| Для оценки канонического достоинства 50-й главы, как и всякого литературного памятника, имеющего значение в ряду источников церковного права, нужно иметь в виду общие начала православного церковного правоведения относительно канонического авторитета различных источников права, принимаемых и употребляемых в православных поместных церквах. Известно, что в каждой автокефальной поместной православной церкви бесспорную каноническую важность имеют – во-первых, правила, обладающие значением законодательства вселенской церкви, – и, во-вторых, правила, составленные и изданные компетентными органами законодательной и распорядительной власти подлежащей поместной церкви. Компетентными органами церковной законодательной власти в поместных церквах, по правилам церкви вселенской, признаются соборы иерархов этих церквей. Компетентными органами распорядительной власти в поместных церквах являются церковно-правительственные установления (напр. синоды) и лица (иерархи этих церквей). Степень компетентности каждого установления или лица, обладающего в поместных церквах законодательною властью, имеет определенные границы в отношении пространства и времени действий издаваемых от них правил. Так, каждая автокефальная церковь в законодательной своей деятельности, основывающейся на правилах церкви вселенской, обладает самостоятельностью и независимостью от других автокефальных церквей. Самостоятельность эта, между прочим, выражается в том, что правила, изданные законодательною властью одной поместной церкви имеют бесспорное каноническое значение только в пределах этой церкви; но не могут иметь обязательной силы в других поместных церквах, если только законодательная власть этих церквей определенным образом не усвоит их, как свои собственные правила. Еще менее могут иметь обязательное значение в автокефальных поместных церквах такие руководственные правила, наставления (инструкции) и указания, которые составлены и изданы каким-либо одним иерархом, управляющим определенною частью (напр. епархиею) в пределах известной поместной церкви, – составлены ли и изданы они им лично или чрез подчиненного ему должностного лица заведуемой им части поместной церкви. Руководственные правила и наставления, составленные и изданные иерархом одной поместной церкви или, по его поручению и с его дозволения, должностным при нем лицом, могут иметь обязательное значение только в пределах той части церкви, на пространстве которой действует власть иерарха, и до такого времени, пока они не отменены церковною властью – высшею или соответствующею власти иерарха – составителя и издателя. Частные же, неофициальные, ученые сочинения канонистов не имеют обязательного канонического авторитета и в той церкви, в пределах которой они издаются, а еще менее в других поместных церквах: они содействуют лишь разъяснению права и развитию церковного правосознания. |
| Е.С. Криницына В статье рассматриваются правовые идеи выдающегося деятеля культуры, писателя и просветителя Исидора Севильского (ок. 560–636). Епископ Севильи не был профессиональным юристом, однако именно он в своих «Этимологиях» дал определение понятиям справедливости, закона и правосудия. Несмотря на то что раздел о праве его энциклопедии построен в основном на материале сочинений Гая, Павла и Ульпиана, подход Исидора к праву отличается от подхода римских юристов. Прежде всего Исидор видел свою цель в создании системы строгих дефиниций, основанных на этимологии исследуемого понятия. При этом его источники – как собственно юридические трактаты, так и литературные произведения, а также библейские тексты и патристика. Право воспринималось Исидором как часть общей риторической культуры. В его произведениях юридическая терминология постепенно становится языком богословия. Наконец, епископ Севильи внес значительный вклад в формирование канонического права. Ключевые слова: Ключевые слова: Исидор Севильский , Толедское королевство, «Этимологии», «Сентенции», каноническое право, рецепция римского права, Толедские соборы. Исидора Севильского с полным основанием можно отнести к поколению «последних римлян» и в то же время назвать одним из творцов средневековой культуры 1 . Все античное школьное знание помещалось в его «Этимологиях», являющихся уникальным источником по истории античной культуры. Не случайно на несколько веков исидорова энциклопедия стала учебником в средневековых европейских школах и образцом для составления многочисленных Summa и Specula 2 . Исидор адаптировал античную культуру для современного ему читателя, где-то упрощая ее, а где-то подгоняя под изменившиеся реалии, пытаясь примирить с христианским мировоззрением. Тот же подход он применял и к праву – важнейшей составляющей римской культуры. Интересы Исидора никогда не ограничивались лишь юриспруденцией; да и вообще он не был юристом в собственном смысле этого слова. Его брат Леандр, который был епископом Севильи с 578 по 601 г., с детства готовил Исидора к жизни священнослужителя. И тем не менее мы с полным основанием можем говорить о нем как о первом правоведе Толедского королевства. Связано это с тем, что в эпоху раннего Средневековья именно Церковь (точнее, наиболее образованная часть епископата) стала хранительницей античного, в том числе и правового, наследия. Напротив, участие мирян в интеллектуальной жизни того времени было минимальным 3 . Разумеется, специфическое, христианско-церковное, мировоззрение Исидора не могло не повлиять на способы интерпретации им этого наследия. Рассмотрим, какие черты отличают Исидора-правоведа от юристов римского времени. Образование Исидора Севильского |
| Источники церковного права на западе Протоиерей Владислав Цыпин. Церковное право Источники права Католической Церкви. После отделения Римской Церкви от Вселенского Православия (1054 г.) канонический кодекс Западной Церкви, в основу которого лег Лже-Исидоров сборник, где подлинные каноны и папские декреталы соединены с фальсификатами, расширялся, главным образом, за счет папского законодательства и соборных постановлений. Папа на Западе получает статус верховного полновластного и абсолютного законодателя и правителя как в церковных, так и в светских делах, соприкасавшихся с церковными, в некотором смысле он был сюзереном светских государей, в теории даже не только христианских. Общее название папских законов, или декретов, то же, что и императорских указов - «Constitutiones» (постановления). Известно две формы папских «конституций:» буллы и бреве. Слово «булла» в собственном смысле означает печать, которую с конца VI века оттискивали на золоте, серебре или свинце и привешивали к документу. Такие документы назывались «scripta quae sigillis bullata» (запечатанные писания). Отсюда и возникло название «булла» для обозначения самих документов. Обычно для запечатывания папских конституций употреблялась свинцовая печать с изображением апостолов Петра и Павла на одной стороне и именем папы - на другой. Буллы писались на толстом пергаменте темного цвета латинским языком, без знаков препинания и заголовков. Первые слова буллы - имя папы без числового обозначения его места среди соименных пап с добавлением «episcopus servus servorum Dei» (епископ раб рабов Божиих). Буллы, адресованные всему епископату или всей Католической Церкви, называются bullae enciclicae (окружные буллы), или просто «энциклики.» Акты о назначении на высокие церковные должности тоже облекаются в форму булл. Названия булл, в том числе и энциклик, соответствуют первым словам, следующим за именем и титулом папы. Бреве (краткие документы) издаются по менее торжественным или менее важным случаям, чем буллы. Они пишутся на тонком белом пергаменте на латинском или итальянском языке. В заголовке бреве помещается имя папы с его числовым обозначением. К бреве привешивается печать, оттиснутая на красном воске, с изображением апостола Петра в рыбачьей лодке и ключом в руке - anulus piscatoris (рыбачье кольцо). |
| Киевская митрополия в XVI в. К оглавлению В 1501 г. произошло объединение польской и литовской корон и единым монархом стал Александр с титулом «короля Польского и великого князя Литовского». После смерти митрополита Иосифа (Болгариновича) митрополитом Киевским был назначен Иона II (1503—1507), бывший архимандрит Минского Вознесенского монастыря, духовник княгини Елены. Митрополит Иона был весьма активен в защите Православия, в его правление исчезли все следы унии. В конце XV — начале XVI в. между Литвой и Москвой произошли военные столкновения: первое — в 1492—1494 гг., второе — в 1499—1503 гг., третье — в 1507—1508 гг. Во время перемирия 1503—1507 гг. положение русского населения Литвы улучшилось. Король Александр, обеспокоенный отъездом православных князей из приграничных земель в Московию, решил проявить благосклонное отношение к Православию. Так, он выделил большие земельные наделы Гродненскому Борисоглебскому монастырю, Киевскому Пустынскому монастырю и другим обителям. 16 июля 1503 г. были подтверждены все права Витебска с сохранением права перехода его жителей из католичества в Православие. 1 марта 1505 г. король Александр дал жалованную грамоту Смоленску. В ней подтверждались все права города, и прежде всего непритеснение из-за православной веры и невмешательство в жизнь монастырей. Ранее, около 1500 г., православный князь Александр Иоаннович Ходкевич основал Супрасльский Благовещенский монастырь, причем сам король (а тогда — великий князь) Александр написал грамоту Патриарху Константинопольскому, испрашивая благословения на новосозданную обитель и на ее строителя. После смерти Александра в Вильно (1506) польско-литовским королем стал его родной брат Сигизмунд (1506—1548). Он не ограничивал прав юго-западной Церкви на протяжении всей своей жизни, за исключением последних лет его правления. Православной княгине Елене, вдове Александра, он дал в пожизненное владение г. Бельск. Благосклонное отношение Сигизмунда к Православной Церкви выразилось в пожертвованиях («наданьях») Спасскому и Иоанно-Богословскому монастырям в Смоленске, Киевскому Никольскому Пустынскому монастырю, в заботах о православном населении Луцка. Сигизмунд пожаловал защитнику Православия князю Константину Иоанновичу Острожскому богатый Жидичинский монастырь в Гродно и ряд других поместий, в том числе и замок в Дубне. |
| М.А. Морозов Скачать epub pdf Античное общество – IV: Власть и общество в античности. Материалы международной конференции антиковедов, проводившейся 5–7 марта 2001 г. на историческом факультете СПбГУ. СПб., 2001 Одной из ключевых проблем в изучении ктиторского права ранневизантийской церкви является проблема епископской юрисдикции в области монастырских имуществ. Главным в этом отношении является вопрос о полномочиях местного епископа в управлении ктиторскими монастырями, а также о времени становления епископской власти над ними. Эта проблема в историографии до сих пор является дискуссионной. Если П.Н. Соколов, С. Троицкий , Б. Граник, Й. Томас считают, что уже в ранней Византии ктиторские монастыри были в правовом отношении независимы от епархиальных властей и подчинены только своим ктиторам-основателям, то Й. Чишман, иером. Михаил (Семенов) придерживаются точки зрения, что в V – VI вв. эти монастыри, как и другие субъекты церковного права, находились под властью епископов. В своей статье мы, опираясь на анализ законодательства императора Юстиниана, попытаемся уточнить некоторые аспекты этой проблемы. Эдикты Константина Великого относительно завещаний церкви позволяют говорить, что императорским законодательством IV в. только кафедральная церковь рассматривалась в качестве субъекта имущественного права. Монастыри являлись церковными учреждениями, поскольку служили церковным интересам (иером. М.(Семенов), Н.С. Суворов ) но в то же время в сфере имущественных отношений продолжали оставаться частными корпорациями, не связанными с церковными властями в правовом отношении (Б. Граник, Й. Томас). Это обстоятельство было следствием того, что изначально монастыри возникали целиком по воле частных лиц. Для рассматриваемого периода характерно выражение монаха Натанаэля, что для него не существует ни епископа, ни мира (Hist. Laus. XVI. P. 102.). Источники IV и в первой половине V вв. позволяют говорить, что монастыри, как и благочестивые учреждения, возникали двумя способами. Имущество на их строительство предоставлялось либо представителями церкви, либо светскими людьми. Таким образом, в доюстиниановский период можно говорить о наличии двух типов монастырей – епископских и частных, причем епископы в данном случае выступали как частные лица, а не как представители церковной кафедры. |
| М.В. Зызыкин Часть III. Падение Никона и крушение его идей в Петровском законодательстве. Отзывы о Никоне. Глава I. Положение Патриарха в Московском государственном строе. Положение Боярской Думы в строе Московского Государства. – Соединенные заседания Боярской Думы и Собора Духовенства. – Положение Патриарха в Боярской Думе. Положение Патриарха в безгосударное время. – Взгляд иерархии на свое участие в государственных делах. – Государственное значение Патриарха. – Рост царской власти влек за собой рост и Патриаршей Власти. – Титул Патриарха Московского «всея Великие, Малыя и Белыя России». – Состав различных государственных прав Патриарха Никона; его права в Государстве, как Патриарха, в силу этого сана и права, как государственного регента. – Бытовое положение Патриарха. – Скромность Никона в домашней обстановке и пышность в официальной. – Прием Никоном Патриарха Макария. Обеды Никона с нищими в описании Павла Алеппского. – Павел Алеппский о строгости Никона к духовенству. – С. М. Соловьев о нравах XVII века и о существовавших тогда наказаниях. Соответствие Никоновских архипастырских наказаний духу века и обычаям. – Заботливость Никона в отношении людей низшего социального положения. – Враждебные Никону течения общественной мысли и его враги. Староцерковная партия, враждебная Никону в церковно – обрядовых реформах. i) Положение Боярской Думы в строе Московского Государства Необходимо предварительно вникнуть в общий строй Московского Государства. Прежде всего необходимо обратить внимание на учреждение, существовавшее издревле при царе, – Боярскую Думу, неотделимую от царской власти. Права её не были определены законом, а держались, как факт бытовой на обычном праве. Общая законодательная формула была: «Царь указал и бояре приговорили». Закон представлялся, как результат неразрывной деятельности царя и Боярской Думы. В сфере административной вместе с царем она назначала центральных и местных правителей. Ведение текущих дел находилось под постоянным контролем Думы. Самые приказы первоначально были нередко (Разрядный, Поместный др.) лишь комиссиями Боярской Думы. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла ИНТЕРДИКТ [лат. interdictum - запрет, запрещение], каноническое наказание в Римско-католической Церкви, лишающее права или ограничивающее возможность совершения и принятия таинств и др. церковных обрядов (в т. ч. погребения), но, как правило, не связанное с отлучением от Церкви. И. рассматривается как вид «врачующих наказаний или цензур» (poenae medicinales seu censurae - CIC. 1312 § 1. 1), целью к-рых является принуждение к исправлению к.-л. явлений, послуживших причиной наложения И. До введения в 1983 г. ныне действующего Кодекса канонического права (см. Codex iuris canonici ), допускающего наложение И. лишь на отдельное лицо (личный И.), в каноническом праве Римско-католической Церкви также существовало понятие локального, или территориального, И., накладывавшегося на к.-л. территорию (приход, город, еп-ство, провинцию, гос-во). В древнерим. праве и в позднеантичных юридических сборниках понятие «интердикт» в основном обозначало внесудебное адм. запрещение или распоряжение претора, направленное на защиту владения собственностью; одним из видов такого И. был «interdictum prohibitoria» (запрет на совершение к.-л. действий, нарушавших права граждан). Появление понятия «интердикт» в зап. церковном праве стало результатом развития системы канонических наказаний, гл. обр. таких, как отлучение от Церкви (excommunicatio) и запрещение священнослужения (suspensio a divinis). Уже в раннем средневековье прослеживается смешанное употребление понятий «interdictum», «excommunicatio» и «suspensio», что затрудняет разграничение И. и др. канонических наказаний в тот период. С V в. в Зап. Церкви встречается особый вид наказания, к-рый впосл. развился в один из видов личного И.,- запрет на вход в церковь (interdictum ab ingressu ecclesiae), применявшийся к определенному лицу и подразумевавший запрет на совершение общинных богослужений (для клириков) или на их посещение (для мирян) и лишение церковного погребения, но не сопряженный с отлучением от Церкви и с запретом на принятие таинств, а также допускавший возможность посещать церкви для личной молитвы, а клирикам - совершать богослужения в частных часовнях (ораториях). |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла Содержание КАНОНИЧЕСКОЕ ПРАВО [лат. jus canonicum; итал. diritto canonico; англ. canon law; франц. droit canonique; нем. kanonisches Recht; исп. derecho canonico], система правовых норм, составляющая основу действующего церковного законодательства в Поместных Православных Церквах, Римско-католической Церкви, Древних Восточных (дохалкидонских) Церквах. К. п. Православной Церкви Понятия «каноническое право» и «церковное право» Проблема разграничения понятий «каноническое право» (jus canonicum) и «церковное право» (jus ecclesiasticum) правосл. канонистами решалась неоднозначно. В визант. эпоху в Вост. Церкви заметно различение канонов как правил церковной жизни, принятых самой Церковью (καννες; см. ст. Каноны (правила) ), и гос. законов по церковным делам (νμοι), даже в смешанных сборниках - Номоканонах, состоящих из тех и других законоположений (от νμος - закон и κανν - канон). По мнению русского канониста Н. С. Суворова , различение понятий «церковное право» и «каноническое право» вполне приемлемо для правосл. Церкви. Канонист ссылается при этом на то обстоятельство, что «церковные отношения... как в автокефальных церквах Восточного православия, так и на Западе только отчасти определяются каноническим правом, главным же образом определяются нормами позднейшего происхождения, как церковного, так и государственного» ( Суворов. 1913. С. 6). Довод этот верен лишь в том отношении, что количественно законодательный материал позднейшего происхождения превосходит канонический свод. В этом смысле К. п. затрагивает лишь часть всей совокупности церковно-правовых актов. Но каноны образуют основу и сердцевину церковного права, для позднейшего церковного законодательства они служили непререкаемым авторитетом и источником правовых норм. Каноны, приводимые Суворовым для обоснования необходимости различать каноническое и церковное право (VII Всел. 12 - о недействительности отчуждения церковного имущества, Трул. 85 - о форме отпущения рабов на волю), представляют собой немногочисленные исключения из общей тенденции. Кроме того, эти 2 канона выражают определенную нравственную норму, имеющую большое значение для церковного правосознания. Если на Востоке Церковь и входила в область светского, мирского права, полагает А. С. Павлов , то она никогда не придавала принципиального значения своей законодательной деятельности в этой области. Поэтому применительно к правосл. Церкви он справедливо отождествляет каноническое и церковное право: «Православный, и в частности русский, канонист может безразлично давать своему предмету и то, и другое название». По его словам, «если мы назовем наш предмет каноническим правом, то этим названием укажем на господствующий и определяющий элемент в церковном праве» ( Павлов. 2002. С. 8). Экклезиологические основания канонического права |
| Н.К. Смирнов Св. Климент Римский В первом послании к коринфянам св. Климент говорит, лто богослужение должно быть совершаемо по определенному порядку, к соблюдению которого он убеждает коринфян, нарушавших этот порядок. По словам св. отца для евхаристии и других священнодействий определены известные времена и часы, назначены особенные места, совершение богослужебных действий принадлежит исключительно священным лицам, получившим право на это от самого Иисуса Христа если не лично, то чрез апостолов и их преемников. Но эти священные лица не все имеют одинаковые права и обязанности. Иное служение принадлежит первосвященнику, иное – священникам, иное – левитам (т. е. церковнослужителям). Этот порядок, эти времена, эти места и эти лица назначены для религиозных целей не человеком, а самим Господом; поэтому никто не имеет права ни нарушать установленного порядка в совершении богослужений, ни отнимать права священнодействия у лиц, принявших оное преемственно от Установителя новозаветного священства Иисуса Христа, если только сии лица безукоризненно проходят свое служение 31 . Св. Игнатий Богоносец В творениях Св. Игнатия Богоносца высказываются следующие мысли относительно богослужения христианского. Участие в общественном богослужении обязательно для всякого истинного члена церкви. Но общественное богослужение имеет действительную силу только в том случае, когда оно совершается епископом или лицами, уполномоченными от него на это дело, потому что епископ в своей церкви изображает собою И. Христа, и единение с ним есть внешнее выражение единения со Христом. Самочинные же собрания, устрояемые без воли епископа подлежат осуждению; священнодействия, совершаемые в таких собраниях, не могут считаться законными, они – служба диаволу 32 . За тем находим у св. Игнатия указание на таинства церкви. Евхаристия не есть простое воспоминание крестной жертвы Богочеловека, но есть – так сказать – прοдолжение (плод) этой жертвы, в которой мы принимаем самое тело и самую кровь Христа Спасителя, и таким образом входим в теснейшее единение с Ним. Покаяние действительно только под условием общения с епископом и церковью. Брак должен быть предваряем благословением того же епископа. Священная иерархия делится на три степени. Епископ есть главный предстоятель церкви, ему повинуются все пасомые. Для управления церковью ему дано пресвитерство, которое стоит к нему в таком же отношении, в каком апостолы находились к И. Христу; они образуют собою совет апостольский. Третья степень богоучрежденной иерархии есть степень диаконов; они служители алтаря, подчиненные пресвитерам и епископу. Наконец у св. Игнатия есть косвенный намек на празднование воскресного дня, заменившего иудейскую субботу. |
| Н.Р. Антонов XV. Право священнодействования Итак, два важных догматических права – учительства и управления – по Аксакову, присущи и мирянам. Что же он думает относительно третьего права – права священнодействовать? Уже в сочинении «Духа не угашайте» есть такие места, которые ясно говорят, что это право может также принадлежать мирянам. Он вспоминает Тертуллиана – «Право давать крещение, свидетельствуя об обычаях и воззрениях своего времени, имеет первосвященник, который есть епископ, затем пресвитеры и диаконы, но, однако, не без соизволения епископа ради чести церковной, сохранением которой сохраняется мир». Затем, переходит Тертуллиан к праву мирян в случае необходимости подавать крещение. «Итак, говорит Аксаков, право и обязанность подавать крещение в строгом смысле принадлежит только епископу, и только по нужде, с соизволения епископа, переходит от него к пресвитеру. Нужда эта состоит, прежде всего, разумеется, в географической отдаленности от места, где должно происходить крещение, места жительства епископа. По нужде же право и обязанность крещения переходит и к диакону»... «Но, продолжает Аксаков, приведенные выше слова Тертуллиана свидетельствуют, что и миряне, вообще говоря, имеют право крестить, хотя в случае нужды, если не призываются епископы или пресвитеры, или диаконы, ибо от равного получаемое, равным же и дается, вследствие чего и крещение может быть совершаемо всеми» 111 . Обобщая различные свидетельства церковной древности, и основываясь на словах Тертуллиана , Аксаков обмолвился следующей тирадой: – «По учению православной Церкви всякий верующий христианин молитвенно может совершать таинство крещения, но, ради сохранения порядка церковного, не должен делать этого (пользоваться этим правом, как говорят Тертуллиан и блаженный Иероним ), если это не вытребывается необходимостью. Право и обязанность крещения принадлежат только епископу, но в виду необходимости, соизволением его, передаются пресвитерам, а за отсутствием пресвитера и диакона, и всякий верующий мирянин, и простой монах, и даже женщины по необходимости могут и должны совершать крещение. Интересы спасения Церковь ставит выше интересов порядка, ибо порядок, строй – есть средство ее, а не цель 112 . |
|
|
