил почитание икон Седьмой вселенский Собор? 262 а ) На основе Священного Писания . Отцы в начале четвертого заседания читали Исх. 25:1, 17 – 22 , Чис. 7– 89 ; пророка Иезекиля Иез. 44:1, 16 – 20 ; Посл. св. Ап. Павла к Евреям, Евр. 9– 5 . Вот и все те свидетельства от Свящ. Писаний, которыми, по-видимому, удовольствовались отцы Собора. Но к этим свидетельствам нужно присоединить и те немалочисленные, которые приводились в выдержках из творений святых отцов. б ) Свидетельства из Священного Предания, что представляет вторую основу, приводятся отцами в очень большом числе. Из них выяснилась древность почитания икон в Церкви христианской. Иконоборцами были с давних пор еретики. Чтение многочисленных свидетельств из творений святых отцов дало возможность отцам седьмого вселенского собора сказать, что иконопочитание «распространено со времен апостольской проповеди » и «предано не письменно». «Кафолическая Церковь совершенно последовательно поступила, приняв святые и честные иконы; она в этом случае согласна с учением святых отцов наших» 263 . в ) Третью основу для утверждения иконопочитания отцам седьмого вселенского Собора дает учение Церкви о Лице Господа нашего Иисуса Христа и совершенном Им искуплении рода человеческого. |
| Ересь седьмого века – монофелитство находится в самой родственной связи с ересью монофизитов. Хотя над монофизитством церковь давно уже, еще в V веке на соборе Халкидонском четвертом Вселенском, произнесла свой суд, однако же ересь эта не переставала иметь многочисленных приверженцев в VI и VII веках. В этом последнем веке монофизитство является в новом виде своего развития, – из него вырождается ересь монофелитская. Монофелиты утверждали, что во Христе одна воля и одно действие божеское, человеческой же воли и человеческой деятельности не признавали в Богочеловеке. Такой переход монофизитства в монофелитство был весьма естествен. В самом деле монофизитское учение об одной природе во Христе – божественной и непризнание в Нем природы человеческой само собой вело к учению об одной воле во Христе тоже божественной, и к непризнанию в Нем воли человеческой. Одно естество необходимо имело и одну волю. Один современник VI Вселенского собора 66 (папа Агафон) именно объявляет монофелитство плодом монофизитства. Он говорит: «Те, кои сливают таинство святого воплощения, уже тем самым, что исповедуют единое естество (монофизитство) во Христе, составившееся из Божеского и человеческого, стремятся признать в Нем, как едином, единую волю и единое личное действие» (Деян. т. VI, стр. 71). Но и в среде самих православных лиц нашлись такие, которые посредством неправильных умозаключений от истинного учения о Богочеловеке, утвержденного на III и IV Вселенских соборах также приходили к монофелитству. Церковь в борьбе с несторианством и монофизитством выразила свое православное учение в таком роде, что в противоположность несторианству утвердила единство лица (ипостаси) Богогочеловека, а в противоположность монофизитству-двойство природ во Христе. Некоторые из среды православных, обращая внимание лишь на одну сторону этого учения, – именно на учение о единстве ипостаси Богочеловека, делали отсюда неправильное заключение, что признание единства лица требовало допущения и единства воли во Христе. Подобные люди рассуждали таким образом: «Господь наш Иисус Христос и по воплощении пребывает в двух совершенных естествах неслитно и нераздельно в одном лице и одной ипостаси; особенности того и другого естества стеклись в одно лицо, в одну ипостась; поэтому мы исповедуем Христа в новом образе без телесных хотений и человеческих помыслов, исповедуем в Нем одно ипостасное хотение и действие» ( Дeяh. VI. 177 ). Но это было монофелитство, а не истинно-православное учение, хотя оно и выводилось из учения Вселенской церкви. Правильное же церковное учение заключалось в признании во Христе двух воль Божеской и человеческой; эта истина была необходимым выводом из утвердившегося в церкви учения о двух природах во Христе: если во Христе находятся две природы полные, всецелые, со всеми своими свойствами, то они не могли быть без их принадлежностой-воли божественной и человеческой; иначе они были бы неполны, несовершенны, лишены своих необходимых свойств ( Дeяh. VI, 314. 315 ). |
| Житие и чудеса святого отца нашего Иоанна Хозевита Чудотворца, коего память совершается 3 274 Перевод выполнен с новогреческого перевода текста «Жития и чудес…» по изданию: ΘΑYΜΑΣΙΟΣ ΒΙΟΣ ΚΑΙ ΔΙΔΑΣΚΑΛΙΑ ΤΟ ΟΣΙΟY ΠΑΤΡΟΣ ΗΜΩΝ ΓΕΩΡΓΙΟY ΧΟΖΕΒΙΤΟΤ Κ ΠΡΟ. ΤΑ ΘΑ ΜΑΤΑ ΤΗΣ ΠΑΝΑΓΙΑΣ ΤΟ ΧΟΖΕΒΑ. ΣYΝΟΠΤΙΚΟΣ ΒΙΟΣ ΚΑΙ ΘΑΤΜΑΤΑ ТОТ ΣΙΟY ΠΑΤΡΟΣ ΗΜΩΝ ΩΑΝΝΟ ΤΟ ΧΟΖΕΒΙΤΟ// Τ ΠΟΙΣ ΙΕΡΟ ΚΟΙΝΟ ΤΟ ΠΑΝΑΓΙΟY ΤΑΦΟΤ ΙΕΡΟYΣΑΛΗΜ, βκδ. 3. Σ. 58–60. Оригинал его находится в рукописях XI, XII и XIII вв. в Патриаршей Иерусалимской библиотеке. Лат. перевод, сделанный с греческой Минеи и имеющий текстовые расхождения с настоящей версией, содержится в AS, Oct. XII. P. 592–593. указание на комментируемое место 1 . Святой отец наш Иоанн происходил из египетских Фив и был сыном родителей богатых и знатных. Когда получил ангельский монашеский образ от своего деда, то оставил старца и отправился в святые места Иерусалима. А был он вне общения и отлученным от вселенской Церкви, потому что отверг Халкидонский святой четвертый Вселенский собор. Желая же поклониться святым местам, видит в видении, что много старался и трудился, чтобы войти и поклониться Честному Кресту, но не мог найти дверь. Когда же он удручен был этой нуждой, явился ему голос, который сказал, что те, кто не в единении со вселенской Церковью , недостоин поклониться Кресту. И когда проснулся, пришел во вселенскую Церковь и соединился с ней. После этого, возвратившись к своему деду и очень обрадовав старца, вышел из монастыря. И найдя небольшую пещеру в скалистом и труднодоступном месте, называемом Хозива, вселился в нем и питался побегами деревьев, которые там находил. И за чрезмерное свое умерщвление плоти и высоту добродетели совершал многие чудеса и стал игуменом многих монахов, уча их подражать благочестному его жительству, и в этом месте пустыни блаженно почил. 2 . Бог, желая прославить этого святого, явил его таким образом. В тех местах поселился один подвижник, великий и знаменитый, по имени Анания. К этому великому мужу принесли сына одного богача, который страдал от нечистого духа. Однако святой его не принял. Но по великому своему смирению побудил их идти еще в глубь пустыни и искать египтянина Иоанна. Когда, наконец, нашли посланные того, кого искали, и открыли причину, по которой они пришли, сначала он не соглашался помолиться. Однако поскольку донимали и принуждали его, помолился. И обернувшись, говорит бесу: «Во имя Иисуса Христа, нечистый дух, не я, но раб Божий Анания тебе приказывает выйти из отрока». Как услышал это нечистый дух от святого, вышел, и отрок стал здоров. |
| Закрыть itemscope itemtype="" > Поле русской культуры Часть пятая. Общество-собор 21.09.2012 372 Время на чтение 17 минут Часть первая. Русская земля Часть вторая. Золотая Орда Часть третья. Мессианизм Часть четвертая. Государство-церковь Святоотеческая культура полифонична и жизнестойка. Человек в качестве носителя образа Божьего сочетает в себе исключительные волевые характеристики с устремленностью к высотам духа. Он готов бесконечно терпеть и смиряться, ищет неотмирности или предъявляет к сильным мipa сего высокие моральные требования. Святоотческая культура сложилась в Византии, взявшей на себя миссию обожения жестокого, языческого мира. Ко времени возникновения империи свидетели чудес Христовых давно уже покинули этот свет. Новые проблемы и коллизии опутали липкой паутиной возводимое здание Вселенской церкви. Крайне необходимы были люди, способные видеть лучше других, отделять зерна от плевел. Мучеников сменили богословы. Богословие предполагает православность интерпретаций св. Писания, сущности ересей, решений Вселенских соборов. Такие личности, как Василий, Григорий, Афанасий не случайно носят эпитет «Великий», который в античные времена присваивался лишь императорам и знаменитым полководцам. Величие богословия заключается в том, что оно сумело объяснить, почему Слово наделено свойствами неодолимой, созидательной силы. Христианское богословие развивалось преимущественно в Византии. Культура империи глубоко мистична и полностью сосредоточена на служении религиозно-этическому идеалу, воплотившемуся во Христе. В эссе уже говорилось о том, что патриархи Фотий (IX в.) или Кантакузен (XIV в.) многие годы занимали высокие посты в имперской иерархии? прежде чем взяли в руки пастырский посох. В тоже время многие монахи-миссионеры шли навстречу варварским народам, жили среди колдовства, жестоких распрей, вразумляя «детей природы» на путь истинный. Нередко миссионеры принимали мучительную смерть. В целях распространения христианства ненасильственными средствами императоры или высокопоставленные вельможи отдавали в жены предводителям варварских народов своих родственниц, прекрасно понимая, на какую жизнь обрекают близких людей. |
|
|
