| П. Ты хорошо сказал. К. Упрямый и непреклонный фараон опять обманывает. Потом, когда вся страна его опустошаема была полчищами саранчи, приглашает к себе Моисея в сопровождении Аарона и говорит: идите, послужите Господу Богу вашему: «пойдите, совершите служение Господу..., пусть только останется мелкий и крупный скот ваш, а дети ваши пусть идут с вами. Но Моисей сказал: ... дай также в руки наши жертвы и всесожжения, чтобы принести Господу Богу нашему; пусть пойдут и стада наши с нами, не останется ни копыта; ибо из них мы возьмем на жертву Господу, Богу нашему; но доколе не придем туда, мы не знаем, что принести в жертву Господу...» (Исх. 10:24-26). П. Какой же смысл можно усвоить сказанному премудрым Моисеем? И как можно взять что-нибудь из Египта и от фараона и принести в жертву Богу? К. Но ведь дело ясно, друг мой. Противостоящий и противоборствующий тем, которые хотят поступать благочестиво, если не может вполне подчинить себе кого-нибудь, желает достигнуть этого хотя отчасти: а Божественный закон учит удаляться полнейшим образом и не позволять находиться и пребывать под властью противника ни малейшей частице души и ума и никакому побуждению к телесным движениям; верх того, учит приносить Богу самое лучшее и отборное из мирской жизни. Вот что значит, по моему мнению, взять из Египта и принести в жертву Богу. Не это ли самое делают те, которые при помощи мирской мудрости борются за наши священные и Божественные догматы, достигают красоты речи и остроумия в знании и совершают разумное служение Богу? Ибо, хотя «всяка премудрость от Господа» (Сир. 1:1), по Писанию; но мы говорим, что великие успехи эллинских поэтов и прозаиков в красоте речи сделаны в мирском духе. И божественный Павел говорит: «мы приняли не духа мира сего, а Духа от Бога, дабы знать дарованное нам от Бога, что и возвещаем не от человеческой мудрости изученными словами, но изученными от Духа Святаго» (1Кор. 2:12-13). А что справедливо сказанное прикровенно Моисеем, что Бог по естеству не отвергнет лучшего из мирской жизни, это Моисей тотчас ясно показывает, хотя в образе и тени. |
| г) Четвертое правило говорит: не вынуждайте ваших детей намеренно или ненамеренно ко лжи сами. Намеренно может делаться это тогда, когда отец или мать в известных случаях строго и сердито, а то и с розгою в руках, подступают к ребенку, говоря: «Скажи, кто это сделал!» Или: «Я изобью тебя, если ты это сделал!» и т.п. Удивительно ли, если оробевшее дитя солжет? Но что сказать о том, если родители еще хохочут над ложью своих детей, если они даже похваливают их за то, что они остроумно и хитро умеют лгать? Или что подумать о тех родителях, которые подучивают даже детей лгать, помогая им в обмане, например, начальствующих или учителей, чтобы выпутаться из затруднительного положения и избежать взыскания? Такие родители, если они еще заслуживают этого названия, суть соблазнители своих собственных детей. Что удивительного, если такие дети впоследствии будут и клеветать, и обманывать, и воровать? Ибо опыт показывает, что, кто ни во что ставит ложь, тот не задумывается украсть и обмануть. Вот, слушатели-христиане, правила, которые могут быть полезными при воспитании в детях, с одной стороны, чувства любви и благоговения к истине, а с другой — глубокого отвращения и ненависти ко лжи! Учите ваших детей любить правду из любви к Богу по преимуществу. Относитесь к ним всегда с откровенностью и доверием. Показывайте пример вашей собственной любви к истине во всех делах и словах ваших. Внушайте им, как мерзка и отвратительна всякая ложь в глазах Бога. Не терпите самой малейшей неправды из уст ваших детей, но и не обманывайте их сами и не допускайте, чтобы обманывали их другие. Остерегайтесь, наконец, намеренно или ненамеренно склонять их ко лжи. 7. Воспитание самоограничении Главный недуг, которым страдает наше время, это неудержимая, с каждым годом и днем распространяющаяся страсть к наслаждению. Все хотят хорошо жить и только наслаждаться. Многие из современников наших слова нечестивца в книге Премудрости сделали для себя правилом жизни: «Будем же наслаждаться настоящими благами и спешить пользоваться миром, как юностью; преисполнимся дорогим вином и благовониями, и да не пройдет мимо нас весенний цвет жизни; увенчаемся цветами роз прежде, нежели они увяли; никто из нас не лишай себя участия в нашем наслаждении; везде оставим следы веселья, ибо это наша доля и наш жребий» (Прем. |
| Истинный христианин должен быть осторожен в слове. Кому из нас не известно, что пошлое остроумие и едкая насмешка над ближним часто лишают его всех достоинств, которые мы в нем любили? Кому из нас не известно, что в детские годы неосторожные разговоры взрослых научили нас первой неприличной брани, возбуждая в несозревшей молодой душе безнравственные помыслы и гнусное кощунство? Кто из нас не знает, как беспутная книга, безнравственная песня, сквернословная брань, соблазнительный рассказ ложатся на душу и помнятся, помимо нашей воли, долго-долго? О, берегитесь злоупотребления словом; это огонь, который может произвести пожар там, где мы и не думаем. У людей старшего возраста слово пусть всегда будет милое, доброе, с весом и значением, которое бы помнилось людьми более молодыми как назидание, умудряющее неопытность. У людей юных речи пусть будут живые, говорливые, задушевные, но чистые, без двусмысленной пошлости, без наглой клеветы на все честное, доброе, священное и правдивое. Итак, деятельность человека в жизни, по апостольской проповеди, может быть приятна при условиях, указанных нами. Закончу свою речь словами апостола Павла: «Братия, не оскорбляйте Святаго Духа Божия, Которым вы запечатлены в день искупления. Всякое раздражение и ярость, и гнев, и крик, и злоречие со всякой злобой да будут удалены от вас; но будьте друг ко другу добры, сострадательны, прощайте друг друга, как и Бог во Христе простил вас» (Еф. 4:30-32). Аминь. Поучение в праздник Воздвижения о Крестоношении... По воле Божией мы родились и воспитались в православной христианской вере. Наша вера не обещает никому ни внешних почестей, ни славы, ни богатства. Она на всех и каждого в самой купели крещения надевает крест. Всем, кто хочет быть истинным православным христианином, наш Спаситель говорит не что иное, как: «кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, последуй за Мною» (Мк. 8:34). Каждый из нас на своем собственном кресте обязан распять свои страсти, свои желания и умертвить грех. Словом, от каждого из нас требуется самоотвержение. Живи, христианин, не как сам хочешь, а как тебе Бог велит. Таково правило христиан православных. Само собой понятно, что нелегкий подвиг предлагает христианство. О нем легче говорить, нежели исполнить; легче посоветовать это другому, нежели самому сделать; легче назваться христианином, нежели быть им. Да, тяжела, не под силу нам грешным обязанность самоотвержения. |
| – „Люби ближнего, как самого себя, – сказал ангел, – такова заповедь Господа. Старайся прощать другим их недостатки – и ты будешь счастлив на земле и прощен на том свете». Человек исполнил повеление ангела, и весь мир, все люди стали казаться ему лучше и добрее. Теперь, глядя на других, он старался отыскивать в них только хорошие стороны и чрез это сам делался лучше и счастливее». Будем и мы смотреть на себя в те волшебные очки, а на других в простые стекла. Нам заповедано любить ближнего, а не подыскиваться под их недостатки. Довольно с нас и наших собственных. Дверь языка. Брат пришел к Авве Пимену на второй неделе Четыредесятницы; открыл ему свои помыслы, и, получив утешение, сказал ему: едва было я не оставил намерения – быть здесь сегодня. – Почему же? спросил его старец. – Я думал, отвечал брат, что мне не отворят дверей по причине Четыредесятницы. Авва Пимен сказал ему: мы учились запирать не деревянную дверь, а более дверь языка. Клевета. „Господи! кто может пребывать в жилище Твоем? кто может обитать на святой горе Твоей? Тот, кто не клевещет языком своим, не делает искреннему своему зла и не принимает поношения на ближнего своего». ( Пс. 14:1–3 ). К сожалению, клевета принадлежит к порокам наиболее распространенным и к наиболее вредным для счастья честных людей. Можно без преувеличения сказать, что иной раз прямое убийство человека следует признать менее жестоким преступлением, чем распространение клеветы, которая, разростаясь мало-по-малу все шире и шире, кончает тем, что навсегда убивает нашу честь и счастье. Если в убийстве, похоти и краже мы усматриваем свойства тигра и обезьяны, то клевета приравнивает человека, по словам священного писания, к диаволу. Спаситель сказал клевещущим фарисеям, которые называли Его обманщиком: „Ваш отец диавол; и вы хотите исполнять похоти отца вашего. Он был человекоубийца от начала и не устоял в истине, ибо нет в нем истины. Когда говорит он ложь, говорит свое, ибо он лжец и отец лжи» ( Ин. 8:44 ). Да, великое зло порождает клевета! Семена ея, обильно разбрасываемые ежедневно, безконечно плодородны. Им, как семенам крапивы, не нужно вспаханной почвы. Как и все дурное, они распространяются необыкновенно быстро. Сперва слабый жужжащий звук, скользящий над землею, как ласточка перед бурей, журча и шепча и распространяя свой яд по мере своего движения. Но вот ветерок подхватывает его. И он проскальзывает в ваше ухо. Зло сделано: оно пускает корни... и растет все больше и больше. И вдруг вы видите, едва ли зная каким образом это произошло, что оно, подобно громадному зверю, приподымает свою голову, шипя и надуваясь, и, на ваших глазах, становится чудовищным. Клевета может уничтожить даже самую крепкую дружбу. И все это так вкрадчиво совершает она, что мы даже не в силах и подметить. А сколько погибло семейств, которые служили образцом для многих! |
| – Ну, храни вас Господь, детки; с вами ныне позавтракал, а вечерять буду с Господом. В помянутых стихах изображено: „ни смерть, ни жизнь, ни ангелы, ни начала, ни силы, ни настоящее, ни будущее, ни высота, ни глубина, ни другая какая тварь не может отлучить нас от любви Божией». Куда иду? „Мне нужно знать, куда я иду. И если я считаю безумным того человека, который сядет на поезд или на корабль, не спросивши себя, куда пар или ветер принесет его, – как нужно назвать тех, которые пускаются в путь жизни, не зная, идут ли они на мрак или к свету, на осуждение судом неумолимым или на обладание безконечной любовию». (Берсье). По наклону. Когда пильщики пилят дерево, они по наклонению его почти всегда могут предугадать, куда оно упадет. Точно также и человек по смерти упадет в ту сторону, в какую он больше наклонялся в течение жизни или, как выражаются ученые, упадет в сторону центра тяжести. Если в тебе преобладает зло, то по смерти ты упадешь в сторону зла; если ты клонился к добру, то по смерти перейдешь в царство мира, правды и любви. Два исхода. Поезд осторожно спускался с крутизны на мост. Одна пассажирка очень трусила при этом спуске. – Господин кондуктор, спросила она, что будет, если поезд разойдется? – Наложат тормаз. – А если это не поможет? – Затормозят вдвойне. – Ну, а если и это не остановит поезда, куда мы слетим? – Одни на небо, другие в ад, – кто что заслужил, отвечал кондуктор докучливой барыне. На память. Царь Павзаний обратился к мудрецу Симониду с просьбою сказать что-либо на память. Мудрец отвечал: – Помни, что ты – человек и смертен. Царь и шут. Это было в старые годы. Царь подарил своему шуту тросточку и сказал ему, что он должен держать при себе эту тросточку до тех пор, пока найдет кого-нибудь дураче себя и передаст ему этот подарок. Несколько лет шут терпеливо носил тросточку, как признак своейнеподражаемой глупости. Однажды царь сильно заболел. Беседуя с шутом, царь сказал ему, что они скоро разстанутся. – Куда же ты идешь? спросил шут. – В другой мир. |
| § 12. Бог, повелевая уклоняться от зла, так же велит и делать добро: «Уклоняйся от зла и делай добро» (Пс.33:15); запрещая красть, похищать, так же повелевает давать: «Просящему у тебя дай» (Мф.5:42). Следовательно: 1) Как к избежанию зла, так и к творению добра мы равно обязываемся. 2) Отсюда следует, что как запрещенное делать, так и повеленного не делать — противно святому Божию закону, и потому есть грех. Ибо все, что против закона Божия делается, грех. «Грех есть беззаконие», — по свидетельству апостола (1 Ин3:4). Не только за злые дела, но и за небрежение к добрым делам отсылает Христос в огонь вечный. «Идите от Меня, проклятые, в огонь вечный, уготованный диаволу и ангелам его», — скажет тем, кто будет по левую сторону, в день суда Своего. А почему? «Ибо алкал Я, и вы не дали Мне есть», и прочее (Мф.25:41-42). Этому учит и святой Василий Великий в слове о суде Божием, и святой Златоуст в беседе 13-й на 3-ю главу Послания к римлянам. Отсюда следует, что грешат те богачи, которые от имения своего не уделяют бедным, просящим у них; так же и прочие грешат, которые дарования Божии скрывают в себе и не доставляют пользы, хотя и могли бы, своим ближним. А ведь эти дарования и есть те самые таланты, за которые следует нам ответ дать Господу нашему в день праведного Его суда (Мф.25:14-30). § 13. Желающий читать или слушать слово Божие с духовной пользой должен примечать следующее: 1) Поскольку оно есть драгоценнейший дар Божий, то должно читать или слушать его с благоговением, охотой и усердием. Если земного царя или высокого какого мужа, обращающегося к нам и беседующего с нами, слушаем с вниманием, усердием и благоговением, тем более так должны слушать Бога, Который есть Царь царей и Государь государей, Который в слове Своем обращается к нам и беседует с нами. «Когда в духе и истине» (Ин.4:23) мы молимся Ему, то таким образом к Нему обращаемся и с Ним беседуем, подобным же образом, когда надлежаще читаем слово Его или слушаем служителя Его читающего, то Его с нами беседующего слышим. 2) Должно слушать или читать слово Божие не для того, чтобы быть остроумным или красноречивым, но чтобы Бога и Христа Сына Божиего и волю Его святую познать и так вечное спасение получить. Это и есть надлежащая цель чтения или слушания слова Божия. Ибо поскольку дано оно нам для спасения души, то для этого и читать или слушать его должно. 3) Скрыть его в сердце, как дорогое духовное сокровище, подобно пророку Давиду: «В сердце моем я скрыл слова Твои, Господи, чтобы не согрешать пред Тобою» (Пс.118:11); хранить и «поучаться день и ночь» (Пс.1:2), и так им душу питать, как хлебом питается тело, и даже более. Ибо как тело без пищи ослабевает и исчезает, так вера без пищи слова Божия ослабевает, а далее и исчезает. Или как светильник без елея угасает, так вера и все благочестие без слова |
| § 132. Причины самоубийства Истинный христианин воспитывает в себе память смерти и потому хорошо знает цену земному и житейскому. Но помнить о смерти – это не значит иметь рабский страх перед смертью, тот страх, через который люди на всю жизнь подвержены рабству ( Евр.2:15 ). Между памятью смерти и страхом смерти различие доходит почти до противоположности. Кто помнит смерть, тот готовится к ней и на жизнь смотрит, как на одну из станций длинного пути. Он подобен человеку, стоящему в готовности на вокзале в ожидании поезда, который умчит его в неведомую страну. Кто страшится смерти, тот старается не думать о ней, отвращает очи от нее, старается так устроиться на земле, как будто бы земное существование не имеет конца. Он заботится, собирает, ссорится, обманывает, ищет наслаждений, опьяняется. Для чего? Для того, чтобы заглушить в себе страх смерти, сильнее чувствовать свое бытие. На поверку выходит, что кто более ценит временную жизнь, тот более злоупотребляет ею; кто же не заблуждается на счет истинного значения временной жизни, тот ведет ее правильно. Кто хочет спасти жизнь, губит ее; а кто не жалеет ее ради Христа и Евангелия, приобретает ее. Христианин может желать смерти, как желал ее и ап. Павел, писавший: имею желание разрешиться и быть со Христом, потому что это несравненно лучше ( Флп.1:23 ). Но это желание не переходит в хотение смерти, так как христианин сознает себя обязанным довести до законченности земное поприще и ради себя, и ради ближних. И вот тот же апостол продолжает: а оставаться (мне) во плоти нужнее для вас. И я верно знаю, что останусь и пребуду со всеми вами для вашего успеха и радости в вере ( Флп.1:24,25 ). К какому же разряду причислить самоубийц, – к разряду помнящих о смерти, или к разряду страшащихся ее? Вопреки видимости должно сказать, что самоубийство чаще всего выражает страх перед умиранием и неразумную любовь к временной, плотской жизни. Героизм самоубийцы только кажущийся: он отрекается от жизни только потому, что расчёты его на личное счастье оказались ошибочными. |
| «А блуд, и всякая нечистота, и любостяжание не должны даже именоваться у вас, как прилично святым» ( Еф. 5:3 ) Даже и говорить о них нельзя, не только творить эти страшные дела. «Также сквернословие, и пустословие, и смехотворство не приличны вам, а, напротив, благодарение» ( Еф. 5:4 ). Было много святых, которые никогда не смеялись и сохраняли молчание, а есть несчастные люди, которые сами всегда смеются и ставят себе задачу смешить других. Есть такая странная профессия, которая называется конферансье. Это шут, который выходит на сцену и смешит народ своими остроумными репликами. Это совершенно неприлично нам, тем, кого апостол называет святыми. Оттуда, где зубоскалят и издеваются над людьми, надо уходить. Нам гораздо более прилично благодарение Бога решительно за все, что случается с нами в жизни. Всем христианам нужно твердо помнить, «что никакой блудник, или нечистый, или любостяжатель, который есть идолослужитель,»– поскольку любовь к богатству есть тоже идолопоклонство, ибо люди воздвигают себе золотого кумира,– «ни прелюбодеи, ни малакии, ни мужеложники, ни воры, ни лихоимцы, ни пьяницы, ни злоречивые, ни хищники царства Божия не наследуют» ( Еф. 5:5 ; 1Кор. 6:9–10 ). «Никто да не обольщает вас пустыми словами, а» между тем вас часто соблазняют пустыми словами, вроде бы справедливыми и умными, а на деле далекими от правды, и ложными учениями, научными и философскими, которые многим кажутся глубокими и заслуживающими внимания. Помните, что в очах Божиих все это – пустословие, и за «это приходит гнев Божий на сынов противления» ( Еф. 5:6 ), отрицающих истину нашей единой правильной веры в Господа Иисуса Христа и евангельское учение. «Не будьте сообщниками их» ( Еф. 5:7 ). Не слушайте, когда вас хотят совратить с пути христианского. «Вы были некогда тьма, а теперь» – «свет в Господе: поступайте, как чада света» ( Еф. 5:8 ). Это говорит апостол о всех тех, кто, не зная Христа, не шел за Ним. Узнав же Его, начните вести себя соответственно: исполнитесь любви к ближним, следуйте истине и тогда будете сынами света. Этот свет будет исходить из вас, когда удостоитесь стать причастниками плодов Духа Святого, потому что «плод Духа состоит во всякой благости, праведности и истине» ( Еф. 5:9 ). |
| Августин. Весьма остроумная ошибка, но чтобы впредь не ошибаться остроумно, вникни в то, что я буду говорить, если только сумею хорошо выразить свою мысль, ибо толковать о словах при помощи слов же – это то же самое, что, сложив руки, тереть пальцами о пальцы: едва ли кто, кроме самого трущего, сможет распознать, какие именно пальцы зудят, а какие помогают зудящим. Адеодат. Я весь внимание, ибо ты крайне заинтриговал меня своим примером. Августин. Слова, несомненно, состоят из звуков и букв. Адеодат. Нисколько не сомневаюсь. Августин. Воспользуемся же лучше всего таким свидетельством, которое нам всего дороже. Когда ап. Павел говорит: «Ибо Сын Божий Иисус Христос , проповеданный у вас... не был «да» и «нет», но в Нем было «да» ( 2Кор 1.19 ), следует, как мне кажется, думать, что в Иисусе Христе были не те две буквы, которые мы произносим, говоря «да», а скорее то, что оными буквами обозначается. Адеодат. Ты совершенно прав. Августин. Итак, ты понимаешь, что апостол, сказав, «в Нем было «да», сделал не что иное, как словом «да» назвал то, что было в Иисусе Христе; подобно тому, как если бы апостол сказал: «В Нем была добродетель», надлежало бы согласиться, что он сделал не что иное, как назвал добродетелью то, что было в Иисусе Христе. Не эти четыре слога, которые мы произносим, говоря «добродетель», были во Христе, но то, что этими слогами обозначается. Адеодат. Понимаю и полностью согласен. Августин. А понимаешь ли ты, что нет никакой разницы в том, сказать ли «назвал добродетель», или же «произнес имя добродетели»? Адеодат. И это ясно. Августин. Значит, ясно и то, что нет никакой разницы, сказать ли «назвал словом «да», или же «наименовал» то, что было во Христе. Адеодат. Вижу, что это так. Августин. Возможно, что теперь ты также видишь и то, что я хотел тебе показать. Адеодат. Еще не вполне. Августин. Не видишь, значит, что имя – это то, чем называется известный предмет? Адеодат. Это для меня несомненно. Августин. Смотри же: «да» – имя, если им называется то, что было в Иисусе Христе. |
| Адеодат. Сдаюсь: без знака мы ничего о предмете передать не можем, если нас спрашивают о том, что мы делаем, именно в тот момент, когда мы делаем. Ведь для того, чтобы обойтись без помощи знаков, мы должны придать нашим действиям какой-то новый оттенок, в противном случае вопрошавший попросту решит, что мы не желаем ему отвечать и, не обращая на него внимания, продолжаем делать то, что делали. Но если он спросит нас о чем-либо таком, что мы можем делать, но в данное время не делаем, то в таком случае, принявшись после его вопроса за это дело, мы можем этим делом лучше, чем знаком, показать ему то, о чем он спросил. Забавно будет, если в ту пору, когда я буду говорить, он спросит меня, что значит «говорить». В таком случае, что бы я ни сказал, демонстрируя ему разговор, я буду по необходимости говорить, и продолжая так, я буду говорить до тех пор, пока не сделаю для него ясным то, что он желает знать, не отрываясь от предмета его любопытства и, в то же время, не ища знаков, при помощи которых этот предмет мог бы быть указан, помимо самого же этого предмета. Глава IV. О том, объясняются ли знаки самими знаками Августин. Соображение весьма остроумное. Так стало быть мы согласны теперь с тобой, что без знаков может быть указано то, чего мы> когда нас спрашивают о том, или не делаем, но можем тотчас начать делать, или же, если уже делаем, то делаем сами знаки? Ведь когда мы говорим, мы делаем именно знаки. Адеодат. Согласны. Августин. Значит, когда спрашивается о каких-либо знаках, то знаки могут быть объяснены знаками же, а когда нас спрашивают о самих предметах, которые не суть знаки, в этом случае мы можем указывать их или самим делом, если эти предметы – нечто такое, что мы можем делать после того, как о них спросили, или давая знаки, посредством которых они бы могли быть замечены. Адеодат. Это так. Августин. Итак, в этом троечастном разделении подвергнем рассмотрению, если угодно, прежде всего то, что знаки объясняются знаками. Одни ли слова суть знаки? Адеодат. Нет, не одни. |
|
|
