| Первый – путь Православия , второй – путь безверия. Первый созидает, второй разрушает, первый лечит, второй разлагает, первый ясен, второй мрачен, первый ведет в жизнь, второй – в смерть. Первым путем шли наши святые: Симеон Мироточивый, Савва, «светильник, подобный солнцу», Стефан Первовенчанный, Владислав, Арсений, Савва Второй, Милутин, Стефан Дечанский, «предивный в страданиях, сияющий адамант», Урош, Анастасия, Елена и Ангелина, Никодим, Даниил, «звезда утренняя, которая тьму неведения разгоняет», первый патриарх Иоанникий, великомученик князь Лазарь, «который пролил кровь свою за веру и отечество», страстотерпец патриарх Гавриил, Стефан Пиперский, Василий, чудотворец Острожский, Петр, чудотворец Цетиньский. Вторым путем шли и идут разрушители веры, народности и семьи, те, кто не почитают нравственность, не соблюдают благочестивые семейные традиции в день небесного покровителя, не кладут рождественских подарков беднякам, не красят пасхальных яиц, в своих домах не имеют икон и не кропят дома богоявленской водой, те, кто не посещают храмы и монастыри, не признают кумовство и дружбу, для которых гостеприимство и данное слово – не святыня. Потрудимся же всеми силами ума, сердца и воли, чтобы в своей жизни избежать пути безверия, а идти путем Православия. О посещении больных Окружное послание священникам епархии Одной из основных обязанностей пастыря является посещение больных. Эту обязанность Спаситель повелел священнику, когда словами «Болен был, и вы посетили Меня» (Мф. 25: 36) указал на посещение в болезни как на одно из главных дел милосердия. Больной во дни своих мук и несчастий ничему так не радуется, как посещению своего духовного наставника, ибо, если хотя бы немного есть надежда на выздоровление, мудрое пастырское слово претворяет ее в твердую и великую веру на продолжение земной жизни. Если же это действительно конец земной жизни, то священник снабдит больного духовным щитом, духовной поддержкой и храбростью, дабы спокойно предстал перед Праведным Судией, своим Спасителем, а если наступит час покаяния, то дабы не остался без надежды на прощение грехов. |
| В 1343 году был заложен краеугольный камень и основано братство нового монастыря во главе с игуменом Иаковом Синаитом, иеромонахом, позднее – митрополитом Серским . За три года наместничества игумен Иаков успел завершить все самые сложные подготовительные работы к строительству, которое последовало всего через два года после его отъезда в Сер (Македония) в 1348 году. Есть предположение, что именно по совету Иакова Стефан Душан начал близ города Призрен строительство " великой задужбины " – каменного монастыря святых архангелов Михаила и Гавриила, в котором завещал похоронить себя с. 104]. Об огромном авторитете Иакова при царском дворе свидетельствует и тот факт, что он был первым игуменом царской " задужбины " , принимал самое активное участие в ее строительстве. Он произвел разбивку и закладку монастыря, и все строительство велось под его непосредственным наблюдением с. 127]. " Кроме того, он же стал устроителем и первым организатором жизни монастырской братии " , положившим начало синаитским духовным традициям с. 223]. Строительство монастыря было завершено в 1352 году с. 33]. Главная церковь его, о которой царь Стефан писал, что она " добротою и искусством превосходила дечанскую церковь " с. 127], была очень величественна и красива. После взятия 25 сентября 1345 года Стефаном Душаном греческого города Сер в Македонии, царь, не дождавшись завершения строительства " задужбины " , возвел Иакова на Серскую митрополичью кафедру. ( Игумен Петр (Пиголь). Духовные преемники преподобного Григория Синаита в Сербии.) Царь Душан издал специальную грамоту для братии монастыря Святых Архангелов, предоставляя им право на проживание в соседнем Коришском монастыре и передавая этот монастырь в качестве будущего метоха монастырю Святых Архангелов вместе с церковью Петра Коришского и монастырскими землями с фруктовыми садами. Все монастырские постройки и фресковые росписи были завершены к 1352 году. Монастырь оказался настолько красив, что один летописец первой половины XV века говорил о нем так: «есть ли что-то равное под солнцем». |
| «Господь нас учит быть готовыми понести страдания за нашу веру», – говорит иеромонах Савва (Янич), протосинкел монастыря Высокие Дечаны, известный русскому читателю своей книгой «Вероотступничество» и многочисленными публикациями в интернет-изданиях. С ним мы встретились в Лавре святого Стефана 20 мая 2007 года. – Дорогой отец Савва, мы беседуем с вами в одной из старейших обителей Сербской Православной Церкви. В Дечанах никогда не прекращалась монашеская жизнь. Как живется братии сегодня? – В настоящий момент монашество продолжает существовать во всех сербских монастырях на Косове независимо от политической и военной ситуации. Мы останемся независимо от политического решения о статусе Косова, потому что жили здесь веками и останемся с нашим народом. Обитель существовала здесь и в течение пятисот лет правления Османской империи, и в Первую и Вторую мировые войны, и во время правления коммунистического режима… Церковь должна жить независимо от того, как складывается политическая ситуация вокруг, и утверждать идею христианских ценностей на земле. В таком случае и те люди, которые не придерживаются христианской веры, поймут, что это дом Божий, что мы служим Божией идее. Потому монастырь и смог просуществовать на протяжении стольких столетий, что жившие в нем монахи проповедовали идею Христа, как и краль Стефан Дечанский, чьи мощи почивают в обители. Этот православный святой так почитался среди местного населения, что испокон веков у его мощей собирались со своими бедами и многие мусульмане. Однажды в 1934 году в монастырь пришел скорченный албанец и попросил помолиться за него перед ракой святого. По окончании молебна албанец, превозмогая боль, прополз под ракой с мощами, потом и еще раз. Проделав то же в третий раз, он распрямился, будто никогда не болел. Абсолютно здоровым ушел он из монастыря. Всякий раз перед тем, как проползти под ракой, албанец крестился, хотя был мусульманином, и взывал из глубины души: «Святой Стефан, помоги!» Даже сегодня мусульмане приходят к нам в монастырь, участвуют в молитвах, обращенных к святому Стефану Дечанскому, потому что ощущают, что это Божий человек. Во время последней войны монастырь принял 150 албанцев-мусульман, чтобы предотвратить их изгнание с этой территории и помочь им в тяжелой для них ситуации. До сих пор существуют люди, которые относятся к нам с ненавистью. Уже после окончания боевых действий были совершены четыре нападения на монастырь. Не далее как месяц назад в сторону обители запустили ракету, которая попала в монастырскую стену, а могла ведь попасть и в собор! Господь нас учит готовиться понести страдания за веру. Церковь становится наиболее сильной, когда страдает. |
| Исходя из упоминания визант. имп. Мануила I, можно сделать вывод, что почитание И. О. началось в сер. XII в. ( Иванова. 1986. С. 570; 1992. С. 107), однако до нач. XIII в. оно носило, очевидно, местный характер. Ситуация изменилась с вхождением территории, на к-рой расположен Осоговский мон-рь, в состав Второго Болгарского царства (ок. 1202). Один из списков Жития сообщает о посещении обители болг. царем Калояном (1197-1207) в день памяти святого. Хотя правитель не перенес мощи И. О. (в отличие от мощей Иоанна Рильского) в болг. столицу, почитание осоговского отшельника с этого времени приобрело более широкий характер, но не достигло уровня почитания Иоанна (см.: Гергова. 1996. С. 33). Вероятно, ок. сер. XIII в. была создана древнейшая редакция службы И. О. и в это же время его имя (наряду с Иоанном Рильским и Прохором Пшинским) было присоединено к именам равноапостольных Кирилла и Мефодия в тропаре канона Недели сыропустной, к-рый содержится в болг. Орбельской Триоди (2-я пол. XIII в.: РНБ. F.n.I. 102. Л. 21; см.: Попов Г. Прослава за Кирил и Методий в канона за Събота Сиропустна//КМС. 1987. Т. 3. С. 79; Българска лит-ра. 1987. С. 29; Десподова В., Славева Л. Македонски средновек. ракописи. Прилеп, 1988. [Кн.] 1. С. 180. 53). На общеболг. характер почитания И. О. в это время указывает и включение его имени («Акиме от Славищ») в перевод молитвы над болящим, сохранившейся в серб. списке (PHБ.Q.n.I.24. Л. 23 об., 1-я пол. XIV в.; Лосева. 2006. С. 292, 301). Почитание И. О., выходящее за рамки местного, сохранялось и в эпоху серб. владычества в регионе. Согласно древнейшему Карловацкому родослову ( Стари српски родослови и летописи. Београд; Сремски Карловци, 1927. С. 32), Осоговский мон-рь был отстроен и обновлен серб. кор. Стефаном Урошем II Милутином (1282-1321; см. Милутин). По свидетельству старшего Жития, перед битвой (1330) при Вельбужде (ныне Кюстендил) с болг. царем Михаилом Шишманом св. кор. Стефан Урош III (см. Стефан Дечанский ) со свитой посетил Осоговский мон-рь, «творя великие обеты» ( Данила II, архиеп. Животи и архиепископа српских/Изд.: Загреб, 1868. С. 181; С. Свети Култ св. Стефана Дечанског. Београд, 2007. С. 299-301). К периоду серб. владычества относится и включение памяти И. О. в месяцеслов слав. перевода Иерусалимского устава. Й. Иванов считал, что особым почитанием И. О. и др. западноболг. пустынники пользовались в сер.- кон. XIV в., когда Осоговский мон-рь находился под властью деспота Деяна и его сыновей, в особенности Константина ( Иванов. 1906. С. 93). После завоевания этих земель турками обитель сохранила значение религ. и культурного центра, в 1463 г. (1474? - ср.: 1965. С. 31) ее даже посетил тур. султан Мехмед II ( Матанов Х. Възникване и облик на Кюстендилски санджак (XV-XVI вв.). София, 2000. С. 74), что отразилось на почитании осоговского отшельника. |
| с патриархом в Бачковском мон-ре. Прямых указаний на эти факты в текстах нет, а содержащаяся информация может в равной мере восходить как к личным впечатлениям автора, так и к рассказам очевидцев (см.: Thomson. 1998. Р. 22-23; Дончева-Панайотова. 2004. С. 130-131; ср.: Бегунов Ю. К. Алексей Жемчужин о Григории Цамблаке//Старобълг. лит-ра. 1980. Кн. 7. С. 64-65). К числу дискуссионных моментов биографии Г. относится вопрос о времени и продолжительности пребывания его в Сербии, где он был игуменом Дечанского мон-ря и написал пространное Житие (т. н. второе) основателя обители кор. мч. Стефана (см. Стефан Дечанский), службу ему, обнаруженное сравнительно недавно Похвальное слово первомч. Стефану и Повесть о перенесении мощей прп. Параскевы. В болг. научной лит-ре преобладает мнение о том, что серб. период жизни и творчества Г. относится к посл. годам XIV в. и предшествует молдав. периоду; в серб. лит-ре этот период датируется преимущественно 1-м десятилетием XV в. (1402-1409, 1402-1406 и/или 1406-1409), т. е. уже после молдав. периода (обзор мнений см.: Житие на Стефан Дечански. 1983. С. 12-17; Thomson. 1998. Р. 37-51; Дончева-Панайотова. 2004. С. 132-134). Причина таких колебаний состоит в отсутствии в Житии кор. Стефана сведений, позволяющих надежно определить время его создания. В то же время отсутствие в Повести о перенесении мощей прп. Параскевы мотива божественного отмщения султану Баязиду I за гибель христ. гос-в, уместного после поражения Баязида от Тамерлана и пленения в битве при Ангоре (Анкаре), косвенно может свидетельствовать о создании текста до 1402 г. Поэтому нельзя исключить двоекратного пребывания Г. в Сербии - до молдав. миссии и после нее. Не позднее 90-х гг. XIV в. Г. был связан с патриаршим двором в К-поле (вероятно, через посредство Болгарского патриарха св. Евфимия и митр. Киприана) и нек-рое время жил в визант. столице, однако установить время и продолжительность его пребывания там не представляется возможным. Яцимирский на основании упоминания в начале атрибутируемого Г. |
| В кон. XIV - нач. XV в. игуменом Д. был буд. митр. Киевский и Литовский Григорий Цамблак . В составленных им Житии и службе кор. св. Стефану Дечанскому он сообщил нек-рые факты из истории обители и дал подробное ее описание, к-рое служит надежным источником для реконструкции ее первоначального вида (Житие на Стефан Дечански от Григорий Цамблак. С. 102-104; Цамблаков опис дечанског храма у светлости buзahmujcke естетике//Научни састанак слависта у Вукове дане. Београд, 1985. С. 183-188). После османского завоевания Сербии монашеская жизнь в Д. в отличие от мн. др. серб. мон-рей не угасла, хотя часть его владений была конфискована. Мон-рь был освобожден от части налогов, т. к. на дечанских игуменов была возложена обязанность разведения соколов для султанского двора. Согласно подати, уплаченной мон-рем в 1485 г., его доходы чуть превышали 1 тыс. акче. 2-я пол. XVI в. стала для Д. кратким периодом расцвета, связанным с восстановлением Печской Патриархии , мон-рю даже удалось расширить владения. Патриарху Печскому Антонию (Соколовичу) приписывается роспись царских врат церкви. В XVI в. в Д. подвизались преподобные Нестор и Евфимий , а в общей стихире серб. святым упоминаются дечанские пустынножители Ефрем и Евстафий. До XVIII в. мон-рь имел владения в Валахии, господари к-рой оказывали финансовую помощь мн. правосл. мон-рям в Османской империи. Со временем экономическое положение обители ухудшалось, для защиты прав мон-ря игумены и их представители обращались к верховной турецкой власти в Стамбуле в 1506, 1539, 1572, 1577, 1581, 1595, 1598, 1602, 1672, 1677, 1699 гг. и позднее. В 1558 г. местный спахия Нухо Топчуоглу собирался разрушить собор в обители, утверждая, что под ним находится серебряный рудник; храм сохранило лишь вмешательство султана Сулеймана Великолепного. В сер. XVII в. из-за ослабления центральной власти в Османской империи возросла безнаказанность и агрессивность местных феодалов. Положение усугубляли расселявшиеся на окрестных землях албанцы-мусульмане, не почитавшие христ. святыни. В 1644-1645 гг. дечанский монах отметил в книге, что в это время мон-рю была «великая неволя» от албан. племени Климентов. В 1687 г. Арап-паша разорил окрестности Д. Одной из форм эксплуатации мон-ря албанцами была т. н. защита обители. Под предлогом обеспечения безопасности в мон-ре поселялись албан. вооруженные отряды, и монахи были обязаны их содержать. В 1692 г. мон-рь был разорен отрядом Татархана и лишь заступничеством св. покровителей был спасен от уничтожения. В кон. XVII - сер. XVIII в. неск. раз пострадал от пожаров. В 1707 г., по свидетельству католич. архиепископа г. Бар, в Д. было 3 монаха. В 1720 г. игум. Мелетий и 12 иеромонахов дали присягу, что никогда не покинут мон-рь. Была составлена т. н. Клятвенная книга, впосл. пополнившаяся подписями и др. насельников (Дечани. 152). |
| Во время антилат. споров 1283-1285 гг. в П. м. были заключены Константин Мелитиниот и Георгий Метохит (The Pantokrator Monastery in Constantinople. 2013. P. 60); в 1313-1320 гг. здесь жил изгнанный сын серб. кор. Стефана Уроша II Милутина Стефан Дечанский с 2 сыновьями, участвовавший в богословских спорах с имп. Андроником II ( Georg. Pachym. Hist. I 402) и основавший затем в честь Христа Пантократора мон-рь Дечаны (The Pantokrator Monastery in Constantinople. 2013. P. 89). В 1313 г. в П. м. вступил пансеваст Константин Панкал (в монашестве Косма), передавший ему иконы, книги, утварь и свои владения в К-поле и Серрах, включая маленький мон-рь Пресв. Богородицы; часть этого вклада была продана Феодоре Кантакузине (Ibid. P. 60-61). В 1318 г. мон. П. м. Симон (PLP, N 25381) был обвинен своим собратом в богомильстве, но оправдан патриархом. В 50-х гг. XIV в. П. м. посещал Пьер де Тома, посол папы Римского Климента VI. В 1400 г. П. м. передал кафисму Халкита в Галате в пользование иеромон. Мелетию (The Pantokrator Monastery in Constantinople. 2013. P. 62-63). В 1407 г. имп. Иоанн VIII за помин души своего отца хрисовулом даровал П. м. 1/4 десятины с угодий в Кассандре (Actes de Lavra. P., 1977. Vol. 2. N 159). В 1422-1425 гг. игуменом пришедшего в упадок П. м., где было всего 6 монахов, был назначен Макарий Макрис († 1431, погребен в мон-ре), к-рый, получив деньги при поездке в Сербию и сделав соктитором митр. Фотия Киевского, вместе с Георгием Сфрандзи занимался ремонтом обители и в качестве игумена П. м. участвовал в посольстве к папе Римскому Мартину V в 1430 г. (PG. 156. Col. 735-736, 765-766). Игум. П. м. Геронтий участвовал в Ферраро-Флорентийском Соборе, но после возвращения в столицу стал ярым противником унии; впрочем, следующий игумен мон-ря участвовал в провозглашении унии Церквей в 1452 г. Константин Драгаш заточил в П. м. противника унии Георгия Схолария, к-рый был пострижен там с именем Геннадий, но не прекратил выступать против унии до своего назначения патриархом. Монахом П. м. был Нифонт, ставший затем митрополитом Фессалоники и патриархом К-польским (1486-1489). |
| – Довольно странно: в наше полное издевательской «критики» всего и вся время наши храмы полны молодежи, и все больше молодых паломников приезжают именно в Косово. Как это можно объяснить? Что ищет молодежь? – Да вообще в Сербии храмы полны молодежи. И – да, вы правы: все больше приезжают в Косово и Метохию. Люди ищут смысл. А какой сербу смысл без Косово? Так и со мной было в свое время: вроде бы никаких родственников здесь нет, а чувствую, что это мое, родное. В этом смысле Косово и Метохия – что-то совершенно надмирное, необъяснимое, здесь дух благого неповиновения, соблюдения завета, живое ощущение того, что есть нечто гораздо большее, более важное, чем мы, может быть, привыкли думать. То, что выше нас, но то, без чего мы не можем чувствовать себя людьми: святой царь Лазарь, Милош Обилич, Милан Топлица, косовская девушка, святой король Стефан Дечанский, Грачаница, святой король Милютин. Каким-то образом Косово зовет к себе нас, людей XXI века, потерявшихся в хаосе суетливого и злобного мира. Косово помогает нам прорваться сквозь этот злобный хаос, помогает увидеть источник подлинного света. Почувствовав его, ты начнешь понимать, что вернулся – к себе. Все остальное, что может предложить (и настойчиво предлагает) нам современный мир, источает смерть. Все настолько вторично, все эти социальные прогрессы, проекты, «как бы духовность», «борьба за права и равноправие», вся эта сиюминутность, возводимая в культ, не дает и никогда не даст ответа на главный вопрос, за которым мы идем в церковь: «Зачем я живу?» Поняв это, ты по-настоящему услышишь весть Церкви о Христе, о невиданном и неслыханном в истории – приходе Бога в мир ради нашего спасения. О распятом Боге, об Истине – что Воскресения не бывает без смерти, что радости не бывает без Голгофы. Это парадокс, но в глубине сердца мы все чувствуем его правоту. И когда мы узнаем Церковь, когда мы идем в храм, то понимаем, что нашли то, что искали, даже, может быть, не умея еще четко сформулировать вопроса. Потому что человек – сложное существо: если бы он мог объяснить себе, что ищет, то пошел бы в первый магазин и купил что надо. Только, оказывается, нет у нас таких магазинов. И слава Богу, что нет. |
| Наивысшего расцвета средневек. Б. достиг в нач. XV в., вновь став столицей уже объединенного могущественного серб. гос-ва времен правления св. Стефана Лазаревича , получившего в 1402 г. титул и венец деспота от визант. имп. Иоанна VII Палеолога , а в 1403 г.- Б. с Мачвой от венг. кор. Сигизмунда. Св. Стефан издал грамоту, где говорилось: «Я же, обретши избранное место, древний превеликий Белград, по случаю многих разорений опустевшим, обновил его и поручил Матери Божией, жителям же его даровал многия льготы». По словам его агиографа Константина Философа, «нельзя было найти что-либо подобное как по красоте места, так и по удобству пути водного, на берегу Дуная». Константин описывает широкую и удобную пристань, «красные палаты» с придворной церковью за двойной стеной, мощную крепость верхнего города, перестроенную св. Стефаном ц. Успения в нижнем городе «с общежитием иноческим», где находилась кафедра митрополии, наделенная «обильными землями и селами, чтобы твердо стоял престол митрополии», нововозведенную в качестве усыпальницы архиереев ц. во имя Трех святителей в предместье Периволия, странноприимную больницу у целебного источника «Сладкая вода» с ц. во имя свт. Николая Чудотворца, также одаренную землями и садами, «чтобы имели чем питаться странные и больные». Во всех последующих исторических описаниях и изображениях город на фоне проч. серб. городов всегда выглядел самым величественным и великолепным, «где Рашский (Сербский.- Ред.) владыка имеет свои палаты». Приблизительно в то же время были построены ц. Рождества Богородицы и храм св. Петки (прп. Параскевы ), чьи мощи, находившиеся до того в К-поле, «в пленении» у султана Баязита, были испрошены и с честью перенесены в серб. столицу митр. Белградским Исидором и матерью деспота св. блгв. кнг. Милицей (прп. Евгения, в схиме - Евфросиния ), согласно сказанию архим. Дечанского и митр. Киевского Григория (Цамблака) . По мнению прп. Иустина (Поповича) , новая столица деспота явилась для серб. народа средоточием культуры и письменности; сюда стекались самые образованные люди из греч., болг. и серб. краев, захваченных турками. В Б. была создана наилучшая школа слав. и серб. языка и письменности и при ней школа переводчиков и переписчиков богословских, исторических и философских книг. |
| При участии русского послушника из соседнего монастыря Прасквица Егора Строганова монастырь был восстановлен на следующий год, им же была выложена каменными плитами тропа от Дульева к морю, которая стала кратчайшим путём в Цетинье. Во время Первой мировой войны австро-венгерские военные ограбили монастырь и увезли с собой уникальный большой колокол особого звучания. Монахами в этом монастыре были многие из племени Паштровичей, а некоторые из них были игуменами, как и знаменитый отец Даниил (Каженегра) (+1820), который заслужил особое признание как второй основатель обители. Во время Второй мировой войны на территории монастыря располагался штаб партизанского отряда «Штефан Штилянович». Тогда недалеко от монастыря был убит о. Варнава Бучен (1896-1942 гг.), которому было нанесено сорок шесть ножевых ранений. Мученическую смерть за любовь ко Господу здесь приняли и две монахини: Гордана и Стоянка. Игуменом монастыря Дулево какое-то время был церковный писатель и историк – архимандрит Дионисий Микович (†1 июня 1942 г.). После войны заботу о монастыре взял на себя настоятель монастыря Прасквица Борис Каженегра (он скончался в 1979 году), а после землетрясения в 1979 году попечение о монастыре Дульево было возложено на о. Димитрия Лакича, нового игумена Прасквицы . При землетрясении в 1979 году рухнул притвор церкви и открылись средневековые фрески двух основателей монастыря из царской династии Неманичей. Они размещены в юго-западной части храма. Образ первомученника и архидиякона Стефана написан на южной стороне юго-западного пилястра, образы двух монархов — на западной части южной стены. Святой Стефан написан в дьяконском стихаре с кадилом в руках в благодарственном повороте к основателям монастыря: первому сербскому королю Стефану Урошу III Дечанскому (+1331) и его сыну, молодому королю Стефану Душану (1308—1355). Портреты в церкви святого Стефана написаны примерно в 1340 году. В алтаре изображены архиереи, святые великомученики Георгий и Димитрий, в наосе — святители и святые воины, в верхних зонах написан цикл великих праздников. В церкви сохранилось два слоя живописи. Авторы фресок были членами одной из артелей, вероятно из Котора, в живописи заметно совмещение византийских и западных традиций. |
|
|
