| Первые месяцы существования легализации протекали под знаком колоссальных перемещений личного состава иерархии. Митрополит Сергий осуществлял ясно принцип Тучкова: ссыльные епископы увольнялись на покой, возвращавшиеся из ссылки за отбытием срока или вообще не очень надёжные с точки зрения советской власти, назначались на кафедры на далёкие окраины. Что же касается наиболее известных и влиятельных кафедр, то туда назначаются и назначались либо новые люди, либо те, кто во всеуслышание выражал готовность на принятие всех условий и на верность принципам Декларации митрополита Сергия, т. е. принципам услужения советской власти. “Как же, – говорит один из документов, – реагировал епископат на все это? Основное настроение его было растерянность. Все молчали и молчат, и ждут чего- то, сами не зная чего. Сперва группа епископов, духовенства и мирян из разных епархий (Петербург, Харьков, Воронеж, Киев, Ярославль и т. д.) пробовали обращаться к митрополиту Сергию с протестами, мольбами, убеждениями, но, когда стало очевидным, что митрополит Сергий не обращает на все это никакого внимания, продолжая укреплять свои позиции, все замолчали. Большинство епископов старалось отойти вообще в сторону, устраниться от всяких дел и от сотрудничества с митрополитом Сергием; уходы на покой, отказы от назначений стали обычными явлениями. На эту же точку зрения бойкота и пассивного сопротивления стала и вся масса ссыльных. Они не скрывали своего негодования, формулировали свой протест, но в интересах Церкви считали вредным начинать войну с митрополитом Сергием. Часть епископов – лично связанных с митрополитом Сергием, получивших из его рук кафедры, повышения, епископство, заинтересованы составлять ядро, которое активно поддерживает его. Надо сказать откровенно, что по своему удельному весу эта группа бесспорно несравнима с первой. В то время, как к первой принадлежат все значительные имена русской иерархии – все авторитеты, ко второй относились скорее люди с дурной славой, с опороченным прошлым: бывшие обновленцы, колеблющиеся и пр. Третью группу составило незначительное меньшинство епископов – открыто и последовательно объявивших митрополита Сергия предателем и порвавших с ним всякое общение. Последняя группа возглавлялась митрополитом Иосифом [Петровых] Петербургским, архиепископом Серафимом [Самойловичем] Угличским и митрополитом Агафангелом [Преображенским]. К ней примкнуло сразу немного епископов, но по мере того, как все более и более митрополит Сергий обнаруживает сущность своей работы – число епископов в этой группе возрастает. Митрополит Сергий объявил эту группу епископов контрреволюционерами. ГПУ этим воспользовалось и арестовало 15 из этих епископов: |
| Являясь поборником подлинно свободного богословского творчества, А.В. Карташёв в то же время готов был вести полемику в случаях, когда это творчество вступало даже в незначительные противоречия с соборно принятыми догматическими формулировками церковного вероучения. Одним из предметов подобной богословской критики со стороны АВКарташёва явилась разрабатываемая его другом и коллегой по Свято-Сергиевскому институту протоиереем Сергием Булгаковым софиология. «...Отец Сергий, в основных линиях своего религиозно-философского творчества ученик и продолжатель В.Соловьева, – писал А.В. Карташёв , – безупречно укладывается в рамки Халкидонской ортодоксии, но внутри них, как и его учитель, он во всю ширь развертывает и доктрину всеединства, и доктрину софиологии. В.Соловьев превзойден в этих смелых полетах богословствования О. С.Булгакова . Но наряду с победами, одержанными последним на полях спекулятивной философии, выступают неизбежно и поражения..., т.е. иллюзорность роли Софии в постижении тайны творения, промышления и спасения мира и соскальзывающее в пантеизм объяснение взаимосвязи Бога и мира» 27 . Важнейшим аспектом церковно-общественной деятельности А.В. Карташёва в 1920–30-х годах являлось почти постоянное участие Епархиального Совета, действовавшего при митрополите Евлогии (Георгиевским) и имевшего весьма значительное влияние на церковную жизнь русской диаспоры в Западной Европе. В этот сложный для митрополита Евлогия период противостояния сначала с Зарубежным Архиерейским Синодом, а затем и с Заместителем Патриаршего Местоблюстителя митрополитом Сергием (Страгородским) и вплоть до перехода епархии митрополита Евлогия в 1931 году под омофор Вселенского Патриарха А.В. Карташёв был одним из самых последовательных в Епархиальном Совете сторонников сохранения в церковной жизни русской эмиграции принципов епархиальной и приходской жизни, основанных на определениях Поместного Собора 1917–1918 годов. Вторая мировая война поставила А.В. Карташёва как и многих других активных политических деятелей белой эмиграции перед необходимостью определить свою позицию по отношению к возможной поддержке Германии в борьбе против уже четверть века терзавшего Россию коммунизма. До конца своих дней непримиримо боровшийся против коммунизма А.В. Карташёв сумел достойно пройти между тоталитаристско-богоборческими Сциллой и Харибдой нацизма и коммунизма, воздержавшись от сотрудничества германскими властями и не обольстившись победами Красной Армии, остававшейся для него орудием коммунистического режима, который по прежнему являлся главной угрозой для христианской цивилизации. |
| 5 . Преосвященному митрополиту Ярославскому Агафангелу [Преображенскому], к коему дважды Патриаршим Синодом, для увещания и для ознакомления с положением церковных дел, посылались члены Временного Патриаршего Синода, заявившему последним, что он не порывает молитвенного общения ни с митрополитом Сергием, ни с единомышленными ему епископами, и только в административном отношении он отмежёвывается, не считая для себя и Ярославской епархии обязательными как распоряжения митрополита Сергия, так и Временного Патриаршего Синода, разъяснить, что «административная власть епископа, а в данном случае Первоиерарха, зависит от его духовной власти, полученной им при хиротонии. Эта власть может прекратиться тогда, когда подлежащий епископ решением Синода, как пишет выдающийся православный канонист Никодим Милаш , лишён будет её, т. е. когда он будет низложен. Если же он не лишён синодальным постановлением духовной власти, т. е. прав священнодействовать, то он не может быть лишён и административной власти до тех пор, пока не совершит преступления, по своей тяжести влекущего за собой низложение» (Толкование на 16-е правило Двукратного Собора). Митрополит Сергий не лишён духовной власти, не совершил преступлений, влекущих по своей тяжести низложение, не лишены по этому же духовной власти и члены Временного Патриаршего Синода... А потому, отказавшись от административного подчинения митрополиту Сергию без достаточных поводов и оснований, Ярославский митрополит Агафангел подлежит на основании 14–15-го правил Двукратного Собора суду и наказанию – запрещению в священнослужении, каковое наказание он, митрополит Агафангел, сам себе указывает, когда в беседе с командированным к нему для увещания архиепископом Вятским Павлом [Борисовским] заявил, что «протестующим (против заявления митрополита Агафангела Преображенского об отделении от митрополита Сергия Страгородского , как Заместителя Патриаршего Местоблюстителя) священникам» он говорит: «Если недовольны, то я вас не стесняю, не задерживаю; уходите в другие епархии, к другим епископам, а в моей епархии вы должны мне подчиняться, иначе я вас запрещу». Требуя от священников Ярославской епархии подчинения себе, как правящему архиерею, и исполнения его распоряжений под угрозою за неисполнение и неподчинение запрещения, митрополит Агафангел сам должен, своим примером, показать послушание и подчинение митрополиту Сергию, как Заместителю Патриаршего Местоблюстителя и Временному Патриаршему Синоду, иначе, по собственному же его суду, будет подлежать увольнению от управления епархией с запрещением в священнослужении. |
| И вдруг 20 марта 1927 года митрополит Сергий был освобожден. Мы не знаем всех обстоятельств пребывания Сергия в заключении. Мы не знаем, какие с ним велись переговоры. Но мы можем только по его дальнейшим шагам предполагать, что происходило в тюрьме и какие обязательства взял на себя митрополит Сергий (Страгородский) . И что же началось после его освобождения? Началась череда почти что чудесных явлений. Во-первых, как были рады выходу Патриарха Тихона из заточения, который, в общем и целом, воспринимался как единственный законный Предстоятель, так и здесь многие облегченно вздохнули, когда на свободу, наконец, вышел митрополит Сергий. Почему вздохнули? Не только потому, что ему сочувствовали, а вот по этому, уже очень хорошо ощущавшемуся многими чувству, мелкому, страшному чувству – если уж Сергия освободили, значит, и нас не посадят, нас, связанных с ним каноническими узами. Значит, нашел мудрый Сергий такие слова для новых властителей России, что они, может быть, нас гнать не будут. И действительно, Сергий получает разрешение приехать в Москву, чего не имел раньше. Он собирает 18 мая 1927 года совещание из нескольких архиереев – в общем, архиереев не очень известных, не очень авторитетных и даже совсем не авторитетных, как, например, митрополит Серафим (Александров) , митрополит Тверской, которого называли «Тверской-Лубянский» и оказались правы. Он к этому времени был уже секретным осведомителем ГПУ. И еще ряд архиереев, включая будущего Патриарха Алексия Симанского. Семь человек вместе с самим Сергием. Они собираются в Москве и 20 мая получают справку административного отдела НКВД о разрешении деятельности Синода в составе вызванных митрополитом Сергием в Москву архиереев. Вот теперь попытайтесь напрячься в смысле восприятия бюрократической терминологии. 25 мая 1927 года заместитель Патриаршего Местоблюстителя митрополит Сергий и временный при нем Патриарший Священный Синод собираются на совместное заседание. Вас уже не коробит от этого сочетания? Если он заместитель Местоблюстителя, то какой может быть при нем даже временный Патриарший Синод? А вообще, как Синод, согласно постановлению Поместного Собора 1917–18 гг., собирался? Из кого он состоял? Из архиереев, частично избранных Поместным Собором, и архиереев, частично вызывающихся Патриархом как временные члены на его заседания. Мог заместитель Патриашего Местоблюстителя собрать какой-то Синод? Естественно, нет. Это был не Синод. Может формально заместитель Патриашего Местоблюстителя запретить в священнослужении епископа? Нет. А Синод может. Только Синод настоящий, а не такой, какой собрался в мае 1927 года. |
| В ответном послании к патриарху Сергию епископ Александр подробно описывал суть своего конфликта с иеромонахом Сергием (Лариным). Возмущаясь поведением бывшего обновленческого «епископа», иерарх явно не соглашался и с мнением патриарха относительно искренности обращения обновленцев, считая, что оно является вынужденным и лживым: «Вторая часть письма Вашего Святейшества вызвала во мне негодование против отца Сергия (Ларина), в корне исказившего наш с ним разговор и не постеснявшегося бросить камушек в мой огород. Я никогда не держался и не держусь народной пословицы (искажение текста псалма) “Ложь — конь во спасение”. Я отлично понимаю, что ложь всегда отвратительна. А потому — не может служить оружием в руках пастыря. Вы, Ваше Святейшество, пишете, что Ларин, между прочим (значит и другие камушки хитро бросил в мой огород) высказал удивление, что я попенял ему, зачем он не скрыл от алтарной монахини, что он воссоединен из обновленчества. Меня не поражает, что свое удивление отец Сергий выразил не мне, так как к тому не могло быть повода. Он высказал его за тысячу километров от меня, в Патриархии, предполагая, что его наговоры не дойдут до меня… Вышло так, что весь город заговорил о том, что в Молотов прибыл обновленец и служил с архиереем, а сам архиерей, как будто, один этого не знает. Он поставил меня в очень неловкое положение и за это я ему попенял… Наконец, проповеди Ларина не понравились народу. Он уехал в Москву недовольный и Молотовым, и Лысьвой, и покинул наш богоспасаемый город, заявив уполномоченному СНК, что едет в столицу, где будет преподавать в Богословском Институте. Я так подробно остановился на отце Сергии Ларине, так как вижу из письма Вашего Святейшества, что Ларин в Патриархии постарался выставить мою деятельность в весьма невыгодном свете. Мне известна личность отца Сергия с самого его детства, поэтому, когда он прибыл в Молотов, я сразу почувствовал, что он причинит мне немало огорчений, хотя с моей стороны кроме помощи (материальной) и внимания ничего не знал. Церковно-приходской совет возмущало безграничное сребролюбие Ларина…» . |
| 5 . Преосвященному митрополиту Ярославскому Агафангелу, к коему дважды Патриаршим Синодом, для увещания и для ознакомления с положением церковных дел, посылались члены Временного Патриаршего Синода, заявившему последним, что он не порывает молитвенного общения ни с митрополитом Сергием, ни с единомышленными ему епископами и только в административном отношении он отмежёвывается, не считая для себя и Ярославской епархии обязательными как распоряжения митрополита Сергия, так н Временного Патриаршего Синода, разъяснить, что «административная власть епископа, а в данном случае Первоиерарха, зависит от его духовной власти, полученной им при хиротонии. Эта власть может прекратиться тогда, когда подлежащий епископ решением Синода, как пишет выдающийся православный канонист Никодим Милаш , лишён будет её, т. е. когда он будет низложен. Если же он не лишён синодальным постановлением духовной власти, т. е. прав священнодействовать, то он не может быть лишён и административной власти до тех пор, пока не совершит преступления, по своей тяжести влекущего за собой низложения» (Толкование на 16-е правило Двукратного Собора). Митрополит Сергий не лишён духовной власти, не совершил преступлений, влекущих по своей тяжести низложение, не лишены по этому же духовной власти и члены Временного Патриаршего Синода... А потому, отказавшись от административного подчинения митрополиту Сергию без достаточных поводов и оснований, Ярославский митрополит Агафангел подлежит на основании 14–15-го правил Двукратного Собора суду и наказанию – запрещению в священнослужении, каковое наказание он, митрополит Агафангел, сам себе указывает, когда, в беседе с командированным к нему для увещания архиепископом Вятским Павлом, заявил, что «протестующим (против заявления митрополита Агафангела Преображенского об отделении от митрополита Сергия Страгородского , как Заместителя Патриаршего Местоблюстителя) священникам» он говорит: «Если недовольны, то я вас не стесняю, не задерживаю; уходите в другие епархии, к другим епископам, а в моей епархии вы должны мне подчиняться, иначе я вас запрещу». Требуя от священников Ярославской епархии подчинения себе, как правящему архиерею, и исполнения его распоряжений под угрозою – за неисполнение и неподчинение, – запрещения, митрополит Агафангел сам должен, своим примером, показать послушание и подчинение митрополиту Сергию, как Заместителю Патриаршего Местоблюстителя, и Временному Патриаршему Священному Синоду, – иначе, по собственному же его суду, будет подлежать увольнению от управления епархией с запрещением в священнослужении. |
| Бела Цркв (9.10.192015.4.1921), Высшим Церковным Управлением (ВЦУ) на Юге России назначен на должность управляющего русскими приходами в Западной Европе на правах епархиального архиерея (2.10.1920), назначен на ту же должность патр. Тихоном Московским (8.4.1921), поселился в Берлине и вступил в должность (26.4.1921), член правления Высшего монархического совета на Бад-Рейхенгальском съезде (май 1921), участник Карловацкого зарубежного церковного съезда (21.114.12.1921), возведен в сан митрополита натр. Тихоном (17.1.1922), член Заграничного Архиерейского Синода (2.9.192227.6.1926), обосновался окончательно в Париже с местопребыванием при Св.-Александро-Невском храме ( 1.1.1923), основатель и 1-й ректор Парижского Св.-Сергиевского православного богословского института (9.10.19258.8.1946), прервал общение с Архиерейским Синодом РЗЦ в протест против выделения Германского викариатства в самостоятельную епархию без его согласия (27.6.1926), за что и был запрещен в священнослужении Архиерейским Синодом РЗЦ (26.1.1927), получил поддержку от большинства духовенства и мирян на всеобщем епархиальном собрании в Париже (27.7.1927), заместителем патриаршего местоблюстителя митр. Сергием (Страгородским) утвержден в должности управляющего русскими церквами в Западной Европе с условием воздержания от «выражения нелояльности к Советском)» правительству» (письмо от 14.7.1927), за неповиновение этому распоряжению уволен митр. Сергием от управления епархией с запрещением в священнослужении (10.6.1930), обратился в апелляционный суд КП (1930), принят под омофор КП с назначением экзархом Вселенского патриарха, управляющим временным Экзархатом русских церквей в Западной Европе (17.2.1931), ездил в Белград и примирился с митр. Антонием (Храповицким) (1517.5.1934), вследствие чего прещения на него были сняты Архиерейским Собором РЗЦ (10.9.1934), участник Совещания русских иерархов для обсуждения организации русских церквей за границей по приглашению патриарха сербского в Сремски-Карловцах (619.11.1935), почетный доктор церковных наук Парижского Св.– Сергиевского богословского института (12.2.1943), написал ходатайство о воссоединении с МП и получил соответствующий указ с назначением экзарха МП после подписания акта примирения в присутствии митр. |
| Основным делом, которому владыка посвятил последние годы жизни, было упорядочение богослужебной практики (мы еще будем говорить об этом), а также подготовка церковных календарей и практических пособий для священнослужителей. Епископ Афанасий считал необходимым помещать в этих изданиях материал, касающийся других христианских церквей. «У нас все крепче устанавливаются связи и с англиканами, и с протестантами, и с католиками, – писал он ответственному секретарю журнала Московской патриархии. – Как важно было бы в знак наших добрых отношений поместить в нашем Календаре хотя бы краткие сведения об их праздниках» 163 . По той же причине он считал необходимым поместить в конце готовящейся к изданию книги «Богослужебные указания» специальный «Чин моления за усопших инославных». Епископ Афанасий писал, что перед революцией такой чин был составлен и подготовлен к изданию митрополитом Сергием (Страгородским) , однако из-за начавшейся революции публикация его не состоялась 164 . В одном из писем епископ Афанасий обосновывает необходимость публикации этого чина и рассказывает о подобном чине, составленном в Париже священником и философом Сергием Булгаковым . «От бывших в эмиграции я слышал: в Париже была чета евреев, искренно вознамерившихся принять православие. Но один из супругов, не успев принять крещения, скончался. В утешение оставшемуся в живых и ставшему христианином, протоиерей о. Сергий Булгаков составил специальный чин на этот случай, использовав, между прочим, заупокойные молитвословия еврейского ритуала. Этот чин был одобрен митрополитом Евлогием.» 165 Большая часть жизни епископа Афанасия пришлась на эпоху «железного занавеса», когда информация о том, что происходит за пределами СССР практически не поступала. Поэтому у него почти не было личного общения с инославными. Однако он живо и радостно реагировал, когда видел реальное взаимопонимание людей, принадлежащих к разным культурным традициям. «А видали ли Вы роскошный альбом «Древнерусские иконы» из серии ЮНЕСКО «Мировое искусство»? – спрашивал он П. Савицкого. – Какое понимание православия и православной иконы вернее всего неправославный Отто Демус в своей вступительной статье!» 166 |
| Исполняя должность инспектора Академии, архимандрит Феофан также исполнял должность доцента по той же кафедре Библейской истории. Разделяя курс на два полугодия, он «в течение первой половины читал лекции по Ветхозаветной Библейской истории, а в течение второй – излагал Откровенное учение о Царстве Божием» 34 , к достижению которого его увлекал опыт святых отцов. Утверждение в должности инспектора Академии требовало от архимандрита Феофана формального свидетельства об углублении его научных знаний. Этим и объясняется тот факт, что четыре года отец архимандрит был лишь «исправляющим» эту должность. Только в 1905 году он был удостоен степени магистра богословия за переработанную диссертацию «Тетраграмма, или ветхозаветное Божественное имя Иегова», возведен в звание экстраординарного профессора и утвержден инспектором Академии 35 . Изучив этот период истории С.-Петербургской Духовной Академии, архиепископ Выборгский Кирилл (ныне митрополит Смоленский и Калининградский) замечает: «… к чести выдвинувшихся в то время в руководство СПбДА представителей так называемого ученого монашества следует сказать, что, благодаря своим личным качествам и высокому научному авторитету, многие из них стали выдающимися организаторами и руководителями отечественного богословского образования» 36 . При этом он ставит имя архимандрита Феофана вслед за епископом Антонием (Вадковским) , епископом Сергием (Страгородским) и епископом Сергием (Тихомировым) . Неординарность личности архимандрита Феофана, естественно, притягивала к нему студентов. Многие называли его настоящей «ходячей энциклопедией всех богословских знаний и всего того, что касалось внутренней духовной жизни христианина» 37 . Поэтому студенты обращались к нему как с вопросами богословского характера, так и за духовным руководством. В качестве наиболее яркого примера можно указать на имя митрополита Вениамина (Федченкова) , который, будучи студентом С.-Петербугской Академии, исповедовался у этого ученого духовника. Примечательно, что отец Феофан, с каким бы вопросом к нему ни обращались, всегда «избегал говорить что-либо от «себя», но тотчас ходил к своему книжному шкафу, в котором хранились неоценимые и столь любимые им с юности сокровища – святоотеческие творения, мгновенно находил точный и нужный ответ в та иной книге на поставленный ему вопрос, и посетитель уходил от него глубоко удовлетворенный тем, что получил вы авторитетное решение мучившего его вопроса» 38 . |
| Должен заметить, что ни ему, ни другому моему сожителю я не давал никаких поручений, касающихся церковных дел. О себе лично скажу, что я прошёл все виды страданий, которые можно себе представить, казалось, что у меня одно время года – время скорби, но Господь, видимо не оставляет меня. Он поддерживает мои силы, ослабляемые тяжёлыми условиями изгнания, и вносит в душу упокоение, которое, если и отравляется, то только болью о Церкви. Милость Божия да будет с Вами, Вашего Высокопреосвященства Послушник М[итрополит] П[ётр]. Архив редакции Интервью с главой Патриаршей Православной Церкви в СССР Заместителем Патриаршего Местоблюстителя митрополитом Сергием [Страгородским] и его Синодом Представители советской печати обратились с рядом вопросов к митрополиту Сергию и присутствовавшим при беседе членам Синода. На поставленные вопросы митрополит Сергий и Синод дали следующие ответы: Вопрос. Действительно ли существует в СССР гонение на религию и в каких формах оно проявляется? Ответ. Гонения на религию в СССР никогда не было и нет. В силу декрета об отделении Церкви от государства исповедание любой веры вполне свободно и никаким государственным органом не преследуется. Больше того. Последнее постановление ВЦИК и СНК РСФСР о религиозных объединениях от 8 апреля 1929 г. [н. ст.] совершенно исключает даже малейшую видимость какого-либо гонения на религию. Вопрос . Верно ли, что безбожники закрывают церкви, и как к этому относятся верующие? Ответ . Да, действительно, некоторые церкви закрываются. Но производится это закрытие не по инициативе власти, a по желанию населения, а в иных случаях даже по постановлению самих верующих. Безбожники в СССР организованы в частное общество, и поэтому их требования в области закрытия церквей правительственные органы отнюдь не считают для себя обязательными. Вопрос . Верно ли, что священнослужители и верующие подвергаются репрессиям за свои религиозные убеждения, арестовываются, высылаются и т. д.? Ответ . Репрессии, осуществляемые советским правительством в отношении верующих и священнослужителей, применяются к ним отнюдь не за их религиозные убеждения, а в общем порядке, как и к другим гражданам, за разные противоправительственные деяния. Надо сказать, что несчастье Церкви состоит в том, что в прошлом, как это всем хорошо известно, [она] слишком срослась с монархическим строем. Поэтому церковные круги не смогли своевременно оценить всего значения совершившегося великого социального переворота и долгое время вели себя как открытые враги соввласти (при Колчаке, при Деникине и пр.). Лучшие умы Церкви, как, например, Патриарх Тихон, поняли это и старались исправить создавшееся положение, рекомендуя своим последователям не идти против воли народа И быть лояльными к советскому правительству. К сожалению, даже до сего времени некоторые из нас не могут понять, что к старому нет возврата и продолжают вести себя как политические противники советского государства. |
|
|
