| 2. Владимир Мономах встречается перед началом похода со Святополком на Долобске: " Рече Святополкъ: " се азъ брате готовъ есмь с тобою ... " И въста Володимеръ и Святополкъ и целовастася и поидоста на Половце " (Стлб.265). И Игорь Святославич встречается со своим братом Всеволодом. " И рече ему буй туръ Всеволодъ: " ...Седлай, брате, свои бръзыи комони, а мои ти готови... " (С.11-12). 3. Владимир Мономах идет в поход 1111 г.с сыновьями и племянниками: " и поидоша возложивше надежю на Бога и на Пречистую Матерь Его, и на святыя ангелы Его и поидоша въ 2-ю неделю поста, а въ пятокъ быша на Суле..., а в неделю поидоша в нюже хрестъ целують...И възложиша всю свою надежю на хрестъ со многими слезами. И оттуде приидоша многи реки... и поидоша к Донови въ вторникъ. и оболичишася во броне и полки изрядиша и поидоша... и князь Володимеръ пристави полкы своя едучи предъ полкомъ пети тропари и коньдакы хреста честнаго и канунъ Святой Богородици... " (Стлб.266). И Игорь Святославич идет в поход 1185 г. с сыном и племянником: " Мужаимеся сами: преднюю славу сами похитимъ, а заднюю си сами поделимъ! " (С.21). Владимир как благоверный князь возлагает надежду на помощь Божию, Игорь рассчитывает только на свои силы. Различаются цели похода, различаются и подходы в их осуществлении. 4. В обоих походах первая битва приходится на пятницу. Поход 1111 г.: " В пятницю завътра месяца марта въ 24 день собрашася Половци изрядиша Половци полки своя и поидоша к боеви. Князи же наши възложише надежю свою на Бога и рекоша: " оубо смерть намъ зде. да станемъ крепко. " И целовашася другъ друга. възведше очи свои на небо. призываху Бога Вышняго. и бывшю же соступу и брани крепце. Богъ Вышний возре на иноплеменникы со гневомъ. падаху предъ хрестьяны. и тако побежени быша иноплеменьници. и падоша мнози врази наши супостати предъ Рускыми князи и вои... И поможе Богъ Рускымъ княземъ. и въздаша хвалу Богу въ тъ день " (Стлб.266-267). Поход 1185 г.: " И рече Игорь къ дружине своей: " Братие и дружино! Луце жъ бы потяту быти, неже полонену быти... " А половци неготовами дорогами побегоша къ Дону великому... Игорь къ Дону вои ведетъ! .. Русичи великая поля чрьлеными щиты прегородиша, ищучи себе чти, а князю славы. Съ зарания въ пятокъ потопташа поганыя плъкы половецкыя, и рассушась стрелами по полю, помчаша девкы половецкыя, а съ ними злато, и паволокы, и драгыя оксамиты... " (С.10, 12, 13). Где тут вспомнить о Боге и воздать хвалу Ему за победу, если душа богатством ослеплена! |
| И собра люди многи, местери и бискупы своя, и Свея, и Мурмяне, и Сумь, и Емь, и наполни корабля многи полков своих, поиде на Русь в силе тяжце, зело дыша духом ратным. Прешедше же ему море Варяжское и преплывъшю реку Неву, шатаяся безумием своим, хотя восприяти Ладогу и Великий Нов град и всю область Новоградскую. Преблагый же и премилостивый человеколюбец Бог, яко восхоте, тако и соблюде и защити достояние свое от злаго иноплеменных умышлениа, и всуе трудишася безумнии кроме Божиа повеления; преже бо их пришествия прииде весть, яко Свеи идут к Ладозе. И в то время посла краль послы своя в Великий Нов град к святому великому князю Александру, со многым разгордением, глаголя тако: «Аз», рече, «краль части Римскиа, приидох семо, и ты Александре, аще можеши противити ми ся, то изыди противу мене: хощю бо землю твою пленити и тебе самого». Благоверный и великий князь Александр, слышав словеса сия, разгореся сердцем и въскорбе во уме своем, яко человек, понеже по случаю некоего Божиа промысла воиньство Александрово в Нове граде в то время мало обретеся, яко всем воем Новгородским по многым градом и селом живущим незапно, яко не ведущим пришествия ратных: отцу же Александрову, великому князю Ярославу Всеволодичю Владимирьскому, не ведущю же бываемаго сыну своему святому Александру. Все же есть сие случися внезапу пришествие нечестиваго на Великий Нов град на прославление святому Александру, промышлением же Божиим хотящю Богу явити всем, яко ие умышлением человеческим, ни силою воиньственою, ни уристанием конским, но поспешением Божиим и помощию Его, толикое преокаянных Латын многое множество и храбрость победитися имать и предатися в руце Александровы, и сего ради в то время в Великом Нове граде полку воиньства Александрова мало обретеся. Богоненавистный же ратник с воиньством своим к Великому Нову граду яко приближися, и зело належащу всей земли Рустей. Тем же боголюбивый великий князь Александр, аще яко человек, воскорбе во уме си, но обаче на Бога возложи упование и на пречистую Богородицу, Заступницу христианьскую, Давидовым словом крепляшеся, глаголющим: «Возверзи», рече, «на Господа печаль свою, да Той тя наставит». |
| Но храбрый и предприимчивый Всеслав вскоре набрал большую и сильную рать, ограбил Новгород и, разумеется, выгнал Святополка Изяславича из Полоцка. Против Всеслава, по приказанию отца, пошел с войском благоверный князь Ярополк. Они встретились у Голотичска, и Ярополк разбил Всеслава (в 1071 г.). Однако побежденный Всеслав удержался на Полоцком столе и примирился с великим князем. Скоро открылась вражда между братьями Ярославичами. Великий князь один теперь вел войну с полоцким князем — братья ему не помогали; один он заключал с ним и мир. Но это показалось подозрительным. Братья стали думать, что Изяслав сносится с Всеславом «на лихо» им и потому против него восстали: Святослав черниговский и Всеволод переяславский пошли на великого князя войной. Изяслав должен был второй раз бежать из Киева в марте 1073 года, оставивши великокняжеский престол Святославу. С имуществом и семьей Изяслав выехал снова в Польшу. Изгнание его продолжалось на этот раз более трех лет. Печаль и горе изгнания разделял с отцом и верный сын его Ярополк. У польского короля Болеслава Смелого (Бoлecлab II, Смелый, сын Kaзuмupa I, правил Польшей с 1058 по 1082 гг.) Изяслав просил помощи против братьев–обидчиков. Но польский король воевал тогда с Чехией и не мог оказать ему помощи. Этого мало. Король со своими вельможами захватил часть имения Изяслава и указал ему путь. Тогда изгнанник поехал просить помощи к германскому императору Гehpuxy IV (был императором с 1050 по 1106 гг.) и принес ему богатые дары. Император не отказался быть его защитником и даже послал в Киев своего чиновника, требуя под угрозой войны, чтобы русские князья возвратили Изяславу законную власть. Но и император не мог оказать изгнаннику–князю никакой существенной поддержки, ограничился лишь пустыми угрозами Святославу. Вероятно, одновременно с обращением к императору, а может быть и вскоре после того, не дождавшись императорской помощи, Изяслав обращался к папе Римскому, знаменитому Григорию (Гpuropuй VII Гильдебрандт, был римским папой с 1073 по 1085 гг.) и посылал к нему одного из своих сыновей. |
| Их нагнали Тверичи и Дмитровцы, приспевшие на помощь к расстроенной уже дружине Новоторжской п, после битвы под Торопцем, вогнали их в этот город. На другой день явился к Торопцу и Александр с Новгородцами. Дела приняли, вместе с прибытием его, самый благоприятный вид. В один день защищаемый Торопец был взят, Литовцы разбиты, – одних князьков их убито восемь, – весь полон и добыча у них отнята. Новгородцы, довольствуясь этим успехом, тотчас же решились возвратиться домой. Но Александр не хотел останавливаться на половине. Опытный и мудрый военачальник, он признал необходимым воспользоваться первым успехом для совершенного поражения врага, который иначе легко мог опять собраться с силою, – и тогда, как Новгородское войско отправилось домой, св. Князь с одною своею дружиною, преследовал бегущих Литовцев. Настигнув их у озера Жизца 136 , он поразил их совершенно, не оставив, как свидетельствуют летописи, ни одного человека, ни одного князька 137 . Эта новая победа не была еще последнею. Ожидал ли Александр, или нет, только по выходе из Витебска, куда заезжал, чтобы взять оттуда своего сына 138 , он встретил новую рать Литовскую на Усвете 139 . Бог помог ему решительно разбить и эту рать. Усмирив таким образом Литву, которая лет семь после сего уже не беспокоила Новгородских владений и покрыв имя свое новою славою, Александр возвратился в Новгород. Но ненадолго: в скором времени его ожидало новое призвание. Битва Усветская была последняя, которую совершил Александр еще Князем собственно Новгородским 140 . III. Св. Александр Невский, как Князь Киевский, 1246–1252 г. В 1246 г., на возвратном пути из великой Татарии, в. к. Ярослав, как говорят, вследствие отравы, почувствовал себя больным и 30 Сентя6ря, заочно благословив. детей своих 141 , скончался. Услышав о кончине отца, св. Александр прибыл во Владимир, чтобы вместе с дядей своим, Святославом Всеволодовичем, и братьями 142 оплакать скончавшегося.... Вслед затем Святослав Всеволодович сел во Владимире на столе брата своего, a племянников своих посадил по городам, как «урядил им отец их Ярослав» 143 . |
| Божественый же великиа церкви началник царево желание, паче же Божие изволение тщася исполнити, созывает всеосвященный архиерейский събор, трудолюбно подвигся, по священным правилом изыскав известно, обрете со всяцем опасением, повеле мне, убогому, написати сие. Обретает же ся сице о святем. О рождении святаго Похвално убо бе обоимати не от терниа цвет, но от корене плод; всяко бо древо ис корени прозябает грозд и от плода своего познаваемо бывает, и всякий цвет от укорения своего имать прозябение и сладок износит грозд. Яков бо бе корень, сице и плод его. Сице и о велицем сем святем разумеваемо есть ведети, яцы бо произнесшии его, таков бяше и произшедый от них. Бяше бо сей благоверный и благородный, Богом преудобренный и хвалам достойный великий князь Александр Ярославич, деоспот всея Русии, от рода Варяжска, от колена Августа кесаря Римскаго, от святаго корене святопомазаннаа отрасль, иже бысть осмый степень от самодрьжавнаго и равноапостольнаго царя и великаго князя Владимира Светославича, просветившаго Русскую землю святым крещением, от Рюрика же первыйнадесять степепь, иже от добродетелей многу и преславну приобрете похвалу, не токмо от человек, то и от самого Бога. От юна бо возраста, и от младых ногтей всякому делу благу научен бысть. От пресветлых родителей рождься преимянитый отрок, от благочестива си отца, богомудраго и дръжавнаго великаго князя Ярослава Всеволодича Киевскаго и Владимирскаго и всея Русии, и от святыя своея матере, боголюбивыя великия княгини Феодосии, иже нареченна бысть во иноческом чину Евфросиния, от нихже воспитан бысть во всяком добром наказании. Его же убо родивше, родителя его паки второе породиша и святым крещением и святым книгам изучиша и. Елма же убо лепо быти пресладку плоду от сладкаго стебли и корени его, сице и великому сему полезно быти бяше, якови же и прародителе его благоверни и святи. Тем же великий во всем абие хотя явити в себе боголюбезный нрав порождьших его, всякими образы благодеяний пресветло украшашеся, потщанно бе ему от отческих ни в чесом же остати, но вся исполнити преподобне и праведне. |
| Поход был удачен; Литву ожгли по обыкновению, но на возвратном пути киевские полки пошли отдельно от княжеской дружины; литовцы настигли их и побили много народу. В 1132 году умер Мстислав; его княжение, бывшее совершенным подобием отцовского, утвердило в народе веру в достоинство племени Мономахова. Этот Мстислав Великий, говорит летописец, наследовал пот отца своего, Владимира Мономаха Великого. Владимир сам собою постоял на Дону и много пота утер за землю Русскую, а Мстислав мужей своих послал, загнал половцев за Дон, за Волгу и за Яик; и так избавил Бог Русскую землю от поганых. Здесь также видим выражение главного современного интереса – борьбы с степными варварами. Народ мог надеяться, что долго будет спокоен от их нашествий, потому что Мстиславу наследовал по всем правам брат его Ярополк, благоверная отрасль, который был известен своею храбростию, своими счастливыми походами в степи. У Ярополка не было соперников: он был единственный князь, который мог сесть на старший стол по отчине и дедине; он крепко сидел в Киеве и потому еще, что люди киевские послали за ним. Но их надежды на Ярополка не сбылись: спокойствие Руси кончилось смертию Мстислава; с начала княжения Ярополкова начались усобицы, усобицы в самой семье знаменитого князя братолюбца; Святославичи воспользовались ими, и киевляне должны были терпеть на своем столе князя недоброго племени. Усобица, начавшаяся по смерти Мстислава Великого, носит характер, отличный от прежних усобиц. Прежние усобицы проистекали главным образом от изгойства, оттого, что осиротелые при жизни дедов или старших дядей князья исключались не только из старшинства, не только не получали отцовских волостей, но даже часто и никаких. Этим исключением из старшинства лучше всяких поэтических преданий объясняется непримиримая вражда полоцких Изяславичей к потомкам Ярослава, объясняются движения Ростислава Владимировича, судьба и поведение сыновей его: борьбы с изгоями на востоке и на западе, с Вячеславичем, Игоревичами, Святославичами наполняют время княжения Изяславова, Всеволодова, Святополкова. Все эти борьбы благодаря последним распоряжениям князей-родичей на съездах прекратились; но теперь начинается новая борьба, борьба племянников, сыновей от старшего брата с младшими дядьми. Мы видели первый пример этой борьбы в Чернигове, где сын Олегов, Всеволод, согнал дядю своего Ярослава с старшего стола. Мстислав допустил такое нарушение права дядей, хотя раскаивался в этом во всю жизнь; по смерти его одно опасение подобного явления произвело сильную усобицу в собственном племени его. |
| 2) Известно «Чтение о житии и погублении блаженую страстотерпцу Бориса и Глеба», принадлежащее перу Нестора и писанное после Сказания мниха Иакова. Это Несторово сочинение «представляет у нас первый опыт настоящего жития». Оно, «представляя собой подражание житиям греческим, носит их характер и страдает их недостатками». Но имеется и существенное отличие жития Нестора от житий греческих. Он не говорит о рождении Бориса и Глеба, а прямо начинает речи с их детства. Почему? «По всей вероятности, потому, – полагаете вы, Евгений Евсигнеевич, – что по рождению Борис и Глеб еще принадлежали язычеству, и что таким образом оно, не представляя никаких данных для речей, исполненных назидания, было еще, так сказать, вне и по ту сторону сферы житийской». Так ли? – Я опять ставлю только Вопрос. 3) О сыновьях Владимира летописец говорит: а) под 980 годом: «Бе же Володимер побежден похотью женьскою, и быша ему водимыя: Рогънедь, юже посади на Лыбеди, идеже ныне стоить сельце Предъславино, от неяже роди 4 сыны: Изеслава, Мьстислава, Ярослава, Всеволода, а 2 дщери; от Грекине Святополка; от Чехине Вышеслава; а от другое Святослава и Мьстислава; а от Болгарыни Бориса и Глеба». и б) под 988 годом: «Володимер просвещен (чрез принятие христианства) сам, и сынове его, и земля его. Бе бо у него сынов 12: Вышеслав, Изяслав, Ярослав, Святополк, Всеволод, Святослав, Мьстислав, Борис, Глеб, Станислав, Позвизд, Судислав. И посади Вышеслава в Новегороде, а Изяслава Полотьске, а Святополка Турове, а Ярослава Ростове; умершю же старейшему Вышеславу Новегороде, посадиша Ярослава Новегороде, а Бориса Ростове, а Глеба Муроме, Святослава Деревех, Всеволода Володимери». Прошу обратить внимание на годы, под которыми летописец сообщает означенные сведения, и явственное его желание сгруппировать эти сведения воедино, не вдаваясь в частности и как бы намеренно игнорируя хронологические даты. 4) В Несторовом житии о Борисе и Глебе повествуется о них, как о младших сыновьях Владимира: «пусти же благоверный князь сыны своя, когождо на свою область, а святу сею Бориса и Глеба у себе держаше, занеже единаче детеска беста», – причем говорится, что между Борисом и Глебом по летам была незначительная разница: «бе же Глеб вельми детеск, а блаженный Борис в разуме сы. |
| Всякий, ненавидящий брата своего, есть человекоубийца; а вы знаете, что никакой человекоубийца не имеет жизни вечной, в нем пребывающей. 1 Ин. 3,15 СВЯТОСЛАВ ЯРОСЛАВИЧ Статья из энциклопедии " Древо " : drevo-info.ru Блгв. кн. Святослав (Николай) Ярославич с семьёй. Фрагмент миниатюры из Изборника Святослава (1073 г. Государственный исторический музей, Син. 1043 (3 1-д) Л. 1 об.) Святослав Ярославич ( 1027 - 1076 ), князь черниговский (с 1054) и киевский (с 1073), благоверный Память 21 мая (Чернигов. ), 27 декабря Из династии Рюриковичей , третий сын благоверного князя киевского Ярослава Мудрого от второго брака со шведской принцессой Ириной (Ингигердой), дочерью короля-мученика Олафа Шётконунга ; брат князей ИзяславаЯрославича и Всеволода Ярославича ; внук равноапостольного великого князя Владимира Святославича . Крестильным именем Святослава, согласно Любецкому синодику, было Николай . В 1054 году по так называемому завещанию Ярослава получил в княжение Чернигов и земли на Левобережье Днепра, которыми владел и после смерти отца. В Тмутаракани княжил его старший сын Глеб . После смерти Ярослава управлял Русью совместно со старшим братом Изяславом и младшим Всеволодом (т. н. триумвират Ярославичей). Они вели борьбу с кочевниками - торками и половцами, в частности, в 1060 году совместно с полоцким князем Всеславом Брячиславичем . Три старших брата-князя и их бояре провели реформу законодательства, приняв так называемую Правду Ярославичей (часть " Правды Русской " ). Триумвират вёл войну с полоцким князем Всеславом , который попал к ним в плен. Святослав Ярославич и его сын Глеб воевали с племянником Святослава Ростиславом Владимировичем за Тмутаракань (в 1064 Глеб занял местный княжеский стол, но в том же году был изгнан Ростиславом). В 1067 году Святослав участвовал в походе на Полоцк . В начале сентября 1068 года войска княжеского триумвирата потерпели поражение от половцев на реке Альта. Святослав бежал к Чернигову и, собрав там войска, 1 ноября того же года смог победить половцев у Сновска . |
| Огодай умер в 1241 году. Верховною властью завладела Туракина, самая влиятельная между женами Огодая. Она желала доставить престол своему сыну Гаюку, но на это требовалось согласие курултая. Так называлось собрание вельмож, созывавшееся в важнейших случаях. Однако при достижении цели Туракине предстояло преодолеть значительные трудности: в семье Чингиз-хана уже начались раздоры. Члены семейств Огодая и Джагатая с своими приверженцами боролись против потомства Джучи и Тулуя. Четыре года прошло прежде, чем Туракине удалось наконец утвердить на престоле сына своего Гаюка, при помощи торжественного избрания на великом курултае в 1246 году. Ярослав Всеволодович был свидетелем этого избрания и всех торжеств, последовавших за ним. Гаюк отличался воинственными наклонностями и уже намеревался собрать страшные полчища для покорения Западной Европы, но внезапная смерть положила конец этим замыслам (1247 год). Тогда Батый решил воспользоваться всем своим могуществом для возведения в достоинство верховного хана близкого к нему племянника Менгу, сына Тулуева. По его воле, в Туркестане собрался курултай, на котором и состоялось избрание Менгу, а вскоре затем – великий курултай на родине Чингиз-хана в Кара-Коруме подтвердил это избрание. Напрасно пытались помешать этому потомки Огодая и Джагатая: одни из них были умерщвлены, другие изгнаны. Утвердившись на престоле, Менгу отдал Персию своему брату Гулагу, в Китай назначил другого брата Кубилая, за Батыем остались его прежние владения. Вышеприведенными обстоятельствами всего вероятнее объясняется продолжительность путешествия Александра Ярославича, пробывшего в Азии около двух лет, так как верховный хан не мог принять его раньше своего избрания. Вполне возможно и то, что ему, подобно Ярославу, также пришлось присутствовать при церемонии возведения хана на престол на одном из курултаев, всего вернее на втором. Кара-Корум, столица верховного хана, был громадный город, опоясанный глиняною стеной с четырьмя воротами. Внутри находились обширные помещения для ханской свиты, вельмож, чиновников и прислуги. |
| Мы видели, что по привязанности летописца к тому или другому князю можно определить, к какой волости принадлежит летописец; у северного летописца замечаем особенную привязанность к своим князьям, потомкам Юрия Долгорукого, особенное уважение к власти, старание внушить к ней уважение. Здесь видим почти постоянное величание князя именем и отчеством с прибавлением; великий князь, часто с прибавлением: благоверный, христолюбивый; здесь встречаем упоминовение о семейных торжествах князей, например, о постригах, доставлявших великую радость целому городу. Особенно в этом отношении замечательно описание отъезда князя Константина Всеволодовича в Новгород в 1206 году. Уважение к власти, которое северный летописец старается внушить, высказано также под 1175 годом, по поводу смерти Андрея Юрьевича, потом по случаю смерти Всеволода Юрьевича в 1212 году. Замечаем у северного летописца и особенную привязанность к владыкам своим. Понятно, что в самом уже начале встречаем у северного летописца мало сочувствия к новгородцам: по случаю похода Андреевой рати в 1169 году он упрекает новгородцев в частом нарушении клятв, в гордости, хотя и соглашается, что быт новгородский получил начало свое издавна, от прадедов княжеских, но никак не хочет уступить новгородцам права нарушать клятвы и выгонять князей. Под 1186 годом нерасположение летописца к новгородскому быту также ясно высказывается: «В се же лето выгнаша новгородцы Ярослава Володимерича, а Давыдовича Мстислава пояша к себе княжить Новгороду: так бо бе их обычай». Под 1178 годом по поводу взятия и опустошения Торжка Всеволодом III летописец распространяется против клятвопреступлений: «Взяша город, мужи повязаша, а жены и дети на щит и товар взяша, а город пожгоша весь за новгородскую неправду, оже по дни целуют крест чесгный, и преступають. Тем же пророком глаголеть нам» и проч. О нашествии варваров летописец отзывается постоянно, как о наказании божием за грехи народа; под 1093 годом: «Бысть плач в граде, а не радость, грех ради наших великих и неправды, за умноженье беззаконий наших. |
|
|
