| Одной из ключевых проблем христианской апологетики является проблема соотношения веры и разума. Эти две способности познания кажутся противоположными друг другу: верить можно лишь в то, чего не познал, не доказал разум. В основе любой религии, в т.ч. и христианства, лежит вера, наука же базируется на разуме. А поскольку истинность науки очевидна для любого, то многими делается вывод о ложности религии с ее опорой на веру. Имеется и обратная реакция: некоторые христиане, зная, что человек спасается верой, не доверяют разуму, ставя под сомнение все достижения науки и философии. Без решения этой проблемы невозможно само существование апологетики: если разум и вера действительно противоположны, то не может быть никакой гармонии между наукой и философией, с одной стороны, и христианством – с другой. В истины христианства тогда можно было бы лишь верить, поскольку их доказательство, если бы оно было возможно, лишило бы христианства своей основы, своей специфики, низведя его на уровень науки. Ошибочность этого противопоставления веры и разума проистекает из ложного понимания веры как любого волевого акта человека. В таком понимании человек может верить во все, что ему хочется. Христианское понимание «истинной веры» в этом случае просто бессмысленно, ведь истина не имеет никакого отношения к вере. Вера, по учению отцов Церкви, это не некий волевой акт, а совокупная, «целомудренная» деятельность души, именуемая в Библии «сердцем». Вера не противоразумна, а сверхразумна. Вера включает в себя и разум, и волю, и чувство, и поэтому может вступать в различные отношения с разумной способностью, которых в истории насчитывается четыре: а) «верую, чтобы понимать» (блаж. Августин) – прежде чем понять что-либо, необходимо поверить в истинность недоказуемых аксиом, лежащих в основе научной теории; б) «верую, ибо абсурдно» ( Тертуллиан ) – в такие истины христианства, как вочеловечение Бога, смерть Бога на кресте и т.п., можно лишь верить, их противоречивость разуму доказывает их сверхъестественное происхождение; в) «понимаю, чтобы верить» (Пьер Абеляр) – истинный христианин знает, во что он верит, и может это аргументировать, не знающая вера бессильна, некрепка; г) концепция двух истин (Сигер Брабантский) – противоречие христианства и науки неизбежно, ибо их предметы различаются по своей сути. Кажущаяся истинность всех четырех сложившихся на западе концепций показывает, что вера выше разума, а не противоречит ему. «Вера есть в этом отношении даже высший род познания в сравнении с обычным (т. е. с разумом. – В.Л.). Вера превосходит разум, но не противоречит ему» (преп. Максим Исповедник ). Отсюда вытекает возможность взаимодействия веры и с разумом, на чем базируется христианская апологетика, и с волей, что лежит в основе христианского подвига веры. |
| О категориях. 5, 4 d. 15 –20. Последнее замечание особенно важно, противоположности, принимаемые сущностью, – выражение ее изменения. 258 «Логический объект» – характеристика идеи в контексте Платоновской философии не означает формально-логический статус идей или абстрактность идей как понятий о чем-либо, оба этих значения Платону чужды, идея – логический объект в значении «логосности», смыслового характера идей – «истинного знания в истинном бытии». 266 «Мы же со своей стороны говорим, что материя и лишенность – разные вещи, из коих одна, именно материя, есть несущее по совпадению, лишенность же – сама по себе, и что материя близка к сущности и в некотором смысле есть сущность, лишенность же – ни в коем случае». Аристотель, Физика. 129 а 4–6. 271 «То откуда» часто совпадает с формальной и целевой причинами, как в случае «отец – причина ребенка», ребенок индивид того же вида, что и отец, значит сын отличен от отца по числу, а не по эйдосу. 283 Русское слово «действительность», которым передается греческий термин «энергия» хорошо отражает смысл, вкладываемый Аристотелем: с одной стороны, слово «действительность» – синоним слову «бытие», «все что есть» – подлинное, настоящее – действительное. Вместе с тем, «действительность», как и греческая энергия, действительность – деятельность, обращенная к осуществлению бытия. 287 Средневековая и новоевропейская интеллектуальные традиции будут делать акцепт на «уме-рассудке», а не на «созерцающим уме», оперативный рассудок – логос – займет лидирующие позиции, как в иерархии познавательных способностей, так и п онтологии 300 Классическая христианская интерпретация учения о Уме принадлежала Фоме Аквинскому, она противостояла более близкой, аутентично аристотелевской, ноологии Ибн Рушда (Аверроэса) и Сигера Брабантского. 305 Появление «сущности» с ее философскими коннотациями в богословии связано с переводом LXX, знаменитое место ( Исх.3,14 ) где Бог сообщает свое имя Моисею, в греческом переводе передается, как «Я есть сущий». Таким образом, Бог – вечное, неизменное, бытие – сущность. |
| Вели, Государь, аглинским и анбурским (гамбургским) и бараборским (брабантским) и галанским и датцким немцам, гостям и торговым людем, торговать у корабелной пристани у Архангелского города; а к Москве, Государь, и в иные городы всего московского государства пущать не давали б так же, как наперед сего при прародителах ваших государьских, блаженные памяти при государе царе и великом князе Иване Васильевиче (Грозном) всеа Русии, торговали в Иван городе. И ворванья, Государь, сала не вели держать в откупу немцам… и вперед, Государь, того салного промыслу отдавать в откуп 65) , чтоб, Государь, твоя государева казна, такой пошлинной великой сбор не был в истери, и твоя государева вотчина, Колмогорской уезд и все Поморье не запустело, а промышленные люди с голоду б не померли; потому, Государь, что они немцы сами жалованные грамоты нарушили, учали делать не по тому, как в жалованных грамотах написано. А как, Государь, в московское государство ездить немцам не поволишь, и их товары в московском государстве будут дешевы, по-прежнему, а мы холопи и сироты твои, от тех промыслишков учнем быть сыти и во всех, Государь, городех будет тебе Государю прибыль многая… Царь, Государь, смилуйся, пожалуй» 55 . Посадские люди, т.е. горожане (впоследствии, мещане) претерпевали от ослабления своего общинного устройства, так что даже новгородцы, древнейшие и некогда сильнейшие на Руси общинники, в марте 1648 г., били челом: «После де разоренья в Великом Новгороде осталось их, посадских людей, немного, разбрелися, а иные померли, а вновь де не прибыло ни одного человека, и из досталных из них выбраны к денежным сборам в таможенную избу и в отхожия и в иныя многия в городовыя службы, а люди все бедные, и вперед к делам выбрати будет из них некого; а в Великом же де Новгороде и Новгородском уезде многие казаки и стрелцы и митрополичьи, и монастырские, и всяких чинов не тяглые люди торгуют всякими товары, сидят в лавках, и отхожими торговыми многими промыслы промышляют, и у них (посадских) торговые промыслы отняли, а никаких податей и мирскаго тягла с ними не платят и служеб не служат, живут в пробылех; а иные де посадские люди, избывая податей, стали в стрелцы и в казаки, и во всякие чины, и у митрополита живут в приказных и в крестьянях, и от того де Великий Новгород в конечном запустенье; а которые тягловые дворы с болшими угодьи, и теми дворами владеют всяких чинов белые (нетяглые) люди, а с тех тяглых дворов и мест никаких податей не платят, а за те дворы тягло и службы ложатся на них, на досталных посадских людех» 56 . |
| Но тут князь, стоявший над Збышком, подошел к де Лоршу и стал восхвалять его за смелый подвиг, который он совершил, избавив от страшной опасности княгиню и других женщин, а быть может, даже сохранив им жизнь, за что, кроме рыцарских наград, его ждет вечная слава при жизни и после смерти. «Не те уж нынче времена, – сказал князь, – и не много истинных рыцарей ездит по свету, погостите же у нас подольше, а то и вовсе останьтесь в Мазовии: вы снискали уже мою милость, а любовь народа так же легко заслужите доблестными своими подвигами!» Сердце алчного до славы господина де Лорша растаяло от этих слов; когда же он подумал, что совершил столь замечательный рыцарский подвиг и удостоился таких похвал в этой далекой польской земле, о которой столько удивительного рассказывали на Западе, то от радости забыл даже про боль в вывихнутом плече. Он понимал, что рыцарь, который сможет рассказать при брабантском или бургундском дворе о том, как он спас на охоте жизнь княгине мазовецкой, будет всегда окружен сиянием ореола славы. Под влиянием этих мыслей он вознамерился было тотчас отправиться к княгине и, преклонив колено, дать обет верно служить ей; но княгиня и Дануся заняты были Збышком. На короткое мгновение юноша пришел в себя, но только улыбнулся Данусе, поднес руку к покрытому холодным потом лбу и тотчас снова впал в беспамятство. Опытные охотники, видя, как сжались при этом его руки и открылся рот, говорили между собой, что юноша не выживет; но более сведущие курпы, из которых многие носили на себе следы медвежьих когтей, кабаньих клыков и рогов зубра, выражали надежду, что молодой рыцарь встанет на ноги; они утверждали, что турий рог скользнул у него по ребрам, что, может быть, одно или два из них сломаны, но хребет цел, иначе молодой господин не мог бы приподняться ни на минуту. Они показывали также на снежный сугроб, где упал Збышко, и говорили, что он-то и спас юношу, – прижав молодого рыцаря головой к сугробу, зверь не мог размозжить ему грудь и хребет. К несчастью, на охоте не было княжеского лекаря, ксендза Вышонека из Дзеванны; хотя он обычно бывал на охоте, однако на этот раз остался дома и занялся приготовлением облаток. |
| 44 В вв. вновь, как и в период патристики, обозначились два подхода в спорах о значимости языческой культуры. Сторонники одного из них категорически не признавали античную образованность, считая ее несовместимой с христианством, то есть антихристианской. Другие отстаивали относительную в сравнении с верой ценность светской науки и призывали включить ее в христианскую теологию. В указанный период времени позиции были следующие: 1) преобладание веры над разумом (Ансельм Кентеберийский), 2) разум выше веры (Пьер Абеляр), 3) гармония веры и разума при приоритете веры (Альберт Великий, Фома Аквинский), 4) сферы человеческого разума и веры не имеют ничего общего (Сигер Брабантский, Дунс Скот, Уильям Оккам), 5) теория двух истин (Ибн Рушд; Аверроэс). Позиция Ибн Рушда (11261198) изложена в тезисе: «понимаю (истины разума выше истин веры), но тем, кто не способен понимать истин науки, полезно верить». 45 Пьер Абеляр и Алан Лилльский указывали на то, что в трудах «отцов церкви» имеются не только противоречивые, но даже противоположные по смыслу утверждения и потому их можно было трактовать в любом смысле. 46 Мистика особый род религиозно-философской деятельности, которая в противовес схоластике (рациональному, рассудочному, логическому методу) исходит из, возможности постижения Божественного и слияния души с Богом путем сверхчувственного озарения, экстаза. Теоретическими источниками мистики были неоплатонизм, учение Августина, творения Дионисия Ареопагита , переведенные в IX в. на латинский язык Иоанном Скотом Эриугеной, на которого они произвели неизгладимое впечатление. Мистика имеет ортодоксальное и неортодоксальное направления. 48 Франциск Ассизский (1181/821226; при крещении был назван Джованни ди Пьетро ди Бернардоне. Но отец его, почитатель изящной Франции, пожелал, чтобы сына звали Франциском) основатель братства миноритов, которое после утверждения устава (1209 или 1210) папой Иннокентием III было преобразовано в орден. Одно из его поэтических произведений «Гимн брату Солнц» (по другим переводам «Песнь брата Солнца»), написанное на умбрийском наречии, считается первым стихотворением на итальянском языке. Оно является предметом многочисленных исследований. |
| Этот этап в развитии схоластики представлен такими наиболее видными деятелями церкви, принадлежавшим к различным философским направлениям, как Александр Гэльский (11701245), Бонавентура (12211274), Альберт Великий (Альберт фон Больштедт; ок. 11931280), Фома Аквинский (1225/12261274), Сигер Брабантский (ок.1235ок.1282), Роджер Бэкон (1210/12141292) и др. Высокая схоластика была тесно связана с университетской средой, а также деятельностью двух соперничающих между собой т.н. нищенствующих монашеских орденов францисканцев и доминиканцев. В сравнении с предшествующими столетиями в XIII в. начинают предприниматься более значительные усилия системного синтеза августинизма и аристотелизма. Запад до XIII в. знакомился с Аристотелем, его философией, логикой и методом, в основном в арабских комментариях и латинских переводах с арабского. Осознав опасное для христианства арабское понимание Аристотеля (в частности Аверроэса), схоласты подвергли арабский аристотелизм последовательной критике. Стремясь восстановить истинный смысл учения Аристотеля, они (к примеру, Альберт Великий и Фома Аквинский) стали использовать переводы его трудов с греческого языка. Философия Аристотеля в идейных спорах этой эпохи использовалась в двух назначениях. В первом случае, радикальный или пантеистический аристотелизм, представленный александризмом 52 , латинским аверроизмом 53 и оксфордской школой XIII в. 54 , стал наиболее оппозиционным, антицерковным направлением, которое противоречило ортодоксальной схоластике и мистике. Так называемый «некрещеный» аристотелизм заметно сужал сферу теологии и увеличивал интерес к светскому знанию, выступал против церковных авторитетов. Для него была характерна естественнонаучная и гуманистическая ориентация. Во втором случае, труды Аристотеля приспосабливалась к потребностям христианского теизма. Философская мудрость античности использовалась для обоснования и подкрепления христианской веры доводами разума. Средневековый Запад увлекался Аристотелем и арабским аристотелизмом, желая выстроить такую богословскую систему, в которой христианский смысл был бы доступен человеческому разуму и осмыслению. То в «языческой мудрости», что не соответствовало и не согласовывалось с христианской истиной, называлось заблуждением, отвергалось и опровергалось. |
| Аверроистские споры вскоре привлекли внимание церковного руководства, и в 1270 г. парижским еп. Стефаном Тампье был выпущен документ, осуждавший 13 ошибочных тезисов аверроистов (текст осуждения см.: Chartularium Universitatis Parisiensis. P., 1889. Vol. 1. P. 486-487). Неизвестно, насколько распространенным было учение И. Р. в среде парижских ученых и действительно ли существовали лица, придерживавшиеся всех осужденных взглядов. Совр. исследователи склонны считать, что в действительности на фак-те искусств Парижского ун-та (именно там преподавалась философия) идеи И. Р. изучались скорее не как некая абсолютная истина, но в качестве альтернативной философской позиции, однако излишняя приверженность ряда философов неверным с т. зр. христ. догматики учениям вызвала крайне резкую реакцию католич. Церкви. По-видимому, осуждение 1270 г. не положило конец спорам об идеях И. Р., и 7 марта 1277 г. еп. Стефан Тампье выпустил еще один документ, содержавший уже 219 положений, к-рые признавались еретическими и подлежали осуждению (см.: Ibid. 543-555). Хотя имя Аверроэса в документе не упомянуто, среди идей, связываемых исследователями с именем И. Р., помимо учения о единстве разума значатся также тезисы о вечности мира и смертности души, отрицание Промысла Божия о мире и знания Им единичных вещей. В нек-рых рукописях этого документа упоминаются имена Боэция Дакийского и Сигера Брабантского (см.: Ibid. P. 543, 556) как наиболее видных представителей парижского аверроизма, однако их сохранившиеся сочинения не позволяют с определенностью заключить, были ли они действительно убежденными приверженцами всего комплекса признанных ошибочными взглядов И. Р. или же просто использовали отдельные идеи араб. философа в качестве материала для собственных философских исследований (см.: Gilson E. Boèce de Dacie et la double vérité//AHDLMA. 1955. T. 22. P. 81-99). Есть свидетельства о том, что после осуждения 1270 г. Сигер отказался от аверроистских идей и признал их ошибочными (подробнее о Сигере см.: Mandonnet P. Siger de Brabant et l " averroïsme latin au XIIIe siècle. Louvain, 1908-1911. 2 vol.; Steenbergen F., van. Maître Siger de Brabant. Louvain, 1977). |
| – Самолет! Мотор был разобран для генеральной чистки без приказания пилота. Некоторые части его оказались не годными. Силин был расстрелян, но, очевидно, не назвал никого при допросах. Несколько моряков было арестовано, но держали их недолго. Улик не было. Лишь один Силин «положил живот свой за други своя» и совершил этот подвиг, следуя славной традиции Российского Императорского флота. Он был верен ей до конца. О дальнейшей судьбе этих единственных беглецов, которым все же удалось вырваться с каторги, сведений нет. Можно сказать с уверенностью лишь то, что они не были пойманы. Вышедшие все же в погоню катера вернулись ни с чем. Но в эмиграции никто не мог дать сведений об их прибытии, которое не могло пройти незамеченным! Остается предположить лишь одно: отважные моряки погибли в пути. Это вполне возможно. Глиссер был хрупким суденышком. Столкновение с льдиной в тумане было бы верною гибелью для него. Попав в шугу, он был бы растерт ею в щепки… Кроме того, вряд ли у беглецов были компас и морская карта. «Безумству смелых поем мы славу», но высшей славы достоин тот, кто без малейшей надежды на спасение принес себя в жертву их подвигу… Глава 26 Мужицкий Христос За кремлем, на пригорке, с которого открывается морской простор, стоит каменный столб. Он был поставлен Петром Великим во время первого его приезда на Белое море, при первой встрече с суровыми, гордыми капитанами фрегатов и каравелл, теми, у кого Не пылью изъеденных хартий, Солью моря пропитана грудь… Кто иглой по разорванной карте Отмечает свой дерзостный путь. Или бунт на борту обнаружив, Из-за пояса рвет пистолет, Так, что золото сыплется с кружев Розоватых брабантских манжет. Дерзостный юноша-царь, вырвавшись на морской простор из плена дворцовых стен нерушимого Третьего Рима, из тумана банного пара с росным ладаном, из-под низких, давящих сводов Грановитовой палаты, увидел здесь иные туманы, клубившиеся над северными пенистыми волнами, а за ними – своды высоких лазурных небес, простертых над дальними, запретными, прелестными странами… |
| Прежде он не хотел вступать ни в какие сношения с ними, потому что был не более как простой пешкой, стало быть, немного получил бы; но теперь… теперь совсем другое дело: он мог предложить какие угодно условия. Чтобы дело шло беспрепятственней, он склонил и другого чиновника, своего товарища, который не устоял против соблазна, несмотря на то что волосом был сед. Условия были заключены, и общество приступило к действиям. Действия начались блистательно: читатель, без сомнения, слышал так часто повторяемую историю об остроумном путешествии испанских баранов, которые, совершив переход через границу в двойных тулупчиках, пронесли под тулупчиками на миллион брабантских кружев. Это происшествие случилось именно тогда, когда Чичиков служил при таможне. Не участвуй он сам в этом предприятии, никаким жидам в мире не удалось бы привести в исполнение подобного дела. После трех или четырех бараньих походов через границу у обоих чиновников очутилось по четыреста тысяч капиталу. У Чичикова, говорят, даже перевалило и за пятьсот, потому что был побойчее. Бог знает до какой бы громадной цифры не возросли благодатные суммы, если бы какой-то нелегкий зверь не перебежал поперек всему. Черт сбил с толку обоих чиновников; чиновники, говоря попросту, перебесились и поссорились ни за что. Как-то в жарком разговоре, а может быть, несколько и выпивши, Чичиков назвал другого чиновника поповичем, а тот, хотя действительно был попович, неизвестно почему обиделся жестоко и ответил ему тут же сильно и необыкновенно резко, именно вот как: «Нет, врешь, я статский советник, а не попович, а вот ты так попович!» И потом еще прибавил ему в пику для большей досады: «Да вот, мол, что!» Хотя он отбрил таким образом его кругом, обратив на него им же приданное название, и хотя выражение «вот, мол, что!» могло быть сильно, но, недовольный сим, он послал еще на него тайный донос. Впрочем, говорят, что и без того была у них ссора за какую-то бабенку, свежую и крепкую, как ядреная репа, по выражению таможенных чиновников; что были даже подкуплены люди, чтобы под вечерок в темном переулке поизбить нашего героя; но что оба чиновника были в дураках и бабенкой воспользовался какой-то штабс-капкан Шамшарев. |
| В результате работы специальной богословской комиссии, собранной Тампье, был выработан и обнародован 7 марта 1277 г. еще один документ, осуждавший 219 еретических тезисов (далеко не все из них были связаны с аверроизмом). Содержание преамбулы этого документа позволило исследователям считать, что в Парижском ун-те действительно существовала группа лиц, придерживавшихся теории Д. и. В самом документе не названо ни одного имени виновных, однако из его заглавия в одной из рукописей следует, что наиболее видными представителями этой группы были 2 парижских философа - Боэций Дакийский и Сигер Брабантский (Ibid. P. 543; см. также: Dales. 1984. P. 169), поэтому с их именами традиционно связывается разработка зап. варианта теории Д. и. Впрочем, в самом тексте осуждения речь идет не о Д. и., но о «двух истинах», и утверждается, что нек-рые преподаватели фак-та искусств «говорят, что [отдельные положения] являются истинными согласно философии, но не истинными согласно католической вере, как будто бы существуют две противоположные истины (due contrarie veritates) и как будто бы помимо (contra) истины святого Писания есть истина в речениях проклятых язычников» (Chartularium. 1889. P. 543). Из этой цитаты очевидно, что осужденным лицам может быть вменен лишь первый тезис: «...нечто истинно согласно философии, но не истинно согласно католической вере», тогда как все, что следует далее,- вывод, сделанный богословской комиссией, справедливость которого может быть подвергнута сомнению. В связи с тем что в дошедших до наст. времени сочинениях философов, относимых к аверроистскому лагерю, отсутствует прямое упоминание о Д. и., основным для решения проблемы о действительном существовании теории Д. и. является вопрос о том, означает ли признание «парижскими аверроистами» автономии философской истины то, что она противопоставляется ими истине богословской, и насколько корректно на основании этого говорить о существовании 2 независимых истин, вступающих в противоречие. Данный вопрос в совр. |
|
|
