| В середине 1920-х годов отец Петр стал духовным сыном преподобного Нектария Оптинского и сблизился со священником Сергием Мечёвым . В помощь духовенству Николо-Клённиковского храма отец Петр начал служить на Маросейке в будние дни, а в феврале 1931 года после ареста отца Бориса Холчева стал членом маросейского причта и служил здесь в продолжение всего Великого поста. В приходе отца Петра любили, здесь у него было много духовных чад. В апреле 1931 года отец Петр был арестован и отправлен в Мариинский лагерь в Западной Сибири, который вскоре ему заменили ссылкой. Находясь в ссылке в Муроме, он вновь подвергся аресту и заключению. В июне 1936-го поселился в Можайске и тайно служил в устроенной им домовой церкви. В 1937 году арестован в третий раз и расстрелян на Бутовском полигоне в один день с отцом Андреем (Эльбсоном). Включен в Собор новомучеников и исповедников Российских XX века на заседании Священного Синода 17 июля 2002 года. Иеромонах Андрей (Эльбсон; 1896–1937) В миру – Борис Яковлевич Эльбсон, духовный сын преподобного Нектария Оптинского , друг священномученика Петра Петрикова. Происходил из обрусевшей шведской семьи; отец его был провизором. Борис рос и воспитывался в лютеранской среде. Окончил шесть классов реального училища в 1913 году. В октябре того же года принял православие по примеру своего старшего брата Эрвина (впоследствии православного священника, близкого маросейскому кругу). Десять лет работал в московских банках. С 1922 года стал прислуживать в Ипатьевском храме бывшего Антиохийского подворья, где служил его старший брат священник Стефан Эльбсон. В 1924 году пострижен в мантию епископом Сергиевским Варфоломеем (Ремовым) , а затем им же рукоположен во иеромонахи. В 1928–1931 годах служил в церкви Святителя Николая в Подкопаевском переулке, окормлял тайно существовавшую женскую монашескую общину. В 1931 году был арестован и этапирован в Мариинский лагерь, но вскоре, видимо по ходатайству своей родственницы Т. Н. Ростовцевой, свояченицы председателя ОГПУ В. Р. Менжинского, освобожден из лагеря и выслан в город Муром. В Муроме был вновь арестован и вскоре освобожден. В 1936 году по окончании срока ссылки поселился в городе Киржаче. Так же, как священномученики Сергий Мечёв и Петр Петриков, отец Андрей служил тайно, сохраняя связь с духовными детьми до своего последнего ареста и расстрела на Бутовском полигоне в 1937 году. |
| Летом 1938 года я только что приехала на дачу недалеко от Калинина, как отец Сергий послал меня в Рыбинск просить Шуру найти помещение для отца Бориса Холчева . Приехав утром в Рыбинск, я решила ждать, пока вернутся Семененко, у них же на дому. Коле было уже три года, а на руках у Даши была семимесячная Катя. Квартира, которую занимали Семененко, состояла из двух комнат – одной большой, где помещалась Шура с детьми и бабушкой, и маленькой, служившей спальней Федору Никаноровичу. «Он ведь у нас туберкулезный, а потому его приходится отделять от детей», – объяснила мне бабушка, открывая передо мной дверь в маленькую комнату. Меня поразило обилие икон, висящих совершенно открыто на стене над маленьким столиком. Когда Семененко вернулись с работы, мне предложили пообедать вместе с ними, а затем пойти поискать помещение для отца Бориса, которое вскоре было найдено. Перед моим отъездом Федор Никанорович дал мне маленький круглый предмет, тщательно завернутый в белую бумагу, и попросил передать его отцу Сергию: сразу было видно, что это просфора. Я, конечно, догадалась, кто передо мной, но не показала и виду. Не сказала я ничего о моей догадке и отцу Сергию, вручая ему просфору, из боязни как бы он не рассердился на меня за мою проницательность. Лето 1940 года я проводила в Рыбинске и бывала у Семененко. Теперь они жили на улице Коллективизации ближе к Волге. У них тоже было две комнаты (о расположении которых я скажу ниже), но в комнате Федора Никаноровича на стенах уже не было икон. Этим летом я смогла убедиться, что мои догадки относительно священства Шуриного мужа оказались правильными. Накануне дня Казанской Божией Матери ко мне пришла Шура и по желанию отца Сергия, который должен будет служить у нее на следующий день литургию, пригласила меня к себе. На другое утро я рано пришла к Шуре. Когда я вошла на кухню, она мне сказала: «Пройдите к Феде». Я открыла дверь и остановилась: передо мною в голубом шелковом подряснике стоял... отец Федор и надевал поручи. Вскоре пришел отец Сергий, и началась литургия, во время которой старшему сослужил младший. |
| Университет Борис Холчев закончил лишь в 1920-м году в связи с революционными событиями, а также по состоянию здоровья. В этот период к его заболеваниям добавился ещё и туберкулёз. После университета Борис был приглашён ректором Орловского университета на должность научного сотрудника кафедры психологии. При Воскресенском храме Орла он также занимал должность секретаря церковного совета. 22 апреля 1922 года, в то время, когда советскими властями активно проводилась кампания по изъятию церковных ценностей, в квартире Бориса Холчева прошёл обыск. И хотя обвинения ему не было предъявлено из-за отсутствия улик, до 13 июня он находился в Орловской тюрьме, после чего был отпущен. В том же году Борис был приглашён профессором Челпановым, который хорошо помнил своего талантливого студента, на должность сотрудника Научно-исследовательского института психологии в Москву. При этом Борис стал работать ассистентом-психологом Института психологии при медико-педагогической клинике профессора Кащенко, а также в Первом вспомогательном институте для умственно отсталых детей. Период с 1922 по 1924 годы стал самым плодотворным для Бориса на ниве научной деятельности. За это время он даже успел подготовить научную диссертацию, которую собирался защищать. Все прочили ему прекрасную научную карьеру. За благословением на защиту диссертации Борис отправился в Оптину пустынь к отцу Нектарию. Однако старец, до этого одобрявший его научные труды, ответил: «А теперь оставь всё это и посвящайся во диаконы церкви Николы в Клённиках». Хоть и неожиданным было это благословение, но Борис Холчев принял его с радостью. В то время настоятелем храма на Маросейке, после блаженной кончины отца Алексия Мечёва, был уже его сын – о. Сергий Мечёв, с которым у Бориса давно сложились дружеские отношения. Когда отец Сергий узнал о благословении старца Нектария, он был удивлён и отправил Бориса назад, в Оптину – узнать, как можно его рукополагать, если он не женат. Ответ отца Нектария был ещё более неожиданным: «Скажи ему, что епископ не может быть женат». |
| Свящ. Борис Холчев. Фотография. Фергана. 1949 г. (Архив ПСТБИ) Свящ. Борис Холчев. Фотография. Фергана. 1949 г. (Архив ПСТБИ) Решив начать работу над диссертацией, ученый приехал к прп. Нектарию, чтобы просить его благословения и молитв, но старец неожиданно благословил его оставить учебу и рукополагаться во диакона к ц. свт. Николая в Клённиках. 21 апр. 1927 г., в Великий четверг, архиеп. Бийский Иннокентий (Соколов) рукоположил Холчева во диакона, 21 июля 1928 г. еп. Серпуховской Арсений (Жадановский) совершил священническую хиротонию. Ставленническую исповедь принимал о. Сергий Мечёв . С тех пор Б. стал духовным сыном и ближайшим помощником о. Сергия, а когда о. Сергий был арестован в 1929 г., на Б. легли все заботы о Никольском храме. В нач. 1931 г. о. Борис был арестован и приговорен к 5 годам лагерей. Отбывал срок в Вишерском, затем в Сибирском ИТЛ. Неподалеку от лагеря поселилась одна из духовных дочерей о. Бориса, врач М. П. Лаврова, к-рой время от времени удавалось оказывать ему помощь. В 1935 г. о. Борис был досрочно освобожден и поселился в Орле. В 1938 г. он вместе с Лавровой по совету о. Сергия Мечёва переехал в Рыбинск, где его никто не знал. У о. Бориса открылся туберкулез, ослабело сердце, развилась сильная близорукость, он получил инвалидность. В 1940 г. в Рыбинск переехал о. Сергий. Весной 1941 г. состоялась последняя встреча пастырей-исповедников, о. Сергий сказал, что скоро умрет, и поручил о. Борису своих духовных детей. 7 июля 1941 г. о. Сергий был арестован и вскоре расстрелян. В 1948 г. о. Борис переехал в Ср. Азию и обратился к Ташкентскому еп. Гурию (Егорову) с просьбой о назначении на приход. 15 сент. 1948 г. он был зачислен в штат храма во имя прп. Сергия Радонежского в Фергане, вскоре назначен благочинным Ферганского округа. Став в 1950 г. настоятелем храма, о. Борис установил ежедневное совершение богослужений, после к-рых проводил беседы с паствой, прекратил практику «общей исповеди». Его проповеди записывались прихожанами и в тысячах копий расходились по епархии. В результате миссионерской работы священника, к-рая была необходима также по причине большого числа баптистов и хлыстов среди местных жителей, число крещаемых по воскресным дням достигало 40 чел. По просьбе о. Бориса иконы для иконостаса Сергиевского храма были написаны М. Н. Соколовой (впосл. мон. Иулиания ), знавшей священника по храму на Маросейке, по подобию иконостаса Троицкого собора ТСЛ. |
| Точно так же батюшка отказывался и от настоятельства. Прослужив более 30 лет, он всегда был третьим священником в храме. Только в течение одного года был настоятелем маленького храма на окраине Москвы. Когда ему предложили стать настоятелем общины храма Николы в Кленниках на Маросейке, он тоже хотел отказаться, но ныне почивший священник, тогда уже старый протоиерей Василий Евдокимов, который имел тесные связи с маросейской общиной, вовремя ему сказал: «Если предложат – не отказывайся». И отец Александр из послушания согласился, но, став настоятелем, оставался таким же простым, таким же доступным и общительным, радостным, легким и мирным человеком. Ему была свойственна удивительная духовная гармония, размеренность, духовная мерность. Все, кто его знал, его очень любили. Преемник маросейских пастырей Отец Александр с детства осиротел. Еще в отрочестве он стал иподьяконом Тверского епископа Арсения (Крылова). Потом он служил в армии в Средней Азии, сначала в Самарканде, потом в Ташкенте, и, когда его отпускали в увольнение, он всегда старался прийти в храм. Здесь он встретил замечательного пастыря, архимандрита Бориса Холчева, который был духовным чадом о. Алексея Мечева и стал духовным отцом будущего о. Александра. Позже в Ташкенте отец Александр познакомился и с отцом Сергием Никитиным, впоследствии ставшим епископом Стефаном, который был старостой на Маросейке при о. Алексее Мечеве. После смерти отца Бориса он стал духовником о. Александра. Таким образом у отца Александра было прямое преемство с маросейскими пастырями. Поэтому, видимо, Господь его и привел восстанавливать храм на Маросейке и окормлять маросейскую общину. После кончины епископа Стефана отец Александр стал духовным чадом протоиерея Сергия Орлова, в тайном постриге — иеромонаха Серафима, настоятеля церкви Покрова Пресвятой Богородицы в Акулово, в Подмосковье. Двадцать лет он служил в Николо-Кузнецком храме при отце Всеволоде Шпиллере . Именно отец Всеволод его венчал, и потом, когда о. Александр был рукоположен во диакона в храм на Преображенской площади, он ходатайствовал перед митрополитом Николаем (Ярушевичем) о том, чтобы его рукоположили во священники в Николо-Кузнецкий храм, что и было исполнено. 20 лет он служил с о. Всеволодом, который его очень любил. Он же и стал наследником о. Всеволода в отношении окормления многих его духовных чад. Большая часть общины о. Всеволода после его кончины перешла к о. Александру. Ученик старцев |
| 8/21 апреля 1927 года, в Великий Четверг, архиепископ Иннокентий Бийский посвятил Бориса Холчева в сан диакона в церкви святителя Николая при селе Котельники близ Москвы. В этом же году в Холмищах скончался преподобный Нектарий, и отец Борис участвовал в похоронах и отпевании. 8/21 июля 1928 года, на праздник Казанской иконы Божией Матери владыка Арсений (епископ Серпуховской, бывший настоятель Чудова монастыря) рукоположил отца Бориса во пресвитера. Он продолжал служить в храме на Маросейке, а жил в годы священства в Москве – сначала в районе села Всехсвятского на окраине города, а затем на Плющихе. В 1929 году был арестован отец Сергий Мечев , а в начале 1931 года арестовали отца Бориса. Церковь на Маросейке вскоре была закрыта. Отца Бориса приговорили к пяти годам лагерей. Срок он отбывал сначала на стройке в районе города Красновишерска, а позднее был переведен в лагерь в Сибири (город Юрга Кемеровской области), где работал в свиноводческом хозяйстве. Ссылка для отца Бориса была очень тяжела, особенно страшен был этап. Некоторые падали на дороге, там их и оставляли умирать, этап, не останавливаясь, двигался дальше. Рядом с отцом Борисом шел совершенно измученный человек. Отец Борис, желая поддержать его, сказал: «Поверьте, придет время, мы и этот этап будем вспоминать, как прошлое». Из лагеря отец Борис вышел в 1935 году (срок был сокращен на год), очень слабым, с возобновившимся процессом в легких. Вернулся в свой родной Орел, где прожил три года с матерью и сестрой. В 1938 году отец Борис был вынужден покинуть Орел и переехать в Рыбинск по распоряжению ГПУ. В Рыбинске отец Борис пробыл десять лет. Это были почти годы затвора. Отец Борис исповедовал живущих в ссылке духовных детей отца Сергия. Литургию служил один. Некоторое время в самом Рыбинске и в деревне на берегу Волги, в двадцати километрах от города, жил отец Сергий. Они переписывались, в 1941 году было последнее их свидание. В лесу, сидя на поваленном дереве, они долго беседовали. Отец Сергий сказал тогда, что скоро умрет; его предсказание сбылось в конце года, но отец Борис узнал об исповеднической смерти своего друга только в 1950 году, когда уже служил в Фергане; он один отпевал его в Крестовой церкви архиерейского дома в Ташкенте. |
| О грядущем преображении твари вдохновенно пишет в своем учебнике «Догматика Православной Церкви» преп. Иустин Сербский: «Богочеловеческая истина о преображении природы непрестанно живет в Богочеловеческом теле Православной Церкви Христовой и будет жить вовеки… Воскресение мертвых будет концом смерти не только для людей, но и для видимой природы, которая подверглась смерти и тлению по грехолюбивой воле своего надменного господина – человека… Восстановлением человека в изначальном состоянии Господь и природу вернет в ее изначальное безгрешное состояние. Тогда не только христолюбивые люди древнею добротою возобразятся, но и вся природа…» Каким образом это произойдет? А вот это нам не открыто. То, что живое творение каким-то образом войдет в вечность, приобщится грядущим благам вечного и блаженного бытия – истинная вера Православной Церкви. Как это будет? – мы не знаем. Некоторые мыслители высказывали на этот счет свое мнение, но будем помнить, что это всего лишь частное богословское мнение, хотя и уважаемого лица. Некоторые говорили, что войдут в вечность лишь те животные, которые общались с человеком. Через общение с бессмертной человеческой душой и животная душа прикоснулась к вечности, восприняла в себя благодатные силы, которые не дадут ей исчезнуть со смертью тела, а позволят жить в ином мире… Иначе считал, например, святитель Феофан Затворник. Он писал, что возможно, Бог сотворил некую «мировую душу». В эту-то душу и вливаются после смерти души всех живых существ, кроме человека. «Есть градация душ: «некая химическая душа», и выше — растительная, затем — животная. Все эти души, низшие духа, в свой черед «погружаются в душу мира», растворяются в своем первичном субстрате. " А душа человека не может туда погрузиться, но духом увлекается горé, — это по смерти " » Духовные чада известного подвижника, исповедника и прозорливого старца архимандрита Бориса (Холчева) рассказывали, что он придерживался такого же мнения: «Не раз задавался вопрос о душе собак, что будет с ними после их смерти. Отец Борис говорил, что их души сольются с душой " мировой собаки " ». |
| Яркие воспоминания об этом времени оставил прихожанин маросейского храма А.Б.Свенцицкий, племянник протоиерея Валентина Свенцицкого: «Шёл мне тогда десятый год…Я не застал служения великого отца Алексея Мечёва, его сына, отца Сергия, бывшего в 1930-м году в ссылке. Но исповедь в мечёвском храме запомнил на всю жизнь. И сейчас вижу добрые карие глаза, слышу сердечный голос отца Бориса, тогда священника-целибата, а впоследствии старца-архимандрита. Необычайно интересна была исповедь, доходчивая до ребёнка, и в то же время философская и душевно тёплая, индивидуальная исповедь. Мне казалось, что когда отец Борис склонился ко мне и на аналой упали его чёрные густые волосы, я почувствовал, что я уже взрослый и могу всё понять. «Всю жизнь, — сказал отец Борис, указав на Евангелие, — помни, что в этой книге есть всё, что нужно твоей душе; ты всегда получишь утешение, ты будешь вместе с самим Христом. Молись, и Он всегда поможет тебе. Ведь ты знаешь, что Христос – не просто «добрый Боженька». Он может и указать, и наказать. Но всегда на пользу, всегда на благо». Я стоял заворожённый. «Помни, что Христос и Отец, и друг тебе. Он и Бог, и человек одновременно. Знаешь ли ты это?» «Знаю», — отвечал я. «Помни. И читай Евангелие всю жизнь. Не имей в сердце злобы ни к кому. Будь счастливым!» Диакон Серафим Чураков: — Отец Сергий Мечёв был арестован в ночь с 28-го на 29-е октября 1929 года и был выслан на север, в Вологодскую область. 17-го февраля 1931-го года отец Борис (Холчев) был арестован вместе с настоятелем маросейского храма протоиереем Сергием Смирновым, старостой, врачом Сергеем Алексеевичем Никитиным, и ещё 14 наиболее активными прихожанами. Их проводили в Бутырскую тюрьму. Отец Борис получил по приговору Коллегии ОГПУ самый большой срок – 5 лет заключения в лагере. Его отправили в Вишерский лагерь ОГПУ. «Помяни нас на рассвете средь уральских туч» Из книги «Духовное наследие архимандрита Бориса (Холчева)»: — Одна из духовных дочерей отца Бориса вспоминала: «Мы по двое ежедневно дежурили на северном вокзале, ссылали тогда больше всего на север. Арестованных привозили на вокзал в закрытом автобусе, у которого только наверху были узенькие окошечки. |
| Но храм — особое место, а всякое движение к Богу не остается без последствий. По-разному, но Он отзывается в сердце того, кто сделал еще первые шаги к Нему. И корень ситуации в том, что в случае с отцом Павлом происходило соприкосновение новой религиозности людей, воспитанных и выросших в обезбоженной, секулярной культуре, с тем, кто во многом непосредственно осуществлял своим служением действительную церковную традицию. Семинарист Павел Адельгейм. 1956 год Образцы веры отец Павел воспринимал с детства, когда религиозность человека еще очень органична. Она возрастала с его взрослением рядом с теми, кто являл собой непрерывность традиции, в том числе с самыми выдающимися фигурами в истории современного Православия. В списке лиц, стремившихся вложить в необычайно одаренного духовной чуткостью юношу, значатся имена прославленного в будущем преподобного Севастьяна Карагандинского (Фомина), в общину которого он был принят двенадцатилетним подростком, архимандрита Бориса (Холчева), архиепископа Ермогена (Голубева), схиархимандрита Феофила (Россохи), иеромонаха Феодосия (Сердюка), преподобного Кукши Одесского, монахини Евгении (Миллер) и ее пожизненной спутницы со времен лагеря инокини Аполлонии (Доленковой) и др. Они, словно живые звенья, накрепко соединили отца Павла с такими разными по духовному строю исповедниками веры, как преподобный Нектарий Оптинский, новомученик Сергий Мечёв и святой праведный Алексий Мечёв, святой праведный Иоанн Кронштадтский. Далее нити этой связи множились, уходя в глубь веков, и ее непрерывность отцом Павлом переживалась так же остро, как отцом Борисом (Холчевым). Оба они не уставали говорить о личных встречах и общении с праведниками как о великой дарованной им Божьей милости. Тема разделения верующих была для него не актуальна Освоение богатств светской культуры, ее понимание, формирование вкусов и шкалы оценок у отца Павла следовали ЗА верой, а не ДО ее обретения, как у большинства наших современников, и эта последовательность принципиально важна. Система нашего образования уже столетие почти во всем делает ставку преимущественно на естественнонаучный подход, начиная от: «Дети, наука, физика и химия научат вас разгадывать любые тайны мира», и завершая культом науки как высшей ценности. |
| В 1944-м год скончался Святейший патриарх Сергий, и новым патриархом был избран митрополит Алексий (Симанский). Отец Борис продолжал жить в затворе в Рыбинске. В Средней Азии Значительно оживилась при епископе Гурии церковная жизнь в Среднеазиатской епархии. Господь, можно сказать, и зло обращает в добро. Сосланные в 20-е-30-е годы в Среднюю Азию священники и миряне просвещали людей светом Христовой веры. Вот сюда и отправился отец Борис (Холчев). 15 сентября 1948-го года его назначили штатным священником храма преподобного Сергия Радонежского в Фергане. Из книги «Духовное наследие архимандрита Бориса (Холчева)»: — Одна из духовных дочерей отца Бориса рассказывала: «К 1946-му году жизнь батюшки изменилась. Они были уже не вдвоём, прибавилась Елена Петровна Башкирова, бывшая сослуживица Марии Петровны, и сестра отца Бориса Мария Васильевна после смерти матери переехала из Орла к нему. Елена Петровна работала врачом и материально очень помогала. Много было пережито за эти годы. Помню, вечером сидели у него и рассказывала всё. Он сидел, опустив глаза, и слушал не перебивая. Удивительно легко было ему рассказывать. Так было всегда и прежде. Помню исповедь. Аналоя не было. Крест и Евангелие лежали на столике, на котором он служил. Он стоял перед столиком, я за его спиной. Совершенно не чувствовалось присутствие человека, а словно один Бог. Когда замолкнешь, он скажет два-три слова, не больше, но именно те самые, которые тебе нужны. Он велел вести дневник и приезжать раз в один или два месяца. Очень ценное это было время, бодрое внутренне. Так прошло два года, наступил 1948-й год. Была у него весной, на Марию Египетскую. Особенно хорошо было в эту поездку. Когда я вышла от них, чтобы ехать домой, меня вдруг охватило предчувствие – этого больше не будет. И до самого вокзала я шла с неудержимым плачем. Так и получилось. Когда я приехала в следующий раз, отец Борис сообщил, что должен выходить на открытое служение ввиду изменившихся обстоятельств церковной жизни». История «солдатика» |
|
|
