| Начавший свои подвиги в Ниловой пустыни, он скоро так прославился своею благочестивою жизнью и просвещением, что Иоанн IV против собственной его воли вызвал его с Белоозера и сделал игуменом Троицкого Сергиева монастыря (1551–1552). 975 Но строгому пустыннику не понравилась жизнь в богатом Троицком монастыре, иноки которого отличались и корыстолюбием и своеволием, и Артемий скоро оставил игуменство и снова удалился в Белоозерские пустыни 976 . В течение своего кратковременного игуменства Артемий успел оказать важную услугу собрату по направлению, Максиму Греку , выхлопотав для него право перехода из Твери в Троицкий Сергиев монастырь 977 . Артемий был человеком строго-православным, но тем не менее в 1554 году он осуждается на соборе как еретик. Между тем все еретичество Артемия состояло в том, что он строго проводил воззрения преп. Нила Сорского на религию и все явления современной жизни. Так Артемий со всею ясностью формулирует принцип критического отношения к церковным памятникам и здесь часто буквально повторяет слова Нила Сорского . Среди самых авторитетных церковных писаний Артемий различает по степени важности и обязательности «кая заповедь Божия, кое отеческое предание и кое человеческий обычай». Он заявляет, что мы «не просто, не яко прилучися, святых предания и словеса учения их приимуем, но яко в истину Духа Святаго законы» и проповедует ничему не верить кроме свидетельства богодухновенных писаний 978 . С точки зрения своего направления Артемий относился критически и к «Просветителю» Иосифа волоцкого и находил в нем недостатки. Он рассматривал «Просветитель» не как святоотеческое общепризнанное творение (преп. Иосиф тогда еще не был канонизован), а как произведение частного лица, следоват. и погрешимое 979 . И в нравственных воззрениях Артемий тождествен с преп. Нилом. Артемий ратовал против излишней приверженности к обрядам. Он в нравственных воззрениях исходил из духа евангельского учения и требовал применения евангельского учения к жизни. Он везде преследовал духовно-нравственные цели: «письмя бо умерщвляет, а дух живит», поэтому он постоянно настаивал на том, чтобы делом исполнить заповеди, а не на словах и в обрядах. |
| Артемий отвечал, что про крестное знамение Ионе не говаривал, а про Собор говорил, и именно про Собор нынешний,— и это поставлено Артемию в вину. Четвертый свидетель, келарь Троицкого Сергиева монастыря Адриан Ангелов, показал пред Собором: «Говорил Артемий в Корнильеве монастыре, в келье игумена Лаврентия, что нет пользы петь панихиды и обедни по умершим, тем они муки не избудут». Артемий отвечал: «Я говорил про тех, которые жили растленным житием и грабили людей, что когда начнут петь по них панихиды и обедни, то нет им пользы и чрез то им муки не избыть». Собор справедливо осудил эту ложную мысль и обвинил Артемия за то, что отнимает у грешников надежду спасения, подобно Арию, который учил, что не должно творить приношения за умерших. Затем старец Троицкого Сергиева монастыря Игнатий Курачов показал: «Я слышал от Артемия про канон Иисусов: таки Иисусе, таки Иисусе; а про акафист: радуйся да радуйся». На это Артемий дал такое объяснение: «Говорят в каноне: Иисусе сладкий, а как услышат слово Иисусово, что надобно исполнять Его заповеди, то в горесть прелагаются; говорят в акафисте: радуйся да радуйся, Чистая, а сами о чистоте нерадят; значит, только по обычаю говорят, а не по истине». Собор назвал такое объяснение «развратным и хульным» и заметил, что канон и акафист Пречистой Богородице надобно всякому христианину держать честно. После трех последних свидетелей, которые все были из Сергиева монастыря, где несколько времени игуменствовал Артемий, явился обвинителем против него кирилло-белозерский игумен Симеон, который еще до Собора писал царю: «Как пришло повеление быть Артемию в Москве, он находился в нашей обители, и, когда я сказал ему, что Матфея Башкина поймали в ереси, он, Артемий, молвил: «Не ведают того, чтˆо ересь; сожгли Курицына да Рукового и нынче сами не знают, за что их сожгли». Артемий сначала утверждал на очной ставке с Симеоном, что не говорил ему про новгородских еретиков, но когда Симеон указал на кирилловского старца Никодима Бруднова и последний засвидетельствовал, что и он слышал те Артемиевы речи, тогда Артемий молвил: «Не упомню, так ли я говорил про новгородских еретиков; я новгородских еретиков не помню и сам не знаю, за что их сожгли; может быть, я сказал, что я не знаю, за что их сожгли и кто их судил, но не говорил, что они (т. |
| духа»; по словам Нектария, Артемий еретиков новгородских не проклинал; латынь хвалил, поста не хранил, во всю четыредесятницу рыбу ел и на Воздвиженьев день у царя за столом рыбу же ел. Артемий признался, что когда случалось ему из пустыни приходить к христолюбцам, то он рыбу едал и у царя на Воздвиженьев день рыбу ел. Нектарий на очной ставке обвинял также Артемия, что тот из псковского Печерского монастыря ездил в Новый Городок немецкий (Нейгауз) и там веру немецкую восхвалил. На это Артемий отвечал, что точно ездил в Новый Городок и говорил с немецким князем: есть ли у них такой человек, с которым бы можно было ему поговорить книгами? И такого ему человека книжного не указали. Явился еще обвинитель: троицкий келарь Адриан Ангелов объявил, что Артемий в Корнилиеве монастыре, в келье у игумена выразился так о поминовании умерших: «Панихидами и обеднями им не поможешь, от этого они муки не избудут». Артемий признался, что говорил это о людях, растленных житием и грабителях. Троицкий старец Курачов писал, что слышал от Артемия неприличные речи об Иисусове каноне и акафисте богородичном. Об этом сам Артемий сказал на соборе: «Говорят в каноне: Иисусе сладкий! А как услышат слово Иисусово о заповедях его, как велел быть-и горько становится, что надобно их исполнять. В акафисте повторяют: радуйся да радуйся, чистая! А сами о чистоте не радят и в празднословии пребывают: так что говорят только по привычке, а не в правду». Кирилловский игумен Симеон писал царю: когда он объявил Артемию, что Башкин уличен в ереси, то Артемий отвечал: «Не знаю, что за ересь такая! Сожгли Курицына, да Рукавого и теперь не знают за что их сожгли». Артемий сказал на это на соборе: «Не упомню, так ли я про новгородских еретиков говорил; я новгородских еретиков не помню и сам не знаю за что их сожгли; если я говорил, что не знаю за что их сожгли и кто их судил, то я говорил это про себя, не сказал я: они того не знают». Митрополит, обратившись на соборе к Артемию, говорил ему: «Матвей Башкин ереси проповедовал, сына единородного от отца разделил, называл сына не равным отцу, говорил: сделаю грубость сыну и в страшное пришествие отец может избавить меня от муки, а сделаю грубость отцу, то сын не избавит; молился Матвей одному Богу отцу, а сына и св. |
| Закрыть itemscope itemtype="" > Епископ Артемий (Радосавлевич) не признает решения Архиерейского Собора о лишении его сана Последние события, связанные с делом гонимого сербского архиерея 23.11.2010 427 Время на чтение 4 минуты В центре внимания православной общественности остается ситуация вокруг лишенного Архиерейским Собором Сербской Православной Церкви епископского сана бывшего епископа Рашко-Призренского Артемия. Стали известны последние события, о которых сообщают различные информагентства. В частности, в сети Интернет выложена видеозапись захвата монахов в косовском монастыре Дубоки Поток силами Косовской полицейской службы . Напомним, что 19 ноября владыка Артемий совершил Божественную литургию в этом монастыре . Литургия проходила в трапезной, так как игумен монастыря отказался открыть церковь, объясняя это тем, что получил такой приказ. В своей проповеди после литургии владыка Артемий отметил, что слухи о том, что он якобы собирается уйти в раскол , не соответствуют действительности, что его возвращение в Косово обусловлено тяжелой ситуацией в регионе, что ему и его сторонникам в сложившемся положении приходится действовать, подобно первым христианам, пребывавшим в катакомбах. Между тем, как сообщает СРПСКА.Ру со ссылкой на сербский портал «Вести-онлайн», 20 ноября владыка Артемий прибыл в Белград. Кроме того, группа из 16 монахов из числа братии монастыря Црна Река, поддерживающих владыку Артемия, во главе с бывшим игуменом Иоанном, вернулась в село Лозница на горе Елица неподалеку от Чачка. Братия Црной Реки с июня нынешнего года живет на земле чачанского предпринимателя Милойе Стефановича. В пятницу, вместе с владыкой Артемием, они присутствовали на литургии в монастыре Дубоки Поток. В Кралево они подождали, пока владыка Артемий отправится в Белград, а затем поехали в Лозницу, где намереваются перезимовать. Находясь в Кралево, владыка Артемий заявил агентству «Танюг», что не признает решения Архиерейского Собора СПЦ о лишении его епископского сана, так как для этого нет канонических оснований. Как сообщается, перед отелем «Роял», где разместился гонимый архиерей, заметны усиленные патрули полиции. Множество жителей Кралево, узнав, что в отеле находится владыка Артемий, приходили к нему за благословением. |
| 709. Веркольский – Кеврольский, мужской, заштатный (с 1764 г.), Архангельской губ., Пинежского у., близ Веркольского прихода, на правом гористом берегу р. Пинеги, в 180 вер. к юго-вост. выше гор. Пинеги. Основан в конце XVI ст. Мезенским и Кев- рольским воеводою Пашковым над мощами праведного отрока Артемия, по молитве которого был исцелен от тяжкой болезни единственный сын воеводы. После пожара 1639 г. монастырь возобновлен Кеврольским земским старостою Филип. Драчевым. В церкви св. Артемия чудотворца Веркольского, построенной в 1793 г., почивают мощи преп. отрока (12 лет) Артемия, убитого молниею в 1544 г., 23 июня, в каковой день и чтится его память. Это описание взято из статьи Заринского, в других же сочинениях история возникновения монастыря переиначена: он построен Пашковым в 1644 г. за изцеление сына, в 1659 г. сгорел, после чего возобновлен Драчевым. Полагаю, что возникновение монастыря следует отнести к концу XVI ст., так как мощи обретены в 1583 г. и в 1609 г. написаны житие и служба праведнику. Монастырю принадлежит скит Святоозерский-Николаевский. “Истор. Росс. Иер.», III, 520, (с грамот.); Ратшин, 11; “Опис. монаст.», 1817 г., 22; Фон-Пошман, “Опис. Арханг. губ.», I, 118; Пушкарев, “Опис. Росс. Имп., Арханг. губ.», I, 37; Проценко, “М-ри в России», 15; Молчанов, “Опис. Арханг. губ.», 203; Козлов, “Арханг. губ.», 341; Максимов, “Год на севере», II, 345; “Справочн. кн. Арханг. губ.», 1852 г., 151; “Арханг. губ. в.», 1845 г., 49 (Заринск., “Веркольский мон.»); 1849 г., 49 (Артемий Веркольский, св. отрок); 1853 г., 4 (происхожд. слова Веркола); 1861 г., 30 (Поромов, “Несколько слов о Веркольск. мон.»); Толстой, “Книга глагол. опис. о Росс. свят.», 157, 311 (св. Артемий); Строев, “Спис. иер. и настоят.», 834; Ключевский, “Жит. свят.», 323; “Временник Общ. ист.», 1852 г., XV, переписн. кн. 1658 г. домовой казны патр. Никона, 99 (Книга писмяная в честь св. правед. Артемия Веркольского); “Чтения в И. Общ. ист.», 1878 г., III, “Христиан. в предел. Арханг. губ.», 18 (основан в 1635 г.); “Опис. докум. и дел архива св. Синода», VII, прилож., XI, III (в 1727 г. в м-ре было только строитель и монах); Бычков, “Опис. рукописей И. П. Библ.», I, 94, 9 (житие св. Артемия), 379, 37–41 (житие преп. Артемия, чудеса и служба ему); “Церковн. ведом.», 1889 г., 36, 1074 (Веркольская пустынь; житие св. Артемия и история м-ря). |
| Двадцатый день. Св. великомуч. Артемий. (Свойства гонимых за правду Божию). I. Св. Артемий, память коего совершается ныне, был префектом в Египте в царствование Иулиана-отступника. Когда, отправляясь на войну против персов, Иулиан был в Антиохии, то Артемий, прибыв туда же с войском египетским, был свидетелем возмутительного преследования христиан Иулианом, который приписывал им сожжение языческого храма в Дафне, предместьи Антиохии. В озлоблении на неповинных в этом деле христиан богоотступник сжег их церковь в Антиохии и разрушил и другую, находившуюся близ Аполлонова капища, и, вообще, жестоко преследовал христиан, не щадя даже детей. Вознегодовал тогда на гонителя ревностный христианин Артемий, не могший стерпеть неправды, и безбоязненно, открыто изобличил его в несправедливости. Раздраженный дерзновением Артемия властитель велел снять с него воинские одежды, обнажить его и мучить, пока он не принесет жертвы богам. Но обливая своей кровию землю, Артемий проповедывал I. Христа и великие чудеса Его. Перенес он и темничное заключение, где его томили голодом, и потом был подвергнут особенному испытанию: его положили на одну половину рассеченного камня, другою половиною которого, опустив ее с высоты, раздробили члены мученику. Наконец отсекли ему голову мечем. Это было около 361-го г. II. Мы слышали, братия-христиане, что св. великомуч. Артемий неправедно был гоним неистовым царем за правду, – за то, что, не могши равнодушно терпеть жестокости царя, он безбоязненно и открыто обличил его в несправедливости. Мы видели также, что никакие угрозы и мучения не могли поколебать св. ревнителя правды, который безропотно и мужественно перенес мучения и самую смерть. Так поступают и все гонимые за правду Божию истинные христиане, которым за то Господь обещает даровать царствие небесное: все они отличаются «постоянством в добродетели, мужеством» в перенесении самых жестоких гонений и «терпением» в перенесении бедствий гонения. Рассмотрим же ближе эти свойства гонимых за правду. а) Первое свойство, как мы сказали, которое являют всегда и неизменно люди действительно гонимые за свои добродетели и правду, есть постоянство в правде. |
| е. судившие) того не знают,— я сказал только про себя». Наконец Артемий дал пред Собором показание и сам на себя, хотя показание совсем другого рода. «Когда меня нарекли,— сказал он,— во игумена к Троице и велели меня свидетельствовать, я исповедовал отцу духовному мои блудные грехи, а он мне говорил: «То-де переступи (опусти)». Но духовник, став с очей на очи с Артемием, сказал: «Я спрашивал тебя о убийственных и блудных грехах, и ты мне их не открыл». Тогда Артемий начал говорить: «Другой священник, тут стоявший, молвил: «То-де переступи», а имени его не помню, тогда было семь свидетелей». За такое недостоинство свое, в котором Артемий сам теперь сознался, и за клевету на отца духовного Собор немедленно лишил Артемия священного сана и отлучил по церковным правилам. А за те вины, которые взводили на Артемия другие и в которых он сознался, Собор определил: чтобы Артемий не мог своим учением и писаниями вредить другим, живя где захочет, сослать его в Соловецкую обитель, там поместить его в самой уединенной келье, лишить его всякой возможности переписываться или иначе сноситься с кем бы то ни было, даже с иноками, чтобы он не соблазнил кого-либо из них, и поручить наблюдение за ним только духовнику и игумену; в этом заключении оставаться Артемию до тех пор, пока он совершенно не покается и не обратится от своего нечестия; если он истинно покается и игумен донесет о том, тогда Собор рассудит и примет его, Артемия, в единение с Церковию по священным правилам; а если не покается, то держать его в заключении до его кончины и только пред смертию удостоить его святого причастия . Но Артемий не захотел оставаться в Соловецком монастыре и бежал оттуда в Литву . Осуждение Артемия Собором крайне не нравилось одному современнику, князю Курбскому, который, называя Артемия «неповинным и святым мужем», утверждает, будто его осудили по одним клеветам и злобе . Но слова Курбского как во многих других случаях, так и здесь оказываются пристрастными и несправедливыми. Рассматривая внимательно одно то, в чем сознался Артемий, мы должны сказать, что хотя он веровал в Пресвятую Троицу и не был еретиком, проповедовавшим какое-либо определенное еретическое учение, но он любил вообще повольнодумничать о священных предметах веры и хотел казаться, как ныне выражаются, либералом и на словах и в некоторых действиях; что этим своим вольничаньем, если бы оно ограничивалось даже тем немногим, в чем он сознался, он не мог не оказывать вредного влияния на православных, особенно людей простых, и что потому Артемий осужден отнюдь не неповинно, а ссылка его в Соловецкий монастырь была мерою благоразумною, если не необходимою. |
| Вот целый ряд привилегий, подтвержденных за монастырем и укрепленных на имя нового игумена его. Однако новый игумен, разделяя взгляды заволжских нестяжателей, не выпросил у царя ни одной новой льготы или привилегии для своего монастыря, несмотря на то, что сразу успел сделаться одним из довереннейших лиц царя. Об этой близости Артемия к царю, кроме вышеупомянутых данных, свидетельствуют еще два послания его, обращенные к Иоанну IV. В первом из них 70 Артемий старается разъяснить царю значение «писаний», как источника истинной веры. «Разум же истинный (говорит он), иже сведительство имеет от божественных писаний; аще ли разум обрящется съпротивен божественному писанию, таковый разум лжеименит есть…». Начав с вопроса о том, что такое истинный разум, и указав, как на главное его свойство, что он должен иметь опору в Св. Писании, Артемий переходит еще к вопросу об истинной вере: «понеже мнози вероваша, но не якоже рече писание, но своим волям и ересем последоваша, никакоже разумевше, еже веры слово». Таким образом, истинная вера должна иметь опору в Свящ. Писании и не расходиться с ним. Но так как «писаниа многа суть, но не вся божественна суть», то должно читать их и поучаться, только «известно истинная испытав», только после надлежащей критической оценки их достоинств. Здесь Артемий указывает, что есть много людей невежественных, которые, не сознавая важности Свящ. Писания и вообще книжного знания, относятся к нему отрицательно: «неции глаголати дръзают сице: не требе ныне по евангелию жити…» и на словеса глаголются от неких, мнящихся быти учителей: «грех простым чести апостол и евангелие!...» и паки: «не чти много книг, да не во ересь впадеши!» И аще кому прилучится недуг, от него же человек естественнаго смысла испадет, тоже прелщающе глаголют: «зашелся еси в книгах!...» неискусно также глаголют: «многиа тя книги в неистовство прелагают»! Но эти люди, по словам Артемия, не сознают, что «всякая ересь и прелесть бесовскаа и житие растленно привнийде от еже не ведати известно разум божественных писаний». Именно от такого непонимания сущности и духа писаний и зависят всякие «ложна списаниа и старческиа басни и уставы растленных человек». Поэтому Артемий советует царю заняться чтением божественных писаний по примеру Давида, который, «упражняясь в людскаа строениа» и будучи также царем, «поучаася бяше в законе Господни всегда». «Преже бо подобает разумети и потом действовати заповеди Господня», и посему Артемий обращает внимание царя на творения Иоанна Златоуста и Василия Великого , откуда можно почерпнуть много полезных сведений и о вере и для жизни. Артемий даже отправил царю одну полезную книгу (беседы И. Златоуста, содержащие толкования на Евангелие), но Кирилловские старцы позабыли её отдать царю и оставили у Благовещенского священника Симеона; Артемий советует царю взять её у Симеона и прочесть. В заключение послания он приводит выписки из Постнической книги Василия Великого . |
| Из всех заподозренных в ереси и судившихся на Соборе только об одном, именно о бывшем игумене Троицкого Сергиева монастыря Артемии, дошла до нас соборная грамота, из которой можно видеть, в чем обвинялся он и какие давал ответы. До игуменства своего Артемий жил в псковском Печерском монастыре, потом поселился в какой-то белозерской пустыни и оттуда вызван был в Москву. Здесь царь велел остановиться ему в Чудовской обители, а священнику Сильвестру поручил поприсмотреться к нему, поиспытать его. И когда Сильвестр нашел, что Артемий имеет «довольно книжнаго ученья и исполнен добраго нрава и смирения», то по просьбе троицких братий и по повелению государеву Артемий поставлен был в игумена к Троице (в 1551 г.). У Артемия был ученик Порфирий; этот ученик в качестве старца-странника не раз приходил для духовной беседы к благовещенскому священнику Симеону, который, заметив, что он «от Писания говорит недобро», передал все слышанное Сильвестру. Сильвестр пригласил странника к себе и во время неоднократной беседы с ним заметил то же самое и свои сомнения пересказал царю. Царь обратил свое внимание на самого Артемия и начал примечать «вся слабостная учения» Порфирия и в его учителе. Но Артемий скоро оставил игуменство «за свою совесть» и отошел в пустыню. Когда начались разыскания по поводу ереси Башкина, тогда приведен был в Москву из своей пустыни и Артемий вместе с учеником своим Порфирием и другими старцами . Артемию было сказано, будто он вызван, чтобы «говорить книгами», или состязаться, с Башкиным; но, услышав в Москве, что Башкин указывает и на него как на своего сообщника, тайно бежал из Андроникова монастыря, где был помещен, в свою белозерскую Порфириеву пустынь. Его, однако ж, вновь взяли оттуда и представили пред лицо Собора. Здесь прежде всех выступил против Артемия сам Башкин и как письменно, так и словесно свидетельствовал, что Артемий изрекал хулы на поклонение святым иконам, на таинство Евхаристии, на предания святых отцов и многие другие. Но Артемий ни в чем не сознался и на все убеждения митрополита покаяться отвечал: «Я так не мудрствую, я верую во Отца и Сына и Святого Духа, в Троицу Единосущную». |
| Действие четвертое Та же комната в доме городничего. Явление I Входят осторожно, почти на цыпочках: Аммос Федорович, Артемий Филиппович, почтмейстер, Лука Лукич, Добчинский и Бобчинский, в полном параде и мундирах. Вся сцена происходит вполголоса. Аммос Федорович (строит всех полукружием). Ради Бога, господа, скорее в кружок, да побольше порядку! Бог с ним: и во дворец ездит, и государственный совет распекает! Стройтесь на военную ногу, непременно на военную ногу! Вы, Петр Иванович, забегите с этой стороны, а вы, Петр Иванович, станьте вот тут. Оба Петра Ивановича забегают на цыпочках. Артемий Филиппович. Воля ваша, Аммос Федорович, нам нужно бы кое-что предпринять. Аммос Федорович. А что именно? Артемий Филиппович. Ну, известно что. Аммос Федорович. Подсунуть? Артемий Филиппович. Ну да, хоть и подсунуть. Аммос Федорович. Опасно, черт возьми! раскричится: государственный человек. А разве в виде приношенья со стороны дворянства на какой-нибудь памятник? Почтмейстер. Или же: «Вот, мол, пришли по почте деньги, неизвестно кому принадлежащие». Артемий Филиппович. Смотрите, чтоб он вас по почте не отправил куды-нибудь подальше. Слушайте: эти дела не так делаются в благоустроенном государстве. Зачем нас здесь целый эскадрон? Представиться нужно поодиночке, да между четырех глаз и того… как там следует – чтобы и уши не слыхали. Вот как в обществе благоустроенном делается! Ну, вот вы, Аммос Федорович, первый и начните. Аммос Федорович. Так лучше ж вы: в вашем заведении высокий посетитель вкусил хлеба. Артемий Филиппович. Так уж лучше Луке Лукичу, как просветителю юношества. Лука Лукич. Не могу, не могу, господа. Я, признаюсь, так воспитан, что, заговори со мною одним чином кто-нибудь повыше, у меня просто и души нет и язык как в грязь завязнул. Нет, господа, увольте, право, увольте! Артемий Филиппович. Да, Аммос Федорович, кроме вас, некому. У вас что ни слово, то Цицерон с языка слетел. Аммос Федорович. Что вы! что вы: Цицерон! Смотрите, что выдумали! Что иной раз увлечешься, говоря о домашней своре или гончей ищейке… |
|
|
