| Фото: Алексей Дружинин/РИА Новости По социальным сетям разбежались громкие заголовки: «Путин сравнил тело Ленина в Мавзолее с мощами святых», «Путин сравнил коммунистическую идеологию с христианством» и тому подобные. Заголовки вызвали ожидаемое волнение: многие поспешили истолковать это в том смысле, что, мол, президент путает коммунизм с Православием, а тело Ленина – с мощами святых. Вся эта шумиха поднялась вокруг интервью Путина для документального фильма «Валаам», снятого телеканалом «Россия» о знаменитом православном монастыре. Если бы Владимир Путин имел в виду нечто подобное, то это действительно было бы довольно неоднозначным посланием. Сам В.И. Ленин, насколько мы можем судить по его сохранившемуся наследию, реагировал бы на это сравнение в выражениях, подпадающих сразу под несколько статей УК. Православные отреагировали бы менее темпераментно, но, скорее, с некоторым огорчением. Однако на самом деле мы столкнулись с очередным примером медийного искажения – когда широкие массы блогеров оказываются взволнованы словами, которые в реальности не были произнесены, и позициями, которые не были заявлены. В социальных сетях есть шутливое сокращение: ПЗ-ПГ. «Прочел (только) заголовок – постил гневные (комменты)». Дело более чем обычное, не читать дальше заголовка – это фактическая норма сетевого поведения, а заголовки очень редко адекватно отражают содержание новости. Это не чья-то злая воля – просто так уж работает интернет. Ужать содержание новости в заголовок из четырех–пяти слов – большое искусство. Не поддаться при этом соблазну заострить тему, чтобы привлечь внимание – очень трудно. Далее срабатывает другой механизм – потребность пользователей интернета высказаться, не тратя время на попытки прочитать новость целиком. Это со всеми бывает. Притормозить и ознакомиться с материалом – это, скорее, редкий подвиг. И третий механизм – то, что психологи называют «склонностью к подтверждению своей точки зрения». Люди склонны видеть в высказываниях других – будь то известные публичные фигуры или просто случайные сетевые собеседники – не то, что они действительно сказали, а то, что им полагалось бы говорить в соответствующей картине мира. |
Не удалось извлечь искомое из базы ((( |
|
|
| В Госдуме призвали к мудрости и здравомыслию Константинопольский патриархат Стамбул, 30 ноября 2018 г. Сергей Гаврилов/Фото: ПГ/Юрий Инякин Мы все несем ответственность за сохранение единства православных народов, заявил глава Комитета Госдумы по развитию гражданского общества, вопросам общественных и религиозных объединений Сергей Гаврилов в ходе встречи с патриархом Константинопольским Варфоломеем I и участниками Синода Константинопольского патриархата, сообщает «Парламентская газета» . «Мы все несем ответственность за сохранение единства православных народов и цивилизации, основанной на евангельском служении, милосердии сострадательности. Межпарламентская ассамблея православия должна быть мостом между странами и парламентами, примером преодоления санкций и ограничений», — указал он. Гаврилов отметил, что МАП борется с расслоением, нищетой, притеснением христиан на Ближнем Востоке. Летом ассамблеей также была принята декларация против расколов, преследований Церквей на их канонических территориях, в связи с обострением ситуации на Украине. «Однако наши усилия находятся под угрозой церковного раскола, который был инициирован не нами, а светскими властями Украины, которые не являются православными верующими», — передаёт заявление депутата его пресс-служба. По словам главы думского комитета, опасность возникает, когда вера подчиняется национальному экстремизму, когда экстремистами используются религиозные лозунги. «Всё это приводит к углублению раскола, гражданскому противостоянию, ограничению прав человека, моральному и физическому унижению истинно православных людей, кризису отношений между православными странами, росту недоверия, снижению авторитета христианства в мире в целом, росту тоталитарных псевдохристианских движений», — подчеркнул он. Гаврилов призвал Константинопольский патриархат к мудрости и здравомыслию и отметил необходимость не допустить «вмешательства сил чуждых православию в православную семью, проникнутую духом любви и мира». 30 ноября 2018 г. скрыть способы оплаты Смотри также Подпишитесь на рассылку Православие.Ru Рассылка выходит два раза в неделю: Мы в соцсетях Подпишитесь на нашу рассылку |
| было старообрядчество. Он стал 1-м исследователем истории и культуры Выголексинского общежительства . Справочник-указатель «Писания русских старообрядцев: Перечень списков, составленный по печатным описаниям рукописных собраний» (СПб., 1912), в к-ром Д. впервые систематизировал огромный массив старообрядческой книжности, до наст. времени сохраняет научное значение и во многом определяет изучение старообрядческой книжности. Необходимость исследования значительного корпуса анонимных сочинений побудила ученого разработать методику определения авторов и переписчиков произведений, к-рой пользуются и по сей день. Занятия палеографией и археографией отразились в трудах Д.: «Словесные науки в Выговской поморской пустыни» (СПб., 1911); «Поморский Торжественник» (СПб., 1911); «Подлинная рукопись «Поморских ответов» и ее издание» (ИОРЯС. 1912. Т. 17. Кн. 1); «Несколько автографов писателей-старообрядцев» (СПб., 1915). В исследовании «Поморские палеографы XVIII столетия» (Пг., 1921) Д. ввел в научный оборот факт разоблачения старообрядцами с помощью методов палеографии фальсификаций кон. XVII в.: «Соборного деяния на еретика Мартина» и т. н. Требника митр. Феогноста. В 20-х гг. научные интересы Д. были сосредоточены на исследовании социальной и экономической истории старообрядчества и на роли старообрядцев в колонизации Русского Севера. В 1927 г. под ред. Д. был издан 1-й т. «Памятников истории старообрядчества XVII в.» (Л., 1927). Не опубликованы написанные им в ссылке «Воспоминания о литературных встречах и знакомствах» (РГАЛИ), частично издано исследование о поморском медном литье. После кончины Д. его собрание рукописей (1005 ед. хр.) поступило в фонды БАН. Книги из б-ки исследователя оказались в б-ке С.-Петербургского ин-та истории, в б-ке Музея истории религии, часть коллекции - в Гарвардском ун-те (США). Коллекция запрещенных до революции изданий из б-ки Д. поступила в Ин-т Ленина (РЦХИДНИ). Собрание поморского литья частично попало в Гос. Эрмитаж . Соч.: «Священноиерей» Матвей Андреев, его беседы с беспоповцами и послания к ним. |
| Любопытно, что большая часть этих слов имеет соответствующие параллельные выражения во французском языке: знаменитость – célebrité; посредственность – médiocrité (ср. латинск. aurea mediocritas «золотая посредственность»); невинность – innocence; ничтожность – nullité; наивность – naivité; полезность – utilité. В других разрядах отвлеченно-качественных существительных на -ость переход от значения отвлеченности к значению лица почти не свойственен современному русскому языку. Правда, можно указать переходы от значения отвлеченного качества к качественной характеристике лица в разнообразных словообразовательных категориях, но в отдельных, разрозненных случаях, например: разговорно-фамильярное старина, презрительное кислятина, бранное дрянь (ср. «человек – дрянцо» у Гоголя), устарелое служба и др. под. Есть некоторые исторические основания утверждать, что отдельные обозначения лиц посредством слов с суффиксом -ость складывались не без участия французского языка. Например, слово полезность, в применении к лицу, бывшее в употреблении в интеллигентской речи XIX в. до 60–70-х годов, является прямым переводом (calque) французского utilité. Например, в письме И. И. Панаева к В. П. Боткину (от 26 апреля 1856 г.): «Я считаю себя литературной полезностью (utilité), вот и все» (Тургенев и «Современник», с. 374). Ср. у М. Н. Загоскина в очерках «Москва и москвичи» (в речи актрисы): «Эта мерзкая интриганка, которой бы следовало занимать в нашей труппе место утилите или даже аксессуара, лезет в первые амплуа и хочет играть все роли г-жи Алэн!» (Загоскин М. Н. Полн. собр. соч., т. 5, Пг., с. 98). По-видимому, утилите, с переводом его словом полезность, проникло в разговорно-интеллигентскую речь из актерского жаргона. Можно предполагать, что в самом haчaлeXIX в. укоренилось в русском литературном языке значение лица в словах: посредственность (ср. употребление этого слова в языке Пушкина) и знаменитость (проф. И. Мандельштам в статье, посвященной изложению и разбору книги акад. А. Н. Веселовского о Жуковском, замечает: «Умеренность, то, что в карамзинскую эпоху звалось посредственностью, была для Жуковского идеалом счастья в пору его юношеского дневника» (1804–1805) (ЖМНП, 1905, февраль, с. 405). |
Не удалось извлечь искомое из базы ((( |
|
|
| Ал-Джаубари: «А дело в том, что эта лампада – величайший из фокусов, устроенных первыми поколениями; я разъясню его тебе и открою тайну. Дело в том, что в вершине купола есть железная шкатулка, соединенная с цепью, на которой подвешена. Она укреплена в самом своде купола, и ее не видит никто, кроме этого монаха. На этой цепи и есть шкатулка, внутри которой пустота. А когда наступает вечер субботы света, монах поднимается к шкатулке и кладет в нее серу наподобие “санбусека”, а под ней огонь, рассчитанный до того часа, когда ему нужно нисхождение света. Цепь он смазывает маслом бальзамового дерева, и когда наступает время, огонь зажигает состав в месте соединения цепи с этой прикрепленной шкатулкой. Бальзамовое масло собирается в этой точке и начинает течь по цепи, спускаясь к лампаде. Огонь касается фитиля лампады, а он раньше бывает насыщен бальзамовым маслом, и зажигает его». Скептики эти отрывки взяли из работы востоковеда И.Ю. Крачковского («Благодатный огонь» по рассказу ал-Бируни и других мусульманских писателей X–XIII вв.//Христианский Восток. Пг., 1915. Т. 3. Вып. 3). Они, заимствуя эти высказывания, либо не прочитали, либо проигнорировали комментарий к ним самого Крачковского. «Из приведенного обзора легко можно видеть, чем преимущественно отличаются мусульманские рассказы о чуде святого огня от христианских. Все они излагаются со вполне понятной краткостью, сводящейся иногда к простому упоминанию (ал-Джахиз, «Али-ал-Хереви); все они основаны не на личных наблюдениях. Единственное исключение представляет Ибн-ал-Джаузи и источник ал-Бируни; анализ последнего сообщения мы оставляем пока в стороне. Передачей из третьих рук объясняются попадающиеся иногда слишком очевидные ошибки , как дата у ал-Мас»уди или сообщение Ибн-ал-Каланиси о мнении христиан относительно места рождения и вознесения Иисуса Христа. Фактическая сторона этих рассказов сводится к очень немногому: из них вытекает лишь то, что во все время, к которому относятся перечисленные авторы, чудо свершалось ежегодно и представляло собой общеизвестное и обычное явление. Описание самого чуда и всего обряда имеется единственно у Ибн-ал-Джаузи. Все остальные элементы прочих сообщений должны быть отнесены не столько к действительной, сколько к легендарной истории . На одном из них с несомненностью сказывается влияние литературной обработки сюжета. Это рассказ о беседе высокопоставленного лица с монахом относительно фактической подкладки чуда. Исторической основой его является, быть может, попытка осмыслить разрушение Иерусалимского храма ал-Хакимом и возможный разговор его с одним из приближенных, приводимый Ибн-ал-Каланиси и ал-Харири. Обработкой сюжета представляются все последующие версии, где вместо ал-Хакима появляется какой-то правитель (Йакут=ал-Казвини), или ал-Мелик ал-Му»аззам (ал-Джаубари), или, наконец, сам Салахаддин (Ибн-ал-Джаузи), а вместо приближеннаго лица – монах (ал-Джаубари), священник (Йакут=ал-Казвини) и сам патриарх (Ибн-ал-Джаузи). |
| Стихотворные опыты И., печатавшиеся в периодике и собранные в кн. «Стихотворения» (СПб., 1905), ничем не выделялись на фоне подражательной поэзии с типичными для нее квазифилософскими пейзажно-элегическими медитациями в духе С. Я. Надсона, К. К. Случевского, К. М. Фофанова. Написанная И. драма «Мертвые властвуют: (Тени)» (Пг., 1916) была принята А. Р. Кугелем за пародию, образчик «чехомании». Наибольшую известность И. получил как лит. критик. В 1898-1916 гг. он вел в «Биржевых ведомостях» еженедельную критическую рубрику «Литературное обозрение». С 1916 г. и до ее прекращения редактировал газ. «Петербургский листок», превратив ее в интересный и популярный у горожан лит. орган. И. приобщал к лит-ре большой круг читателей, однако условия работы в газетах, ориентация на массового читателя наложили отпечаток на характер и качество его критических работ. В обзорах И. дал характеристики мн. представителям лит. процесса: от крупнейших писателей до тех, кто, по мнению критика, принадлежали к «наиболее теневым и порочным уклонам». В переработанном виде большая часть газетных публикаций вошла в книги «На переломе: Литературные размышления» (СПб., 1908), «Помрачение божков и новые кумиры: Книга о новых веяниях в литературе» (М., 1910), «Литературный Олимп: Характеристики, встречи, портреты, автографы» (М., 1911), «Пестрые знамена: Литературные портреты безвременья» (М., 1913). «Беллетрические репортажи» (определение самого И.) включали помимо критических оценок биографические подробности о писателях, анекдоты, пародии. Благоприятные отзывы критиков вызвала кн. «Помрачение божков и новые кумиры». В ней И. признавал «гражданское призвание писателя и политический задор поэта», но осуждал тенденциозность любого направления, чаще всего видя в ней расчет «написать то, что не залежалось бы на литературном рынке» (Помрачение божков и новые кумиры. С. 56, 62, 67). И. декларировал свою независимость от различных политических партий, лит. школ и направлений. В то же время он был во многом солидарен с критиками, отстаивавшими главенство эстетических критериев: З. Н. Гиппиус , В. Я. Брюсовым , А. Л. Волынским, Ю. И. Айхенвальдом, К. И. Чуковским и др.; осуждал социально-политическую тенденциозность «реальной критики» Н. А. Добролюбова, считая ее неприменимой к художественной лит-ре. |
| Тем более необходимо всячески избегать даже случайных воздействий (например, через телевидение) экстрасенсов-«профессионалов», колдунов, астрологов и т.п., ради славы и корысти сознательно развивающих у себя эти способности (тем самым вступая в единение с духами зла) и калечащих ими людей в несравненно большей степени, нежели первые. (Телевизионные «опыты» разных современных экстрасенсов – прекрасная иллюстрация этого). Это уже категория приобретенного мистицизма, который достигается с помощью особых, искусственных средств и упражнений. Он, в свою очередь, делится на две главные ветви: оккультный и прелестный. Оккультный [оккультизм (от лат. occultus – тайный, сокровенный) – учение, признающее наличие в человеке, природе и космосе особых скрытых (оккультных) сил, также существование духовного мира, и призывающее человека к овладению ими для достижения своих целей. Разновидностей оккультизма много.] мистицизм связан с сознательным стремлением человека проникнуть в «тот», неподвластный естествознанию, таинственный мир человека, природы и духов с целью познания его тайн и использования скрытых в нем сил в своих целях. В высшей степени опасно становиться на путь оккультизма, поскольку здесь, сознательно или бессознательно, человек вступает в общение только с духами отверженными , со всеми вытекающими отсюда гибельными для него последствиями [См. православное учение по этому вопросу у свят. Игнатия Брянчанинова . Соч.: В 5 т. 3-е изд. СПб., 1905. Т. 3]. К оккультизму относятся: магия, сатанизм, спиритизм, теософия, антропософия и др. Прекрасными иллюстрациями приобретенного мистицизма являются индуизм и буддизм. Несколько примеров из них. Будда (483 г. до н.э.) своим последователям внушает: «Не ищите опоры ни в чем, кроме как в самих себе: сами светите себе, не опираясь ни на что, кроме как на самих себя» [ Кожевников В.А. Буддизм в сравнении с христианством: В 2-х т. Пг., 1916. Т. 1. С. 175]. И так говорит о самом себе: «Я всезнающ, у меня нет учителя; никто не равен мне; в мире людей и богов никакое существо не похоже на меня. Я священный в этом мире, я учитель, я один – абсолютный Сам – Будда. Я добился покоя (путем погашения страстей) и получил нирвану…» [ Кочетов А.Н. Буддизм. М., 1968. С. 84]. Древнее искушение «будете, как боги» ( Быт. 3:5 ) говорит здесь в полный голос, со всей откровенностью. |
| Безусловно, «История русской философии» – далеко не идеальное и не совершенное произведение, отражающее субъективный взгляд русского мыслители на процесс формирования философии в России. Его упрекали не только за субъективизм изложения, чего абсолютно избежать невозможно любому автору, но и, например, за трактовку начала развития русской философии. Он считает, что именно в первой половине XIX века мы можем обнаружить в России философские взгляды. Лосский пишет: «Русская философия начала развиваться только в XIX в., когда русское государство уже имело тысячелетнюю историю» 93 . Сегодня многие историки русской философии считают, что философская мысль зародилась в национальном сознании задолго до XIX века и своими корнями уходит во времена Киевской Руси и Московского царства. Можно продолжить и дальше критику историко–философской работы Н. О. Лосского, но гораздо разумнее говорить о её оригинальности, достоинствах и уникальности, которые, безусловно, читатель найдёт в самом процессе изучения её содержания, в изложении автором её высокой духовности, своеобразной душевности и богатстве мировоззрения конкретных личностей русских мыслителей. 49 Лосский Н. О. Идея бессмертия души как проблема теории знания//Основные вопросы гносеологии: сб. статей. – Пг., 1919. 52 Чижевский А. Л. Теория космических эр//Гиренок Ф. И. Русские космисты. – М., 1990. – С. 41–43. 64 Карпов В. Н. Введение в философию. – СПб., 1840; Карпов В. Н. Взгляд на движение философии в мире христианства и на причины различных ее направлений//Журнал Министерства Народного Просвещения. – 1836. – Ч. 92; Карпов В. Н. Философский рационализм новейшего времени//Христианское Чтение. – 1860. – Кн. 3–6, 12. 67 Лосский Н. О. Мир как органическое целое. – М., 1918; Лосский Н. О. Избранное. – М., 1991. – С. 358–463. 85 Бердяев Н. А. Русская идея: основные проблемы русской мысли XIX в. и начала XX в. – Париж, 1946. 90 См.: Бердяев Н. А. Русская идея//О России и русской философской культуре. – М., 1990. – С. 181–214. Читать далее |
|
|
