| 18 января 1924 года Чуковский записывает в дневнике: “Замечательно эгоцентрична X. Кини попросил меня составить совместно с нею и Замятиным список нуждающихся русских писателей. Я был у нее третьего дня: она в постели. Думала, думала, и не могла назвать ни одного человека! Замятин тоже — обещал подумать. Это качество я замечал также в другом талантливом человеке — Добужинском. Он добр, готов хлопотать о других, но в 1921 г , сталкиваясь ежедневно с сотнями голодных людей, когда доходило дело до того, чтобы составить их списки, всячески напрягал ум и ничего не мог сделать. Вот список для Кини, который составил я: Виктор Муйжель, Ольга Форш, Федор Сологуб, Ю. Верховский, В. Зоргенфрей, Ник. С. Тихонов, М. В. Ватсон, Иванов-Разумник, Лидия Чарская, Горнфельд, Рима Николаевна Андреева (сестра Леонида Андреева) и Ахматова” . Включая Лидию Чарскую — наряду с Ахматовой и Сологубом — в свой список, Чуковский, конечно же, меньше всего думал о ее месте в литературе. Но он не забывал, что она труженица и что сейчас она бедствует. Поэтому в том, что она попала в его список, нет ничего удивительного. Неожиданней узнать, что Чарская писала Корнею Чуковскому письмо, полное неподдельной благодарности, ибо одно лишь сочетанье имен — Чарская и Чуковский, казалось, навсегда исключает самую возможность подобного послания. Но в архиве Чуковского обнаружено ее письмо с пометкой рукою владельца: “Получено от Лидии Чарской 3 февраля”. Напомню, что после 1918 года произведения Чарской уже не издавались , но она продолжала играть на сцене бывшего Александринского театра, в котором служила беспрерывно, начиная с 1898 года. А К. Чуковский в эти годы — если иметь в виду его деятельность только на ниве детской литературы — немало сил отдает новой литературе для детей, строящейся во многом на отрицании принципов прежней, предреволюционной. Он фактически ее основоположник: выступает с рецензиями и статьями о детских книгах, подсказывает владельцу возникшего издательства “Радуга” Льву Клячко идею выпускать книжки для маленьких (и в “Радуге” впервые выйдут ныне знаменитые книжки для детей), дружески поддерживает начинающих в детской литературе С. Маршака и Б. Житкова, пишет лучшие свои сказки (“Тараканище”, 1921, “Мойдодыр”, 1921, “Муха-Цокотуха”, 1923 , и другие). |
| Воскресенье, 10 ноября К чаю у нас: И. И. Фондаминский, Pierre Pascal (бывший коммунист), Н. А. Тургенева, Е. С. Муратова , П. К. Иванов, Ф. И. Либ. И. Фондаминский недавно вернулся из Германии и рассказал много интересного. По его словам, 3 / 4 немцев уже против режима Гитлера, но власть все усиливается, опираясь на полицию и штыки. Говорили о России, о том, что там нарождается новая интеллигенция, которая придет на смену с новыми духовными запросами. «Улита едет, да когда приедет», — думала я. Впрочем, в России все совершается как-то не органически, а катастрофически, а потому никакие пророчества о ней невозможны. Вечер прошел очень оживленно. Понедельник, 11 ноября День заключения мира . Всюду военная музыка, речи, шествия... Почему все официальные праздники всегда носят такой специфически скучный и холодный вид? Праздник должен рождаться изнутри, а не извне, по указу, по календарю. Вторник, 12 ноября Погода опять весенняя, солнечная. Только что в нашем дворе можно было наблюдать смешную сцену: я, сестра и проф теологии Фриц Либ выбивали ковер из кабине- 123//124 та Ни. Ни ушел, и мы воспользовались его отсутствием для уборки его комнаты, т. к. благодаря болезни нашего постоянного помощника в этих делах мы с сестрой решили делать все сами, а деньги посылать ему на лекарство. Однако ковра мы не осилили. И тут на помощь нам явился милейший Фриц или (как он любит, чтоб его звали, из любви ко всему русскому) Федор Иванович. Вытаскивая ковер, он говорит: «Я заметил, что все мои приятели к 40 годам делаются буржуазными, даже Барт. Я этого не понимаю. Мне все это так чуждо, весь этот дух мне противен». Это верно. В нем такое отсутствие этого духа, такая свобода от всего условного, внешнего. С ним так легко, так просто, как бывает только с детьми, с цветами, с зверями. Мы очень его полюбили и рады, что он как-то незаметно уже вошел в нашу жизнь. Почти ежедневно к концу завтрака появляется его милое, ласковое лицо с детски-светлыми глазами, взъерошенным чубом на голове, в широком скорее кафтане, чем пиджаке, наполненном брошюрами, каталогами всех издательств мира. Пьет кофе, беседуя с Ни, а затем практикуется, разговаривая по-русски с сестрой или с мамой, или со мной. Говорит уже довольно бегло, но акцент плохой. |
| Сироты Государевых певчих дьяков, попечением власти, распределялись по разным местам, соответственно их способностям и познаниям. Те из них, которые умели читать и писать, определялись к служивым местам. Так напр., сын певчего дьяка Луки Алексеева, несмотря на то, что был еще в малых летах и ни в какой чин не пожалован, определен был в мастерскую палату, в молодые подъячишки 89 . Но, как грамотность в то время не особенно была развита, то дети певчих дьяков причислялись только по царским богомольцам на полное содержание Царя. Сын певчего дьяка Ивана Голутвинца, сирота Сенька Иванов в 1687 г. пожалован был в царские богомольцы и велено было ему быть вверху. Ему дали кожаный тюшак, набитый оленьей шерстью, потому что он жаловался, что ему постлать и одеться нечем 90 . III. Хоровые достоинства Государевых певчих дьяков Голосовые средства певчих дьяков – мелодические распевы, известные певчим дьякам – знание гармонического пения – духовные стихи и псалмы – письмо нотных книг Хор Государевых певчих дьяков XVII в. имел единственное назначение исполнять Богослужебное пение в храме. В каждом подобном хоре, естественно, обращают на себя внимание: голосовые средства хора, а также опытность его в знании и художественном исполнении богослужебного пения. Голосовые средства царского хора принадлежали к самым отборным и лучшим. Государевы певчие дьяки избирались, большей частью, уже из певчих, много времени служивших в других современных хорах, и прославившихся своим голосом и знанием церковного пения. Хор святейшего патриарха не редко уступал свои лучшие голоса хору Государевых певчих. Иван Конюховский и Федор Константинов, бывшие первоначально в среде патриарших певчих, сделались потом певчими Государевыми. Примеру патриаршего хора подражали и прочие хоры русских митрополитов, архиепископов и епископов, так что в хоре Государевых певчих всегда можно было встретить отборные голоса из всей Великой, Малой и Белой России. Понятно, что до присоединения последних двух областей, в хоре Государевых певчих находились только голоса из одной Великой России. |
| Особенного внимания заслуживают те призывы вернуться к Церкви, которые раздавались из среды русских литераторов, имевших столь большое влияние на русскую интеллигенцию. Об этом писал Н. В. Гоголь (1809–1852) в своей «Переписке с друзьями». Он же составил ценное объяснение Православной Евхаристии в книге «Размышление о Божественной Литургии». Ф. М. Достоевский (1821–1881), этот мировой гений, проникший в самые сокровенные тайники человеческой души, дал дерзновенное описание борьбы человека с Богом и показал разрушительную силу атеизма, который ведет своих последователей к отвержению ценности и свободы человеческой личности. Он же нарисовал образ русского старца в «Братьях Карамазовых» и раскрыл возрождающую силу, данную Церкви с ее соборным братством в любви и в свободе. Верующими людьми были поэты, граф Алексей Толстой (1817–1875) и Федор Тютчев (1803–1873). Замечательный писатель Н. Лесков (1831–1895) в ряде своих произведений описывал православных подвижников. Граф Л. Н. Толстой (1828–1910) вплотную подошел в своих романах и философских сочинениях к вопросу о христианстве и смысле жизни. Но все эти представители русской литературы не могли преодолеть нежелания русского образованного общества войти в ограду Церкви. Перелом начал совершаться лишь в XX веке, накануне крушения империи. В. С. Соловьев (1853–1900) Первая брешь в неприятии христианства была пробита В. С. Соловьевым , глубоким мыслителем, талантливым поэтом и блестящим публицистом конца XIX века. Его книги раскрыли на языке современной философии необходимость Боговоплощения. Он сумел отразить доводы тех, кто на исторических и философских основах пытались опровергнуть истину христианства. Его вдохновенные лекции привлекали толпы слушателей. Религия и мистика стали темами, которыми начало увлекаться новое поколение поэтов, писателей, художников, мыслителей и музыкантов. А. Белый (1880–1935); А. Блок (1880–1921); В. Брюсов (1873–1924); Вячеслав Иванов (1886–1949); Д. С. Мережковский (1886–1942); 3. Н. Гиппиус (1870–1944); Анна Ахматова (р. 1892); В. Розанов (1856–1919); А. Скрябин (1871–1915); В. А. Тернавцев; Вал. Свенцицкий и другие. Пелена безразличия и непонимания спала, и она сменилась живым интересом к религии и желанием найти путь к Церкви. Целый ряд выдающихся представителей философской и политической мысли России, как, например, князь С. Н. Трубецкой (1862–1905), князь Е. Н. Трубецкой (1863–1920), проф. С. Булгаков (1871–1945), С. Франк (1877–1950), П. Струве (1870–1944), В. Ф. Эрн (1879–1919) и Н. Бердяев (1874–1948) подняли свои голоса в защиту истины христианства. |
| И когда от них требовалось просто следовать присяге - в феврале 1917 года - они предали своего государя. Уже позже, в Париже, обдумывая причины поражения блестящих русских войск, Антон Керсновский горько замечает: «Жилинский, Рузский, Иванов и Эверт могли погубить любую армию, свести на нет любую победу, обратить в катастрофу самую незначительную неудачу. Лучших мишеней, лучших соломенных чучел для рубки Гинденбургу было невозможно желать - и прусский фельдмаршал всю свою удивительную карьеру построил на этих русских ничтожествах, пройдя по их головам, как по торцовой мостовой к высотам почестей и власти. Хуже всего было то, что при этом была брошена тень на ту безупречную репутацию, которой столетиями пользовались в мире российские войска. Этого позора Россия своим недостойным военачальникам никогда не простит. Наши победы были победами батальонных командиров. Наши поражения были поражениями главнокомандующих. Вот причина той безотрадной обстановки, в которой протекло все участие России в Мировой войне». ...Нельзя сказать, что союзники не пытались помочь Русской армии. Нет, совсем нет: перемазанные глиной, в касках-горшках, с примитивными противогазами на боку они вставали в атаку под беспримерный рокот канонады, а на острие прорыва шли «пуалю» генерала Петена. Эти сражения войдут в историю как вторая битва при Артуа. Она длилась с 9 мая по 18 июня 1915 года, но ее залпы были совсем не похожи на победные салюты орудий тридцать лет спустя: 2 100 тысяч снарядов ушли впустую; французы продвинулись на 4 километра вглубь германских позиций, англичане - на 900 метров. Оттянуть войска с Восточного фронта на Западный не удалось. В мае провозгласили «Вперед, Италия!» незадачливые потомки римских легионеров, однако их атакующие полки не сумели продвинуться на австрийскую территорию; выбывшие на новый фронт части заменили германскими с Западного фронта, и вступление итальянцев в войну еще более осложнило положение русской армии. Федор Степун пишет о тех днях в книге «Записки прапорщика-артиллериста»: «О той войне, которую мы вели до 20-го апреля (даты даны по старому стилю), я теперь думаю и вспоминаю, как о самой мирной и уютной жизни. Все это было, оказывается, сплошным пикником, и войны во всем этом, как я теперь понимаю, вовсе не было. |
| mute max volume play stop 00:00 00:00 repeat Радио Радонеж Update Required To play the media you will need to either update your browser to a recent version or update your Flash plugin . Беседы о русской словесности с профессором А.Н. Ужанковым. Раскол. Творчество протопопа Аввакума 31.05.2018 20:35 Слушать Скачать МР3-архив часа 1 Раскол в русской Церкви был порожден целым рядом событий и мероприятий, имевших место во второй половине XVI – первой половине XVII в. Так, в 1564 был издан печатный " Апостол " Ивана Федорова, ознаменовавший собой начало новой эпохи в распространении богослужебных и других книг. В 40-е гг. XVII в. при царском духовнике Стефане Вонифатьеве создается кружок " ревнителей древлего благочестия " из представителей московского духовенства (Никон, Иван Неронов, Федор Иванов), представителей светской власти (Ф.М. Ртищев) и провинциальных протопопов (Аввакум, Даниил, Логгин). Деятельность кружка была связана прежде всего с исправлением богослужебных книг. Появление книгопечатания поставило вопрос об исправном издании книг, вопрос необыкновенно сложный, если учесть многовековую рукописную традицию бытования канонических текстов. Книжная справа – трагическая тема московского XVII в., была в действительности гораздо сложнее, чем это обычно кажется. Московские справщики сразу оказались вовлеченными во все противоречия рукописного предания. Они много и часто ошибались, сбивались, запутывались, но не только от своего невежества. Современным текстологам очень хорошо известно, насколько многозначно и двусмысленно понятие " исправного издания " . Вроде бы было очевидно, что следует ориентироваться на " древние образцы " , но при этом было не совсем понятно, что это такое, поскольку возраст текста и возраст списка далеко не всегда совпадают, и нередко первоначальный состав текста мы имеем в сравнительно поздних списках. Хотелось ориентироваться на греческие образцы, но даже сам по себе вопрос о соотношении славянского и греческого текстов не так прост и отнюдь не всегда может быть сведен к более или менее простой проблеме " оригинала " и " перевода " . Но в XVII в. в Москве (да и не в ней одной) пока еще не умели восстанавливать историю и генеалогию текстов, а вне исторической перспектьивы рукописи слишком часто оказываются в неразрешимом и необъяснимом разногласии, так что в ответ на вопрос о том, как это все получилось, невольно появляется догадка о сознательной или неосознанно – " порче " текстов. |
| – В Царе-городе с чрезвычайным посланником з думным дьяком с Емельяном Игнатьевичем Украинцовым: дьяк, Иван Чередеев; во дворянех: Гур Родионов сын, Емельян Гуров сын, Иван Савин сын, Алексей Васильев сын Украинцовы, Афонасей да Семен Андреевы дети Беклемишевы, Сергей Федоров сын Нелюбов, Иван Трескин, Василей Комов; да во дворянех же и для толмачества турского языка – Василей Александров сын Даудов. – В Польше на резиденции дьяк Любим Судейкин, а с ним во дворянех сын ево Иван, Филимон Кирилов сын Спесивцов. У насмотру посольских и малоросииского дворов – стряпчей Михайло Васильев сын Текутьев. – У датцкого чрезвычайного посланника у Павла Гейнса в приставех стольник и полуполковник Дмитрей Обросимов сын Лежнев. Справил Иван Губин. В городех, которые ведомы в приказе великие Росии воеводы и приказные люди: в Сумине – Григорей Степанов сын Бобрищев-Пушкин февраля с 1-го числа 207-го году, а на ево место велено отпустить столника князь Ивана Княж Григорьева сына Чертенского. В Судже столник Андрей Осипов сын Хитрой сентября с 1-го числа нынешняго 208-го году, а на ево место отпущен Максим Михайлов сын Реткин, а переменить велено по сроке. В Лебедине столник Семен Сергиеев сын Сверчков сентября с 1-го числа нынешнего 208-го году, а на ево место отпущен столник Андрей Дмитреев сын Кобяков и переменить велено по сроке. В Мирополье столник Микита Еремеев сын Пятой апреля с 1-го числа 207-го году, а на ево место отпущен Семен Микифоров сын Домнин и переменить велено по сроке. В Краснополье белогородец Иван Григорьев сын Жулин октября с 1-го числа 207-го году, а на ево место отпущен карповец Григорей Карпов сын Мянуйлов и переменить велено по сроке. В селе Иене з дворян Михайло Петров сын Дурной генваря с 1-го числа 206-го году, а на ево место отпущен Григорей Семенов сын Бабинин и переменить велено по сроке. В Межеречах каменец Лука Иванов сын Труфанов генваря с 1-го числа 207-го году, а на ево место велено отпустить Давыда Матвеева сына Iloляhckoro. В Белополье столнике Федор Федоров сын Хрущов ноября с 1-го числа нынешняго 208-го году. |
| Подозрительность А.Ф. («надо бдительно следить за Поливановым», – повторяет она), была возбуждена сообщенными Вырубовой Белецким сведениями, что со стороны военного министра по линии контршпионажа установлено филерское наблюдение за Распутиным и прослеживаются его телефонные разговоры с Царским Селом 193 . Может быть, этим объясняется холодность, на которую со стороны А.Ф. натолкнулся Поливанов, встретивший ее в Могилеве при очередном докладе 17 октября – об этом он рассказывал в Чрез. Сл. Ком.: «Я сразу заметил по обращению со мной окружающих, что я в немилости». Однако Царь не проявлял, по свидетельству Белецкого, намерения «отказаться» от услуг Поливанова и брал на себя даже «роль примирителя» между ведомством вн. д. и военным. Не останавливаясь на ближайших поводах, вызвавших в марте отставку Поливанова, можно сказать, что взаимоотношения военного министра с преемником Горемыкина были таковы, что они, по собственным словам Поливанова, «исключали возможность совместной работы». (Поливанов в Чр. Сл. Ком. имел в виду «тон», с которым он обращался к Штюрмеру). В личном письме к Поливанову по поводу отставки Царь подчеркнул его недостаточную взыскательность к общественным учреждениям, работающим в пользу армии... Вел. кн. Ник. Мих. утверждает, что главными застрельщиками в деле отставки Поливанова явились «братья Треповы» (Федор и Александр – будущий председатель Совета министров), изощрявшиеся в Ставке «на все лады порочить доброе имя Поливанова, выставляя его, как вредного политикана» 194 . Но назначен был министром не кандидат А.Ф. «герой Галича» Иванов, а Шухаев. По-видимому, это был личный выбор Царя, которому нравилась «грубоватая простота» этого представителя военного мира. (О Шухаеве см. ниже). Связать бесхитростного, прямолинейного Шухаева хотя бы отдаленно с планами сепаратного мира, никак нельзя. В итоге лишь три министра получили в 15г. отставку – Самарин и Щербатов, уволенные одновременно 6 сентября, и Кривошеин – через месяц. После заявлений, сделанных ими в августовские дни в заседаниях Совета министров, уход всех трех сам по себе был бы логичен. |
| Столь бесцеремонное обращение со священными, веками установившимися обрядами было воспринято во многих слоях русского общества и некоторыми из «ревнителей благочестия» как покушение на «предания отеческая правая», как ересь, угрожающая истинному православию, как дело рук самого Сатаны или Антихриста и привело к неприятию реформы широкими кругами крестьянства, определенной частью стрельцов и боярства, приходским клиром, не имевшим возможности и желания переучиваться, некоторой частью высшего духовенства, то есть к расколу внутри церкви Сразу же выделились лидеры раскола и мученики за «старую веру», среди которых наиболее яркой и литературно одаренной фигурой был, несомненно, протопоп Аввакум Петров – живое воплощение сущности раскола, а наиболее образованным в богословском отношении-диакон Федор Иванов. Реформу приняла (искренне или под нажимом) большая часть высшего духовенства, дворянской знати, прогрессивная интеллигенция и равнодушная к религии часть населения. В сущности и Никон, и расколоучители стремились к одной цели (не случайно они вышли из одного кружка «ревнителей благочестия»)-к укреплению авторитета и значения церкви в обществе, или, объективно, к сохранению и укреплению средневекового миропонимания, мироотношения, но-разными путями. Никон 435 стремился с помощью реформы укрепить единодержавие в церкви и возвысить духовную власть в государстве над царской. Представ перед собором 1667 г. в качестве обвиняемого (обвинителем выступал сам царь), Никон утверждал, что «священство боле есть царства: священство от Бога есть, от священства же царстви помазуются» 436 . Отстаивая идеал теократического государства, Никон стремился укрепить уже изжившую себя средневековую идеологию, и в этом бесперспективность его позиции. «Исправляя» же устоявшуюся церковную обрядовость во время острейшего кризиса средневековой культуры, он объективно способствовал разрушению этой культуры, открывал пути новому этапу культурного развития, то есть концепция церковного реформатора была внутренне противоречивой, что не замедлило сказаться на его судьбе. |
| Этот умственный тип (в различных его вариантах) почти беспредельно господствует в России с конца 50-х гг. вплоть до конца 70-х и остается по крайней мере преобладающим до самого конца XIX века. (Нынешняя философия русского большевизма есть, кстати сказать, некий возврат к нему и притом в самой крайней, упрощенной и вульгаризованной его форме). Но на пороге XIX и XX вв. (и особенно поле 1905 года, когда политическое волнение, получив первое удовлетворение в установлении конституционного строя, временно затихает) совершается существенный перелом в умственном настроении русского общества. Если рядовая масса русского образованного общества продолжает еще жить прежними идеалами, то в ее элите пробуждается интерес к забытым проблемам эстетики, философии и религии. Поколение, достигающее зрелости к началу нового века, через головы своих отцов подает руку своим дедам и прадедам – «иделистам» 30-х и 40-х гг. В 90-х гг. XX века появляется группа молодых поэтов, получивших сначала прозвище «декадентов» и позднее назвавших себя более подходящим именем «символистов» (Мережковский, Брюсов, Бальмот, Блок, Белый, позднее Вячеслав Иванов и Федор Сологуб); в их лице начинается новый расцвет русской поэзии, находившейся в полном упадке предыдущие десятилетия; и с этим связано пробуждение интереса к духовной и религиозной жизни. Одновременно возникает и быстро достигает успеха новое течение социально-экономической мысли, известное под несколько обманчивым именем «марксизма». По первоначальному своему замыслу т.н. «марксизм» был – в пределах социалистической мысли – западнической реакцией против типично русского славянофильски окрашенного «народничества», мечтавшего об особом, русском пути к социализму (через развитие института сельской общины) в отличие от западноевропейского пути через капитализм и либерально-демократический строй. Дело шло, казалось, о разногласии чисто социально-политическом, не имеющем никакого принципиально идейного значения. Но очень скоро обнружилось, что разногласие это идет гораздо более глубоко. |
|
|
