| Любопытно изменение интенсивности переписки, умножения на Руси переписчиками этой литературы, да и перемена с течением времени мест, где она была, судя по количеству списков, популярна. В Троицкой Сергиевой лавре наиболее интенсивно переписывали (а значит, и читали) эти сочинения в 20−30-е гг. XV в., а затем пошёл волнообразный спад интереса к ней, закончившийся нулевым уровнем в XVII в. В Кирилловом Белозерском монастыре после некоторого снижения интереса к ней около середины XV в. пошёл резкий подъём, превысивший изначальный Троице-Сергиевский, и высокий уровень этого интереса продержался там, в Белозерье, весь XVI в. Несомненно, росту и поддержанию в «Заволжье» интереса к исихазму и его литературе, очень способствовали такие личности, как Нил Сорский и его ученик Иннокентий Комельский, и своей деятельностью, и своими собственными сочинениями 1646 . Но в XVII в. интерес этот и там опустился до нуля. Он сдвинулся на север. Начавшись на Соловецких островах вместе с монастырём в XV в., интерес этот далее рос там так, что в XVII в. превысил «максимумы» не только Троице-Сергиева, но и Кириллова монастыря 1647 . Кроме того, в XVII в. и скитский устав Нила Сорского был использован на Анзерском острове Соловецкого архипелага преподобным Елиазаром Анзерским 1648 . Так что «исихазм» в Московской Руси, начиная с XIV по XVII в. заметным образом двигался из центра на Север, чтобы быть там разгромленным царскими войсками во время осады 60−70-х гг. XVII в. В следующем же, XVIII в., в Петровское время, скитское жительство, самое подходящее для «безмолвия», практически было запрещено в сделавшейся империей России, так что люди, к «безмолвию» стремившиеся, стали покидать Россию, эмигрируя на территорию Турецкой империи в Молдо-Влахию и на Афон. Среди них был и Паисий Величковский , без деятельности и без учеников которого не случилось бы, не образовалось бы в России XIX в. такого важного центра духовной культуры, как знаменитая Оптина пустынь. Примерно в середине XIV же века в среде балканских исихастов была переведена с греческого на славянский среди прочих книг и «Диоптра» Филиппа Монотропа, «Уединенника», или Пустынника, византийского писателя-энциклопедиста XI в. |
| Маркелл, строитель, избран в сию должность из братства обители; был временно экономом в Калужском архиерейском доме, с 1808 по 1810 год; а в 1812 году, по просьбе притружденного Авраамия, назначен ему в помощники, «во всем, относящемся до экономии и устройства обители». В 1819 году, согласно его желанию, уволен от настоятельства и перемещен в число братства Тихоновой Калужской Пустыни. Даниил, игумен, поступил в 1819 году из экономов Калужского архиерейского дома; в 1825 году произведен в архимандрита в Покровский Добринский монастырь, а из оного – в Трубчевский Чолнский, где и скончался. В его настоятельство устроен при обители скит и введен устав Коневской обители, по благословению преосвященного Филарета, епископа Калужского и Боровского. Моисей, архимандрит , муж, исполненный духовной мудрости, незабвенный для Оптиной Пустыни своими неусыпными трудами и попечением о ней, при содействии старцев, иеросхимонахов Льва и Макария, приведший обитель в цветущее состояние, как во внутреннем, так и во внешнем ее виде. Родом из московских купцов Путиловых. Родился 15 января 1782 г. Оставив мирское житие, 1805–1808 г. жил в Саровской Пустыни. С 1809 по 1811 г. – в Свенском монастыре Орловской епархии; потом более 10-ти лет проводил пустынное житие в Рославских лесах, 7-го июня 1821 года, по приглашению преосвященного Филарета, бывшего епископа Калужского и Боровского, прибыл с небольшим братством в Оптину Пустынь и назначен начальником в, устроенный его трудами, при обители, скит. 1822 г. июня 3 дня пострижен в мантию; того же года декабря 24 посвящен в иеродиакона, а 25-го – в иеромонаха, и сделан общим духовником братии скитской и монастырской. 1825 г. определен в должность строителя Оптиной Пустыни преосвященным Филаретом; в 1826 году утвержден строителем от преосвященного Григория; 5 сентября 1837 г. произведен во игумена преосвященным Николаем, епископом Калужским и Боровским, а в 1841 г. награжден наперсным крестом. В 1853 году, 12 июля, вследствие представления преосвященного Григория II, епископа Калужского и Боровского, по указу Святейшего Синода, с Высочайшего соизволения, возведен в сап архимандрита; а в 1859 г. мая 2 дня сопричислен к ордену Св. Анны 2-ой степени. В 1862 г., в предсмертной болезни, 6-го июня принял пострижение в великую схиму, а 16 числа мирно почил о Господе. Был начальником устроенного им скита 4 года, потом настоятелем сей обители 37 лет: в иноческом звании провел 57 лет; а всего жития его было 80 лет и 5 месяцев. |
| Надо заметить, что овощи и плоды Средней России несравненно сильнее северных, а произведния Южной России столько же сильнее среднеполосных; плоды же и овощи Цареграда и Афона, где жили святые Каллист и Игнатий, равняются питательной силой рыбе северных краев и даже превосходят ее. «Тело немощное, – сказал святой Исаак Сирский в 85-м Слове, – егда понудиши на дела многша силы его, помрачение на помрачение в душу твою и смущение тем паче наносиши». Все сие представляя на благоусмотрение Ваше, прошу Вас снизойти моей немощи и единодушных со мной братии, которым подвигов общежития не понести и которые могут понести подвиг скитский, по растворении его благоразумной умеренностью. Тем более, кажется, настоящего случая не должно упускать, что всячески, по прошествии непродолжительного времени, должно же будет учинить упомянутое снисхождение и изменение в уставопищии скитском, иначе никто не будет жить в скиту. Стали немощны, батюшка! Притом, как я выше сказал, устав Оптинского скита «о пище» строже положенного Церковью для схимника. Так, когда положено уставом употребление рыбы, она поставляется на трапезе; кажется, в течение сорока дней в году разрешаются сыр и яйца, масло скоромное и молоко. Как в Валаамском общежитии не употребляется молоко, то и в скиту не должно вводить его, а прочее все полезно бы ввести как для пользы телесной, так и для пользы душевной, ибо и святой Иоанн Лествичник вкушал от всего, дозволенного чину иноческому, с целью избежать душевных страстей тщеславия, мнения о себе, человекоугодия, тайноядения, лицемерства, лукавства, лжи, которые часто являются у подвижников по плоти и соделывают для них духовное преуспеяние решительно невозможным. Бог является простоте и смирению, и нельзя соединить служение Ему со служением славе человеческой. Чувствую себя по приезде в свой монастырь столько же немощным, как чувствовал в бытность мою в святой обители Вашей. Но при удалении моем от должности и при перемещении в уединение Вашего скита, может быть, по особенной милости Божией, дастся мне время на покаяние, и я потянусь несколько годов. |
| Нет, нет, это не так, вот старец — ваше безмолвие», — намекая на то, что тому, кто хранит живое и непорочное послушание, как оно понимается в афонской культуре, без особых внешних подвигов дается чистая молитва, мир душевный и источники слез, какие он мог бы и не иметь при самых благоприятных условиях в пустыне. Несмотря на самобытность жизни, устроенной старцем, все приезжающие в монастырь ощущали полноту евангельского бытия, и поэтому все многочисленные паломники, будь-то греки, румыны, грузины, европейцы и даже афонские пустынники, чувствовали себя там дома, а русские, порой осторожно и недоверчиво настроенные, открывали для себя новое и неведомое измерение веры, постепенно освобождаясь от многих предвзятых представлений и свойственной искаженному русскому благочестию за-жатости, скованности и уставного формализма. Определенного писаного устава в обители не было, хотя можно было бы вполне считать таковым писания преподобного Силуана. Богослужения были самые простые, самые насущные. Из суточного круга старец сохранил лишь Божественную Литургию, которая являлась источником вдохновения и стержнем всей жизни, ради которой все делалось. Все прочие службы заменялись также по афонской скитской практике Иисусовой молитвой, которая читалась соборно в храме, по разработанной старцем схеме сначала по три часа утром и три часа вечером, а потом, в силу умножившихся житейских обязанностей, по два часа утром и вечером. Старец говорил: «Кто может молиться два часа — у того непрестанная молитва. Два часа — это мера совершенных». Этот молитвенный устав возник у старца не столько по каким-то практическим внешним соображениям, как, например, отсутствие общего языка для богослужения, трудность устроения настоящего клироса и т.д., сколько на почве его богословско-аскетического опыта: личная покаянная молитва «Господи, Иисусе Христе, помилуй мя, грешного» естественно перерастает в Адамов плач, приносимый за все человечество в жертву сострадательной крестной любви, высшим выражением которой является Божественная Литургия. |
| Прав. (Пр.) Собес (Соб.)//Православный собеседник. Казань Преп. Нил Сорский . СПб., 1864//Преподобный Нил Сорский , первооснователь скитского жития в России, и Устав его о жительстве скитском-СПб., 1864 Прибавл. (Приб.) к твор. св. (отц.)//Прибавления к изданию творений святых отцов в русском переводе. М., 1851. 4. 10; 1859. 4. 18 ПСРЛ (П. С. Лет), I, II, III, IV, V. VI, VII, VIII, IX, XV//Полное собрание русских летописей, изданное но высочайшему повелению Археографической комиссией. СПб., 1846. Т. 1; 1843. Т. 2; 1841. Т. 3; 1848. Т. 4; 1851. Т. 5; 1853. Т. 6; 1856. Т. 7; 1859. Т. 8; 1862. Т. 9; 1863. Т. 15 Р. Свят. (Свв.)//Филарет, архиеп. Русские святые, чтимые всей церковью или местно. Опыт описания жизни их. Чернигов, 1861 –1865. Выи. 1 –12; 2-е изд Чернигов, 1865. Т. 1–3 Рассужд. о ересях и расколах//Руднев Н. А. Рассуждение о ересях и расколах, бывших в русской церкви со времени Владимира Великого до Ивана Грозного. М., 1838 Русск. (Р.) Ист. Сб., т. III//Русский исторический сборник. Изд. Общесгва истории и древностей российских. М., 1838 t Т. 3. Кн. 1; 1839. Т 3. Кн. 2–3 Саввино ж.// Невоструев К. И. Житие преподобного Иосифа, игумена Волоколамского, составленное Саввой, епископом Крутицким//Чтения в Московском обществе любителей духовного просвещения. М, 1865. Вып. 2 Сказания кн. Курбского//Курбский А. М. Сказания князя Курбского. СПб. 1833; 2-е изд. СПб, 1842; 3-с им. СПб. 1868 Слов, (истор.) пис. (о писат.) дух. чина, I, II//Евгений, митр. Словарь исторический о бывших в России писателях духовного чина, греко-российской церкви. Изд. 2. СПб. 1827. Т. 1–2 Слово надгробное преп. иг. Иосифу-//Нсвоструев К. И. Надгробное слово преподобному Иосифу, игумену Волоколамскому, ученика и сродника его инока Досифея Топоркова//Чтения в Московском обществе любителей духовного просвещения. М-, 1865. Вып. 2. С. 153–184 (Ключевский цитирует житие по отд. оттиску с собственной пагинацией) Собр. гос. грам. и дог., 1//Собрание государственных грамот и договоров, хранящихся в Государственной коллегии иностранных дел. М., |
| При таком убеждении нечего бояться ни людей, ни зверей и пустыни: „что такое грозные явления физической природы, – пугливые образы фантазии“, „се есть младенчественный обычай не мужественных душ! Ты же скажи в себе: имам Бога, храняща мя: без воли его не может никто же ни в чем повредити мя“ 13 и твое душевное спокойствие, и твое мужество пребудут непоколебимыми. Всё достоинство человека в его нравственных подвигах, в свободной воле: оно не заключается ни в почетном положении в свете, ни в знатности рода, ни в связях и высоком звании, ни в богатстве и блеске, ни в физических доблестях и даже не в физическом труде, а единственно и исключительно в добродетели 14 . Стремясь к ней с непреклонною решимостью, человек всегда может надеяться, что предположенная им цель, при его старании и при содействии благодати Божией, непременно будет достигнута 15 . Смущают ли временные падения, не должно предаваться отчаянию и ослабевать в подвиге, веруя, что нет греха столь тяжкого, который мог бы победить милосердие Божие, призывающее грешника к покаянию 16 . Однако помилование возможно, с другой стороны, только под условием покаяния и смирения. Гордый своим кичением становится противником Богу, враждует на Него: а кроме Бога кто же может помиловать и очистить его (стр. 144)? Потому-то отцы, желая предостеречь от самомнения, говорили: „аще видиши юнаго, на небо восходяща, емь за нозе, восторгни его на землю“ 17 . Прожив несколько времени в Белозерском монастыре, пр. Нил отправился к св. местам на восток, был в окрестностях Царьграда, на Афонской горе и в монастырях константинопольских. С ним пошел другой инок, Иннокентий, по прозванию Охлебинин, происходивший из боярского рода. О своем путешествии пр. Нил свидетельствует сам: „и повсюду обретается в св. писаниях похваляемо, еже со единем или двема безмолвие, якоже и самовидцы быхом во св. горе Афонстей и в странах Царьграда, и по инех местах многа суть такова пребывания“ (стр. 197). Стремление к Афонскому подвижничеству существовало у нас и прежде; на Афоне в разные времена бывали многие русские путешественники 18 . |
| При этом труд был частью этой аскетической программы – подвижник должен был зарабатывать себе на жизнь, а милостыню принимать в крайнем случае. Соответственно, в этой обители ни культивировалась ни забота о процветании отечества, ни даже попечение об общецерковных нуждах. Если иосифлянский монастырь был кузницей архиерейских кадров, то выйти из скита архиерею было бы абсурдом. Соловьев писал: «Нил смотрел на монастырь как на общество людей, отказавшихся от мира; это общество, в глазах его, было тем совершеннее, чем менее имело столкновением с миром; Иосиф же, кроме этого значения монастыря, предполагал еще другое: он смотрел на монастырь также, как на рассадник властей церковных; Нил имел в виду отшельника, желающего укрыться от мира, от всех его отношений, в болотах и лесах белозерских; Иосиф имел в виду также и владыку, епископа, который будет взят из монастыря: «Если у монастырей сел не будет, говорил Иосиф, то как честному и благородному человеку постричься? Если не будет честных старцев, то откуда взять на митрополию, или архиепископа, или епископа? Если не будет честных старцев и благородных, то вера поколеблется»» . Так русская мысль и осталась между этими монашескими движениями. С одной стороны было очевидно, что без больших монастырей ни церковная, ни государственная жизнь обойтись не сможет. С другой стороны отшельническая жизнь была более привлекательна для стремящихся к подвижничеству, к идеалам древнего монашества. Но она никак не относилась к государству, никак не участвовало в общественных движениях. Соответственно, государство было совершенно не заинтересованно в создании скитов. Кроме того, мысль в подобной обители не была ограниченна никакими рамками и не факт, что богословие нестяжателей согласовалось бы с религиозной политикой русского государства. Особенно в последующие эпохи. Скитский устав, привезенный с Афона, обречен был на умирание в Российской империи. И даже пустынь Нила Сорского вскоре заглохла, а потом через некоторое время возродилась в виде общежительного монастыря. |
| Работа В. над Кормчей стала новым этапом в истории нестяжательства (см. Нестяжатели ) как направления церковной мысли. Содержанием предыдущего этапа было по преимуществу обсуждение вопроса о типах монастырского устройства (Скитский устав - Предание прп. Нила Сорского и общежительные уставы преподобных Евфросина Псковского и Иосифа Волоцкого). Учение и аскетическая практика прп. Нила, идеалом к-рого было пустынножительство в скиту, стали вершиной раннего этапа и всего движения в целом. Вмешательство верховной власти в 1503 г. сделало вопросы внутримонашеской полемики предметом соборных обсуждений, связало их с гос. политикой. Вопрос о типах мон-рей отошел на второй план, хотя и сохранял свое значение (ему посвящено послание прп. Максима Грека вел. кн. Василию III, 1518-1519 гг.), главным сделался вопрос о монастырском землевладении. Центральной фигурой 2-го этапа нестяжательства стал В., подчинивший задачам происходившей тогда полемики свою работу над Кормчей. В. приступил к составлению новой редакции Кормчей книги, как он свидетельствовал на Соборе в 1531 г., по поручению митр. Варлаама , Ростовского архиеп. Вассиана II (Санина) , епископов Крутицкого Досифея, Суздальского Симеона. Работа началась до 1515 г. (дата смерти епископов Вассиана и Симеона) и в основном завершилась в 1517 г. (дата определяется по показаниям на Соборе 1531 г. и подтверждается записями на нек-рых рукописях). Возможно, В. начал изучать Кормчие еще в Кирилло-Белозерском мон-ре под влиянием прп. Нила Сорского, о занятиях к-рого до пострижения известно, в частности, что он был «судиям книгчий», т. е. имел отношение к судопроизводству. В. привлек ряд списков, по-видимому относящихся к разным редакциям («правила», принадлежавшие Симонову мон-рю, «правила» Ростовского архиеп. Вассиана II, привезенные с Афона, и др.). Публицистическая направленность Кормчей В. подчеркивается включением в нее сочинений составителя и трудов совр. ему авторов. Кормчая В. принадлежит к тому типу Кормчих книг, в к-рых материал расположен не в последовательном ряду (правила апостольские, Вселенских и Поместных Соборов, св. отцов, имп. законодательство и т. д.), но распределен тематически в соответствии с Указателем XIV титулов (граней), посвященных той или иной теме (правила о мон-рях включены в XI грань). Выделены 3 редакции Кормчей В., каждая последующая полнее предыдущих. 1-я редакция (РГБ. Ф. 228. 39, список 20-х гг. XVI в., написана частично рукой Исака Собаки), завершена в 1517 г., 2-я - после 1518 г. (включает переводы прп. Максима Грека, написанное им краткое Сказание об Афонской горе). Сохранились 2 списка этой редакции: РНБ. F. II. 74, ок. сер. XVI в. (?), РГАДА. Ф. 381. Тип. 181, 50-е гг. XVI в. 3-я редакция, самая полная, известна в рукописи Владимиро-Суздальского историко-художественного музея-заповедника 5636/399). |
| Распространение скитов как формы организации монашества связано с возрождением традиций египетского монашества. В определенной степени эта форма противостояла общежительным монастырям и более соответствовала практике ранних исихастов. История славянского монашества не знает скитов до начала XIV в. Их появление связано с тем образом монашеского «делания», которое распространяли исихасты. Ценность изучаемого памятника и состоит в том, что в нем подробно описаны порядки в ските и даны правила монахам-скитянам. Сама необходимость подобной записи свидетельствует о том, что описываемые в нем порядки не были широко известны и нуждались как в фиксации, так и в обосновании. Составитель Устава многократно подчеркивал, что в его тексте не содержится ничего, противоречащего преданию: «и ш dijit кто шотаи с ниутожс wkffccth или κολ и шитсдьстм стыпнс4нни. н б " аилъскй» 454 . Эти слова можно понимать не только как обычное подчеркивание соответствия текста преданию, но и как отражение некоторой ситуации полемики вокруг создаваемого текста и описанного в нем образа жизни монахов. Вызывает вопрос и тот факт, что имя подвижника, давшего этот устав, не названо (сйд w oiyi нашего Ар&ждти & ндшслга 455 . Можно предположить, что автором устава был один из славянских учеников Григория Синаита , поселившегося в Парории. Однако для более точной атрибуции нет достаточных оснований. Возможно, изучение рукописной традиции устава даст новые данные Для определения места его возникновения. В кругу славянских книжников, связанных с Григорием Синаитом , было немало образованных писателей. Среди его учеников выделяется Иаков, с 1345 г. митрополит Серский, который был со своим учителем на Афоне. Иаков Серский известен своими трудами как на греческом, так и на славянском языке, а также своей связью с Синаем, куда он делал книжные вклады. Можно также обратить внимание на послание митрополита Ки- приана Афанасию Высоцкому, основателю монастыря в Серпухове, в котором он, отвечая на вопросы Афанасия, говорит, что на вопрос «о своем бо спасении и пребывании, или како в келии подвизатися, и како братию поучевати» отдельно будет сказано 456 , что может подразумевать и данный текст, который прямо содержит ответы на поставленные вопросы. |
| Следуя по порядку изложения, там находились: предписание о правилах временного выхода из монастыря, наставление о бережном отношении к монастырскому имуществу, запрещение монахам собираться вместе, предписание регулярно исповедоваться игумену, ему же наставления о наложении епитимий, список монастырских должностей, предписание о бережном отношении к монастырским финансам, замечания о приготовлении теста для просфор и хлеба, изложение норм приема в монастырь. Завершались «Монашеские заповеди» статьей об избрании игумена и статьей о монастырской больнице. «Главы о трапезах» содержали подробное описание распорядка обеденной, дополнительной и вечерней трапез в общежительном монастыре, а «Главы о распределении пищи» определяли состав монашеских трапез в постные и праздничные дни . Но и в своем уставе, и в «Завещании», находящемся в конце известных «Огласительных поучений», святой Феодор всегда ссылается на слова древних отцов, говоря определенно: «Не нарушай законоположений и правил святых отцев, а в особенности божественного и великого Василия; но если что делаешь или говоришь, поступай так, как имеющий на сие свидетельство в Божественных Писаниях, или по отеческому обычаю, без нарушения заповеди Божией» . Принимая во внимание также труды преподобного Феодора Студита по составлению богослужебных текстов и широкое распространение его поучений, которые даже до сегодняшних дней используются в некоторых монастырях в качестве уставных чтений , можно сказать, что его деятельность явилась важным этапом в формировании православной монашеской традиции. Русские монашеские уставы О почитании студийского устава в Средние века свидетельствует, как об этом было сказано выше, то, что он был переписан для своей обители преподобным Феодосием Печерским. Так преемство древнеиноческой традиции перешло на Русь. И в последующие века игумены, составляя правила для своих монастырей, всецело опирались на святоотеческие тексты. Явное тому доказательство – знаменитый «Устав жития скитского» преподобного Нила Сорского. |
|
|
