| Г. Горджевский Польский Брестская Библия. Брест, изд. С. Мурмелиус. 1563 (РГБ). Фронтиспис Нового Завета Брестская Библия. Брест, изд. С. Мурмелиус. 1563 (РГБ). Фронтиспис Нового Завета Фрагменты первых польск. библейских переводов встречаются в средневек. богослужебных книгах - отдельные псалмы или их части, молитва «Отче наш», Десять заповедей и ряд др. цитат - прежде всего в сборниках проповедей, содержащих комментируемые отрывки Свящ. Писания (самые древние - Свентокшиские (сер. XV в.), Гнезненские (нач. XV в.) и Пражский (сер. XV в.) сборники проповедей). Библейские фрагменты и парафразы сохранились в агиографических и летописных сочинениях. Существенное значение имеют библейские элементы в апокрифах (напр., Перемышльское размышление, сохранившееся в списке кон. XV в. с почти полным переводом Мф), в стихотворных жанрах или романах ( Опец Б. Житие Господа Иисуса Христа. Краков, 1522) и позже в мессиадах эпохи барокко (В. Потоцкий и др.). Полный перевод Б. осуществлен в XVI в. Католич. перевод, основанный на тексте Вульгаты, впервые напечатан в Кракове в 1561 г. и связан с именем Я. Нича из Львова (Библия Леополита). 2 годами позже в Бресте выходит кальвинист. перевод, известный как Брестская или Радзивиловская Библия. В 1572 г. С. Будный издает антитринитаристский перевод Б. с евр. и греч. языков (Несвиж, 1571-1572). В кон. XVI в. выходит перевод иезуита Я. Вуека (Краков, 1599), к-рый стал офиц. и навсегда определил представление поляков о библейском языке и стиле. К тексту Вуека восходят 3 стихотворные парафразы всей Б., выполненные С. Лещинским (1761), М. Куженецким (1769) и Р. Гуровским (1782). Среди многочисленных модернизаций перевода Вуека, начатых сразу после его смерти, следует отметить познаньское коллективное издание 1926-1932 гг. (5 томов, без апостольских Посланий и Откровения) и полное однотомное издание краковских иезуитов (1935). Полный протестант. перевод - Библия Гданьская - вышел в 1632 г., над к-рым особенно потрудился Д. Миколаевский. Гданьское издание для польск. протестантов имеет такое же значение, как Библия Вуека для римокатоликов. |
| Присяга кн. Игоря и его воинов-язычников Перуну, а христиан - в ц. св. Илии. Миниатюра из Радзивиловской летописи. Кон. XV в. (БАН. 34.5.30. Л. 26 об.) Согласно ПВЛ, И. вокняжился в Киеве после смерти Олега в 913 г. Эта дата условна, как и большинство др. летописных датировок 1-й пол. X в. (исключая подтверждаемые иными источниками). Несомненно лишь то, что И. занял киевский стол между 911 г., когда рус. князем был Олег, и 941 г., когда И. возглавил поход на К-поль, о чем сообщают греч. и лат. источники. Распространившееся в новейшей историографии мнение, что рус. князья, в т. ч. И., обосновались в Киеве лишь в 30-х гг. X в., маловероятно - княжение здесь Олега подтверждается его договором с Византией, в к-ром упомянут Киев (договор помещен в ПВЛ под 907 г.). В ПВЛ сообщается, что после смерти Олега И. в 914 г. победил восставших древлян, в 915 г. заключил мир с печенегами, в 920 г. воевал с ними. Под 922 г. в НПЛ сообщается о том, что И. подчинил уличей, повторно об этом сказано под 940 г. В 941 г. И. совершил поход на К-поль, о к-ром сообщает ряд визант. источников и Лиутпранд Кремонский. Рус. войска нанесли серьезный урон окрестностям города, но были разбиты в морском сражении византийцами, применившими «греческий огонь». Согласно ПВЛ, в 943 или 944 г. И. готовил новый поход на Византию, остановленный обещанием греков выплатить дань; некоторые исследователи сомневаются в достоверности известия об этом походе. В сент.- сер. дек. 944 г. И. заключил договор с визант. имп. Романом I Лакапином , в к-ром оговаривались союзнические обязательства сторон, условия торговли и способы разрешения конфликтов между русскими и греками. В договоре И. назван «великим князем русским». Из документа известно, что среди рус. послов, подписавших договор, были христиане, клявшиеся «честным крестом». В летописном рассказе об утверждении договора в Киеве, помещенном после самого документа, сообщается о клятве И. и его людей и указывается, что рус. христиане клялись в находившейся на Подоле киевской соборной ц. св. Илии. Впрочем, мн. исследователи сомневаются в достоверности этого сообщения, поскольку оно основано на данных, почерпнутых из договора, в последнем же говорится о клятве в ц. св. Илии, но не в Киеве, а в К-поле - по-видимому, в приделе соборной ц. Богоматери Фаросской, находившейся с сев.-вост. стороны имп. дворца ( Васильев М. А. Степень достоверности известия «Повести временных лет» о процедуре ратификации рус.-визант. договора 944 г. в Киеве//ДГВЕ, 1998 г. М., 2000. С. 64-71). В договоре 944 г. принесение клятвы по христ. обряду сопровождалось языческими санкциями за ее нарушение. Для рус. стороны данный договор был менее выгоден, чем тот, к-рый был заключен в 911 г. (в более раннем документе дружинники-христиане не упом.). |
| Издание источников началось еще в XVШ веке; но большая часть рукописей была и прочитана и издана чрезвычайно небрежно. Всем известно, как князь Щербатов в издании так называемого «Древнего летописца», вместо «утечьими ловцы», читал: «Утечь и Миловцы», принимая эти слова за собственные имена 2 . Львов, издавая «Русский временник», оговаривался в предисловии, что за слог он не отвечает. «Все дело мое было, – говорит он, – привести оные (старые тетради; что за тетради, это объяснить издатель счел за лишнее) только в порядок, исправить ошибки писцов, объяснить неупотребительные слова и вычернить некоторые нелепости». Для объяснения неупотребительных слов издатель счел возможным заменить их в тексте словами нового времени: например, вы встречаете слово «баталия» в описании битвы Ярослава с Святополком, и т.д. Не считаю уже нужным после этого говорить о Баркове, исказившем Радзивиловский список начальной летописи. Издания были до того небрежны, что страницы, перепутанные в рукописи, путались и в издании и даже в изложении истории: так случилось с «Царственною книгой». Щербатов напечатал ее так, как нашел в рукописи, и отнес события, записанные на перепутанных листах, к тем годам, куда они попали ошибкой. Самые важные списки летописи оставались не только не изданными, но даже не известными; так, Шлецер, списавший себе первые страницы Ипатьевского списка, не подозревал даже, что в том же списке заключается Киевская летопись, известная только Татищеву, и Волынская, никому не известная. Впоследствии Карамзин нашел этот список в числе дефектов академической библиотеки. Если не было хороших изданий летописи, то тем менее можно было ждать ученых комментариев. Действительно, только Шлецер начал объяснение наших летописей, и в ту пору появился один первый том его «Нестора». Только Шлецер (иногда, может быть, и чересчур строго) начал отделять источники, годные к употреблению, от негодных, стал добиваться, каким путем дошли известия. Прежде об этом так мало думали, что даже Болтин, один из самых умных и даровитых деятелей по русской истории, упрекал Щербатова за то, что он известия Татищевские не предпочитал летописным; комментарии самого Татищева ограничивались, по большей части, соображениями здравого смысла. |
| Все ранние летописи написаны на церковнослав. языке со значительным элементом живой восточнослав. речи (по В. М. Живову, гибридный церковнослав. язык). При этом язык конкретных летописцев может довольно существенно различаться (в т. ч. и по признаку использования восточнославянизмов, диалектизмов и др.), что дает основания для лингвистической стратификации летописей. В Л. использовалось летосчисление от Сотворения мира (С. М.), как правило, к-польская эра, для к-рой дистанция от С. М. до Р. Х. составляет 5508 лет (см. в ст. Хронология ). Летописцы XI-XIV вв. чаще всего считали, что год начинается весной (1 марта или в начале Великого поста), однако иногда - на полгода позже, а иногда - на полгода раньше визант. сентябрьского года (т. н. мартовский и ультрамартовский стили). Из-за несовпадения в определении, когда наступает новолетие, между летописями имеется немало расхождений в датировке событий, которые в летописях часто указывались не только по году от С. М., но и по месяцам и числам юлианского календаря по церковным праздникам, дням недели и даже иногда по времени суток. Нередким было указание на индикт . Хотя Л. началось на Руси в XI в., сохранившиеся рукописи датируются временем не ранее XIII в. Известны всего 2 кодекса с летописями на пергамене (Синодальный список Новгородской I летописи XIII-XIV вв. и Лаврентьевская летопись 1377 г.; еще один пергаменный кодекс, Троицкая летопись нач. XV в., сгорел в московском пожаре 1812 г.), множество других являются бумажными. Из бумажных рукописей свыше 20 датированы XV или рубежом XV и XVI вв., остальные - более поздним временем. Иллюстрированные кодексы представлены Радзивиловской летописью (ок. 1487), Лицевым летописным сводом (60-70-е гг. XVI в.) и нек-рыми памятниками XVII в. Как правило, «летописями» (Ипатьевская летопись, Новгородская I летопись и т. д.) называют группы близкородственных кодексов, содержащих приблизительно один и тот же текст, иногда с разным окончанием. «Списками» (напр., Ипатьевский список Ипатьевской летописи) называют конкретные кодексы, принадлежащие к этим группам, «изводами» - подгруппы этих списков (напр., Новгородская I летопись старшего и младшего изводов). |
| Однако, великий князь Святослав представлен на л.133 в венце с камнями и в шубе, а на листе 116 в туфе (род византийской чалмы) с кисточками на голове и в горностаевой мантии, а его узконосые башмаки напоминают венецианскую обувь XIII–XIV вв.; точно также и сын Святослава на л.33 об., а затем князья Всеслав: лл. 97, 101, Изяслав: лл. 107, 143. Высокие шапки (белые, войлочные) придаются одинаково и мусульманам, и грекам (л. 38). Хазары, касоги представляются во фригийских колпаках (условная манера, господствующая и в греческих, и в латинских средневековых миниатюрах) на л. 84, то же печенеги: лл. 72, 128, половцы – л. 160, торки – л. 158; князь Печенежский представлен лысым и безбородым, в восточном поясе, без шапки, на л. 69. Но изображаются и восточные шапки, придаваемые в средние века иудеям, напр. у Святослава на л. 108; виночерпий л. 16 об. изображен в тиаре большой, шелковой (греко-азиатского происхождения). Ниже мы выделим заметные, особенно в последней части нашего летописного списка, реальные детали костюмов и головных уборов западного происхождения. В настоящем общем очерке ограничимся указанием на близкое знакомство рисовальщика с одеждами и вооружением, восточных народностей: стоит обратить внимание на вооружение сарацина на л.156 и сличить его с вооружением половцев в различных сценах. На лл. 234–235 представлен воевода княжеский, пришедший к князю получить письменный приказ (письмо) от князя перед отъездом в далекий поход: длинный кафтан воеводы, разрезанный с боку, поддернут наверх шнуром на пуговицу, пришитую на кафтан ниже бедра. Эта любопытная форма переживания персидского кафтана с боковыми разрезами, употреблявшаяся, очевидно, у конников в начале средних веков, сохранялась очень долго, как своего рода мундирная форма, напр. у венгров, кроатов, даже у татарских ханов и пр. 4 Церковная архитектура, равно облачения духовенства и утварь носят здесь на себе общий и неизменный тип греческих миниатюр X–XII столетий и, как то обычно и в истории византийской миниатюры, весьма часто копирующей оригинал, древнее ее на много столетий, так и здесь весьма часто, особенно в деталях крестных ходов, процессий, служб в самых облачениях, вовсе не отвечают современной действительности (так, напр., в облачениях совершенно нет саккосов, епископы в фелонях отмечены только омофорами и пр.). Но взамен Радзивиловский список обнаруживает замечательную близость изображенных церквей к Суздальской архитектуре на лл. 74, 87, 107, 213, 230, и что особенно любопытно (по случаю спорного некогда вопроса о покрытии Владимирского Успенского собора), здесь можно ясно видеть коробовое, сводчатое (а не фронтонное) покрытие так наз. «закомар» по фасаду церкви (л. 213) 5 . Следует заметить также точное изображение иконы Владимирской Богоматери на лл. 200 об., 205 об. и пр., полное соответствие принятому в русской иконографии типу евн. Кирилла и Мефодия, употребление кацеи лл. 197, 213 и др.. изображение Глеба без бороды, а Бориса c легкой бородкой на лл. 74–77 и т.д. |
| XVI в., РГБ. Ф. 173. IV. 54, содержащий только текст до 1015 г.). Оба извода содержат почти идентичный текст новгородской летописи, отражающий события кон. XI - нач. XIV в., однако изводы различаются в части за XI в. Младший извод имеет продолжение о событиях XIV - 1-й пол. XV в. Ряд уникальных известий за XI и XIV вв. содержат также новгородско-софийские летописи, в целом представляющие сводческую работу уже XV в. Три памятника содержат тверское Л. с кон. XIII в. и на протяжении всего XIV в.: Рогожский летописец - свод, сохранившийся в единственной рукописи 2-й четв. XV в. (РГБ. Ф. 247. 253); Тверской сборник (Тв.), известный в 3 списках XVII в. (к Твери имеет отношение только текст с 1284 г.; более ранние статьи восходят к ростовскому своду 1534 г., который в свою очередь имел источники, близкие к новгородским и новгородско-софийским летописям), а также тверской летописный фрагмент за 1314-1344 гг., обнаруженный А. Н. Насоновым в рукописи XVII в. (ГИМ. Муз. 1473). История Л. XI-XV вв. во многих моментах может быть уверенно реконструирована на основе сравнительно-текстологического метода, анализа вставок, дублировок и внутренних т. н. швов, выявления языковой гетерогенности и др. методов. В то же время остается немало дискуссионных или не вполне проясненных вопросов. Важнейшие из наиболее ранних сохранившихся летописных кодексов (Лаврентьевский, Радзивиловский, Московско-Академический, Ипатьевский, Хлебниковский) в части до 10-х гг. XII в. содержат почти идентичный текст, начинающийся словами: «Се повести времяньных лет...» и получивший поэтому в науке название «Повесть временных лет» (ПВЛ). Этот свод состоит из обширной недатированной части (рассказывающей о расселении народов после потопа, географии Вост. Европы, происхождении Киева, визите св. ап. Андрея Первозванного на Русь и др.) и погодных статей с 852 (6360) г. по 10-е гг. XII в. (конкретный момент, когда заканчивается ПВЛ и начинаются ее продолжения, является предметом дискуссии). Статьи ПВЛ за IX-X вв., очевидно, написаны ретроспективно, на основании устной традиции и визант. |
| Мифологизированное прошлое без благодатного света Евангелия приводит в тупик, как и коммунистическое «завтра». Думается, не случайно идеологи нацизма пристально всматривались в духовный Восток, находя в религиях заморских стран родственные мотивы. Многие черты того же кришнаизма, такие как рабский труд во имя божества и забитость женщин, вряд ли вдохновят современного человека. Другие же – скажем, учение о падашрайе – напомнят ему об ужасах тоталитаризма. В центр по реабилитации жертв нетрадиционных религий имени А. С. Хомякова, в котором я подвизаюсь, нередко приходят разуверившиеся сторонники Кришны. Они рассказывают мне о том ощущении онтологической пустоты, оторванности от мира и от семейных радостей, которые они испытали, будучи членами МОСКа. Я хорошо понимаю их, и стараюсь помочь, чем могу: приобщить к Православию, пригреть, поговорить «от сердца к сердцу». Но я общаюсь и с теми, кто еще далек от христианства. По моему глубокому убеждению, с людьми надо разговаривать, общаться, а не отгораживаться от них стеной мнимой праведности и равнодушия, не приклеивать к ним разные ярлыки. Для иллюстрации этих слов приведу замечательный образ аввы Дорофея . По мысли этого великого аскета, человечество можно представить в виде круга, в центре которого Бог . Если люди идут к Богу, они приближаются и друг к другу. И наоборот, идя друг ко другу, люди обретают на этом пути Истину, которая делает их свободными. 2 " Мадай»... «Этим именем, по согласному свидетельству священных книг Персии и Индии, подкрепленному ассирийскими надписями, назывались первобытные арийцы, жившие в западной Азии, именно в Мидии, откуда большая часть их со временем выселилась на восток и получила название индусов, а меньшая осталась на месте и удержала название мидян. О родстве мидян с персами и вообще с арийцами говорит и пророк Даниил.» (Толковая Библия , под редакцией А.П. Лопухина , С.П.Б. 1904 г., стр.). 3 От Иафета произошли и славяне. В Радзивиловской Летописи (редакция «Повести временных лет», преп. |
| 13 об.- 14). В части изображения св. братьев в чине святителей рус. традиция шла в одном русле с традицией южнославянской, начиная с портрета К., представленного в архиерейском облачении в росписях ц. Св. Софии в Охриде (между 1037 и 1056; в ЖК упом. о нем как о «епископе града Канаоне»). Равноапостольные Кирилл и Мефодий. Миниатюра из Радзивиловской летописи. Нач. XV в. (БАН. 34.5.30. Л. 13) Равноапостольные Кирилл и Мефодий. Миниатюра из Радзивиловской летописи. Нач. XV в. (БАН. 34.5.30. Л. 13) В целом состав миниатюр Радзивиловской летописи свидетельствует об изменении характера почитания солунских просветителей на Руси: не отмечена их связь с обретением мощей свт. Климента, папы Римского, в XV-XVI вв., оставлена без внимания миссионерская деятельность братьев. Акцент сделан на истории создания азбуки и совместном труде над переводами богослужебных книг, что окончательно объединяет святых в единую «священную двоицу» с одним днем празднования (напр., отмечен под 6 апр. в Минее ростовского Евангелия нач. XIII в.- ГИМ. Арх. 1. Л. 252 об.; под 11 мая - в ВМЧ сер. XVI в.). Равноап. Мефодий благословляет св. монаха — писца (равноап. Кирилла?). Равноап. Кирилл (?). Миниатюра из Радзивиловской летописи. Нач. XV в. (БАН. 34.5.30. Л. 14) Равноап. Мефодий благословляет св. монаха — писца (равноап. Кирилла?). Равноап. Кирилл (?). Миниатюра из Радзивиловской летописи. Нач. XV в. (БАН. 34.5.30. Л. 14) На протяжении XVI-XVII вв. иконография солунских братьев (в данном случае уместнее говорить лишь о К., тропарь и кондак к-рому сохр. в месяцесловах) отразилась преимущественно на иконах-минеях. Самостоятельные их изображения, судя по отсутствию литургического почитания, вряд ли существовали. В иконописных подлинниках кон. XVI в. (под 14 февр.) помещается описание К., при этом образ св. Мефодия (под 6 апр.) отсутствует: «Кирилъ Философъ: седъ велми, брада проста, аки Николина, риза крестчата, в правой руце евангелие, а левая молебна, перъсты верхъ, исподъ санкиръ» (Иконописный подлинник Новгородской редакции по Софийскому списку кон. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла ИГОРЬ Кн. Рюрик назначает опекуна сыну Игорю. Миниатюра из Радзивиловской летописи. Кон. XV в. (БАН. 34.5.30. Л. 10 об.) Кн. Рюрик назначает опекуна сыну Игорю. Миниатюра из Радзивиловской летописи. Кон. XV в. (БАН. 34.5.30. Л. 10 об.) (ум. зимой 944/5 или 945/6), киевский кн., супруг равноап. кнг. Ольги (Елены) , отец киевского кн. Святослава Игоревича . Сведения об И. содержатся в «Повести временных лет» (ПВЛ), Новгородской I летописи младшего извода (НПЛ), а также в визант., араб. и западноевроп. источниках. Согласно древнерус. летописной традиции, И. был сыном кн. Рюрика , призванного во 2-й пол. IX в. на княжение в Сев. Русь (в соответствии с ПВЛ в 862 в Новгород). Ряд исследователей сомневаются в данной версии происхождения И. из-за большого разрыва между временем жизни Рюрика и достоверно известными датами деятельности И. (между 941 и 945). Имя Игорь (Ingvarr) скандинавское. Точная дата рождения князя неизвестна. Ранние летописные своды, сохранившие 2-ю и 3-ю редакции ПВЛ, ее не сообщают, в поздних летописях приводится неск. датировок в пределах 70-х гг. IX в. В соответствии с ПВЛ после смерти Рюрика новгородским князем в 879 г. стал Олег, поскольку И. был ребенком (Рюрик передал княжение Олегу, «от рода его суще», и дал ему «на руце» малолетнего сына); главная роль в захвате Киева принадлежала Олегу, а не И., к-рый в летописи выступает как законный наследник княжеского стола. Факт правления в Киеве Олега удостоверяет договор Руси с Византией 911 г., где Олег назван рус. князем; И. в данном источнике не упоминается. Недостоверными являются сообщения НПЛ о том, что после смерти Рюрика И. сразу же стал правителем Новгорода и именно он захватил Киев, убив княживших здесь Аскольда и Дира , при этом Олег действовал как воевода И. (эти события описаны в НПЛ под 854). Присяга кн. Игоря и его воинов-язычников Перуну, а христиан - в ц. св. Илии. Миниатюра из Радзивиловской летописи. Кон. XV в. (БАН. 34.5.30. Л. 26 об.) |
| Победа кн. Всеволода Ярославича над кочевниками-торками. Миниатюра из Радзивиловской летописи. Кон. XV в. (БАН. 34.5.30. Л. 94) После смерти кн. Ярослава в февр. 1054 г. В. Я., согласно воле отца, получил Переяславль Русский (Южный) и Ростов. По взаимной договоренности или скорее всего по завещанию Ярослава Мудрого на Руси сложилась своеобразная политическая система коллективного соправления В. Я. и его братьев - киевского кн. Изяслава и черниговского кн. Святослава («триумвират», или «триархия», Ярославичей). Данная система выразилась, в частности, в том, что трое старших Ярославичей совместно решали судьбу своего дяди прп. Судислава Владимировича , младших братьев и их владений. Так, после смерти смоленского кн. Вячеслава Ярославича общим решением они в 1057/58 г. «посадиша» в Смоленске Игоря Ярославича, выведя его из Волыни; в 1059/60 г. освободили («высадиша») из заточения кн. Судислава; в 1060/61 г., после кончины кн. Игоря, согласно уникальному, но вполне правдоподобному известию Тверской летописи, «разделиша… Смоленеск себе на три части» (ПСРЛ. Т. 15. Стб. 153). Общим делом Ярославичей были также решительная победа над кочевниками-торками (1060/61), борьба против полоцкого кн. Всеслава Брячиславича , неудачная война против половцев (1068). Из самостоятельных действий В. Я. в это время известны только нек-рые его отношения со степью, что объясняется географическим положением Переяславского княжества,- победа над торками (зима 1054/55), тогда же мир с половцами хана Болуша, а также неудача в битве с половцами хана Искала (февр. 1062). Беседа князей Изяслава Ярославича и Всеволода Ярославича о действиях против половцев. Наем воинов по приказу Изяслава. Миниатюра из Радзивиловской летописи. Кон. XV в. (БАН. 34.5.30. Л. 116, верх) Беседа князей Изяслава Ярославича и Всеволода Ярославича о действиях против половцев. Наем воинов по приказу Изяслава. Миниатюра из Радзивиловской летописи. Кон. XV в. (БАН. 34.5.30. Л. 116, верх) Сокрушительное поражение Ярославичей от половцев, восстание в Киеве, повлекшее за собой бегство в Польшу кн. Изяслава и вокняжение здесь освобожденного восставшими из тюрьмы Всеслава Полоцкого, привели в 1068 г. к кризису «триумвирата». Ситуация во время 7-месячного киевского княжения Всеслава (начиная с 15 июля 1068) неясна: возможно, именно тогда по договоренности со Всеславом (В. А. Кучкин), но, вероятнее, в 1067/68 г. по договору с Изяславом произошло перераспределение владений на Руси, в результате к-рого Святослав к своим землям прибавил Новгород, а В. Я.- Волынь или оставшиеся 2/3 Смоленска. В апр.- нач. мая 1069 г. Святослав и В. Я. по просьбе киевлян выступили гарантами их защиты от ограбления и мести со стороны возвращавшегося в Киев с польск. помощью кн. Изяслава. |
|
|
