| Наиболее широкую распространенность между бегунами имеет умеренное учение Сопелковского толка, получившего свое название от села Сопелок, Ярославской губернии. Этот же толк был распространен и в Каргопольском уезде Саввой и его товарищами, пришельцами из Пошехонского уезда и Вологодской губернии, где сопелковщина была введена преимущественно трудами Никиты Семеновича Киселева. Савва с товарищами были, вероятно, ближайшие ученики его. Может быть даже они вели бегунскую пропаганду в Каргопольском уезде под его наблюдением и руководством. Во всяком случае, они находились в непосредственных сношениях с ним. Это видно из показаний самого Киселева, который в 1855 году объяснил вологодской комиссии, что лет около восьми тому назад (1847 г.) он видал в пошехонских лесах уроженца Каргопольского уезда, бегуна Василия бывшего там с Саввой. О Савве он показывал, как о лице, хорошо известном ему. Сам Никита Семенович как видно, наблюдал за успехами в Каргопольском уезде. Он даже хотел побывать здесь в 1854 году, но на пути из Москвы в Каргополь был пойман на Вологде. В Каргополь он пробирался не один; с ним каргопольский мещанин Иван Яковлев Коршунов, который значился в бегах с 1842 года и о котором уже проводилось дело об уклонении в раскол. При производстве следствия о Киселеве, были найдены письма, из которых видно, что он находился в близких отношениях с некоторыми жителями гор. Каргополя. Вообще в первые годы жизни после возникновения бегунства в Каргопольском уезде, заметно довольно мирное настроение в среде здешних бегунов. Они еще не настолько тихи и несмелы, что, попавшись полиции, большей частью отказывались от принадлежности к бегунскому обществу. Наставники их действуют весьма осторожно; они ведут свою пропаганду под великим секретом, скрываясь в надежных тайниках и лесах, и стараются больше об устройстве безопасных пристаней. Рядовые бегуны бродят по лесам и большим дорогам также с большой осторожностью и это простое бродяжничество вполне удовлетворяет их. Христолюбцы так робки, что отказываются от всякого знакомства с пойманными у них бегунами. Сам наставник Савва постоянно скрывается – и так искусно, что о деятельности его мы знаем только по слухам, за достоверность которых трудно поручиться. |
| Рассказ на соборе об этом ведется как будто от имени Арсения и того же Афанасия/?/, но через несколько строк вдруг оказывается, что рассказ ведет какое-то одно из этих двух лиц. Однако «судный список»/впервые!/не уточняет ни кто непосредственно дает эти показания на соборе, ни что отвечают на них Савва и Максим. Никакой вообще реакции на эти показания не дается, а просто приводится их продолжение – уже по вопросу о «колдовских» способностях Максима, которыми его наделил Савва. Судя по тому, что келейник Афанасий упоминается во время этих последних показаний в третьем лице, а рассказ ведется в первом лице, показания эти дает не Афанасий, а Арсений. Но в конце этих показаний их защищает на очной ставке против Максима именно Афанасий, и к тому же – вместе с Саввой, что уже является совсем абсурдным, т. к. эти показания Арсения-Афанасия о колдовстве в равной мере направлены и против Максима, и против Саввы. Эта очная ставка описана необычно глухо и неопределенно, сказано просто, что Афанасий и Савва «с очей на очи те речи Максиму говорили». Впечатление непрерывности предыдущих показаний позволяет под «теми речами» понимать рассказ не только о колдовстве, но и о «затворенных грамотах» Саввы. Но тогда получается, что Савва признал здесь свою вину, что резко противоречит дальнейшему рассказу «судного списка» о том, как Савва и Максим категорически отрицали посылку ими грамот к турецкому паше Афин. Количество нелепостей этого небольшого текста увеличивает странное отсутствие на очной ставке Арсения, главного звена в цепи этих слухов о «затворенных грамотах». Между тем Арсений присутствовал на соборе 1531 г. и давал показания против Максима по некоторым церковным вопросам. Итак, несколько строк записи «судного списка» о «затворенных грамотах» содержат в себе столько несообразностей, что сразу делается ясной и слабость позиции обвинения, и тенденциозная обработка и неполнота самого «судного списка». Подобная же картина наблюдается и при обсуждении показаний о посылке Максимом и Саввой грамоты афинскому паше, «чтобы салтан послал людей своих на великого князя землю морем в кораблях, занеже людей у московскаго много, а не воины, люди худы». |
| Родовые муки эмансипирующегося личностного начала принимали разные формы. Еще более многозначителен в отношении своей сюжетной и идейной роли бес в «Повести о Савве Грудцыне». Бес также возникает перед Саввой внезапно, как бы вырастая из-под земли, тогда, когда Саввой полностью, вопреки рассудку и как бы извне, овладевает страсть и когда он окончательно перестает владеть собой. Савва носит в себе «великую скорбь», этой скорбью он «истончи плоть свою». Бес – порождение его собственного воображения и собственной страсти. Он является как раз в тот момент, когда Савва подумал «...еже бы паки совокупитися мне с женою оною, аз бы послужил диаволу». Прилипчивость судьбы здесь получает свое материальное воплощение Савву с его судьбой-бесом связывает «рукописание», письменное обещание отдать дьяволу душу. Возникает сюжет «Фауста», кстати, вышедший из общих корней старинная новогреческая, вернее раннехристианская, Повесть об Еладии, продавшем дьяволу душу, породила и «Повесть о Савве Грудцыне», и через множество промежуточных звеньев – Легенду о докторе Фаусте. Эллинистические сюжеты возрождаются на Руси в эпоху своеобразного русского Возрождения XVII века. Упорно сопротивляющееся злое начало становится постепенно началом еще более общим и еще более жестоким... Личность самоопределяется в борьбе, в утверждении своего благополучия, а потом в утверждении своих взглядов, своих идей против идей господствующих, властвующих, гнетущих свободу личности с помощью государства, Церкви, различного рода разжиревших и раздобревших «особей», лишенных, однако, личностного начала и цепляющихся только за свое положение. И с этой точки зрения борьба Аввакума с государством и церковью, с людьми благополучными и косными – это только новый этап борьбы за освобождение человеческой индивидуальности. Освободившись, сама эта личность грозит начать угнетать других... Но здесь «Житие» протопопа Аввакума стоит на грани новой трагедии – трагедии индивидуализма. Как бы то ни было – Аввакум ведет индивидуальную борьбу. |
| Степан вгляделся в неподвижное, наподобие маски, лицо и подметил черточки, схожие с Леркиными. Из-за спины старухи вывернулся белобрысый малый лет пятнадцати, ясными голубыми глазами выжидающе уставился на Лерку. — Бабушку отдохнуть отведи. И напои чаем! Как на огороде дела? — Лерка деловито давала указания и спрашивала между затяжками сигаретой. — Бабка-то твоя ругаться не будет, что мы здесь сидим? — полушепотом спросил ее Степан. — Это мать моя, не узнал, что ли?! — жестко прищурилась Лерка. — До ругани ли ей… И еще — родной сынуля. Со зрением у него — кранты! Она прикрикнула на парня: — Надел бы ты очки, сынок! А то шаришься, за стенки держишься!.. Лерка «дотянула» стакашек, кивнула гостям, чтоб подождали ее на улице. Степан не успел досмолить найденный «бычок», сидя у подъезда на лавочке рядом с Саввой, чешущим за уши пса, как Лерка уже выпорхнула из дверей в нарядном платье, с кокетливо собранными в пучок волосами на голове; мрачную синеву под глазами прикрывали солнцезащитные очки. Только что вот сидела за кухонным столом в затрапезном грязном халате, бесстыже заголяя худые ноги, с растрепанными космами и с помятой рожей и — на тебе, совсем другое дело! Савва сочно крякнул и, ударив по струнам гитары, хватил: — Мохнатый шмель на душистый хмель!. Баритон его в стиснутом пятиэтажками дворе-колодце отлетел от стен множеством отголосков; сразу завысовывались из окон любопытные, а все, кто был во дворе — женщины развешивали сушиться на веревках белье, дети играли в песочнице, мужики возились с автомобилями — все побросали свои дела и делишки и удивленно вытаращились на Савву. Лерка, гордо задрав подбородочек, взяла по поводок дога — тот послушно и добродушно ткнулся ей мордой в колени, и неторопливо зашагала вслед за пританцовывающим перед нею с гитарой поющим Саввой. Степан, топая за ними, все не переставал удивляться Леркиному виду: «Прямо принцесса английская! Небось, в колонии-то конвоиры с собаками под охраной водили. А теперь сама аж с догом идет, человеком, наверное, себя чувствует!» |
| Дальше в листовке идет " полезная информация " - указание контактов " Союза комитетов солдатских матерей России " . Но в действительности эти люди не имеют права называться союзами солдатских матерей. Они не помогли ни одному солдату. Они ни разу не потребовали, чтобы и гражданские должностные лица, в частности - предатель и убийца Сергей Адамович Ковалев, были привлечены к уголовной ответственности за тех русских солдат, которых он погубил. Статьи, позволяющие это, есть. Какие же они тогда солдатские матери? Они не защищают солдат. Они защищают дезертиров. Было бы честнее назвать их " Союзом комитетов дезертирских матерей " . (10.31) В.С. - Владимир Леонидович, дело в том, что там нет ни одной женщины, у которой сын бы служил в армии. B.M. - Конечно. В.С. - И как-то они сказали удивительно точные слова в передаче с отцом Саввой, игуменом Саввой Молчановым: " да мы вообще мечтаем закрыть вашу армию " . То есть они мечтают закрыть навсегда российскую армию. А какую же армию они хотят видеть? B.M. - А вот что они пишут в листовке на другой стороне, на обороте. Если у вас в руках оказалась такая листовка, вы, пожалуйста, не выкидывайте ее некоторое время, а покажите друзьям, объясните детям, ученикам или учителям, или сослуживцам, по работе коллегам, объясните, что печатают. Я цитирую: " Служба в армии должна быть добровольной, а рекрутчина так же, как рабство и крепостное право являются недопустимым анахронизмом в современном обществе. Тот, кто не склонен к военной службе, может использовать свой потенциал на благо экономики России " . Обратите внимание, как нас пытаются подкупить. И далее " Отменим всеобщую воинскую обязанность вместе " . Я кое-что уже говорил об этом, но хотел бы добавить, чтобы будущие солдаты и бывшие солдаты и нынешние офицеры сейчас слышали, что я говорю. Всеобщая воинская обязанность отсутствует в англосаксонских странах. В Великобритании, которая перестала быть великой державой и после второй мировой войны превратилась в рваный шлейф своего патрона, своего господина Соединенных Штатов Америки. Я очень люблю английскую культуру и очень люблю английскую историю. И вы это обо мне могли бы слыхать. Только все это в прошлом. Нет этого. И Соединенные Штаты. А Соединенные Штаты потребляют 40 процентов мировых богатств. Поэтому они за наш с вами счет, а также за счет китайцев, малайцев, зулусов и тому подобных добрых людей так богаты, что могут нанимать наемников. Любых. В том числе черных, красных, желтых, цветных. |
| Девять лет проходил о. Савва эту должность с честью и великой пользой дли церкви и для науки, с величайшей готовностью и просвещенным вниманием всегда отзываясь на желание кого бы то ни было осмотреть Синодальную ризницу и библиотеку и воспользоваться их сокровищами для научных целей. Его услугами (не редко прямо учеными) 16 и готовностью с глубокой благодарностью пользовались многие отечественные ученые, как, например, покойный ректор и профессор Московской духовной академии протоиерей А. В. Горский (†1875) в своих трудах по «Описанию рукописей Синодальной библиотеки» и другие профессоры той же академии в трудах по переводу святоотеческих творений (о чем ясно свидетельствует остающаяся в рукописи оживленная переписка между А. В. Горским и преосвященным Саввой), профессоры Московского университета: С. П. Шевыров, О. М. Бодянский, С. М. Соловьев , Ф. И. Буслаев и др. (особенно много работавшие в Синодальной библиотеке во время приготовления материалов для сочинений к 100-летному юбилей Университета, совершившемуся в начале 1855 года). Пользовались его услугами и иностранные ученые, как, например, Пьюзей, и также оставались весьма благодарными обязательному ризничему. Высокие и Высочайшие посетители и посетительницы ризницы также всегда были довольны о. Саввой, неоднократно получавшим знаки их благоволения за это в том или другом виде. Но этим одним не ограничивалась деятельность ризничего по своей должности. Еще в самом начале своей деятельности по этой должности иеромонах Савва получил от Митрополита Филарета поручение составить, и к 1855 году составил и издал Указатель для обозрения Московской патриаршей (ныне Синодальной) ризницы и библиотеки. Это издание, повторенное в более обширном и исправленном виде в 1858 году, доставило автору известность в церковно-археологической науке и удостоено было от Императорской Академии Наук Демидовской премии в 1859 году на основании отзыва академика И. И. Срезневского (который, в числе других ученых, также нередко пользовался учеными услугами ризничего Саввы). |
| Архиепископ Христодул посетил с пастырским визитом греческий город Верию HTML-koд для вставки на сайт или в блог: Алексей Надеждин Архиепископ Христодул посетил с пастырским визитом греческий город Верию Глава Элладской Православной Церкви архиепископ Христодул посетил северный греческий город Верию с пастырским визитом. Там он постарался утешить мать пропавшего без вести 11-летнего мальчика, побывал на премьере оратории, посвященной апостолу Павлу, и встретился с Предстоятелем Польской Православной Церкви митрополитом Саввой. Афины, 28 июня 2006 г. Глава Элладской Православной Церкви архиепископ Христодул посетил во вторник северный греческий город Верию с пастырским визитом. В частности, Предстоятель Греческой Церкви встретился с матерью пропавшего без вести почти полгода назад одиннадцатилетнего мальчика и постарался утешить женщину в ее горе. Алекс Месхишвили, сын иммигрантки из Грузии, пропал в начале февраля этого года. До сих пор мальчика не могут найти. Потрясение вызвало в греческом обществе признание нескольких сверстников Алекса, сообщивших следствию, что они убили мальчика и закопали его тело в заброшенном доме. Впоследствии подростки отказались от своих показаний, а тело пропавшего мальчика, несмотря на все усилия, так и не нашли. Архиепископ Христодул выразил восхищение истинно христианскими добродетелями несчастной семьи – долготерпением и смирением. Он также заверил мать пропавшего мальчика в своей молитвенной поддержке. В ходе визита в Верию архиепископ Христодул побывал на первом исполнении оратории композитора Мимиса Плессаса «Апостол Павел — сосуд избранный», посвященной первоверховному апостолу Павлу — основателю Греческой Церкви. Глава Элладской Церкви также встретился с митрополитом Варшавы и всей Польши Саввой, посетившим Грецию в эти дни. Глава польских православных христиан вручил архиепископу Христодулу орден Марии Магдалины. Он также выразил поддержку и соболезнования жителям города, сокрушенным исчезновением одиннадцатилетнего мальчика. «Мы с глубоким пониманием воспринимаем глубину страдания, которое испытывает этот город, и молимся, чтобы страдание превратилось в радость духовную», — сказал митрополит Савва. Также в этом разделе |
| обе они сосуществовали в богослужении и обычаях визант. мон-рей (см. там же. С. 352-354). Особую роль Е. Т. сыграл в истории слав. богослужения: на рубеже XII и XIII вв. евергетидский Ипотипосис был переведен на слав. язык свт. Саввой Сербским и его помощниками (см.: Карийский Типикон) и после небольшой редактуры принят в качестве Типикона основанного свт. Саввой афонского мон-ря Хиландар ; тогда же на слав. язык был переведен и евергетидский литургический Синаксарь, указания к-рого были распределены по отдельным службам Минеи и Триоди; благодаря этому Е. Т. был принят в богослужении Сербской Церкви в XIII в. и продолжал использоваться в XIV в. параллельно с Иерусалимским уставом (см.: Митрович. 2007). Ист.: Дмитриевский. Описание. Т. 1. С. XXXIII-LIII, 256-655; Gautier P . Le Typikon de la Théotokos Évergétis//REB. 1982. T. 40. P. 5-101; Jordan R., ed. The Synaxarion of the Monastery of the Theotokos Evergetis: Sept.-Febr. Belfast, 2000. Лит.: Дмитриевский А. А. Малоизвестный к-польский мон-рь XI ст. Богоматери Евергетидской и его ктиторский Типик, хранящийся в рукописи Афинского ун-та//ТКДА. 1895. 7. С. 421-443; Pargoire J. Constantinople: Le monastère de l " Évergétis//EO. 1907. Vol. 10. P. 155-167, 259-263; Виноградов В. П. Уставные чтения (проповедь книги): Ист.-гомил. исслед. Серг. П., 1914. Вып. 1. С. 80-136; Leroy J. Un nouveau témoin de la Grande Catéchèse de St. Théodore Studite//REB. 1957. T. 15. P. 73-88; The Theotokos Evergetis and 11th Cent. Monasticism/Ed. M. Mullett, A. Kirby. Belfast, 1994; Klentos J. Byzantine Liturgy in 12th Cent. Constantinople: An Analisys of the Synaxarion of the Monastery of the Theotokos Evergetis (Cod. Athen. 788): Diss. Notre Dame (Ind.), 1995; Jordan R. The Hypotyposis of the Theotokos Evergetis and the Making of a Monastic Typikon: Diss. Belfast, 1997; Work and Worship at the Theotokos Evergetis, 1050-1200/Ed. M. Mullett, A. Kirby. Belfast, 1997; Crostini Lappin B. Structure and Dating of Codex Atheniensis Graecus 788, Typikon of the Monastery of the Theotokos Evergetis (Founded in 1049)//Scriptorium. |
| Духовные упражнения. Выпуск 7. Пост-Модернизм Великий пост – с архимандритом Саввой (Мажуко) 25 февраля, 2018 Великий пост – с архимандритом Саввой (Мажуко) Почему, чтобы понять постмодернизм и его значение надо не бежать за томиком Деррида или Барта, а открыть Дон Кихота – самую яркую звезду постмодернизма всех веков и народов, рассказывает архимандрит Савва (Мажуко) в своем новом великопостном цикле «Духовные упражнения». Духовные упражнения. Выпуск 7. Пост-Модернизм. В Москву мы ездим через Брянск. Старая брянская дорога. Там стоит знаменитый памятник военным шофёрам. Никогда толком я не видел этот монумент, но всегда отчётливо его слышал. Есть обычай у шофёров, проезжая это место, сигналить в память фронтовых водителей. Такое место не пропустишь, не продремлешь. — Зачем они это делают? Кому нужен этот неблагозвучный сигнал? Не пустая ли это трата сил, средств и внимания? — А зачем горят по всей стране вечные огни? Так ли необходимо было бросать на параде 1945 года фашистские знамёна к ступеням мавзолея? Всё это нужно – и знамёна, и сигналы, и огни. «От избытка сердца говорят уста» (Мф. 12:34). Там, где человек переживает опыт значительного, опыт глубоко духовный, рождается потребность обратить его в знак. Значительное должно быть означено. Однажды я привёз букет цветов на братскую могилу в тихой белорусской деревушке. У нас почти в каждой деревне есть такие места. Много полегло ребят, защищавших Родину от нацистских злодеев. Совершенно незнакомый человек просил отвезти цветы на могилу дедушки. Внук жил далеко, но каждую весну навещал деда, а в тот год сильно заболел, важной даты пропустить не мог, и пришлось ехать мне, гомельскому попу. Многие из тех, кто лежат в этом холмике, были атеистами, и верный потомок героя тоже человек неверующий, но даже атеизм не способен вырвать из области подлинно человеческого, из сферы универсальной духовности. Ты не веришь в духовный мир, но даже при твоем подчёркнутом материализме, есть нечто, что ты любишь больше жизни, и нечто, что ненавидишь больше смерти. Умереть за правду, за правое дело, отдать жизнь ради справедливости, ради высокой идеи – это духовный опыт, хоть мы и не можем назвать его религиозным. |
| Во-первых, он – Максим и его сообщник Савва (архимандрит новоспасский, который был родом также Грек) вместо добра умышляли и совещали зло великому князю: посылали грамоты к турецким пашам и к самому турецкому султану, поднимая султана на государя; да они же – Максим и Савва говорили: великий князь ведёт войну против Казани, но не придётся ему владеть ею, потому что для турецкого султана (который считает Казань вассальной себе) срам будет терпеть это («ратует князь великий Казань, да наколи ему будет, и сором Турскому, – ему не терпети»). Обвинение на Максима с Саввой, будто они посылали грамоты к турецким пашам и к самому султану, поднимая султана на великого князя, не только представляют pendant к обвинению Максима в ереси, но нечто и ещё гораздо более удивительное и в своём роде совершенное. Два греческих монаха, живущих в Москве, затевают такое дело, как посредством своих писем к пашам и султану возбудить последнего к войне против великого князя: похоже ли это на что-нибудь сколько-нибудь вероятное? И для чего монахи пожелали бы возбудить султана к войне? Чтобы он завоевал Россию? Но какая бы была монахам польза от этого и была ли хоть одна, не совершенно скотская, душа в Европе, которая желала бы, чтобы какая-нибудь страна была завоёвана Турками? Но положим, что совершенно невозможное было возможно: султан, вовсе не помышлявший о том, чтобы воевать против России, о чём по географическим условиям помышлять ему было бы и совсем нелепо, находился тогда в таких отношениях с великим князем, что письма монахов тотчас же были бы доставлены в Москву. И если бы до такой степени тяжкое обвинение имело хоть тень правды, то вместо заточения в монастырях, которым подверглись Максим и Савва, не случилось ли бы того, чтобы они осуждены были на самую ужаснейшую и позорнейшую смертную казнь, какую только можно выдумать? К обвинению, вероятно, подала повод какая-нибудь нелепая клевета, и хотя ему не верили, но так как нужны были обвинения для комедии суда, то поспешили сказать: давай и его сюда и чем страшнее, тем лучше 1470 . Что касается до речей Максима и Саввы: ведёт великий князь войну против Казани и пр., то очень могли они говорить что-нибудь в том роде, что великий князь может поссориться этой войной с султаном, и что ссора с последним есть нечто не совсем приятное. Но и тут не невозможно, что Максиму с Саввой усвоены были речи, которые говорили не они 1471 . |
|
|
