| С сер. 30-х гг. XIII в. М. В. активно включился в борьбу за Киевское княжество. Союзниками М. В. стали смоленский кн. Изяслав Мстиславич и половцы. В 1234 г. им не удалось захватить Киев, т. к. серьезную военную помощь кн. Владимиру Рюриковичу оказал владимиро-волынский кн. Даниил Романович . В кон. 1234 - нач. 1235 г. владения М. В. в черниговском Посожье, окрестности и посад Чернигова были разорены войсками союзников, к к-рым примкнул двоюродный брат М. В.- Мстислав Глебович. Заключив с ними мир и дождавшись роспуска княжеских дружин, в 1235 г. при помощи половцев М. В. вероломно разгромил войска коалиции рус. князей и захватил Киев, где на княжение сел его союзник кн. Изяслав Мстиславич. Войска М. В. отправились в Юго-Вост. Русь, при поддержке местного боярства и духовенства он захватил власть в Галицком княжестве. В 1235/36 г. войска М. В. неудачно штурмовали Кременец, в к-ром правил кн. Изяслав Владимирович. Несмотря на потерю контроля над Киевом, где в 1236 г. на княжение заступил кн. Ярослав Всеволодович, в 1235-1238 гг. М. В. прочно удерживал власть в Галицкой земле, продолжая борьбу за др. княжеские столы против князей Даниила и его младшего брата Василько Романовича. Однако ему пришлось уступить Черниговское княжество кн. Мстиславу Глебовичу, к-рый осенью 1239 г. безуспешно пытался спасти Чернигов от осаждавших его монг. войск. Воспользовавшись отъездом кн. Ярослава Всеволодовича из Киева в Новгород из-за нашествия монгольских войск Батыя, весной 1238 г. М. В. вновь захватил власть в Киевской земле, а в Галиче посадил своего сына кн. Ростислава Михайловича. Затем Галич был занят кн. Даниилом Романовичем. В 1239 г. в Киев на двор М. В. от монг. царевича Мунке, двоюродного брата Батыя, прибыли послы, к-рые хотели заключить с ним мир. Однако по приказу М. В. монг. дипломаты были убиты. После падения Чернигова М. В. выехал за помощью в Венгрию. В 1239 г. подчинявшийся М. В. Каменец был захвачен войсками кн. Ярослава Всеволодовича, к-рый забрал княжескую казну и пленил жену М. В. (дочь галицкого кн. Романа Мстиславича) и мн. бояр. Они были отпущены из плена лишь по ходатайству кн. Даниила Романовича, стремившегося примириться с М. В. ввиду угрозы монг. нашествия. |
| Сын Володаря Ростиславича, умный и мужественный Владимирко, соединил перемышльско-звенигородскую и теребовельскую области в одно государственное тело и перенес престол из Теребвля в Галич (1141). Так образовалось довольно обширное государство галицкое, простиравшееся от р. Сана и Карпатских гор до Дуная и Черного моря. Такую державу Владимирко, после 29-летнего мудрого княжения, оставил сыну своему Ярославу Осмомыслу, о котором воспел певец «Слова о полку Игореве», что он, сидя на златокованном престоле, подпер горы Карпатские своими железными полками, загородил путь королю (угорскому), отворяет врата Киеву, и кидая тяжести через облака, рядит суда до Дуная. Но со смертью сына Ярославова Владимира († 1198), пресекся род галицких князей (Ростиславичей), и галицкое княжество перешло в род владимиро-волынских князей, соединивших с своим княжеством и галицкое княжество. Южно-русский летописец, приступая к описанию господства Романа Мстиславича над соединенным владимиро-галицким княжеством, ставит заглавие: «Начало княжения великого князя Романа, самодержца бывша всей русской земли, князя галичкого» 3 . Галицко-Владимирское княжество. – Самодержец русской земли, знаменитый Роман, был сын владимирского и киевского князя Мстислава и Святохны, дочери Болеслава Кривоустого; детство провел при польском дворе своего дяди, Казимира Справедливого, и по достижении юношеского возраста отправлен был на княжение в Новгород; но изгнанный новгородцами возвратился во Владимир Волынский и, по смерти брата своего Святослава, занял владимирский престол, а в 1199 г. овладел и галицким княжеством, соединив под одной державой два важнейшие южно-русские княжества. Вовлеченный родственными связями в польские междоусобия, Роман пал в битве с поляками (1205 г.), предпринятой в защиту прав племянника его, Лешка Белого, на краковский престол. – Сын его Даниил присоединил к своему княжеству, кроме собственно владимирской наследственной области, Луцк (1227 г.), Пинск и Низовье или Подолию, так что соединенное галицко-владимирское княжество обнимало почти всю нынешнюю Галицию (за исключением входящих ныне в состав ее частей краковского и сандомирского округов, Волынь, Подолию, части Киевской, Минской и Гродненской губерний, Люблинскую землю и значительную часть Молдавии. При более благоприятных условиях держава Даниила, занимавшая одну из самых цветущих стран нашего отечества, могла бы сделаться таким же центром объединена Руси, каким впоследствии сделалось московское княжество. Но или понятия о государственном строе не были еще довольно ясны, или противодействие оным со стороны патриархальных и родовых форм жизни были сильны, или, наконец, внешние обстоятельства были неблагоприятны, как бы то ни было, но великая держава Романа и Даниила не образовалась в прочное и могущественно государство. |
| Владимир Василькович умер в 1289 г, 10 декабря. Это был один из наиболее замечательных потомков Романа Мстиславича. Обладая благодушным и правдивым характером, он пользовался искреннею привязанностью подданных и уважением соседей, отличался любовью к образованию, прилежным чтением книг и охотою к душеспасительным беседам с епископом, игуменами и вообще людьми сведущими. Волынский летописец называет его «великим книжником и философом». Любовь к книгам, однако, не мешала ему быть храбрым вождём на ратном поле и страстным охотником. Он был умным и деятельным правителем своей земли и усердным строителем укреплённых городов для её защиты (так, на севере своего княжества он основал г. Каменец на берегу р. Лесны, возле Беловежской пущи)... Литовские князья соседней Черной Руси (братья Будикид и Будивид), чтобы укрепить мир с Волынью, уступили Мстиславу Даниловичу г. Волковыск. В 1301 году умер Лев Данилович, король галицкий, оставив свои земли сыну своему Юрию, который раньше владел гг. Бельзом, Червенем, Холмом, Дрогичином и Мельником. Около того же времени умер и брат его Мстислав. Тогда Юрий (или Георгий) Львович соединил в своей власти обе юго-западные Руси – галицкую и Волынскую. В его же власти находились ещё князья Пинские и некоторые удельные на Полесье и Киево-Волынской украине. Подобно деду своему Даниилу, он именовал себя королём Российским (Rex Russiae), как изображено па печати этого князя, хранящейся в Кёнигсбергском архиве 11 . В это время Волынское княжество граничило на востоке с владениями княжества Туровского и Киевского, на севере граница шла от верховьев р. Случи, при которой стоял г. Случеск, к верховьям р. Немана (здесь к югу от р. Немана пограничными городами были Несвиж и Клеческ), далее, вероятно, по р. Щаре, р. Пареву к устьям р. Бобра (где стоял г. Визна), потом граница на юге по р. зап. Бугу, от которого ниже, Берестья сворачивала ещё дальше на запад к р. Вепрю, от верховьев которого она шла к верховьям р. зап. Буга (здесь пограничным городом был Бужск), потом по водоразделу между реками систем р. |
| Мощи его в 1230 году перенесены были во Владимир. На западе русское влияние должно было остановиться на своем пути близко от своих исходных пунктов – Новгорода, Пскова, Полоцка и Смоленска, потому что столкнулось с другим сильным влиянием, которое шло с запада от латинской церкви. В Финляндии просветительная деятельность Новгорода ограничивалась племенами ижоры и корелы. Жившее далее на запад племя ям 2 было крещено уже латинскими миссионерами из Швеции (в XII в.). На юг от Финского залива русские князья распространяли христианство среди чуди. В 1030 г. Ярослав построил здесь город Юрьев (Дерпт). Преемники Ярослава посылали к чуди священников. Но вскоре и здесь началась деятельность латинских миссионеров; в 1070 годах Эстонией завладели датчане и остановили успехи православия, а в Ливонии в конце XII века основался орден Меченосцев. Еще далее по Неману лучи христианства, впрочем весьма слабые, проникали из России к племенам Литовским, находившимся тогда еще в самом упорном язычестве. В конце XII столетия между ними известны четыре православных князя. Самое сильное влияние на Литву имело княжество Галицко-Волынское, особенно в правление Романа Мстиславича, грозного победителя и цивилизатора литовцев. Обстоятельства, препятствовавшие и способствовавшие быстрому и мирному распространению христианства в России Православная вера успела, таким образом, распространиться по всему пространству тогдашней Русской земли как между русскими, так и между инородцами. Такая победа ее над язычеством досталась ей, конечно, не без борьбы; но об этой борьбе, особенно о борьбе в открытой форме, какова была, например, борьба христианства с язычеством в греко-римском мире, до нас дошло очень мало известий, и притом только относительно распространения христианства на севере, – в Новгороде, Ростове и Муроме; к северному же краю главным образом относятся известия о некоторых попытках произвести против новой веры народные волнения со стороны главных представителей язычества – волхвов. Волхвы эти являлись преимущественно во времена народных бедствий, которые суеверный народ склонен был приписывать гневу покинутых богов. |
| С 1289 по 1291 г.– небольшой кусок летописи, который может быть назван Летописцем князя Мстислава Даниловича. Здесь характер летописи опять меняется. В центре внимания автора – военные события, крамола бояр, интриги Льва и Юрия. В конце несколько погодных записей. По-видимому, конец этого свода не сохранился. Читателю следует помнить о следующем: хотя в Галицко-Волынской летописи повествование ведется как бы по годам, эти годы проставлены не точно (с ошибкой до пяти лет). Летописец не случайно ввел в свое повествование рассуждение о хронологии – он действительно так работал, описывая события целиком, а не погодно, то есть забегая вперед и возвращаясь назад. Хронологическая сетка расставлена потом. Начинается Галицко-Волынская летопись сразу после Киевской, кончившейся 1200 г., поэтому летописец ставит своей первой датой 1201 г., считая его годом смерти Романа Мстиславича (на самом деле Роман умер в 1205 г.). Мы пользуемся датами летописи для обозначения места того или иного рассказа в тексте летописи, а не для определения времени происходящего события – все эти даты историки должны проверять по другим источникам. Галицко-Волынская летопись печатается по ее старейшему списку – по Ипатьевской рукописи XV в. (БАН, 16.4.4). В тех случаях, когда имеется порча текста или очевидная ошибка писца, исправления вносятся по другим спискам Галицко-Волынской летописи – Погодинскому (П) и Хлебниковскому (X). На протяжении всего списка встречаются более поздние исправления, которые не учитываются, кроме тех случаев, когда такое исправление важно и подтверждается другими списками. При подготовке текста и комментария были использованы следующие источники: 1) ПСРЛ, т. 2. Ипатьевская летопись. СПб., 1908.– Переиздание. М., 1962.– Указатель к первым восьми томам. Отд. 1. Указатель лиц. СПб., 1898; Отд. 2. Указатель географический. СПб., 1907. 2) Пашуто В. Т. Очерки по истории Галицко-Волынской Руси. М., 1950.– далее: Пашуто. 3) Лонгинов А. В. Родственные отношения русских князей с венгерским королевским домом.– Труды Виленского предварительного комитета по устройству в Вильне IX Археологического съезда. Вильно, 1893.– далее: Лонгинов. 4) Раппопорт А. А. Очерки по истории военного зодчества северо-восточной и северо-западной Руси X–XV вв. М.–Л., 1961. 5) Кирпичников А. Н. Военное дело на Руси в XIII–XV вв. Л., 1976. 6) Летопис руськии за Ипатським списком. Преклав Л. Махновець. Киев, 1989 –далее: Махновец. |
| И, наконец, понятие «Русь, русский» является политонимом и культуронимом , обозначающим всё пространство древней домонгольской Руси. Особенно это характерно для описания битвы при Калке – общерусской трагедии: «Бысть побда на вси князи рускыя. Тако же не бывало никогда же» . Н.В. Неврев " Роман Галицкий принимает послов папы Иннокентия III " , 1875 Отметим, что тема единой Руси вводится с самого начала повествования – с рассказа о Романе Мстиславиче: «В лта 6709 начало княжения великаго князя Романа, како державего бывша всей Руской земли князя галичкого. По смерти же великаго князя Романа, приснопамятнаго самодержьца всея Руси…» . Обратим внимание, что Роман Мстиславич именуется самодержцем, по-гречески – ατοκρτορος. Таким образом, Роман считается преемником византийских василевсов. Для этого была известная причина: как считает А.В. Майоров, вторым браком Роман был женат на дочери Алексия Ангела . Родство с царствующим византийским домом как бы давало право Роману на царский титул. Соответственно Русь мыслится как некое царство. Это подтверждается и записью за 1250 год – рассказом о пребывании князя Даниила в Орде: «О злая честь татарьская! Его же отець б царь в Руской земли, иже покори Половецькую землю и воева на иные страны вс» . Но если Роман Мстиславич мыслится как царь в силу византийского преемства , то его власть является сакральной и, соответственно, эта сакральность переносится и на его сына Даниила. И хотя автор оговаривается, что «сынъ того не прия чести», но эта оговорка относится ко всеобщему унижению русских князей под татарской властью: «То иный кто можеть прияти? Злоб бо ихъ и льсти нсть конца» . Татарская власть такова, что унижает даже и царей: «Приходящая цари, и князи, и велмож солнцю и лун и земли, дьяволу и умершимъ въ ад отцемь ихъ и ддомъ и матеремь водяше около куста покланятися имъ». Можно сказать, что отсвет отцовской священной власти падает и на Даниила. Отчасти поэтому измена ему становится духовным преступлением, не случайно в записи за 6738 (1230) год бояре именуются «безбожными», а разрушение их планов является делом Божественного Промысла: «Крамол же бывши во безбожныхъ боярехъ галичкыхъ: свтъ створше со братучадьемь его Олександромъ на убьенье и преднее земл его. Сдящим же имъ в дум и хотящимъ огнемь зажещи, милостивому Богу вложившю во сердце Васильку изиити вонъ, и обнажившу мчь свой играя на слугу королева, иному похвативши щитъ играющи. Невернымъ Молибоговидьчьмь узрвши се, страхъ имъ бысть от Бога, рекъшимъ, яко: “Свтъ нашь раздрушися”. И побгшимъ имъ, яко оканьны Святополкъ» . |
| Главным, а часто и единственным источником по истории Галицко-Волынского княжества является Галицко-Волынская летопись, продолжающая Киевский свод кон. XII в. в составе Ипатьевской летописи и охватывающая события с 1201 по нач. 90-х гг. XIII в. Галицко-Волынская летопись состоит из 2 главных частей: летописца кн. Даниила Романовича Галицкого и волынского летописца, ведшегося после смерти Даниила в основном при дворе волынского кн. блгв. Владимира Васильковича . Однако, пользуясь летописью, историк испытывает постоянные затруднения в связи с тем, что погодная сетка, имеющаяся только в Ипатьевском списке,- позднейшего происхождения и ее датировки отклоняются от реальных иногда на величину до 4 лет. Более ранний период истории Г. Р. и волынских земель освещен гл. обр. в киевском, в меньшей степени во владимиро-суздальском и новгородском летописании XII в., хотя в историографии не раз высказывались предположения о существовании, по крайней мере временном, местного (перемышльского?) летописания уже в XII столетии, следы к-рого усматривают, напр., в комплексах уникальных известий 20-х гг. XII в. о Ростиславичах в «Польской истории» Я. Длугоша (XV в.) и в «Истории российской» В. Н. Татищева Успенская ц. (80-е гг. XVI в.), построенная близ разрушенного кафедрального Успенского собора (XII в.) в Галиче. Фотография Успенская ц. (80-е гг. XVI в.), построенная близ разрушенного кафедрального Успенского собора (XII в.) в Галиче. Фотография . Местный актовый материал немногочислен, но он дополняется большим количеством папских грамот, а также грамот и посланий венг. королей. К числу наиболее важных иностранных источников следует отнести также упомянутую «Польскую историю» Длугоша и труд его предшественника 2-й пол. XII в. краковского еп. Винцента Кадлубка. Кон. XII - кон. XIII в. После смерти Владимира Ярославича Галич, несмотря на сопротивление Киева, с польск. помощью был захвачен Романом Мстиславичем, что привело к 1-му краткому (1199-1205) объединению Галицкого и Волынского княжеств. Галицко-Волынское княжество стало в это время в ряд самых могущественных княжеств на Руси, а Роман простирал свое влияние также и на Киев. Жесткая политика Романа по отношению к боярству не принесла князю популярности в Галиче, так что после его скорой гибели (июнь 1205) галицкая боярская верхушка призвала на княжение сыновей новгород-северского кн. Игоря Святославича (героя «Слова о полку Игореве»), к-рые по матери приходились внуками Ярославу Осмомыслу: в 1206 г. в Галиче сел Владимир Игоревич, а в Звенигороде - его брат Роман, вскоре один из Игоревичей, Святослав, появился во Владимире. Малолетние сыновья Романа, Даниил и Василько, были вынуждены вместе с матерью бежать в Польшу. |
| 1774 Из «Хроники» Анонима Галла известно, что женой рано умершего княжича Мешка, сына польского князя Болеслава II, была русская княжна (см. 29, примеч. 831). Благодаря этой анналистической записи становится известна дата брака. 1776 Согласно Кадлубку, Вислица была захвачена перемышльским князем Владимирком Володаревичем 57/3, гл. III, 22); в отличие от хрониста, анналы знают точную дату этого события. 1777 По всей вероятности, речь идет о том походе польского князя Казимира II на Берестье, о котором, как обычно, без даты, пишет Кадлубек 57/6); и снова польские анналы обеспечивают твердую датировку события, связанного с русской историей. 1779 Сыновья польского князя Казимира II Лешко Белый, княживший в Кракове, и Конрад Мазовецкий. Ср. 57/7; о датировке сражения см.: ДР. С. 263–264 (IV, введение, 2.1). 1780 Цели рокового для Романа Мстиславича заграничного похода 1205 г. не вполне ясны. Не видно никаких причин для предположения, будто галицко-волынский князь собирался «погубить Польшу», да еще и «коварным обманом» (в чем он?). Аналогичный домысел о планах Романа «порушить церкви», но уже в Саксонии, высказывает и французский хронист Альб(е)рик из Труафонтэн (середина XIII в.): «Король Руси (Russia) по имени Роман, выйдя за пределы своей [страны] и собираясь через Польшу пройти в Саксонию в намерении как лжехристианин порушить церкви, по Божьему промыслу поражен и убит на реке Висле (Wissela) двумя братьями, польскими князьями Лешком (Listec) и Конрадом, и все, кого он собрал вокруг себя, или рассеяны, или убиты» (Albr., а. 1205. Р. 885). В то же время, указание Альб(е)рика на Саксонию как цель похода Романа Мстиславича опровергает догадку краковского анналиста. В этом Альб(е)рик, похоже, прав, судя по тому, что перед смертью Роман успел сделать загадочный вклад в монастырь св. Петра в Эрфурте (ДР. С. 263 [IV, введение, 2.1]). Наиболее вероятной выглядит гипотеза, согласно которой Роман имел в виду вмешаться в противоборство за королевский трон в Германии между Штауфенами и Вельфами на стороне Штауфена Филиппа Швабского, тогда как Лешко и Конрад были союзниками Вельфа Оттона IV (Пашуто 1968. С. 221). Но что связывало галицко-волынского князя и сына Фридриха I Барбароссы? Учитывая тесные союзнические контакты Романа Мстиславича с Византией Алексея III Ангела (Пашуто 1968. С. 201), на племяннице которого с 1195 г. был женат Филипп Швабский, можно предполагать наличие в начале XIII столетия какой-то обширной международной коалиции, своими контурами напоминавшей союз двух империй середины XII в. Существует гипотеза, что Роман Мстиславич и Филипп Швабский были свояками: женами обоих были дочери византийского императора Исаака II Ангела (Майоров 2010. С. 76–106). |
| От Изяслава II она перешла к сыну его Мстиславу II (1154–1169 г.), а от него унаследовал её сын его Роман Мстиславич (1169–1205 г.) – самый знаменитый Волынский князь, в юности своей княживший в Новгороде Великом и там прославившийся победою над войсками Андрея Боголюбского в 1169 г. В это время Волынская область уже значительно обособилась от Киевского княжества, но в свою очередь дробилась на уделы между членами старшей линии с неизбежными распрями за волости и старшинство. Так отец Романа Мстислав II должен был разделить её со своим братом Ярославом Луцким, а также со своими двумя дядями (Владимиром Андреевичем и Владимиром Мстиславичем). Самому Роману в свою очередь пришлось делиться с родным братом Всеволодом Бельзским, кроме того, с несколькими двоюродными братьями и племянниками. Но Роман был такой князь, который умел держать в подчинении своих младших родичей и наводить страх на своих соседей, особенно на Половцев (на юге) и Ятвягов (на севере) 9 . Главные и долгие стремления Романа были обращены на богатое галицкое наследство, которым ему и удалось завладеть после Владимира Ярославича, последнего князя из дома Володаря. После смерти Романа (1205 г.), оставившего после себя двух малолетних сыновей Даниила и Василько, начались нестроения в Галицком и Волынском княжествах. Соседние короли – угорский и польский, в своих корыстных расчётах поддерживали эти нестроения. Были призваны братья Игоревичи, князья Северские, по матери, приходившиеся внуками Ярослава Осмомысла, князя галицкого, и потому имевшие некоторое право наследовать галицкий престол. Старший из них Владимир сел на престоле в Галиче, Роман – в Звенигороде, а младший – Святослав – во Владимире Волынском. Но вскоре братья рассорились между собою. Роман, при помощи угорского (венгерского) короля Андрея II, отнял Галич у старшего брата Владимира и принудил его бежать в свой Путивль. Вскоре затем и Святослав был изгнан из Владимира Волынского – королём польским Лешком Белым, который отдал этот город своему шурину Александру Бельзскому – и дал удел на Волыни младшему сыну Романа Василько, имевшему у него приют, а старший сын Даниил Романович жил у угорского короля. |
| Первыми святыми на Руси по времени их канонизации явились убитые в 1015 году сыновья киевского князя Владимира, при котором произошло Крещение Руси, — Борис и Глеб 7 . Их почитание отодвинуло далеко на задний план мученическую смерть двух киевских христиан-варягов, пострадавших в 983 году 8 . Самые ранние изображения этих святых братьев-князей, первоначально почитаемых как страстотерпцы и врачи-целители, украшают створки киевских бронзовых крестов-энколпионов, на которых Борис и Глеб изображены в княжеских шапках и с мученическими венцами в руках 9 . Скорее всего, это фигуры из композиции с изображением их предстоящими Христу 10 . Только в 1168–1170 годах на печати князя Романа Мстиславича появляется изображение Бориса и Глеба с крестами в руках, а на печати князя Святослава Мстиславича (1218–1219), кроме того, — и с подвешенными к поясу мечами. Такой тип изображения с этого времени становится основным в иконографии Бориса и Глеба. Наиболее ранние образцы представлены в пластическом искусстве начала XIII века 11 . Они типологически служат параллелью для византийских рельефов с изображением мучеников, но с привнесением русских княжеских атрибутов (шапки, мечи). Иконописный вариант этой схемы в XIII–XV веках становится традиционным. Активная разработка изображений образов Бориса и Глеба находит своё яркое выражение в иконописи XIV–XVI веков, что сопровождается распространением житийного цикла с его литературной основой 12 . С конца XV в. становятся известными такие иконы, на которых святые братья-князья представлены по сторонам от святого Николы либо своего отца — князя Владимира, почитаемого как равноапостольный. Вопрос о времени канонизации последнего решается чаще всего в пользу 1240 года 13 . Однако его иконописные изображения относятся к более позднему времени, к XV–XVII векам 14 . Князь Владимир, в отличие от его портретного изображения на чеканенных при нём киевских золотых и серебряных монетах 15 , мыслится чаще всего в образе ветхозаветного царя, с длинной бородой и с короной на голове. |
|
|
