| – Что вы можете сказать об общем уровне письменных работ и устных ответов студентов? – Конечно, русский язык, как и всякий язык, развивается. Но, к сожалению, даже его носители сегодня стремятся к упрощению языка. Исчезают красивые обороты, синонимы. Сейчас появилось много слов, которые называют практически любой предмет. В английском языке есть выражение «one thing», которым обозначатся вещь. И вот этой «вещью» можно назвать вообще все, что видишь вокруг, не нужно употреблять точные именования. Печально, что и русский язык наводняют такие универсальные примитивы. Современная молодежь употребляет много «мусорных» слов-связок: «как бы», «ну, вот». Очень грустно, когда студент, рассказывая о каком-нибудь библейском событии, говорит: «Моисей как бы пошел в Египет и потом как бы там совершил там чудо…». Когда студенты делают неправильное ударение или высказывают суждение, употребляя слова-паразиты, искажающие значение этого суждения, я обращаю на это внимание и исправляю ошибки. – Федор Алексеевич, каковы, на ваш взгляд, перспективы семинарского образования? – Я уже пять лет преподаю в Сретенской семинарии и вижу, что уровень учебного процесса, уровень воспитательной работы здесь неизменно высок. Важно, что произошло реформирование семинарского обучения – теперь это высшее образование, а не средне-специальное, как раньше. И Сретенская семинария, безусловно, соответствует этой высокой планке. Думаю, что недалек тот час, когда семинарии будут выдавать дипломы государственного образца, дипломы, которые будут котироваться не только в церковной среде, но и в светских учреждениях. Беседовал Андрей Тихонов студент 4-го курса СДС 18 июня 2009 г. Комментарии Сибирячка 12 октября 2015, 20:00 Огромное спасибо Вам, Фёдор Алексеевич, за интереснейшие лекции. Как жаль, что я не обнаружила их раньше. Сергей Юрьевич Зюзгин 18 октября 2014, 16:00 Уважаемый Федор Алексеевич Спасибо вам большое за курс лекций который вы предоставили в открытый доступ. Сложно переоценить его пользу. Мы вас теперь знаем и в Мельбурне Огромное Спасибо Сергей |
| Неудивительно, что если царя Федора Ивановича английская королева именовала братом, то царского шурина она называла «Благороднейший князь, наш добрейший и любящий кузен». В конце 80-х годов 16 века русский государь готовился к возвращению земель, отобранных шведами у России при его отце - Иване Грозном. 14 декабря 1589 года начался знаменитый Ругодивский поход русского войска (Ругодивом русские называли Нарву) – царь шел войной «на непослушника своего на свейского короля на Ягана (Сигизмунд третий) к городом к Ругодиву и к Иванюгороду, да к Копорье, да к Яме». Во главе войска встал сам царь (русские государи делали это далеко не всегда), а Москвой во время похода должен был управлять Степан Васильевич Годунов и дьяк Вылузгин. Государь Федор Иванович ехал впереди войска на прекрасном коне-аргамаке. Таким он был изображен тремя годами ранее – на знаменитой Царь-пушке, которая была отлита в 1586 году мастером Андреем Чеховым. И вот художественная реальность воплотилась в жизнь – царь действительно возглавил войско. Рядом с царем ехал его воспитатель Григорий Васильевич Годунов. При царе был организован Дворцовый полк, первым воеводой которого был назначен Борис Годунов, а вторым - Федор Романов. Большой полк всего русского войска возглавили князь Федор Мстиславский и боярин Иван Васильевич Годунов. Полк Правой руки возглавили князь Ф.М. Трубецкой и Богдан Юрьевич Сабуров. Наряд, то есть артиллерийский полк, возглавили Иван Иванович Сабуров и Г.И. Морозов. До Великого Новгорода войско сопровождала и царица Ирина Федоровна – небывалое явление в русской истории! В Великом Новгороде с ней остался дожидаться возвращения русского войска Дмитрий Иванович Годунов. Крепость Ивангород Первым был взят город Ям. Затем окружили Ивангород, сделали пролом в его стене – тут же в него ворвалось 2380 человек детей боярских, стрельцов и казаков во главе с князем И. Ю. Токмаковым и Степаном Федоровичем Сабуровым. Крепость Копорье Ивангород также взяли. Вслед за ним - Копорье. Параллельно этим боевым действиям велся обстрел Ругодива-Нарвы. Ходили в лобовые атаки (в том числе воевода Г.И. Вельяминов-Зернов), стреляли из наряда, но взять Нарвы не могли – это была мощная крепость с гарнизоном в 1600 человек. |
| В 1455 г. Русь переживала очередное бедствие. Еще в начале этого года Сеид-Ахмед с ордынцами появился в Великом княжестве Литовском. Затем настала очередь и русских земель. О нападении на Русь сохранилось три летописные версии. Согласно одной из них, в 1455 (6963) г. «приходили татарове Седи-Ахметевы к Оке-реке и перевезошася Оку ниже Коломны». Против них был послан князь Иван Юрьевич «с многими вои». Во время столкновения «одолеша христьяне татар». Правда, тогда убит был князь Семен Бабич Друцкий («не на суиме, но притчею некоею»). По второй версии поход татар тоже датируется 1455 г. В согласии с первой версией в Ермолинской летописи говорится, что на Русь напали «татарове от Сиди-Ахмстевы орды, и перелез Оку-реку, и грабили, полон и имали». Далее сообщается, что против них послан был не князь Иван Юрьевич, а Иван Васильевич Ощера с «коломничи», но он «не поспе на них ударити». Тогда «пришед сы иные страны» Ф.В. Басенок «с великого князя двором, татар бил и полон отнял». Тогда же убит был князь Семен Бабич (Друцкий). Третья версия (Софийская II и Львовская летописи) — компиляция первых двух, но проникнута определенной тенденцией. Здесь глухо говорится под 1455 г. о приходе на Русь татар и посылке против них князя Ивана Юрьевича. Но под 1454 г. сообщается, что Солтан, Седи-Ахметов царевич, перешел Оку, пограбил земли и отошел, а коломенский воевода И.В. Ощера «да их пустил, а не смел на них ударитися». Услышав это, Василий II отпустил «со множеством вои» своих детей, Ивана и Юрия, да и сам пошел против «окаянных». Видя это, татары «возвратишася вспять», а Федор Басенок со двором великого князя «татар бил, а полон отьимал». Тогда-то и убили князя Семена Бабича. А.Н. Насонов связывает появление этого рассказа с разоблачением И.В. Ощеры во время похода татар 1480 г. Во всяком случае, в Софийской II летописи слиты два источника, один из которых восходит к Московскому своду конца XV в. К середине 50-х годов XV в. относится возникновение Касимовского ханства (царства). В.В. |
| Однако ж я пребывал в той беде, нимало их слушая; ныне колодники об отсылке в Преображенское все возрадовались, и из них некоторые бранили меня и говорили подьячему: что-де вы взяли и исцовали-де в деле, а выторговали кл..! и хвалились, говоря: «Лихо-де нам было здесь, а в Преображенском-де нам будет скорая свобода: дьяки-де и подьячие там нам друзья. Хотя князь Федор Юрьевич неправды сделать и не похочет, но чрез доношения и заступы учинят желатели неправды по своей воле». Ей, всемилостивейший государь, один без всякого порока пред тобою вернейший твой при тебе раб Александр Данилович, прочие же все не без причины». Князь Ромодановский в свою очередь обвинил Курбатова и подьячих Оружейной палаты во взятках; Курбатов объяснил, что принял взятку нарочно, для доказательства вины принесшего, и представил список подаркам, которые получил за дела вершеные, ибо такие подарки не считались тогда противозаконными. Знаменитый прибыльщик зоркими глазами смотрел всюду, как бы учинить прибыток казне великого государя. Летом 1704 года купец гостиной сотни Немчинов донес ему следующее: торговые люди подают сказки о торгах и пожитках своих в Монастырский приказ, и многие пишут неправду, например Шустовы – Матвей да Федор Семеновы, которые пишут в сказке своей, будто у них всяких пожитков только тысячи на две или на три и разорены всеконечно, а у них, знает он, пожитков дедов их умерших в селе Дединове близ сорока тысяч золотых червонных да несколько десятков тысяч рублей денег, а они, Шустовы, люди непостоянные: имея такое богатство, о нем небрегут и пьянством своим истощают, а не умножают, и если их не обуздать, то и до конца такое великое богатство истребят, и потому пусть великий государь укажет из палаты Оружейной послать с ним, Немчиновым, подьячего верного да 20 или 30 человек солдат, и он те золотые и деньги вынет. Курбатов дал знать об этом Меншикову и по его письму послал подьячего Хрипунова с солдатами и Немчиновым в Дединово. Хрипунов вынул у Шустовых в нежилых палатах коробку, заделанную меж полов и сводов; в ней оказалось червонных весом четыре пуда шесть фунтов, да китайского золота в коробках и кусках семь фунтов 13 золотников, да в гнилых кульках и мешках старых денег 14 пуд 8 фунтов, да под тем же полом старых денег 52 пуда 27 фунтов да 39 пуд 6 фунтов. |
| После этого въезда начальник стражи генерал Карловиц, желая снискать расположение бранденбургского посла, со слишком предупредительной вежливостью спешил осведомиться о его здоровье. Отвечая на это приветствие, посланник приказал коротко сказать генералу, что он Карловица не знает и потому очень естественно удивляется, что тот спрашивает о здоровье незнакомого ему человека. Карловиц очень обиделся этим поступком посла. Бранденбургский посланник привез с собой мальчиков музыкантов (их зовут гобоистами), музыкантов этих царь купил у их учителя за 1200 золотых. Князь Федор Юрьевич Ромодановский и Федор Матвеевич Апраксин сошлись в одном доме. Ромодановский, по привычке необразованных людей, сперва обругал Апраксина, потом, замахнувшись на него палкой, хотел было его ударить. Апраксин, человек благороднейших свойств, оскорбясь таким неприличным и грубым обхождением, обнажил саблю и грозил нанести своему противнику смертельные раны. Ромодановский, испуганный его решимостью, стал обнимать его колена и просить прощения, умоляя вспомнить, что он ему брат и друг, а не враг. Таков этот человек: сколько жесток с несчастными, столько труслив с благородными Сегодня проходило погребальное шествие полковника, начальника стражи, пристава, который недавно исправлял в Вене должность гофмейстера при Великом московском посольстве. Царь тоже изволил присутствовать при этом, а после был на похоронном обеде у генеральши Менезиус, отведав вино, которое подносили гостям, царь нашел его кислым и без обиняков сказал, что это вино очень кстати при обеде, данном по случаю похорон. 25. Царский врач Карбонари де Бизенег, будучи освобожден сегодня из-под стражи, спрашивал князя Ромодановского, по какой причине он долее, чем следовало, содержался в караульне? На это он не получил иного объяснения, кроме следующего. «Только для того, чтобы вам более досадить». Это весьма милая и прекрасная шутка, которая если и не опасна для жизни, то по крайней мере предосудительна для чести и наносит ей оскорбление. Вероятно, наказание этого рода не вразумило еще ни одного человека из подвергавшихся оному, оно только доказывает недостаток разума в виновнике подобных исправительных мер. |
| По слову летописца: «Князь Федор Юрьевич Рязанский посмеялся и ответил царю: «Не годится нам, христианам, водить к тебе, нечестивому царю, жен своих на блуд. Когда нас одолеешь, тогда и женами нашими владеть будешь» . В ответ «безбожный царь Батый оскорбился и разъярился и тотчас повелел убить благоверного князя Федора Юрьевича, а тело его велел бросить на растерзание зверям и птицам, и других князей и воинов лучших поубивал». Один из помощников князя Федора по имени Апоница чудом остался жив. Увидев, что убитых никто не охраняет, он предал князя земле и сумел добраться до Рязани. Узнав о гибели сына, рязанский князь Юрий Игоревич двинул войска навстречу татарам. Произошло жестокое сражение, в ходе которого объединенные русские войска потерпели поражение. Разбив на реке Воронеж объединенное войско рязанского князя Юрия Игоревича и муромских князей Юрия Давыдовича и Олега Юрьевича, монголы двинулись вглубь русских земель. Сам рязанский князь уцелел в этом сражении и вернулся в Рязань, к осаде которой монгольское войско приступило 16 декабря 1237 года. Первые приступы рязанцы смогли отбить, однако силы защитников таяли, а к монголам подходили все новые и новые отряды, которые возвращались из-под взятого в период с 16-17 декабря Пронска, Ижеславля и иных городов. Современный монгольский журналист Чойсамба Чойжилжавын, ссылаясь на летопись, отмечает, что в Рязани места павших ратников занимали женщины и старики, но силы были неравны. На шестой день осады — 21 декабря, — когда «многие горожане были убиты, а иные ранены, а иные от великих трудов и ран изнемогли», монгольские войска, пробив стены при помощи камнеметных машин, ворвались в город. Много татар и монголов погибло при штурме Рязани. Но убит был и благоверный великий князь Юрий Ингваревич, братья его Давыд Ингваревич Муромский и Глеб Ингваревич Коломенский и многие воеводы. Летописец так описывает эти трагические события: «…Князи же Рязанстии затворишася въ граде съ людьми, и крепко бившиеся, и изнемогша. Татарове же взяша град ихъ Рязань того же месяца 21 и пожгоша весь, а князя великаго Юрья убиша и княгиню его, и инех князей побиша, а мужей ихъ, и женъ, и детей, и чернеца и черниц, иереа – овых разсекаху мечи, а другыхъ стрелами стреляху и въ огнь вметаху, и иных имающе вязаху и груди възрезываху и желчь вымаху, а съ ыных кожи сдираху, а инымъ иглы и щопы за ногти биаху. И поругание же черницам и попадьямъ, великимъ же княгинямъ и боярынямъ, и простымъ женамъ и девицамъ — предъ матерьми и сестрами творяху». |
| 23. Некоторые из служителей императорского посла затеяли ссору с москвитянами; тогда явилось большое число солдат и отвели их в караульню; но караульные офицеры из немцев, узнав, что это за люди, немедленно их отпустили, кроме одного, которого русские единогласно назвали зачинщиком. Ночью, однако, генералиссимус, князь Федор Юрьевич Ромодановский, обходя сторожевые места, освободил и этого задержанного, приказав отправить его для безопасности под охраной солдат в Посольский дом. 24. Некоторые лица жаловались на то, будто бы во вчерашней ссоре слуги императорского посла обнажили оружие. На самом же деле ничего подобного не было. Один из москвитян, ссылаясь на свидетелей, им задобренных, указывал на раны, будто бы нанесенные ему палашами. Но лживость его показаний была ясно обнаружена уликами других свидетелей. Мы не можем вполне надивиться всей испорченности нравов русского народа: ложь и клятвопреступление безнаказанны в этом крае. Среди русских всегда и везде найдешь людей, готовых лжесвидетельствовать: понятия москвитян там и сям до того извращены, что искусство обманывать считается у них признаком высоких умственных способностей. Жена одного дьяка (как кажется, приказного) проходила мимо виселиц, воздвигнутых перед Кремлем во время последнего бунта, и, увидя повешенных, выказала к ним сострадание, без особой, впрочем, цели громко сказав: «Кто знает, виноваты ли вы, или нет?». Кто-то сведал про эти слова и тотчас донес боярам, давши словам женщины столь дурное толкование, как будто бы в них было что-то особенно худое. Сострадание женщины к осужденным государственным преступникам показалось опасным. Немедля приводят ее с мужем к допросу: открылось, что это было простое, свойственное женщинам сострадание к несчастным, без малейших признаков злого умысла. Тем не менее обоих, освободив от смертной казни, отправили в ссылку. Так-то наказуется простая и неумышленная свобода слова там, где подданные только одним страхом держатся в повиновении. Подполковник Нарбеков, обвиненный по поводу недавнего мятежа с 25 крепостными, заключен в темницу и предан пытке. |
| В первой половине 1447 г. Дмитрий Шемяка, отобрав Суздаль у изменившего ему князя Ивана Андреевича, санкционирует восстановление Нижегородско-Суздальского княжества во главе с Василием и Федором Юрьевичами. Князья должны были получить в свое распоряжение и Вятку. Дмитрий Шемяка, как ранее его отец и старший брат, пытался поднять вятчан на борьбу с Василием II. В 1447 г. он «на лихо» великого князя посылал к ним своих посланцев. Но на этот раз у него ничего не получилось. Вятчане не откликнулись на призыв галицкого князя, памятуя своекорыстное отношение к ним Юрия Дмитриевича и Василия Косого. Договор Дмитрия Шемяки с суздальскими князьями Василием и Федором Юрьевичами не содержал признания за ними полной независимости, но в делах, касавшихся непосредственно земель их княжества, они сохраняли суверенные права. Используя терминологию докончаний своего отца, Дмитрий Юрьевич обязывался держать князя Василия своим «сыном», а князя Федора — «братаничем». Сын Шемяки Иван рассматривался в дскончании «братом ровным» князю Василию и «старейшим братом» князю Федору. Эксперимент Дмитрия Шемяки оказался нежизнеспособным. Князь Василий вскоре умер, а князь Федор дал «запись» в своей «вине» Василию II. Суздальско-Нижегородскос княжество прекратило свое существование. Правда, князь Иван Андреевич вскоре восстановил свои отношения с князем Дмитрием. Неудачи чередовались с успехами. Дмитрий Шемяка серьезно рассчитывал и на поддержку новгородцев. По словам иерархов (декабрь 1447 г.), он не только не сложил крестного целования к Новгороду, но «еще посылал еси к Великому Новогороду и посла своего, а зоучи себе князем великим да просил еси у них собе помочи, а введя то слово, что татарове изневолили нашу отчину Москву, и вы ми дайте на них помочь». Иерархи возражали на это: «...татарове во християньстве живут, а то ся чинит все твоего же деля с твоим братом старейшим с великим князем неуправленья, и те слезы християнские вси на тобе же». Положение новгородцев было трудным. Зимой 1446/47 г. псковичи прислали к ним своих послов и «мир взяша по старине и крест целоваша». Назревало продолжение войны с Ливонским орденом и союзными с ним Швецией и Пруссией, и псковичи заинтересованы были в союзе с Новгородом. |
| В многочисленных боях Двойников был ранен 9 раз. На линии Львов-Миколаев Во время грозных боев на линии Львов-Миколаев сражение продолжалось несколько дней на фронте многих вёрст. Участники боев восторженно отзываются о генерале Радко-Дмитриеве, и рассказывают следующий случай с одним генералом, начальником отряда кавалерии. Был момент, когда русские дрогнули. Тогда генерал занял место впереди своего отряда и с криком: «вперёд, дети, за отечество, за Россию!» бросился на неприятеля. Началась жестокая рукопашная схватка. Австрийский офицер подлетел к генералу и уже замахнулся было шашкой. Но поднятая для удара рука австрийца медленно опустилась и сам он мёртвым скатился на землю. Отчаянное положение своего командира, к счастью, заметил казак, и метким выстрелом убил смелого австрийца. Бой закончился победой русских. Лихое дело эскадрона Т-ского полка 25 августа, около 8 часов утра, разъезд в 115 человек Т-ского полка, под командой штаб-ротмистра П-ва, обнаружил у селения П-во, П-ской губернии, эскадрон прусских кирасир. Заметив наш разъезд, пруссаки выслали навстречу ему с своей стороны два сильных разъезда, которым, однако, разбить наших драгун не удалось. Шт.-ротмиетр, отступая, успел отправить в полк донесение с просьбой выслать эскадрон, который и поспешил немедленно на выручку. Наш эскадрон под командой ротмистра князя М. построил фронт, чтобы атаковать прусских кирасир, но они, по обыкновению, не приняли конной атаки, а спешившись и забаррикадировавшись, начали обстреливать наш эскадрон. Тогда половина нашего взвода в конном строю перескочила мост, чтобы отрезать немцам путь, половина обошла их во фланг, a остальные спешились и вступили в бой. Через час неприятель отступил, оставив 22 убитых и 30 раненых. Спасаясь бегством, пруссаки попали не на мост, а в воду, наткнувшись на нашу засаду. У нас почти не было потерь. Смерть капитана Корнилова 26 августа, в битве в Галиции, пал славной и почётной смертью капитан Федор Юрьевич Корнилов, правнук знаменитого героя Севастопольской обороны адмирала Корнилова, потомок известных героев Отечественной войны братьев Корниловых. |
| Стрельцов, видимо, на Москве кое-кто ждал. Их челобитная сразу пошла (через дворцовую бабу) в Кремль, в девичий терем, где не крепко запертая жила Софьина сестра, царевна Марфа. Через ту же бабу от Марфы был скорый ответ. «У нас наверху позамялось: некоторые бояре, что на Кукуй часто ездят и с иноземцами кумятся, хотят царевича Алексея задушить. Да мы его подменили, и они, рассердясь, молодую царицу били по щекам… Что будет, — не знаем… А государь — неведомо жив, неведомо мертв… Если вы, стрельцы, на Москву не поторопитесь, не видать вам Москвы совсем, про вас уж указ написан…» С этим письмом стрельцы бегали по площадям и, где нужно, кричали: «Бывало, царевна Софья кормила по восьми раз в году по триста человек, и сестры ее, царевны, кормили ж, — давали в мясоед простым людям языки говяжьи и студень, полотки гусины, куры в кашах и пироги с говядиной и яйцами, а потом давали соленую буженину, и тешки, и снятки, и вина вдоволь, двойного меду цыженого… Вот какие цари-то у нас были… А ныне хорошо жрут одни иноземцы, а вам всем с голоду помереть, на ваш-то сытый кусок крокодилов за морем покупают». Приходили они шуметь к Стрелецкому приказу, не испугались и боярина Ивана Борисовича Троекурова, а когда нескольких крикунов схватили было, повели в тюрьму, — отбили товарищей… Князь-кесарь вызвал генералов — Гордона, Автонома Головина, и порешили — незамедлительно беглых стрельцов выбить из Москвы вон. Федор Юрьевич в сильной тревоге поехал проверять гвардейские и солдатские полки, но повсюду было тихо, смирно. Отобрали сто человек семеновцев и вызвали охотников из посадского купечества. Ночью, без шума, пошли в слободу, по стрелецким дворам, начали ломать ворота, выбивать стрельцов поодиночке. Но никто из них не сопротивлялся: «Ай, это вы, семеновцы… Чего шумите, мы и так уйдем…» Брали мешок с пирогами, ружье, завернутое в тряпицу, уходили, посмеиваясь, будто сделали то, зачем были в Москве… Стрельцы уносили на литовский рубеж письмо царевны Софьи. В тот день Марфа посылала с карлицей в Новодевичье царевне Софье в постном пироге стрелецкую челобитную. Софья через карлицу передала ответ: |
|
|
