| Отпустили мы к вам, великим государем, с благословением и смиренными нашими молитвами со икономом иеромонахом Феодосием пять хлбов образу, иже в пустыне питавшаго Господа Бога и Спаса нашего Иисуса хлбы себ, великому государю царю и великому князю Михайловичю всеа Великия и Малыя и Блыя Росии самодержцу хлб единъ, и государын царице и великой княгин Марии Ильичн един же,//(л. 37) и чадом вашим, государям: великому князю Алексю и государю царевичю и великому князю Алексевичю, и государю царевичю и великому князю Симеону Алексевичю хлб един. И сестрам твоим, великого государя, а нашим государынямъ: государын царевн и великой княжн Ирин Михайловн, и государын царевн и великой княжн Анн Михайловн, и государын царевн и великой княжн Татиан Михайловн хлбъ единъ. И дщерем вашим, а нашим государыням: государын царевн и великой княжн Евдокии Алексевн, и государын царевн и великой княжн Марф Алексевн, и государын нашей царевн и великой княжн Софии Алексевн, и государын царевн и великой княжн Екатерин Алексевн, и государын царевн и великой княжн Марии Алексевн, и государын царевн и великой княжн Феодосии Алексевн хлбъ единъ. Да вам же, государям, на коеждо собство и ипостаси капусты по единому же собству. А за нераздлное ваше, государское, по всему единству положили есмы во един сосуд. Извольте, государи, милостивно принять и кушать на здравие. А за опоздние наше у вас, великих государей, прощения просим, понеже новоселны есмы. мсто за свое сиротство прежде созданым вашим, государевым, богомолием великим обителем собранием сотворим тсноту и ваших монастырей по божественых и о роптавших дла мнихомся , надяся, еже бы самому бо Богу нас чего о наятии дла , и шестый, и девятый обртшимся рече; « убо будет праведно поимте». не неправедно творяще опоздние на Господу свидтельствующу и глаголющу по роздаянии мзды длателем, коим же хотящему вящше прияти, рече единому их: «Друже, не обижу тебе, возьми свое и иди. Хощу же и сему последнему дати, яко же и теб» и помал рече: «Тако бо будут первии послднии, и послдний |
| Здесь он научился псалтири и усвоил во всей строгости тамошний порядок монашеской жизни, который у жизнеописателя называется «το κοινοβιακο καννο κατστασις» (порядок общежительного правила). В чем именно он состоял, из жития неизвестно, да и едва ли порядок этого малоизвестного монастырька имел влияние на выработку устава Саввиной лавры. В этом отношении решительное значение имели те правила монастырской жизни, с которыми преп. Савва познакомился впоследствии в лавре Евфимия Великого и преп. Феоктиста. Отданный под руководство блаженному Феоктисту, он прожил у него десять лет до самой его смерти, и затем уже начинаются у него непосредственные сношения с Евфимием Великим, Герасимом Палестинским и Феодосием Великим. 2 Отделившись от своих руководителей, св. Савва избрал для своих подвигов одинокую пещерку, близ высохшего потока, и около нее собралось до 70 человек, желавших разделять его образ жизни. Тогда Савва полагает начало своей знаменитой лавры, строит небольшую церковку (μικρν ευκτηριον), около которой под его руководством и располагается община келлиотов. Большую часть времени лавриоты проводили каждый в своей келье, занимаясь работой и молитвами, исправляя положенное Правило (κανν ψαλμωδας); но были и общие часы молитвы, на которые собирались все вместе, и этот порядок вошел в особенную силу с тех пор как неподалеку от первой церкви была устроена другая пещерная, получившая название богосозданной θεκτιστη 3 . О порядке церковной службы в Саввиной лавре мы знаем очень немного. Службы разделялись на общие, к числу которых принадлежала, прежде всего, литургия, затем бдения накануне больших праздников и все вообще службы в субботу и воскресенье, – и одиночные или монашеское правило, исполнявшееся каждым особо. Оно известно под общим именем χανων ψαλμωδας и состояло из обязательного числа псалмов и молитв. Этот канон вычитывался каждым на своем родном языке, как видно из дозволения армянам, жившим в Саввиной лавре, читать псалтирь по-армянски, но литургия и, вероятно, общие службы, справлялись на греческом языке как церковном (р. |
| Cедмица.RU Церковно-Научный Центр «Православная Энциклопедия» По Благословению Святейшего Патриарха Московского и Всея Руси Кирилла Функционирует при финансовой поддержке Министерства цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Российской Федерации Глава 2. Империя от времен Константина до Юстиниана Великого Константин Великий и христианство А.А.Васильев. История Византийской империи Культурный и религиозный кризис, который Римская империя переживала в IV веке, является одним из самых важных моментов, какие когда-либо переживала всемирная история. Древняя языческая культура столкнулась с христианством, которое, будучи признано Константином Великим в начале IV века, было объявлено в конце того же века Феодосием Великим религией господствующей, религией государственной. Могло казаться, что эти два столкнувшиеся элемента, исходя из совершенно противоположных точек зрения, никогда не смогут найти путей для соглашения и будут исключать друг друга. Однако действительность показала иное. Христианство и языческий эллинизм слились, мало-помалу, одно целое и создали христианско-греко-восточную культуру, которая и получила название византийской культуры. Центром последней сделалась новая столица Римской империи - Константинополь. Главное значение в деле создания нового положения вещей в империи принадлежит Константину Великому. При нем христианство впервые стало на твердую почву официального признания; в него прежняя языческая империя стала превращаться в империю христианскую. Обычно обращение народов или государств в христианство происходило в истории на первых шагах их исторической жизни, их государственного бытия, когда прошлое таких народов не создало еще твердых, установившихся основ или создало некоторые основы в грубых, примитивных образах и формах. Переход в подобном случае от грубого язычества к христианству не мог порождать в вроде или государстве глубокого кризиса. Не то представлял собой V век в истории Римской империи. Империя, обладавшая многовековой мировой культурой, достигшая совершенных для своего времени форм государственности, имевшая, таким образом, за собой великое прошлое, с идеями и воззрениями которого население сжилось и сроднилось, - эта империя, претворяясь в IV веке в государство христианское, т. е. вступая на путь противоречия с прошлым, а иногда и полного его отрицания, должна была пережить в высшей степени острый и тяжелый кризис. Очевидно, древний языческий мир, по крайней мере в области религиозной, более уже не удовлетворял народных потребностей. Народились новые запросы, новые желания, которые, в силу целого ряда сложных и многообразных причин, смогло удовлетворить христианство. |
| Оценивая военные походы императора, нельзя не отметить, что все враги, покорённые им и прекратившие своё существование как исторические персонажи, являлись сильнейшими народами своего времени. Почти не прекращавшаяся на протяжении всего царствования война с Персией также была не «загородной прогулкой». Персия и до св. Юстиниана, и позднее была и оставалась могущественной державой. Достаточно сказать, что всего чрез 60 лет после смерти святого императора персы поставили под сомнение само существование Римской империи. Лишь с великим трудом Империя перехватила стратегическую инициативу, а потом сломила сопротивление многовекового врага. Безусловно, было бы нелепо ожидать, что при масштабных и многолетних военных действиях, происходящих в царствование св. Юстиниана, удача всегда будет сопутствовать византийцам. Но, как правило, побеждали они, наглядно демонстрируя старый римский принцип: Рим может проиграть сражение, но не проигрывает войн. Зная, чьи руки потянутся к Италии после смерти св. Юстиниана, невольно возникает вопрос: а имели ли смысл военные предприятия в Италии? Ведь вскоре Империя будет вынуждена отказаться от своих исконных территорий, а властителями их станут франки. Но следует учесть, что объективно разница между франками и остготами была большая. Остготы – правители Италии, являлись арианами, а православная страна жила по римским законам и сохранила свою национальную элиту. И совершенно невозможно предположение, будто конструкция того искусственного политического равновесия, которое выстраивал Теодорих Великий, имела перспективы в будущем. Рано или поздно должен был встать вопрос: «или – или», и не известно, что случилось бы с Италией в случае торжества германцев. В отличие от остготов, франки были православными. Как писал современник, «франки не номады, как многие из варваров, но в большинстве случаев пользуются римскими гражданскими законами, равным образом одинаково мыслят о договорах, браке и божественной службе. Все они христиане (то есть православные. – А.В. ) и придерживаются вполне христианской веры. Праздники они совершают так же, как и мы, и для варварского племени они представляются очень благопристойными и культурными, ничем от нас не отличаясь, кроме варварской одежды и особенностей языка» 313 . Облагороженные римской цивилизацией и христианством, они гораздо органичнее вписались в жизнь Италии, чем их предшественники, и переняли многие традиции византийского двора. |
| И великий Месроп, после столь огромных трудов по изобретении нашей письменности, данной нам благодатью Божьей, и повсеместного основания школ для юношей, в которых обучение велось с великим усердием, направляет свои стопы в Иверию и там создает также для их языка алфавит, открывает для них школы и ставит учителей. После этого он отправляется в Агванк 99 и создает письменность также для их горлового варварского языка, открывает и там школы, согласно пословице – «От львиной охоты кормится множество лис, и при венчании престолонаследника на царство богатеют многие принцы». Затем он вновь возвращается в Армению и находит св. Саака, всецело поглощенного переводческим делом. Однако в связи со смертью царя Армении Врамшапуха великий Саак отправляется к персидскому царю Йездигерду 100 и просит его отпустить заключенного Хосрова 101 в Армению, дабы он занял место Врамшапуха. Йездигерд исполняет просьбу святого мужа и дает Хосрову армянское царство. Но при вторичном своем воцарении он прожил не более одного года и умер. После же смерти Йездигерда в Персии воцарился Врам V 102 . Он совершил в отношении армян много жестоких злодеяний, подорвав установленный порядок и доведя страну до разрухи. Видя эти злодеяния, св. Саак отправился в греческий удел 103 , ибо Армения была разделена на две [части] между императором и Персией. Великий Феодосий 104 , который вначале не желал принять его, узнав от многих, что он исполнен Божьей благодати и благочестия, с большими почестями принял его, оказав ему такое гостеприимство, как если бы он был посланником самого Христа, и повелел немедленно начать обучение на письменах, дарованных им Богом; расходы же школ он приказал делать за счет царского двора. В то же время св. Саак послал внука своего Вардана 105 к персидскому царю Враму просить у него мира. И он, чтя святого, выполнил его просьбу и посадил на армянский престол Арташира 106 , сына Врамшапуха. Этот предавался гнусному пороку – сластолюбию, что стало причиной злословия нахараров 107 , которые с омерзением отступили от него. Придя к великому Сааку с жалобой , они просили его стать их сообщником и обвинителем перед царем персидским, чтобы тот либо заключил в оковы армянского царя, либо сверг его. Саак же, хотя и не считал их хулу наветом, однако не соглашался предать царя своего в руки царя-язычника, надеясь на то, что катящийся вниз отрезвеет. «Упаси [Боже], – говорил он, – предать [мне] заблудшую овцу [свою] волку. Ибо хоть он и развратен, но отмечен священным крещением; безнравствен, но христианин; осквернен телом, но не безбожник душой; человек без правил, но не огнепоклонник». Словом, он не желал больную овцу свою променять на здорового зверя. |
| Из Введения (I. 1) явствует, что Созомен воспринимал себя как прямого продолжателя Евсевия и, шире, всей христианской традиции православной церковной историографии, восходящей, по его мнению, к Клименту и Егезиппу. Такое демонстративное игнорирование связи с Сократом в сочетании с постоянным обращением к тексту его «Церковной истории» указывает на то, что Созомен целенаправленно стремился противопоставить себя своему непосредственному предшественнику, апеллируя к той модели, которая доминирует в трех последних книгах сочинения Евсевия 346 . Очевидно, он полагал, что Сократу не удалось надлежащим образом воссоздать историю имперской церкви в период между Константином Великим и Феодосием Младшим. § 1. Торжество концепции Мелитона. Слияние церковной и христиано-имперской истории Самопротивопоставление Созомена Сократу определяется в первую очередь несходством их исторических концепций и непосредственно проявляется в разных способах организации и интерпретации одного и того же материала 347 . В «Церковной истории» Сократа, как мы показали, на равных соперничают два противоположных взгляда на историю: восходящая к Мелитону оптимистическая идея неуклонно прогрессивного развития христианства в Римской империи, которая отталкивается от признания зависимости судьбы того или иного императора, а также благополучия его государства и подданных от характера его отношения к христианской церкви, и пессимистическая идея церковной истории как непрерывной и непреодолимой череды смут, в которой слышится отзвук очень распространенного в античной философии и историографии восприятия исторического движения как хаоса. Напротив, Созомен в своем желании стать истинным продолжателем труда Евсевия (вернее, трех его последних книг) ориентируется исключительно на оптимистическую теорию Мелитона. Поэтому, если у Сократа идея постоянно возникающих внутри христианской общины беспорядков снижает значимость императоров в церковной истории и размывает сюжетную связь между этой историей и каждым отдельным правлением, то у Созомена правители Рима превращаются в подлинных героев истории, и благодаря этому членение его труда по императорскому принципу приобретает не только формально-хронологическое, но прежде всего идеологическое значение. |
| А из нас некоторые, определенные (посвященные) еще благочестивейшим Ювеналием, епископом Иерусалимским, молчали, хотя следовало бороться за каноны, чтобы нам не показаться заботящимися о своей славе. И ныне их такие старания и обманы не безызвестны нам во второй Финикии 451 и в Аравии. По истине, об них нет нужды заботиться нам, которые лучше предпочли бы лишиться тех самых городов, в коих вверено нам служение, и даже жизни нашей, чем лишиться этой ревности по вере 452 . Но против их происков мы поставляем суд Божий и вашего благочестия. Теперь же просим только о том, чтобы сохранено было одно исконное благочестие, чтобы свет православной веры, который, наконец, едва только воссиял при святом Константине, утвержден блаженнейшими дедом и отцом вашего благочестия, а твоим величеством распространен даже между другими, варварскими народами и в народе Персидском, не помрачился ныне внутри самого царского дворца и не померк пред вашею светлостью. Не два разные учения христианства ты, царь, вводишь в Персии; и наши дела не могут быть чем-нибудь великим 453 , когда мы будем усиливать раздор и когда не будет у них никого, кто бы рассудил; никто не будет следовать двоякому учению и таинству; никто, конечно, не может справедливо отступить от стольких отцов и непорочных святых. Равным образом не должно и предоставлять выгоды царства 454 тем, которые разногласят между собою, чтобы не явилось от этого какое-нибудь дерзновение у врагов благочестия. И кто может исчислить бесчисленные вредные последствия их раздора? Если же кто разумение небесных предметов считает маловажным, тому, ведь, нужно бы быть лучшим того, кому Господь дал всю власть мира. Мы же просим о том, чтобы получить суд от твоего благочестия. Да направит Бог ум твой к уразумению того, что исследуется. Наконец, если ныне что-нибудь препятствует тебе (ибо нам не могут быть известны все дела твоего благочестия), то просим твою светлость о том, чтобы нам можно было возвратиться домой (в свои епархии) благополучно и безопасно. Ибо мы видим, что города, порученные нам, немало терпят от такого промедления (нашего), по вине тех, которые и в делах благочестия, по-видимому, хотят только спорить без всякой пользы 455 . Письмо 167. Второе прошение тех же, посланное из Халкидона Августу Феодосию (II-мy) 456 . |
| Идея “перенесения империи” (translatio imperii), овладевшая болгарским царем Симеоном или Карлом Великим применительно к Франкской империи, была чужда домонгольской Руси. Византийское верховенство в иерархии государств закреплялось и в обычае императоров выступать в роли посаженного отца при крещении новообращенных королей или князей. Впрочем, такой взгляд поначалу был свойствен только византийской стороне и в древнерусских источниках нигде не отразился 225 . Известно, однако, что титул αρχν, признанный византийской администрацией за русскими князьями, был принят также и этими последними в качестве официального 226 . К этому титулу как греческой, так и русской стороной прибавлялись разного рода почетные или харизматические эпитеты, призванные подчеркнуть выдающееся, сугубо христианское положение князя 227 . При всем том интронизация русских князей 228 , как и инвеститура самих византийских императоров до начала XIII в., не сопровождалась официальным (т.е. богослужебным) помазанием со стороны митрополитов 229 . В связь с литургией фигура князя вступала только благодаря внесению его имени в богослужебные диптихи и просительные ектении. Древнейшее свидетельство такого рода находим в Житии св. Феодосия Печерского в связи с усобицей 1073 г. 230 , хотя характер повествования позволяет думать, что речь шла об уже закрепившемся обычае. Прославлению и религиозному возвышению династии служила также канонизация князей Бориса и Глеба (не позднее 20 мая 1072 г.) 231 , равно как и портреты князей-ктиторов в основанных ими храмах. Именно таким отношением к княжеской власти объясняется тот запрет на браки с западными (т.е. латинского вероисповедания) принцессами, который высказан, пусть в несколько смягченном русским переводчиком виде, в Канонических ответах митрополита Uoahha II . Подобные браки, в самом деле, были чуть ли не признаком хорошего тона при древнерусском дворе 232 . Монашество во второй половине XI в. использовало все свое влияние, чтобы защитить единую древнерусскую государственность, сохранить возрожденный завещанием Ярослава Мудрого славянский принцип старшинства (сеньорат), согласно которому киевским (и новгородским) столом мог владеть только старейший в княжеском роде, прошедший через однозначно определенные промежуточные этапы – владимиро-волынский, смоленский, переяславский и черниговский 233 . |
| Вскоре после его избрания в Антиохии молодому императору представился случай определить свое отношение к церкви и богословским вопросам, а также к тому положению, которое было создано религиозной политической реставрацией Юлиана. Напрасно представители разных церковных партий «непрестанно докучали царю, в надежде получить от него позволение – действовать против тех, которых считали они своими противниками» 1819 . Ясно показав свое расположение Афанасию 1820 и его исповеданию, Иовиан не принимал никаких принудительных мер против других церковных партий. Таков же был образ его действий и в отношении эллинизма. Целью его в этой области политики было восстановление доюлиановского status quo, причем в этом в несколько месяцев своего правления он так много достиг, что Филосторгий справедливо мог заметить, что «царь Иовиан восстановил в церквах прежний порядок, избавив их от всех оскорблений, какие нанес им Отступник» 1821 . Символически это выразилось в восстановлении христианской монограммы на военных знаменах и на монетах 1822 . Изгнанные епископы, например, Афанасий, были возвращены, преимущества церкви и принадлежащих к ним лиц, как-то клириков, вдов, девственниц – восстановлены 1823 . В связи с этими мерами находится конституция, угрожающая смертной казнью за вступление в брак с посвященной Богу вдовой или девственницей даже при наличности их согласия и признающая детей от такого брака незаконными 1824 . Ту же политику мастерски проводил со времени своего воцарения его преемник Валентиан. Валетиниан был горячим последователем никеизма и убежденным христианином, но это не оказывало никакого влияния на его отношения к язычникам и не никейцам. Он держался самостоятельно в вопросах веры и не поддавался внушениям духовенства, отбросив их теорию поддерживать религию государственными средствами. Вообще терпимость к разным религиям он сделал главным пунктом своей программы. Относясь с полной терпимостью к язычеству 1825 , Валентиан все же был христианским государем. Он восстановил привилегии, данные Константином Великим клирикам 1826 , освободил монахинь от lustralis collatio 1827 , под угрозой штрафов приказал праздновать воскресенье и пасху 1828 , защищал христиан от принудительных работ по воскресениям 1829 , запретил посылку христиан-солдат охранять языческие храмы 1830 , отменил осуждение христиан на арену 1831 и т. |
| Также явилось знамение на небе. л. м. 6160, Р. Х. 660. При Иоанне еп. Константинопольском 1-й год. В сем году коварством убит Констант в Сицилии в Сиракузах в бане, называемой Дафна; поводом к сему было следующее: после убиения брата своего Феодосия он навлек на себя всеобщую ненависть от византийцев 296 ; особливо, когда он бесчестно привел в Константинополь Мартина папу Римского и изгнал его в Херсонес, а Максиму мудрейшему исповеднику отрезал язык и правую руку, и многих из православных казнил мучениями, изгнаниями и лишениями имений за то, что они не принимали ереси его, равно двух Анастасиев, учеников исповедников и мученика Максима предал изгнанию и мучениям. За это все жестоко возненавидели его, и он устрашившись хотел перенесть столицу в Рим, и часто покушался увесть туда царицу и троих сынов своих, но Андрей спальничий и Феодор начальник колоний воспрепятствовали его намерению. Он провел в Сицилии шесть лет. Однажды пришел он в помянутую баню, с ним вместе вошел некто Андрей, сын Троилов, который прислуживал ему. Когда Констант начал тереться галльским мылом, то Андрей ударил его шайкою в голову и тотчас ушел; когда царя долго не видно было, то извне вошли в баню к нему и нашли его мертвого, и похоронивши его провозгласили царем Мизизия некоего армянина против воли его: ибо он был очень благовиден и величествен. Константин, известясь о кончине отца, с великим флотом прибыл в Сицилию и схвативши Мизизия убил его вместе с убийцею отца своего и устроивши дела на западе возвратился в Константинополь и начал царствовать с братьями своими Тиверием и Ираклием. (По иным: во время пребывания в Сицилии царя Константа напал на него Мизизий с умышленниками в бане и убил. По другим: царь боролся с Мизизием и с прочими дерзкими злодеями и снял с них головы, в том числе и с Юстиниана патриция отца Германа, сделавшегося патриархом, а Германа человека вспыльчивого сделал евнухом.) л. м. 6161, Р. Х. 661. При Константине царе константинопольском 1-й год. В сем году начал царствовать Константин с братьями. Сарацины устремились воевать Африку и, как говорят, взяли в плен восемьдесят тысяч. Жители восточного округа пришли в Хрисополис и говорили: мы верим во святую Троицу и идем венчать на царство троих. Константин смутился, потому что венчан был один, а братья его оставались без всякого достоинства; он послал Феодора, патриция поселений, и похваливши их расположение, отделился от них. Он попросил первых из них придти в город посоветоваться о сем деле вместе с сенатом, чтоб он мог поступить по желанию их; когда они пришли, то он приказал их повесить по ту сторону насупротив Сик. Прочие смотря на то постыдились и с горестью возвратились назад. Царь отрезал носы у братьев своих. л. м. 6162, Р. Х. 662. |
|
|
