| Это верно? Ответ: Да, это верно, я помню хорошо, что никто из б. послушников Даниловского монастыря ко мне в Сыктывкар и Архангельск не приезжали, и я ни с кем там не встречался из них за все мое пребывание в этих городах. Вопрос: Это неправда. Вы встречались в Архангельске с иеромонахом Спиридоном Пиунковым (ошибка – Пиуновским. – Ред.). Почему Вы это скрыли? Ответ: Да, я с иеромонахом Спиридоном Пиунковым в г. Архангельске встречался в 1935 году. Он там находился в ссылке, и я, прибыв в Архангельск в январе м-це 1935 года, жил в его квартире, с ним вместе, около м-ца, а затем он перешел на другую, а я остался в его, но встречи у нас с ним продолжали быть до мая м-ца 1935 года, т. е. до моего переезда в Сыктывкар. Вопрос: Больше Вы с ним нигде не встречались? Ответ: Нет. Вопрос: Вы хорошо помните, что больше с ним нигде не встречались? Ответ: Да, я это помню хорошо. Вопрос: Когда Вы встречались с архимандритом Климковым? Ответ: С Серафимом Климковым последний раз я встречался в г. Владимире, в квартире Холмогорова в конце 1933 г. или в начале 1934 г. Вопрос: Следствию известно, что архимандрит Серафим Климков приезжал в г. Сыктывкар в конце весны 1936 г. и встречался с Вами, почему Вы это скрываете? Ответ: В Сыктывкар Серафим Климков в 1936 г. не приезжал, и мы с ним не встречались с 1933 или начала 1934 года. Вопрос: Вы встречались в ссылке в г. Архангельске или Сыктывкаре с ссыльным епископом Германом Ряшенцевым? Ответ: С епископом Германом Ряшенцевым я не встречался с 1923 года. Я знал, что он находился в ссылке в г. Архангельске и однажды как-то во время моего проживания там приходил ко мне с визитом, но меня дома не застал. Категорически заявляю, что я с Ряшенцевым будучи в ссылке не встречался и никакой связи не имел. Вопрос: И не переписывались? Ответ: Да, и не переписывался». (Лл. 56–58) В начале мая допросы о.Симеона переходят на другой уровень, можно сказать, с местного, даниловского, на более масштабный – «межобластной» (потом будет и «всесоюзный»), если это, конечно, хоть и видимость, но действительно допросы, а не полностью написанные следователем «протоколы», потому что, повторяем, есть большие сомнения, что о. |
| Не то чтобы я не знал о трудностях и обидах, которые приходятся на долю бедноты при этом строе, но я отношу это за счет, так сказать, личной жестокости, неправды многих из представителей правящих классов, и поэтому возможным врачевать это зло не революционными методами, … признаю, что неравенство состояний и сословий неизбежно в этом мире. Не скажу также, чтобы и державы монархии ради сохранения связанных с ним некоторых привилегий и материальной обеспеченности духовенства, особенно высшего (здесь, видимо, ошибки при перепечатке копии; мы их не исправляем, чтобы не внести что-либо от себя, тем более что общий смысл достаточно понятен. – Ред.). Монархия, по моему убеждению, наиболее способствует воле Божией о власти на земле и наиболее способна поддерживать порядок и благоденствие, поскольку власть и подвластные держатся веры и Закона Божия. Советская власть, решительно порвавшая с религией, отрешающаяся и надеющаяся вскоре совсем ликвидировать ее, тем самым неприемлема моему духу, и ее начинания даже по видимому направлены к благосостоянию народов, не кажутся мне способными принести им благоденствие как начинания, не основанные на вере и христианской нравственности. Поэтому читая в советской прессе о жизни за границей, я с утешением воспринимаю сообщения о победе консервативных палат и их носителей и с сожалением о победе коммунизма. Замечательно всё сформулировано! Хотя последнее предложение – о чтении советской прессы – конечно, искусственное. Возможно, все-таки, это не показания, а взято из писем или записок отца Поликарпа. Дальше идет место, судя по всему, также вставленное следователями и хорошенько подредактированное. В 1937 г. стало недостаточно «контрреволюционной деятельности» обвиняемых, всё чаще к этому добавляется «фашизм». К 39-му году, к советско-фашистскому пакту, разумеется, это обвинение исчезает, но в 37-м оно цвело пышным цветом. Я недостаточно знаком с фашизмом, и отношение, напр., Гитлера к религии и церкви для меня не ясно (в копии всё с ошибками, приходится кое-что исправлять, иначе непонятен смысл. |
| В начале 1925 г. 6-е отделение приступило к ликвидации “шпионской организации церковников”, которую якобы возглавлял Патриарх Тихон. Как отмечалось выше, Патриарха планировалось обвинить в том, что он возглавлял группу, которая “приготовила ряд материалов для антисоветского выступления на предстоящем в мае месяце в Иерусалиме соборе, имела отношения шпионского характера с АРА и с представителями Англии” 39 . Уже к 1 февраля 1925 г. 6-м отделением был арестован церковный историк профессор И. В. Попов, который по домыслу ГПУ входил в группу, возглавляемую Патриархом. Об этом сообщал Тучков в своем докладе о деятельности 6-го отделения за период с 1 ноября 1924 г. по 1 февраля 1925 г.: “Как пример можно привести дело профессора-церковника Попова и группы лиц с ним работавших. Эта группа собирала сведения для антисоветского выступления представителей русской православной церкви на предстоящем в мае месяце 1925 г. соборе, в частности о репрессиях карательных органов Соввласти по отношению к епископату и церковникам и вообще, причем предполагалось придать этим репрессиям характер гонений на религию. В течении месяца со дня начала работ этой группы она была выявлена и ликвидирована” 40 . Арест И. В. Попова был первым этапом новой кампании против Патриарха. Он был арестован 9 (или 11) декабря 1924 г. по обвинению в том, что собирал сведения о репрессированных епископах для передачи их на Запад (ст. ст. 58 п. 10–11, 59 и 73), и позднее был приговорен к 3 годам концлагеря и в 1925–1927 гг. находился в Соловецком лагере 41 . По данным, которые приводил Тучков в списке агентурных разработок, ведущихся 6-м отделением СООГПУ, к 17 марта, когда был составлен список, дело так называемой “шпионской организации церковников” заканчивалось следственной разработкой. На завершающем этапе следствия, после допросов “членов шпионской организации” арестованных архиепископа Феодора (Поздеевского) и профессора И. В. Попова, 21 марта был впервые допрошен и сам Патриарх. К этому времени он уже вышел из больницы и довольно часто совершал богослужения в различных храмах Москвы. Но в этот день Патриарх впервые после достаточно длительного перерыва был вызван на Лубянку и допрошен помощником Тучкова М. Д. Соловьевым 42 . Допрос был оформлен на бланке протокола допроса СО ГПУ самим Соловьевым. Обвинения, которые планировалось предъявить Патриарху, уже были выработаны Тучковым и отражены в цитированных выше докладах. |
| 4 апреля. Вторник. Опять превосходный, солнечный, весенний, теплый день. Утром прогулка и затем работа над рецензией до 5 1 / 2 вечера в полнейшей тишине, т. к. Л[иза] и Миня уехали к Богоявленским. В 5 1 / 2 я отправился к ним же пешком. Улицы полны народа и необычайно грязны. Масса всякого сора, тротуары прямо в иных местах загажены. Много хуже, чем в Неаполе, но там все искупается природой и морем. Видимо, эта сторона городской жизни не составляет теперь ничьей заботы. Поскорей бы все это наладилось и вошло в свою колею. 5 апреля. Среда. Окончил рецензию на Гневушева. Работал над нею более 2 месяцев. Появились газеты и с горькими пилюлями: ряд телеграмм о буйствах и бесчинствах солдат по Московско-Казанской дороге. В поезд влезает их человек по 500–600, бьют железнодорожных служащих, сами распоряжаются движением поездов и т. д. Есть и воззвание Временного правительства к солдатам о прекращении таких беспорядков. Но что толку в таком воззвании. Главнокомандующий Гурко 712 взывает против болтливости в письмах с фронта, открывающей неприятельским шпионам сведения о наших формированиях. Грустно. У меня завтракал проф. Академии А. П. Орлов, рассказавший мне о событиях в Академии за страстную неделю, когда студенты потребовали удаления ректора [епископа Волоколамского Феодора (Поздеевского) ]. Были переговоры с ним делегатов от студентов и профессоров, и он согласился, наконец, подать прошение об отпуске и сдал управление Академией инспектору [архимандриту Илариону (Троицкому) ]. 6 апреля. Четверг. Начал перечитывать книгу Михайлова о Псковской правде, с целью написать статью для «Исторических известий». Не знаю, что выйдет. Был у вечерни в Новодевичьем монастыре; там превосходно поют и читают, и при таком исполнении понимаешь всю красоту и смысл православной службы. Вечером начал читать Яковлева «Приказ сбора» и т. д.; глава I этой книги кажется мне прицепленной к остальному тексту механически. В газетах – вести об украинском съезде в Киеве, на котором раздаются горячие голоса за отделение Украйны (так в тексте – ред.) и за провозглашение конгресса Украинским учредительным собранием, которое «октроирует» автономию Украйны 713 . О, Русская земля, собранная столькими трудами великорусского племени! Неужели ты начинаешь расползаться по своим еще не окончательно изгладившимся швам! Неужели нам быть опять Московским государством XVI в.! |
| Это был уже явный выпад против митрополита Владимира и вызвал протест со стороны иначе настроенных членов Общества. «Духовенству в наше время не пристало разделяться на какие-то группы... Священники должны… действовать в согласии со своим епископом, а не поддерживать тех, кто выступает с протестом против митрополита. Печатать о своем сочувствии протестующим еще более неприлично», – говорил протоиерей Х. К. Максимов . Есть в дневниковой записи Л.А. Тихомирова неожиданные слова: «Одно только хорошо – совершенно перестали петь " Царю Небесный " – все же одним кощунством меньше». Соблазн включиться в общественно-политическое движение, утрата «вкуса к духовному» (выражение архим. Феодора (Поздеевского)), к церковности, смешение земного и Небесного, мира и Церкви были так велики, что забывали даже о молитве. Так москвичи продвигались, с одной стороны, в сторону все усиливающейся политизации, с другой – все большей оппозиции митрополиту Владимиру. Н.П. Розанов впоследствии вспоминал: «То, что происходило в 1905-1906 гг. в собраниях Общества любителей духовного просвещения в Епархиальном доме, было организованным походом на самодержавие духовного владыки, а вместе с тем и светского» . Тем не менее, было необходимо утверждение Митрополитом нового председателя и Совета, и потому на заседании 10 ноября было решено отправить к Святителю в Петербург «особую комиссию» с документами о задуманном реформировании «Московских Церковных ведомостей», а заодно бумаги с сообщением о проведенных выборах и новых постановлениях. Между тем среди либерального крыла вызревала мысль о необходимости собственной предсоборной Комиссии. Таковая и была создана на заседании 15 ноября 1905 года. В ее выборный состав вошли протоиерей Н.П. Добронравов, священники Н.Г. Попов и И.И. Кедров и А.И. Покровский, получившие право «привлечь к участию в Комиссии и других членов, интересующихся делом церковной реформы» . Спустя некоторое время в Комиссии числилось уже около 40 учредителей. О причинах создания Комиссии писали следующее: «Возникновение подобной общественной организации в настоящее время, когда в церковных кругах идет такая спешная, но односторонняя подготовка к предстоящему Собору... получает особенный смысл еще и потому, что она подает снизу голос самой жизни по религиозной реформе и вносит необходимый " общественный " корректив в несколько односторонний, чиновничье-клерикальный характер синодальной подготовки к этой важнейшей не столько " узко-церковной " , сколько широкой " церковно-общественной " реформе» . |
| Поскольку бóльшая часть текстов была уже отпечатана и сборник сформирован, статья Глубоковского могла быть помещена лишь в самом его конце 2310 . Добронравов также «усерднейше» просил, чтобы статья была обязательно подписана. «Конечно, догадаются и без подписи, кому статья принадлежит: «ex lingua leonem» 2311 , но ведь Вы лучше меня знаете, что многим будет выгодно прикинуться, как будто автор им не известен, и статье они не придадут значения. Прошу Вас поэтому для пользы дела свое имя поместить» 2312 . Расчет оказался верным. Имя автора придало статье особое звучание и значение. Кроме того, в самый разгар обсуждения в Академии статьи Глубоковский был избран почетным членом МДА. 2 ноября он получил диплом вместе с сопроводительным письмом ректора МДА епископа Феодора (Поздеевского) от 25 октября 1914 г. 2313 В ответе, направленном 6 ноября в Совет Московской академии, Глубоковский выражал «досточтимому совету родной академии» свою глубокую благодарность: «Для меня не может быть ничего иного больше, дороже и отраднее столь великой чести, оказанной мне за «учено-литературную» деятельность. Принимаю же высокое звание, как священное благословение дорогой матери своему сыну, который всегда был верен ее научным заветам и посильно старался быть достойным имени питомца славной Московской духовной Академии» 2314 . Объясняя причину, побудившую взяться за воспоминания, Глубоковский замечал: «Прожита уже вся настоящая жизнь, и дальше остаются лишь болезненное угасание и обременительное прозябание. Не хватает сил не только идти вперед, но даже повторять старое и погашать прежние счеты, которые именно теперь восстают перед умственным взором колоссальными цифрами кредита, чуть не сплошного (...). И вот в эти грустные минуты решительного поворота к старости, – когда так близко «оскудение» и столь далеки «вечные кровы», – воскресает перед смятенною душой священный образ дорогой Almae Matris и наполняет светлыми надеждами. (...) Минувшего не воротишь, и каждая написанная буква является шагом к неведомому будущему, но по необходимости стремишься теперь назад, чтобы обновиться на остаток дней отрадными воспоминаниями юности и почерпнуть в них оживление для посильной работы по долгу пред матерью и во имя ее» 2315 . |
| С того времена научное раскрытие вопроса об «аскетизме“ несомненно подвинулось вперед, но все же этот успех нельзя признать существенным, достаточным и вполне удовлетворительным. По справедливым словам архимандрита Феодора (Поздеевского) , «вообще аскетическая литература новейшего времени бедна, а интерес не только к изучению аскетов, но даже и чтению их только еще начинает пробуждаться. 50 Выражением этого пробудившегося интереса к исследуемому нами вопросу служит появление за последние годы нескольких сочинений, посвященных раскрытию и анализу аскетических воззрений представителей аскетической письменности IV века христианства, 51 а также воззрению некоторых из наиболее выдающихся аскетических писателей в отдельности. 52 Но до сих пор еще не появлялось труда об «аскетизме“ по систематическому богословию, т.е. такого сочинения, которое бы уясняло сущность, основной смысл православного учения об «аскетизме“ в связи с общим православным мировоззрением, которое бы освещало вопрос, какое место и значение принадлежат аскетическому моменту в общей системе православного богословствования и в общем строе истинно-христианской религиозно-нравственной жизни. Между тем в таком именно принципиальном освещении вопроса об «аскетизме“ чувствуется и сознается настоятельная и серьезная потребность особенно в настоящее время, в виду запросов общества. Бесспорно, идеальным явилось бы такое состояние науки, при котором сначала были бы уяснены и раскрыты аскетические воззрения отдельных, наиболее видных и характерных представителей аскетической письменности, и уже после этого, в виде итога, как вывод из всех предшествовавших исследованию, было предложено научное, систематическое изложение православного учения. Однако выполнение такого требования, если оно даже фактически осуществимо, в чем можно сильно сомневаться, – потребовало бы слишком много времени, а между тем жизнь не ждет, она настоятельно заявляет о своих требованиях и налагает на представителей нашего богословия известные нравственные обязанности. С другой стороны, и самое существо богословского учения православной церкви вовсе не таково, чтобы оно для своего точного раскрытия требовало непременно математической полноты изучения всех выразителей и представителей православного мировоззрения – Свв. Отцов и Учителей Церкви. Общий смысл православного учения достаточно уясняется и из точного изучения писания только наиболее выдающихся Свв. Отцов Церкви, и это условие в нашем труде мы, по мере сил и возможности, и старались выполнить. |
| Однако и по сей день возникают проблемы как с пониманием ситуации в стране, приведшей к репрессированию многих тысяч людей, так и с отношением к репрессированному духовенству. Даже в реабилитирующих документах совершается смешение понятий. Историки и члены комиссии Политбюро по дополнительному изучению материалов, писавшие текст указа Президента СССР от 11 августа 1990 г., толковали “беззаконие” расширительно: для них репрессии были одинаково незаконны как с позиции общечеловеческих норм, так и с точки зрения самих законов 1920–1930-х гг. Другими словами, беззаконие совершалось в том числе и по отношению к самим законам. Другой точки зрения придерживается и гумен Дамаскин (Орловский), который целью репрессий в отношении духовенства и верующих считает намерение государственных органов (в соответствии с коммунистической идеологией) ликвидировать институт священства и сам институт Церкви . О репрессированном духовенстве собран огромный фактологический материал, сказано много слов и написано немало комментариев, но все же глубокого анализа причин репрессивной политики государства пока нет. Отсутствуют внятные объяснения природы и сущности высказываний обвиняемых. Какую роль в репрессиях сыграли основополагающие государственные акты? Как стали возможными массовые сфальсифицированные обвинения? Эти и другие близкие по теме вопросы еще предстоит решить исследователям . Вызывает некоторое недоумение, что, наряду с объединением Русской Православной Церкви Московского Патриархата и РПЦЗ и наметившимся позитивным диалогом в отношении канонизации «непоминающих» (канонизация их в РПЦЗ прошла в 1981 году), не произошло автоматического введения в месяцесловы всех канонизированных РПЦЗ новомучеников. Канонизация минула митр. Ленинградского Иосифа (Петровых) и архиеп. Волоколамского Феодора (Поздеевского). Возникает вопрос: в единой Церкви святые тоже должны быть едины? Если такая позиция неприемлема, мы открыто и честно должны говорить, что по тем или иным критериям, руководствуясь неопровержимыми свидетельствами источников о недостойном поведении либо нравственном облике уже канонизированного святого, мы не можем считать новомучениками всех святых, канонизированных РПЦЗ. Оговоримся, что к процессу канонизации, конечно же, нужен взвешенный и продуманный подход. Поэтому так важно не только ясное определение критериев канонизации, выяснение всех обстоятельств жизни и служения, а также обстоятельств мученичества или исповедничества репрессированного духовенства, но и понимание, в каком случае критерии работают, а в каких нет. |
| юридические курсы В. А. Полторацкой. 5 дек. назначен приват-доцентом юридического факультета Московского ун-та, преподавал церковное право, а с весеннего семестра также вел практические занятия по истории церковно-гос. отношений в России. Затем был назначен сверхштатным профессором ун-та. По воспоминаниям, по манере чтения лекций он был похож на В. О. Ключевского . И. состоял членом об-в при Московском ун-те: Педагогического, Исторического (нач. 1900-х гг.), Рус. библиографического, Имп. археологического (с 1916), а также Археологического об-ва при Историческом музее (с 1911), Об-ва истории и древностей российских (с 19 марта 1904), Имп. археологического об-ва (член-корреспондент с 1909), Об-ва любителей духовного просвещения (ОЛДП), Московского об-ва по устроению публичных чтений (1911-1913), был членом комиссии по церковному праву при Московском юридическом об-ве. В 1917 г., после ревизии МДА и отставки ректора еп. Феодора (Поздеевского), по требованию Совета МДА И. был восстановлен в звании сверхштатного профессора и назначен на кафедру церковного права, одновременно он остался профессором Московского ун-та и преподавателем школы. И. был активным участником движения за участие мирян в делах Церкви, за соборный принцип в ее управлении. В 1917 г. был делегатом от мирян на Московском епархиальном съезде. 21 марта того же года включен в число избранного съездом Совета из 12 чел. при управляющем Московской епархией. 12 апр. по поручению съезда прочел доклад о порядке избрания епископов в древней Церкви. 25 мая 1917 г. определением Святейшего Синода включен в состав Предсоборного Совета в числе 18 приглашенных лиц (дополнительно к синодальным, 7 выборным архиереям и делегатам от Всероссийского съезда духовенства и мирян), начавшего работу 12 июня в Петрограде. Летом 1917 г. входил в состав Чрезвычайной комиссии Временного правительства в Петрограде в качестве эксперта-сектоведа в отношении обвинения Г. Е. Распутина в хлыстовстве (выразил отрицательное мнение). В июне 1917 г. |
| 485 Перед вступлением Румынии в войну, на ее южной границе вдоль Дуная и в Добрудже Центральные державы располагали незначительными силами, но с началом румынского наступления в Трансильвании здесь была сформирована Дунайская армия Макензена (включала немецкие, болгарские и турецкие войска), на стороне которой было двойное превосходство в силах. Добруджа оборонялась 19-й румынской дивизией, располагавшейся в Базарджике, и 47-м армейским корпусом русских (ген. Зайончковский), сосредоточенным в районе Меджидие. 22 августа 19-я румынская дивизия сдала Базарджик болгарским войскам. Через несколько дней пал Туртукай, 27 августа без боя оставили Силистрию. Румыны приостановили наступление в Трансильвании и начали переброску войск на юг. В то же время, 19-я румынская дивизия в ночь на 25 августа самовольно ушла на север, обнажив фланг 47-го корпуса русских. В этих условиях, в целях упорядочения управления войсками, 26 августа была создана Добруджанская армия во главе с генералом Зайончковским, за которым осталось и командование 47-м корпусом. Хотя превосходство в силах было по-прежнему на стороне Макензена, все же на некоторое время его наступление в Добрудже удалось остановить. 488 Бородинский мост через реку Москву соединяет Смоленскую улицу с Б. Дорогомиловской. Построен в 1912 г. по проекту инженера Н. И. Осколова архитектором Р. И. Клейном к столетию Отечественной войны 1812 г. 489 Первое здание Брянского (с 1934 г. – Киевского) вокзала было деревянным (построено в 1897–1900 гг.). В 1912–1917 гг. на его месте, по проекту архитектора И. И. Рерберга (при участии В. К. Олтаржевского), было сооружено новое здание в стиле неоклассицизма. 490 Богословский имеет в виду отрицательный отзыв, данный А. И. Алмазовым на диссертацию А. И. Покровского (см. запись в дневнике от 7 марта 1916 г.). Богословского возмутило то обстоятельство, что отрицательный отзыв был написан под давлением ректора Академии епископа Феодора (Поздеевского) . Несмотря на это, совет Академии проголосовал за присуждение Покровскому степени доктора богословия, но Синод, по настоянию ректора, не утвердил данное решение. Степень доктора богословия Покровскому была восстановлена советом Академии только в августе 1917 г. Восстановлен он был и на сверхштатной должности в Академии (уволен оттуда Синодом в 1909 г. без объяснения причин, но, вполне возможно, не без «стараний» ректора). Об этом подробнее см.: Голубцов С. Московская Духовная Академия в начале XX в. Профессура и сотрудники: Основные биографические сведения. М., 1999. С. 99 и др. |
|
|
