| Выработанные народно-церковным собранием и утверждённые Портой постановления или «канонисмы» касаются разнообразных сторон внутренних и внешних дел церкви: порядка избрания патриарха, митрополитов и епископов, качеств их, устройства синода, отношений патриарха к синоду и членов синода к патриарху, организации народного смешанного совета, содержания патриарха и архиереев 1521 . Устройство высшего управления в константинопольском патриархате, по ним, представляется в следующих чертах. Центральным органом церковной власти является священный синод, «который по древнему и неизменному порядку всегда рассматривается, как (высшая) духовная власть над всеми управляемыми вселенским патриархом народами» (Устав об устройстве синода, гл. 1, чл. 1). Ведению его подлежат все духовные дела. Права и обязанности его в канонисмах определяются так. Синод «должен прилагать всякое старание и попечение о всех духовных делах народа, согласно со священными церковными канонами, как то: о перемещениях архиереев и определениях их на вдовствующие кафедры, об общем улучшении, поддержании и благоустроении монастырей, где бы они не находились, и народной богословской школы; он должен бодрствовать над охраной православных христиан от всякого постороннего вредного влияния, способного развратить их религиозное настроение и сделаться поводом к перемене веры их, должен заботиться о назначении здесь, в столице, и отправлении во все епархии империи достойных и добродетельных священников, чтобы они проповедовали христианам слово Божие; должен заботиться об издании, по-своему усмотрению, книг и руководств, необходимых для просвещения клира и оглашения христиан, для чего в патриархии должна существовать хорошо оборудованная типография... Для исполнения всего, указанного выше, священный синод должен сноситься с архиереями всех епархий государства, которые в свою очередь должны обращаться непосредственно к нему, и никому постороннему не дозволяется вмешиваться в дела и права, подлежащая духовной власти священного синода» (Там же, чл. I). Кроме этого, на синод (вместе с представителями народа) возлагается забота об устройстве приюта для бедных девиц (παραϑεναγωγεον) и детского сиротского приюта (ρφανοτpοφεον), а также попечение о других человеколюбивых учреждениях в Константинополе и о епархиальных и приходских школах (Там же гл. III. чл. 19–20). |
| Выступив в законодательной роли относительно сербской церкви, правительство в своих актах усвоило себе много прав по церковному управлению. Так, по законодательным актам 1779 и 1782 года, правительство в лице императора пользуется правом утверждения митрополита и епископов, причём митрополит и епископы за своё утверждение вносят правительству известную, более или менее значительную, сумму. Далее, правительству принадлежат право назначения администраторов митрополии и епископий, право высшего суда по апелляциям. Затем, без согласия правительства не может быть напечатан ни один закон, декрет, или резолюция касательно православных христиан 1476 . Но этого мало, Канонический строй управления сербской церкви в описываемое время нарушен был и с другой стороны. В это время положено было начало вторжению в церковное управление народного элемента. По первому пункту Rescriptum declaratorium, митрополит сербский (карловицкий) – глава иллирийского народа лишь в церковном отношении. Между тем за народным элементом было оставлено право его избрания. По Rescriptum declaratorium митрополит или архиепископ сербский избирается конгрессом, состоящим, кроме архиереев, из 75 представителей народа – 25 духовных и 50 светских 1477 . В таком положении дело находилось до второй половины XIX века. С 60 годов этого столетия в истории управления сербской церкви наступает новая эпоха. В это время в него усиленно вторгается народный элемент. 1848 год, оставивший глубокий след в жизни европейских народов, наложил свою печать и на сербов-переселенцев. События, связанные с этим годом, пробудили у сербов националистические стремления. Этому пробуждению благоприятствовали обстоятельства, в которых в то время находилась Австро-Венгрия. Не имея возможности справиться собственными силами с Венгрией, Австрия хотела воспользоваться помощью народностей, населявших её территорию, и обещанием разных привилегий старалось привлечь на свою сторону и сербов. Сербы поднялись против ненавистных для них мадьяр и, пользуясь затруднительным положением правительства, решились возвратить себе прежнее право самоуправления. В мае 1848 года на конгрессе в Карловицах они провозгласили, что «сербы суть народ политически свободный и самостоятельный, живущий под державой австрийских императоров, что провинции: Срем, Бачка, весь Банат и принадлежащая к ним Военная граница должны входить в состав особой правительственной территории, называемой сербским Воеводством» 1478 . Австрийское правительство, благодарное сербам за помощь против мадьяр и имевшее в первых большую нужду, признало за сербами право самоуправления и утвердило решения конгресса. Но оно следовало этому опять не долго. Как только миновала для него настоятельная нужда в сербах, оно снова постепенно возвращает их к прежнему порядку вещей. Так, оно в 1851 году упраздняет звание воеводы, заменив его вице-воеводством, а в 1860 году уничтожается и последнее, и сербы снова подчиняются общему управлению Венгрии 1479 . |
| Что сказать о ней? 1523 Хотя церковные вопросы обсуждались и решались в таком собрании, где подавляющее большинство голосов принадлежало светскому элементу, однако, в конце концов, каноническая стихия, по-видимому, одержала победу над либеральными мнениями 1524 . Вопреки ожиданиям, канонисмы de jure предоставляли народному элементу, по-видимому, сравнительно небольшую роль в делах внутреннего церковного управления. De jure канонисмы отдавали народному элементу право распоряжения собственно в народных и во внешних церковных делах. К делам внутреннего церковного управления народный элемент, по канонисмам, близко подходит лишь в некоторых отдельных пунктах. Этими пунктами являются: избрание патриарха и суд над ним, да ещё то, что смешанному совету предоставлено было право наблюдения, насколько патриарх «прилагает старание и ревность к доброму упорядочению при надлежащих православным святынь». При этом предоставление народному элементу участия в избрании патриарха и суде над ним, по-видимому, легко может быть объяснено тем, что иерархия не вполне отказалась от полномочий по-народному и гражданскому управлению и патриарх по-прежнему остался национальным главой, этнархом. Канонисмы de jure представляются, по-видимому, приемлемыми, удовлетворительными. Но при всём том реформа 1858–1860 гг. повела за собой очень печальные следствия для внутреннего управления константинопольской церкви, и именно через вторжение в него народного элемента. Причина этого заключается не столько в самих канонисмах, в их содержании, сколько во внешних для них обстоятельствах. Дело, во-первых, в том, что выработать канонисмы, которые касались, как мы уже знаем, и строго церковных дел, предоставлено было не иерархии, а церковно-народному совету, национальному собранию. Передача же этого дела национальному собранию ео ipso отнимало у церкви право изменения канонисмов собственной властью, хотя бы изменения касались лишь чисто церковных вопросов. Ведь если канонисмы – дело национального собрания, то и изменения и улучшение их компетентно делать лишь национальное же собрание. |
| За жизнь мира Предисловие Эта небольшая книжка была написана в 1963 г. по просьбе устроителей всеамериканской конференции Национальной Христианской Студенческой Федерации. В то время в США нарастала очередная волна горячих споров о месте и роли христиан в мире, и в спорах этих обострялось разделение между теми, кто звал христиан и христианские церкви к принятию секуляризации, к участию в социальной, экономической и политической борьбе, и теми, кто чаял духовного возрождения Церкви. И те и другие, надо сказать, очень мало знали о Православии. Их представление исчерпывалось длинными архаическими службами, равнодушием к мирским делам, заботой о спасении души и полным отрывом от «современности». Но вот нашлось среди них несколько человек, более осведомленных, получивших – в богослужении, в книгах, в личных встречах – не только большее знание Православия, но и личный опыт его. И они уговорили устроителей конференции пригласить православного богослова, который объяснил бы подлинное отношение Православия к миру и – самое трудное, самое непонятное для западного христианина – укорененность этого отношения в православном богослужении, в литургическом предании. Этим богословом на конференции в городе Афины (штат Огайо) в декабре 1963 г. оказался я. Каждому участнику конференции (а их было свыше двух тысяч) была послана моя книга, как своего рода программа ее. По всей вероятности, с Божьей помощью мне что-то удалось разъяснить, ибо книга получила широкое распространение и за истекшие двадцать лет вышла в переводе на французский, немецкий, итальянский, сербский, греческий, финский и японский языки. Но в течение последующих лет я неизменно отказывался от издания ее на моем родном – русском – языке, и вот по какой причине. Написанная по-английски и для читателей, религиозный и церковный опыт которых глубоко отличен от опыта русского, книга всегда ощущалась мной как написанная не в русской тональности, которая может быть понята как «поучение» тем живущим в условиях гонений на религию, от которых нам надобно поучаться верности Церкви, жажде узнать ее веру и жить по ней, искать, превыше всего, Христа и Им и в Нем даруемого Царства Божия. Но участившиеся просьбы – главное из России – издать книгу по-русски пересилили мое сопротивление, и я сдался. |
| Естественно, что он должен был покровительствовать этой последней партии. Кроме признательности за прежние услуги, хотя бы оказанный бессознательно и непроизвольно, Магомета побуждали к такой политике расчеты на услуги этой же партии в будущем. Он мог ожидать, что падение Константинополя не остановит в западной Европе движения против Турок, что пропаганда о крестовом походе не затихнет, напротив получить новый толчок и силу. Поэтому, Магомету выгодно было иметь в среде восточно-христианского населения партию, неприязненно настроенную против католицизма, на которую можно было бы опереться в борьбе против западного ополчения. Вот почему Магомет являлся покровителем православных или тех из них, которые не терпели папистического Запада. Подобным образом Магомет поступал не только в самом начале своего правления, но и всякий рази и везде он спешил становиться на сторону противокатолической партии и покровительствовали ей. Он не без основания видел в приверженцах римско-католической партии своих врагов. Такая политика была ему на пользу. Наприм., когда Елена, вдова сербского короля, отдала Сербию в плен, в подчинение папскому престолу, надеясь найти на Западе защиту против Турок, Магомет немедленно вошел в соглашение с сербскими боярами, дер- —351— жавшимися строго-православных воззрений и не одобрявшими поступка Елены, щедро их наградили и опираясь на них, заняли Сербию, обратив ее в Турецкую провинцию. 1764 Так относился Магомет в своей новой империи к двум партиям – строго-православной и наклонной к унии: к одной он благоволили, а к другой – нет. Здесь заложено было основание для дальнейших отношений Турецкого правительства к православию и римскому католицизму. И правительство впоследствии становилось на защиту Греков и против Латинян. Нерасположение турецкого правительства к нациям, исповедовавшими римский католицизм в весьма значительной мере увеличивалось вследствие того, что некоторые из государств этого рода употребляли все меры к тому, чтобы погубить жизнь сначала Магомета II-ro, а потом и некоторых из его преемников. |
| Сам патриарх впоследствии неоднократно указывал на незаконный характер захвата высшей церковной власти. В своём послании Сербскому патриарху Димитрию от 14 ноября 1923 года он писал: «…на то, что они сами в таком случае (неприбытие митрополита Агафангела) должны заменить митрополита и встать во главе Церковного Управления, в резолюции благословения быть не могло, так как полномочия, связанные с саном епископа, не могут быть передаваемы пресвитерам. Тем не менее, эту резолюцию нашу они объявили актом передачи им церковной власти и, согласившись с епископами Антонином и Леонидом, образовали из себя высшее церковное управление». Самочинный характер захвата власти признавал и один из основных идеологов обновленчества Б.В. Титлинов: «Несомненно, что эта группа духовенства, которая образовала высшее церковное управление после отречения патриарха Тихона, полномочий на то от патриарха не имела. Патриарх ей поручил только посредническую роль передачи дел, а отсюда до передачи власти очень далеко. Деятели «Живой церкви» взяли власть сами, в порядке революционном, внеканоничном и, если угодно антиканоничном.» Узнав об этих событиях находящийся не по своей воле в Ярославле митрополит Агафангел выпустил 18 июня Послание, в котором объявил создание и деятельность Высшего Церковного Управления незаконным и призвал епархиальных епископов «управлять своими епархиями самостоятельно, сообразуясь с Писанием, церковными канонами и обычным церковным правом, по совести и архиерейской присяге, впредь до восстановления Высшей Церковной Власти.» После написания этого послания митрополит Агафангел был немедленно арестован ГПУ. 4.3. Обновленческий раскол в Петрограде Но ещё оставались влиятельные представители духовенства, мешавшие переходу власти к обновленцам, и, прежде всего, Петроградский митрополит, сохранивший верность патриарху, даже устраненному от управления. Как мы отмечали в предыдущей главе, владыка мог проявить величайшую уступчивость в деле изъятия церковных ценностей. Цель изъятия, а так же опасность, угрожавшая верующим, оправдывали такую линию поведения. |
| Под протекторатом Италии было провозглашено создание так называемой «великой Албании», в состав которой указом короля Виктора-Эммануила III от 12 августа 1941 г. оказались включены большая часть Косово и Метохии, Западная Македония, пограничные районы Черногории (входившие до войны в состав Югославии) и северо-западные районы Греции. В этом «государстве» проживало 1905 тыс. жителей, в том числе 1106 тыс. в границах Албании. Великоалбанская пропаганда поддерживалась католическим клиром. По конституции, «дарованной» итальянским королем 3 июня 1939 г., Албания считалась монархическим государством, в котором вся полнота законодательной и исполнительной власти принадлежала Виктору-Эммануилу III. Всеми делами в стране управлял королевский наместник итальянец Франческо Якомони, однако под эгидой оккупантов было создано и албанское марионеточное правительство во главе сначала с Шефкетом Верляци, а затем (с осени 1941 г.) — Мустафой Круйе. [xv] Для этого правительства была характерна ярко выраженная антисербская политика, которая особенно ярко проявилась в Косово и Метохии. Следует отметить, что в начале XX века албанцы, являвшиеся на этой территории почти исключительно мусульманами, стали преобладать среди жителей края. Так в 1921 г. здесь проживало 552, 7 тыс. человек, в том числе 331, 5 тыс. албанцев и 189, 2 тыс. сербов. Переселенческая политика югославского правительства в 1920-е - 1930-е гг. не смогла изменить общей ситуации. В 1939 г. из 645 тыс. жителей Косово и Метохии славяне (сербы, македонцы, черногорцы) составляли 34, 4 % (222 тыс.), а остальные (албанцы, турки и цыгане) - 65, 6 % (423 тыс.). [xvi] Немецкие войска вторглись в Косово 9 апреля, а в Метохию — 17 апреля, итальянцы пришли в край немного позднее, когда сопротивление югославской армии уже было подавлено: в Метохию 20 апреля, а в Косово - 3-5 мая. Эти войска были встречены косовскими албанцами как освободители. Сразу же после прихода оккупантов начались массовые убийства, грабежи и изгнания сербов. Насилия над ними были развернуты в соответствии с планом, составленным 21 апреля 1941 г. албанскими националистами совместно с немецким генералом Эберхармом. Уже 4 мая сербский министр внутренних дел Милан Ачимович жаловался командующему немецкими войсками генералу Фёрстеру на кровавые преследования сербов со стороны албанцев. Первыми жертвами албанских националистов стали колонисты 1920-х - 1930-х гг., которые под угрозой смерти были вынуждены бросать свои дома (их зачастую сжигали) и бежать в Сербию и Черногорию. [xvii] |
| После выхода из войны фашистской Италии (8 сентября 1943 г.) Албания была оккупирована германскими войсками, которые использовали против партизан сформированную из албанцев в апреле 1944 г. десятитысячную 21-ю дивизию СС «Скандербег». Вскоре в Косово началась новая волна гонений на сербов, продолжавшаяся с октября 1943 по март 1944 гг., последняя же вспышка террора и изгнания пришлась на август 1944 г.; всего за год немецкой оккупации края из него было изгнано 30 тыс. сербов. Албанское правительство в Тиране по соглашению с германским командованием продолжало считать Косово и Метохию своей территорией. Более того, немецкие власти расширили часть края, официально присоединенную к Албании, и его представители вошли в албанский парламент. При этом немцы окончательно передали гражданскую власть в крае местной албанской администрации, которая имела свои милицейские части (подобную политику начали проводить еще итальянцы летом 1943 г.). Всего за годы войны в Косово было убито по разным данным от 6200 до 15 тыс. человек, в основном сербов, сожжено 10 тыс. сербских домов, около 100 тыс. жителей (более трети сербского населения) изгнано из края, на их место из Албании переселили по различным сведениям от 8 до 45 тыс. человек. [liii] Значительную роль в Косово играла созданная в 1939 г., после итальянской оккупации Албании профашистская организация Национальный фронт или «Бали комбтар». Вооруженные формирования балистов (6 тыс. человек) вместе с албанской фашистской жандармерией и милицией (10 тыс.), карательным полком «Косово» (1, 5 тыс.) и частями албанской правительственной армии оказали активное сопротивление Народно-освободительной армии Югославии. Города Косова были освобождены последней при содействии 5-й дивизии прокоммунистической армии освобождения Албании 17-23 ноября 1944 г. в ожесточенных боях с немцами и балистами. Однако на этом борьба не закончилась, 2 декабря 1944 вспыхнуло восстание балистов, в котором участвовало около 80 тыс. человек, подавленное только 21 февраля 1945 г. [liv] |
| Голямо Белово; Летопис на Баткунския монастир св. св. Петър и Павел). В 1689 г. массовые отуречивания проводились в Добрудже и в Балканских горах около гор. Етрополе. В начале XVIII в. прошли два массовые отуречивания в Родопах и в восточной Болгарии по обе стороны Балканских гор. Случаи массового перехода целых деревень в ислам происходили даже вплоть до Освобождения Болгарии из-за требований греческих Архиереев уплаты архиерейского налога или из-за налогового бремени к османскому государству. Но с другой стороны, при всем терроре и насилиях, сопровождавших отуречивание, в основном отуречивались богомилы в Родопских и Балканских горах. Православное же население в целом устояло в своей вере. Аналогичный процесс произошел и в Боснии. Ислам приняли те боснийцы (бошняки), которые были богомилами и ухитрились превратить Боснию в богомильское государство в вв. Сербское православное население устояло перед исламизацией. Среди православного болгарского населения, как, впрочем, и среди всех православных народов под турецким владычеством, отуречивание шло главным образом на бытовом уровне – похищение девушек, добровольный переход в ислам ради избежания уплаты налогов, из-за женитьбы, ради выгоды и т. д. Этот бытовой поток отуречивания длился до самого Освобождения от турецкого ига и оказался самым устойчивым (Николай Тодоров, Балканският град, C., 1972.) Православные балканские народы и среди них и болгарский народ на отуречивание ответил мученичеством за веру, которое в некоторых случаях принимало характер подготовленной акции, чтобы примером мученичества поддержать дух народа в верности к Православию и не поддаваться отуречиванию. Афонские монастыри и православное духовенство участвовали в подготовке таких мучеников за веру (Константинос Нихоритис, Света Гора – Атон и българското новомъченичество, C., 2001). После подчинения Велико Терновской Патриархии Вселенской Патриархии в нее влилось конформистское высшее болгарское духовенство, которое проводило политику Вселенской Патриархии и его деятельность не делает чести болгарам. |
| В итальянской оккупационной зоне оказались Адриатическое побережье (Далмация), Черногория, большая часть Косово и Метохии и западная часть Македонии. Таким образом под власть итальянцев попали соответственно Далматинская, Черногорско-Приморская и Рашко-Призренская епархии. Захолмско-Герцеговинская епархия частично находилась под итальянским управлением, частично под властью НГХ. Положение СПЦ на разных территориях, оккупированных итальянцами, имело свои региональные особенности. Не последнюю роль здесь сыграл разный этнический состав населения этих областей и различные формы административного управления. Большая часть Косова и Метохии вместе с пятью уездами в западной части Македонии 12 августа 1941 года были переданы Албании 28 . Как отмечает Слиепчевич, “отношение оккупантов к Церкви и духовенству на этой территории не было одинаковым. Там, где были только итальянцы, оно отличалось от действий на территории, которую совместно контролировали итальянцы и албанцы” 29 . В Далмации оккупационными властями был арестован и интернирован в Италию один из активных участников событий 27 марта 1941 года епископ Далматинский Ириней (Джорджевич). Он был освобожден только после капитуляции Италии 30 . В Черногории оккупационные власти сначала не предпринимали каких-то особых мер в отношении народа и духовенства. Можно говорить о некоторых шагах к сотрудничеству. Так, благодаря вмешательству митрополита Черногорско-Приморского Иоанникия (Липовца) были освобождены солдаты и офицеры югославской армии, объявленные военнопленными и подлежавшие интернированию 31 . По свидетельству самого митрополита Иоанникия, в первые месяцы оккупации итальянцы проявляли корректность и предусмотрительность в отношении Сербской Церкви и населения 32 . Сам митрополит Иоанникий, высокообразованный человек со знанием итальянского языка, был оставлен на своей кафедре. Однако впоследствии на отношение итальянцев к СПЦ и к населению в целом негативно повлиял ряд факторов. Слиепчевич выделяет две основные причины ухудшения этого отношения: сопротивление народа провозглашению независимой Черногории под итальянским протекторатом и восстание, начавшееся 13 июля 1941 года и положившее начало вооруженной борьбе с оккупантами и гражданской войне. Действия партизан вызвали ответный террор со стороны итальянцев. В результате боевых действий страдало большое количество церковных объектов. В июле 1941 года итальянцы разорили епархиальное здание в Цетинье, были уничтожены инвентарь и большая часть архива. После этого здание использовалось на нужды военных властей вплоть до капитуляции Италии. |
|
|
