| Так за несколько лет князь приобрел очень высокий моральный авторитет у киевлян. Можно представить, какой диалог произошел между ним и боярскими послами из Киева в 1113 г. «Иди, княже, на стол отца своего. Умер твой брат. Ни ты, ни мы его не любили. Градская чернь ныне в гневе крушит дома Святополковых ставленников. Все тебя хотят в Киев, а других не хотят». — «Плохие поминки вы устроили по моему брату. Пусть и худой он был князь, но от Бога власть взял, по правде и по закону на свой стол сел. Да и сами вы его призвали, как меня теперь. Не хочу к вам идти!» Историки и писатели приписывали этому поступку Мономаха разные мотивации — политические, психологические, этические. Но есть еще одна сторона вопроса: христианская историософия. Она говорит, что власть, принятая правителем из рук мятущейся черни, по воле бунтующего демоса, — совсем не то, что власть, взятая по воле Божьей, как долг перед Богом и народом. Князь прекрасно знал цену волеизъявлению мятежной толпы. Помнил и 1068 год, когда из Киева выгнали его дядю, и 1093-й, когда был едва ли не изгнан сам. Теперь под нажимом все той же черни его срочно звали в стольный град. Но он и на этот раз повел себя безупречно. Лишь когда киевляне во главе с митрополитом взмолились к Мономаху, уже не просто призывая на вакантный стол, а ради Бога прося помощи против насилия в городе, взывая к княжьей ответственности перед Высшим Судией за народ и за землю, — тогда Владимир Всеволодич уже не медлил. Усмирить мятеж, пресечь разлившееся зло, водворить мир и спокойствие в людях, охранить церкви от готовящегося разграбления — долг для правителя-христианина священный. 60-летнего князя киевляне встретили «с великой честью», «и все люди были рады, и мятеж утих». А чтобы впредь не повторился подобный бунт, свое великое княжение Мономах начал с «социальной реформы» — ограничил ростовщичество, смягчил некоторые законы. Впрочем, все то, что позволило летописцу назвать Мономаха «добрым страдальцем за Русскую землю», было в основном совершено князем до восхождения на киевский стол. Его полководческие труды на страже Руси. Его выстраивание отношений между князьями на заповедях христианского смирения, прощения, братской любви и послушания Богу. Его заботы о храмостроительстве, летописании, поддержка монашества, личная литературная деятельность. |
| К счастью, Ярослав, вовремя получив об этом известие, поспешно приехал в Новгород, переловил подстрекателей и засадил их под стражу на Городище в гриднице, но некоторые из мятежников бежали к немцам в Медвежью Голову и начали вместе с заклятыми врагами Новгорода нападать на новгородские земли, как будто для восполнения пережитых бедствий нужно было присовокупить еще иноземное нашествие. Что пережили, что перечувствовали за все это время в Новгороде юные князья? Как глубоко должна была проникнуть в их сердца жалость к бедному люду, который, только что перенеся невыразимые бедствия, сделался игрушкою в руках своевольных людей, которые ставили свои интересы и честолюбивые стремления выше блага народного? Впоследствии мы увидим, какой глубокий след оставили в душе Александра происки и мятежи, волновавшие Новгород во дни его юности. Отголоском чувств, которые питали в то тяжкое время все добрые граждане, служат безыскусственные рассуждения летописца: «По делам нашим воздал нам Бог , видя наши беззакония, ненависть друг к другу, зависть, непокорство и нарушение клятвы!» Ярослав Всеволодович привел в Новгород свои переяславские полки и вместе с новгородцами весною 1234 года выступил против немцев, разбил их наголову и опустошил их землю. Немцы поклонились Ярославу и заключили с ним такой мир, какой ему хотелось. Летом того же года Ярослав одержал еще славную победу над литовцами, сделавшими набег на Русу 63 . Торжественно после этих побед вступал в Новгород Ярослав Всеволодович. Народ встречал его с великой честью как защитника новгородской земли. Преступный союз партии его противников с иноверцами уронил их в глазах всего народа. Каждый честный новгородец считал за лучшее повиноваться русскому князю Ярославу и держаться его стороны, чем дружить с изменниками, которые приводят немцев опустошать родину. Враги Ярослава ничего лучше не могли придумать для полного торжества этого князя, как именно вступив в союз с немцами. Теперь они оказались врагами св. Софии, а князь Ярослав – защитником свободы и земли новгородской. |
| Я думаю, профессор Данилевский не хуже профессора Ужанкова знает о том, что перед тем, как князь Александр послал передовой отряд Домаша Твердиславича во владенья Ливонского Ордена, рыцари-крестоносцы захватили вероломно, не объявляя войну, Изборск. Затем предатели из «немецкой партии» с боярином Твердилой открыли им ворота Пскова. Немецкие отряды грабили новгородские обозы уже у Луги и Тесова, разоряли новгородские владения, угоняя скот, убивая людей. Немецкий летописец хвастливо писал «вопль и плач стоял в русских пределах». Ливонцы построили на новгородской земле свой замок - Копорье, стремясь отрезать Новгород от выхода к Балтике. Так, что это был не пограничный конфликт между соседями, а методичный натиск на Русь. Данилевский не может не знать, что прежде чем разгромить врага на берегу пограничного Чудского озера, разделявшего владения Ордена и русские земли, святому князю Александру пришлось брать штурмом Копорье, затем освобождать русские города Изборск и Псков. Кстати, должен Данилевский помнить, что и Дерпт - это бывший русский Юрьев, основанный Ярославом Мудрым и захваченный крестоносцами. Заявляя, что Русь почти без борьбы склонилась под власть Золотой Орды, помнят ли млечинские эксперты о том, как и почему отец Невского, Ярослав Всеволодович, которому пришлось хоронить мертвых и отстраивать разоренные и сожженные города, вынужден был признать власть хана? Князю Ярославу было ясно, что у разоренных и обескровленных русских княжеств не было сил в то время сопротивляться многочисленным полчищам монголо-татар. Но, несмотря на то, что Ярослав Всеволодович признал власть хана Золотой Орды, он был отравлен в Каракоруме. Как писал папский легат Плано Карпини, также находившийся в то время в Каракоруме, князя Ярослава отравили «чтобы монголы могли окончательно овладеть землей русских». Неужели им неизвестно, что татаро-монголы, чтобы окончательно покорить Русь и подавить саму мысль о сопротивлении, совершали и после Батыя опустошительные нашествия на русские земли? Счет лет в то страшное время велся «от Неврюевой рати», «от Тудуновой рати»... Александр Ярославич побывав с отцом в Каракоруме, в далекой Монголии, на берегах Онона и Керулена, хорошо представлял силу империи, созданной Чингизханом. Огромной державы, которая простиралась от Желтого моря и Тихого океана на Востоке до Тигра и Ефрата на Западе и включала в себя десятки племен и народов. |
| Олег же оказывается без княжеского удела в Русской земле и в последующие годы силой пытается установить справедливость, становясь на защиту интересов всех Святославичей, оказавшись после гибели в 1078 г. Глеба Святославича старшим среди них. Прежде, однако, он подводит Владимира Мономаха, поручившегося за него перед отцом на Пасхальной неделе, 8 апреля 1078 г., когда Владимир посетил отца и пригласил на праздничный обед своего кума. Олег Святославич через день бежит из Чернигова в Тмуторакань, а в августе возвращается с половцами... Выиграв первую битву 25 августа, во второй, на " Нежатиной ниве " , терпит поражение. В ней погибает и князь киевский Изяслав Ярославич. В этой битве уже единым фронтом с отцом выступает и Владимир Мономах - против двоюродного брата и кума. Олег опять бежит в Тмуторакань, откуда его выкрали греки (хазары) и заточили на острове Родос . Вернулся он только спустя четыре года, в 1083 г., сидит в Тмуторакани, а в 1094 г. появляется с половцами под Черниговом... За время его отсутствия полноправным правителем в Русской земле становится Всеволод Ярославич. Как заметил В.В.Кусков, при странных обстоятельствах в 1078 г. убивают старшего Святославича - Глеба, и в том же году, на " Нежатиной ниве " , союзника Святославичей и двоюродного брата Бориса Вячеславича. Смертельный удар в спину копьем получает стоявший вдалеке от сражения киевский князь Изяслав Ярославич. В 1079 г. погибает и другой Святославич - Роман Тмутораканский. Похоже, Всеволод Ярославич расчистил себе путь на Киевский престол, а сыну - Владимиру Мономаху - на Черниговский . Однако Владимир Всеволодович, являя собой пример благоверного князя, за что и стал почитаем как святой , не пошел по стопам отца, но смирением своим достиг Киевского престола. После смерти отца в 1093 г. он уступает Киев Святополку Изяславичу, хотя, если бы захотел, мог бы отстоять его силой. В 1094 г. уступает Чернигов Олегу Святославичу, не желая кровопролития. Более того, прощает куму и двоюродному брату убийство своего второго сына - Изяслава - под Муромом (Изяслав не по праву занял вотчину Олега Святославича). Любечский съезд 1097 г. закрепляет мир между князьями (кстати, произошел он в Черниговском княжестве). Более того, Олег Святославич принимает участие практически во всех походах русских князей против половцев, начиная с 1101 г. (1103, 1107, 1111, 1113 гг.). |
| В 1093 г. возбужденная улица вновь готова была поднять мятеж, чтобы не пустить на киевский стол Владимира Мономаха, сына нелюбимого Киевом умершего князя Всеволода. Как оказалось, горожане вновь крупно ошиблись. Эти два десятка лет были тяжелым испытанием для Киева. Умерший в 1113 г. князь Святополк ознаменовал свое долгое правление притеснением и черного люда, и бояр, насилием и грабежами, которые творила в городе его дружина, покровительством ростовщикам-лихоимцам, дравшим с горожан три шкуры в счет процентов и обращавшим их в рабство за долги. Грабительское ростовщичество процветало не только в среде киевской хазарской общины, ему обучилось и ближайшее окружение князя… И вот 20 лет спустя толпа погромщиков требует из всех претендентов на киевский стол некогда отвергнутого ими Мономаха. Едва успев похоронить Святополка, киевская знать, опасаясь усиления мятежа, призвала князя Владимира без промедления занять киевский стол. Но Мономах, ждавший этого момента 20 лет… отказался. Мятеж — одна из древнейших схем человеческого поведения. Мятеж начинается с выхлопа неудержимых страстей, руководится ими, заражает ими все вокруг в прогрессирующей степени. И способов усмирения мятежа придумано немало: подавление грубой силой, возглавление его, перенаправление его энергий, переговоры, уступки и пр. Князь Владимир Мономах первым в русской истории противопоставил игре мятежных страстей толпы укрощение страстей собственных, личных. Да и позднее такой образ действий правителя-христианина на Руси и в России встречался нечасто. Чтобы научиться смирять себя, Мономаху понадобились те самые 20 лет. Казалось бы, в 1093 г. иных претендентов на киевский «златой стол», более достойных, чем он, не было. Соправитель отца, удачливый полководец, добрый христианин, рассудительный политик. Однако Владимир не был старшим в роду Рюриковичей и по закону должен был уступить двоюродному брату Святополку, князю нехраброму, неумному, лукавому, политически безрассудному. На сторону Святополка встали «старейшие» бояре, духовенство и простонародье. Мономаха убеждали не идти против правды Божьей и человеческой, не начинать войну за власть. И он уступил — несмотря на то, что власть уже реально была в его руках, а Святополк со своей малой дружиной прозябал в далекой провинции и никак не мог стать равным ему противником. Летописец приводит размышления князя: Мономах отказывается от вражды с братом и кровопролития, предпочтя худой мир доброй войне. |
| В ополчении участвовали: князья Муромские и Рязанские, боявшиеся сильного соседа и совершавшие еще раннее с дружинами Андрея походы на Болгар и Половцев, – князья Смоленские и Полоцкие, Черниговские и Новгородские и, наконец, братья Андрея – Глеб и Всеволод и племянник Мстислав Ростиславович. Вся эта рать обступила Киев и после недолгой осады взяла город в1169 г. на второй недели поста; Мстислав убежал из города, и победители бросились грабить имущество граждан. Не обошлось и без кровопролития: Суздальцы мстили теперь Киевлянам за убиение их родичей в Киеве и после смерти Юрия Долгорукого. Целых три дня продолжался грабеж, город был пожжен и разграблен «и бысть в Киеве», говорит летописец, «стенания и туга, и скорбь неутешная, и слезы непрестанные, сия же вся содеяшася грех наших ради». Андрей Боголюбский не принимал участия в походе, – он не выехал из Владимира и после торжественного взятия «на копье и щит» древней столицы великокняжеской. 77 Он отдал ее младшему брату своему Глебу. Это было верхом унижения для Киева: он терял свое значение столичного города и становился в разряд обыкновенных городов, где княжили подручники великого князя. Вместе с тем этот поступок Андрея был знаменательнейшим фактом в истории древней Руси; от него наша история принимала новое течение, с него начинался новый порядок вещей. Это было не простое перенесение великокняжеской столицы с одного места на другое, это было провозглашение новых начал государственной жизни Руси, выработанных Андреем. Завладевши древней столицей великокняжеской и получивши все права великого князя, он мог простирать свою власть почти над целым югом; оставаясь же князем Суздальской земли, он сохранял в своих руках и ту сильную власть князя, которую он создал на севере. Вместе с тем он отделил от места самый титул великого князя и соединенный с этим права, который ранее были неразрывно связаны с Киевским княжением. Прежде князь, добившийся Киева, оставлял свое прежнее княжение родичам, теперь Андрей сосредоточил в одних своих руках сильную власть, как над югом, так и над севером. |
| Тотчас по отъезде князя в Новгороде начались беспорядки. В 1228 году в новгородской земле стояла необыкновенно дождливая осень. С самого Успеньева дня начали лить дожди и продолжались непрерывно до Николина дня. «За все это время мы не видали ни одного светлого дня, – замечает летописец. – Нельзя было ни сенокоса окончить, ни убрать с полей хлеба» 55 . Очевидно, Бог прогневался на новгородцев. Нужно было найти виноватых. В то время владыкой в Новгороде был инок Арсений, избранный в архиепископы приверженцами Ярослава Всеволодовича. Враги последнего воспользовались народным возбуждением по случаю небывалого ненастья. Собралось бурное вече. Раздались крики: «Владыка Арсений во всем виноват. Из-за него стоит ненастье. Зачем он неправильно сел на владычнем столе, заплативши мзду князю!» Толпа бросилась на владычен двор. Кроткий Арсений едва успел укрыться в храме св. Софии, но его оттуда вытащили, «акы злодея пьхающе за ворот». Владыка едва спасся от смерти. Тогда толпа принялась за истребление других приверженцев Ярослава. Весь город поднялся на ноги. Никогда не бывало столь бурного веча. Ярославовы сторонники решились защищаться до последней крайности. Готовилось ужасное кровопролитие, но, к счастью, под самый Николин день, на 6 декабря, произошло страшное наводнение, сломало Волховский мост и таким образом разделило противников, собравшихся с оружием в руках на противолежащих сторонах. Восторжествовавшая партия послала сказать князю, что он может приехать в Новгород, но должен отказаться от всех затеянных им новин, должен уважать новгородскую старину и вольности. В противном случае, замечали послы, «ты себе, а мы себе». Но Ярослав вовсе не был такой князь, который бы легко отказывался от своих стремлений. Среди зимы, в ночь на вторник в сыропустную неделю новгородцы узнали, что юные княжичи, Феодор и Александр, по приказанию отца, покинули Новгород. Это внезапное исчезновение было ответом Ярослава на новгородские требования. Новгородцы поняли, что Ярослав сильно разгневался на них. |
| 2. Владимир Мономах встречается перед началом похода со Святополком на Долобске: " Рече Святополкъ: " се азъ брате готовъ есмь с тобою ... " И въста Володимеръ и Святополкъ и целовастася и поидоста на Половце " (Стлб.265). И Игорь Святославич встречается со своим братом Всеволодом. " И рече ему буй туръ Всеволодъ: " ...Седлай, брате, свои бръзыи комони, а мои ти готови... " (С.11-12). 3. Владимир Мономах идет в поход 1111 г.с сыновьями и племянниками: " и поидоша возложивше надежю на Бога и на Пречистую Матерь Его, и на святыя ангелы Его и поидоша въ 2-ю неделю поста, а въ пятокъ быша на Суле..., а в неделю поидоша в нюже хрестъ целують...И възложиша всю свою надежю на хрестъ со многими слезами. И оттуде приидоша многи реки... и поидоша к Донови въ вторникъ. и оболичишася во броне и полки изрядиша и поидоша... и князь Володимеръ пристави полкы своя едучи предъ полкомъ пети тропари и коньдакы хреста честнаго и канунъ Святой Богородици... " (Стлб.266). И Игорь Святославич идет в поход 1185 г. с сыном и племянником: " Мужаимеся сами: преднюю славу сами похитимъ, а заднюю си сами поделимъ! " (С.21). Владимир как благоверный князь возлагает надежду на помощь Божию, Игорь рассчитывает только на свои силы. Различаются цели похода, различаются и подходы в их осуществлении. 4. В обоих походах первая битва приходится на пятницу. Поход 1111 г.: " В пятницю завътра месяца марта въ 24 день собрашася Половци изрядиша Половци полки своя и поидоша к боеви. Князи же наши възложише надежю свою на Бога и рекоша: " оубо смерть намъ зде. да станемъ крепко. " И целовашася другъ друга. възведше очи свои на небо. призываху Бога Вышняго. и бывшю же соступу и брани крепце. Богъ Вышний возре на иноплеменникы со гневомъ. падаху предъ хрестьяны. и тако побежени быша иноплеменьници. и падоша мнози врази наши супостати предъ Рускыми князи и вои... И поможе Богъ Рускымъ княземъ. и въздаша хвалу Богу въ тъ день " (Стлб.266-267). Поход 1185 г.: " И рече Игорь къ дружине своей: " Братие и дружино! Луце жъ бы потяту быти, неже полонену быти... " А половци неготовами дорогами побегоша къ Дону великому... Игорь къ Дону вои ведетъ! .. Русичи великая поля чрьлеными щиты прегородиша, ищучи себе чти, а князю славы. Съ зарания въ пятокъ потопташа поганыя плъкы половецкыя, и рассушась стрелами по полю, помчаша девкы половецкыя, а съ ними злато, и паволокы, и драгыя оксамиты... " (С.10, 12, 13). Где тут вспомнить о Боге и воздать хвалу Ему за победу, если душа богатством ослеплена! |
| 16 Впоследствии он часто удалялся в храм из своего дворца для совершена тайной ночной молитвы, чему он, безсомнения, был приучен в детстве. Одновременно с книжным научением Андрей, разумеется, научался и воинскому искусству: ездить на коне, стрелять из лука и другим воинским упражнениям, благодаря чему из него и вышел доблестный витязь, не боявшийся никакой опасности, с необыкновенной отвагой бросавшийся на неприятеля и в пылу битвы далеко превосходивший всех своею храбростью. 17 Много способствовала развитию воинской доблести и княжеская охота, которой князья русские занимались с самой ранней юности. Охота тогда была не праздною забавою, не тратою времени, а необходимым упражнением. Охота производилась не на смирных только и безвредных животных, но главным образом на хищных, диких и кровожадных, которыми тогда были переполнены непроходимые леса и обширные степи русские; таким образом, охота служила хорошим средством для упражнений в воинском искусстве, служила средством для развития храбрости, неустрашимости, находчивости и др. качеств, столь необходимых для князя, как предводителя на войне. Воспитание детей в древних княжеских семьях оканчивали рано, и молодых княжичей женили по достижении ими 15 – 16-летнего возраста и даже раннее. Из летописей известно, что брат Андрея Боголюбского Всеволод женил сына своего Константина даже 10-ти лет, и тот же Всеволод выдал дочь свою Верхуславу 8-ми лет за 14-летнего князя Ростислава Рюриковича. Но случаи столь ранних браков были все-таки довольно редкими. Нужно с уверенностью предположить, что Юрий Долгорукий женил Андрея по достижении им совершеннолетия. Но крайней мереисторик Погодин утверждает, что Андрея женили вскоре после 1130 года, и есть основание этот брак отнести к 1139 г., 18 когда Андрею Боголюбскому было 28 лет от роду. Имя жены Андрея 19 и обстоятельства его женитьбы сообщаются в народных сказаниях о начале Москвы, 20 сохранившихся в рукописях Синодальной библиотеки. По этому сказанию на том месте, где ныне находится Москва, жил богатый боярин, Суздальский тысяцкий Степан Кучка, владея здесь многими селами красными. |
| Тяжело было положение молодого новгородского князя после погромов Батыя. Хотя Новгород и уцелел, но зато он был предоставлен собственным силам и средствам в борьбе с многочисленными врагами, без всякой надежды на помощь из других областей. В прежние годы Ярослав Всеволодович, защищая Новгород, приводил с собою суздальские полки; следовательно, новгородцы сражались не одни 94 . Теперь Ярославу Всеволодовичу было не до Новгорода... Враги новгородцев – шведы, ливонские немцы и литовцы, спешили воспользоваться столь благоприятными обстоятельствами. Покорность русских князей татарам, как ни была унизительна и горька сама по себе, однако не приносила бесчестья: русский народ на себе испытал страшную силу татар и ясно видел всю бесполезность какого бы то ни было сопротивления. Можно ли было укорять князей за то, что они подчинялись неотразимой необходимости? Но как оправдать покорность пред врагами, которых неоднократно побеждали русские раньше? Отступить пред шведами, немцами и литовцами, покориться им, – не значило ли это навсегда опозорить себя? Да и в одном ли бесславии заключалась беда? Можно ли было забыть, что за этими ближайшими врагами двигалась страшная сила всего Запада, возбуждаемого непрестанными буллами и энергическими посланиями римского папы? Оставалось одно – положиться на Бога и взяться за оружие. Александр Ярославич во всем объеме сознавал всю опасность, всю ответственность своего положения. Он знал, что он должен быть щитом, прикрывающим родину, уже обессиленную татарами, от других более опасных врагов. Прежние князья, не имея недостатка в военной силе, грудью отражали врагов. Но при изменившихся обстоятельствах, при малочисленности наличных сил одного Новгорода, пришлось подумать о другого рода защите. И вот новгородский князь, едва окончив свадебное торжество, спешит постройкой укреплений на западных границах новгородской земли с целью оградить себя от внезапных нападений 95 . В то же время, подобно древнему Святославу, Александр Ярославич старается набрать дружину отважных бойцов, людей беззаветной удали, которых среди новгородцев можно было найти скорее чем где-нибудь. «У князя Александра бе множество храбрых, яко же древле у Давыда царя; бяху бо сердца их аки сердца львов». Про него также можно было сказать: каков сам, такова и дружина. Не долго пришлось ему оставаться без дела... |
|
|
