| К рождественским каникулам 1912 года в Ардонский аул из Японии пришло письмо от архиепископа Японского Николая. «Приношу Вам, − писал святитель, − душевную благодарность за Ваше любезное письмо и за брошюру «Православная Урмия в годы Персидских смут». Почти всё изложенное в ней я читал прежде в Ваших корреспонденциях в «Московских Ведомостях»; ныне с новым интересом прочитал, с печалью первую часть, с утешением вторую. Жаль бедных христиан среди этих жестоких курдов и турок». В этой связи святитель с симпатией вспоминает «кроткий буддизм, умный конфуцианизм и не претендующий даже на звание религии синтоизм» 159 . Почти следом из Японии пришла весть о кончине архиепископа Николая. Урмийские миссионеры благоговели перед главой Японской миссии. Для них он был идеальным воплощением миссионера, живой легендой. Титул апостола Японии был присвоен ему при жизни. Отец Николай (Касаткин) начинал свой путь в Японии священником при российском консульстве и первым познакомил русского читателя с соседней страной рядом статей в журнале «Русского Вестника». Миссия среди японцев была создана им в 1870 году в городе Хакодате на острове Иедо. Уже через восемь лет христиан в Японии было около пяти тысяч человек 160 ! Урмийцы посылали в Японию составленный иеромонахом Пименом и отпечатанный в типографии миссии отчёт о своей деятельности за 1905 год 161 . К нему приложили несколько переводов на сирийский язык богослужебных книг. В ответ из Японии пришли книги на японском языке – плод трудов самого архиепископа Японского. Книги были в красивых красных переплётах из кожи и испещрены продольными столбцами иероглифов. На каждой книжке архиепископ Николай своей рукой сделал пояснения. В посылке находились буклеты, посвященные Токийскому Воскресенскому собору, домовой церкви Токийской миссии, фотоснимки, сделанные в дни важных событий. Японские раритеты стали достопримечательностью библиотеки Урмийской миссии. Их неизменно демонстрировали новым сотрудникам и гостям. В 1908 г. до Урмии доходили слухи, что игумена Пимена собираются направить в Японию, на что он отзывался: «Рад был бы, но не верю» 162 . |
| Миссии принадлежал древнейший в Урмии храм Март-Мариам (т. е. Владычицы Марии), он стоял на кладбище с тем же названием. По преданию, одни из волхвов, пришедших поклониться Младенцу Христу, по имени Каспар, был перс родом из Урмии. Его останки покоились под одной из стен Март-Мариамской церкви, окруженной благоговейным почитанием не только христиан, но и мусульман. Усилиями Миссии над древним строением был надстроен еще один храм – во имя Святителя и Чудотворца Николая. Как уже отмечалось, отец Пимен был «летописцем» Миссии, занимался литературной работой, вел обширную переписку со многими издательствами. Из-под его пера вышло около полусотни писем и корреспонденций в русские газеты и журналы. Информировать общественность России о событиях, связанных с переходом целой части народа и православную веру в стране Льва и Солнца – исконно мусульманской стране, – превратилось для Миссии помимо прочего в суровую необходимость по той причине, что привлекательный, «ходкий», окрашенный элементами восточной экзотики материал зачастую оказывался в руках случайных людей, искажавших истинную картину дела. Даже подводя итоги пятнадцатилетнего существования Миссии, миссионеры были вынуждены отметить «выходки лжебратий – разных корреспондентов, мимолетных наблюдателей нашей работы и криво о ней судивших». На протяжении многих лет отец Пимен посылал свои очерки в «Русский паломник», «Церковный вестник» и особенно в «Московские ведомости» 64 . Цель привлечь к Миссии внимание и вызвать сочувствие церковной общественности России успешно достигалась. В 1911 году отец Пимен решился послать в далекую Японию знаменитому японскому миссионеру архиепископу Николаю (Касаткину) свою книжечку «Урмия в годы персидских смут». Японский святитель сердечно поблагодарил за книгу, заметив, однако, что с большей частью изложенного он уже знаком по публикациям автора в «Московских ведомостях». Отголоски обширной пименовской корреспонденции тех лет нашлись даже в «Туркестанских епархиальных ведомостях», издававшихся в городе Верном. В них также появилась перепечатка из «Владикавказских епархиальных ведомостей» урмийского сообщения отца Пимена «Следы иудейства и язычества в религиозности православных жителей Урмии и Кавказа» 65 . |
| Николая Чудотворца, построенный в самом гор. Урмия над церковью Мар-Мариам. Неужели же и эти храмы можно считать передаваемыми несторианам? Также, как и Мар-Мариам, освящены совершением православного богослужения в продолжение уже пятилетнего периода времени и другие церкви Урмийской области. Настоящий состав Миссии за последние полтора года своей работы в Урмии постоянно совершал поездки по церквам и епархии с богослужебно-совершительными целями. Никто и никогда из сельских жителей не заявил явившемуся в храм миссионеру для совершения богослужения, что тот пожаловал в неправославную церковь . Во время совершения литургии всегда находилось достаточное количество причащающихся Св. Таин, и жители села приносили к миссионерам крестить новорожденных детей, свидетельствуя тем о своей полной принадлежности к Православию. При Миссии имеется книга, в которой ведется запись о посещении сельских церквей, и по этой записи можно видеть, что самими членами Православной Миссии Божественная литургия совершалась в церквах следующих селений: Диза, Чарбаш, Алвач, Ангар, Польпашан, Дигяла, Тарманьи, Ирьява, Чечакьлуви, Ковеи, Джиниза, Зумалан, Нази, Балав, Кизил- Ашик, Ики-Агач, Караджалу, Чамаки, Абаджалу, Ширабат, Ада, Енгид- жа, Мушава, Абдула-кенды, Супурган, Гявилян, Джамалава, Шамаша- джиан, Дизя-Такя, Акай, Куртапа, Такя и Ардишай. Не были совершены службы только в церквах сел Ярмурагалуви, Барбары и Мар-Саргиз. В первых двух потому, что жители их имели полную возможность присутствовать при совершении литургии в близлежащих селах: ярмурагалувцы в Чамаках, а барбарийцы в Дизя-Такя. А церковь Мар-Саргиза была посещена, но не с богослужебными целями, лишь потому, что в православном священнике Гаврииле было замечено некоторое шатание от представителей одного исповедания к другим. Почему на эти церкви православные урмийцы имеют менее прав, чем на Мар-Мариам, этого понять невозможно. [Г. посланник, находящий возможным отстаивать мар-мариамскую церковь , должен не менее решительно защищать и все выше перечисленные. |
| Но выполнив данное поручение относительно несториан урмийских, Мелики не могли проникнуть в Турцию по причине множества выпавшего снега в горах, через которые им надлежало переезжать, а отправили туда пешими двух айсоров урмийских и одного священника Лазаря из самого города Урмии с письменным известием к Матранам, что вся Урмия изъявила согласие на принятие Православия, и что если они хотят того же, то дали бы о сем знать. На неделе Святой Пасхи (10 апреля) в Кюлайсары возвратились урмийские айсоры и принесли два письма: одно от Матранов, а другое от епископа Мар-Слывы. Содержание писем сводилось к тому, что Матраны, показав, сколько всех христиан живет в их участках и описав насилия и притеснения со стороны мусульман, просят как можно скорее прийти к ним в силе Божией и вывести их из-под руки врагов. «Освободите ли только нас, - говорят они, - из-под рук их (оставляя нас на прежнем месте жительства) или возьмете к себе (т. е. переселите в Россию), как вы захотите, так и положите, так мы и сделаем». И добавлено, что оба митрополита Турецкой стороны - Мар-Хнанишу и Мар-Иосиф согласны принять Православие. То же писал и епископ Мар-Слывы. Вскоре, 11 мая, к архимандриту Софонии в Эривань явился возвратившийся из Турции от Патриарха священник Лазарь и донес, что Мар-Шимон принял его очень радушно и, когда узнал о цели его приезда в Кудчанус, заплакал и, воздев руки, сказал: «Наконец наступает время избавления нас от врагов наших» и проч. Но написать письмо отказался, сказав, что он опасается выразить теперь что-либо на бумаге, боясь, чтобы его печать не попала в руки мусульман, но если найдет удобный случай, то постарается прислать это с кем-либо из своих. «Итак, сущность дела о присоединении несториан к Православию, - доносил в Св. Синод архимандрит Софония, - в настоящую минуту может быть выражена так: все Несторианские митрополиты и епископы, священники и старшины приходов и большая часть народа согласны принять Православие и присоединиться к Русской Церкви. Патриарх Сирохалдейский не только знает об этом, но, по уверению некоторых, и сам согласен вступить в общение с Православной Русской Церковью, а через нее и со всею Вселенскою. |
| Однако все возрастающий мусульманский фанатизм перешел постепенно к открытому преследованию и жестокому искоренению христианства в Азии, и несторианство стало клониться к упадку, выставив из своей среды очень много мучеников за веру. Сокрушительный удар по несторианотву нанес в конце XIV века и в начале XV века Тимур (Тамерлан), в слепом мусульманском фанатизме повелевший истребить всех до одного несториан в ответ на обращение в христиантсво его любимой ханши. После этой кровавой бойни постоянные преследования от турок, курдов и персов свели постепенно на нет всю миссионерскую деятельность и приобретения несториан, и они стали влачить жалкое существование гонимых и презираемых. В несчастии несториане стали искать поддержки у Рима. С XIV века начинаются сношения с Римом. В 1551 г. произошел у несториан раскол, и монах Сулан добился посвящения в Риме в патриархи для сиро-халдеев. Образовались две линии католикосов: мар-Илиев (или Иоаннов), подчиненных Риму, и мар-Шимьенов – независимых. Со временем (1681 г.) папство добилось образования еще третьей линии, католикосов, вполне и слепо послушных Риму – мар-Иозефов. Большая часть несториан, живших в Персии около озера Урмия, в 1893 г. при содействии проф. В. Болотова , присоединились к Русской Православной Церкви. § 15. Четвертый Вселенский Собор и монофизитская ересь, или ересь Евтихия Во время несторианских споров, как было замечено выше, некоторые из защитников Нестория упрекали св. Кирилла Александрийского в ереси. Такого рода упреки по отношению к Кириллу били несправедливы. Но между приверженцами Кирилла, действительно, еще во время несторианских споров, была еретическая партия, развивавшая учение о соединении в Лице Господа Иисуса Христа двух естеств, в смысле совершенно противоположном несторианскому и также еретическом. Доведенные до крайности во время несторианских споров, эти взгляды разрешились еретическим учением о полном слиянии в Иисусе Христе Божественной и человеческой природы с поглощением последней первою, или иначе, учением об одной Божественной природе в Иисусе Христе. |
| Окрылённый надеждами, архимандрит Пимен устремился в Урмию. В Тифлисе он ненадолго задержался, чтобы встретиться с проживавшими там ассирийцами. О тифлисских встречах сам он рассказал в очерке для журнала «Православная Урмия». «Приехав в Тифлис 13 августа, я узнал, что сирийцы уже не собираются для богослужения в храме старого здания духовной семинарии. Преосвященнейший Пимен, епископ Бакинский, к которому я на другой день обратился, указал мне старую церковь во имя Иоанна Богослова. Желая в Успенье послужить в ней, я отправился к архиепископу Иннокентию, экзарху Грузии, взять благословение. Первосвятитель Грузии, прежде всего, спросил меня, почему я из России опять еду в Урмию. Я ответил, что меня туда зовёт моя старая нива. Владыка завёл речь и о сирийцах в Тифлисе и заметил, что он надеется в скором времени удовлетворить их нужду в постоянном храме… Вечером 14 августа я, наконец, нашёл квартиру о. Моисея (Гунибская, 41). Прежде всего, на улице я увидел его жену и младших детей. Скучая по Урмии, они пробирались на окраину, напоминавшую родную сторону. По их словам, о. Моисей был уже в церкви, куда я и поехал. Отец Моисей от забот и тревог значительно поседел, несмотря на свои сравнительно молодые годы (около 40 лет). Он живёт одной жизнью со своей паствой, радуется её радостями, скорбит её скорбями. Народ в Тифлисе всё бедный, малоопытный в отстаивании своих интересов. Поэтому, по словам о. Моисея, многие сирийцы попадают в руки хитрых подрядчиков армян или своих же братьев-сирийцев, которые под разными предлогами уменьшают им выдачу заработанной платы. Хлопотать за них некому, кроме о. Моисея. Всенощное бдение в сирийской временной церкви я служил сам. Пели о. Моисей с учителем Павлом Геваргизовым. Было несколько молящихся женщин, которые исповедались перед о. Моисеем, желая на утро приобщиться св. Тайн ради праздника. Мужчин сирийцев не было, ибо они ещё не были свободны от своих работ. В самое Успенье литургия была совершена мной при большом стечении народа (около 200 человек). С о. Моисеем пели несколько юношей-любителей, пели, можно сказать, от всего усердия. Народ молился усердно, вспоминая, что и на родине, в Урмии, этот праздник празднуется торжественно и многолюдно. Меня же этот вид бедных тружеников переносил к первым векам христианства, когда поклонниками распятого были бедные рыбаки, вообще, простолюдины. |
| По словам опытных садовников, большую услугу оказывают им весенние ветры: они расшатывают их, давая возможность корням глубже заходить в мягкую почву. Так и мы даже во дни искушений и опасностей имеем возможность углубляться в учение веры, искать в ней сладостных утешений и поддержки. Нам и теперь и всегда нужна бодрость души, чтобы не умирать заживо. Поэтому да стоим мы в вере нашей крепко, да утвердимся в ней навсегда. Если у нас сейчас достаточно сильная вера, не удовлетворимся этим, а воззовем к Подателю благ, подобно апосталам: «Умножь в нас bepy». (Лyk. XVII, 5). А кто чувствует слабость своей веры, как бы неверие, тот пусть молится о душе своей, как молил некогда Спасителя родитель за своего бесноватаго сына: «Верую, Господи, помози моему hebepuю. (Mapk. IX, 24). Аминь. Арх. Пимен Произнесено 16 ноября 1914 года в церкви Пермской духовной семинарии. Напечатано в «Пермских Епархиальных Ведомостях», г . ПОУЧЕНИЕ над гробом сотника Баева пред перенесением его на родину Истинно, истинно говорю вам:если пшеничное зерно, падши на землю не умрет, то останется одно, а если умрет, то принесет много плода (Uoah. VII , 24) Непонятная для многих тайна — возрастание и размножение пшеничного зерна. Но оно, по словам Спасителя нашего, может служить к уяснению другой величайшей тайны — прославления человека, самоотверженного даже до смерти. Геройская смерть раба Божия болярина Леонида была именно таким его посевом, который был началом его прославления. Он упал в Урмийскую землю, как пшеничное зерно, и принес много плода, весьма ценного для русского дела и христианства повсюду. Он пал одинокий, но храбрый дух его воскрес в его товарищах и сподвижниках, которые в борьбе с врагами показали свою ревность о защите дорогого им русского дела. Его костями и кровьюудобрилась и умягчилась урмийская бесплодная почва, и жестокие и самолюбивые сердца местных жителей почувствовали всю ценность и величие этой жертвы. Его сухие кости отправляются теперь к любившей его матери. Она оплачет их, она омоет их своими слезами. Она, видя их, будет гордиться геройством своего сына и спокойно ждать соединения своего с ним в лучшем мире. А наш долг, братие, почтить эту жертву раба Божия Леонида теплою братскою молитвою о том, чтобы его бессмертная душа радовалась с неба успехом нашего государственного дела и дела Христова здесь. Аминь. А.П. Слово было сказано перед гробом офицера 1-го Горско-Моздокского полка Терского казачьего войска, погибшего за год до того в деле под Балюланом в Персии, в горахКурдистана - в перестрелке с курдами. 21 марта 1914 года над гробом погибшего архм. Пимен отслужил панихиду. Крестный ход сопровождал усопшего до самого крайнегокараван-серая, места стоянки казаков. Напечатано в журнале «Православная Урмия», г . ПОУЧЕНИЕ перед закладкою здания для Николаевского училища в г.Урмия |
| По словам опытных садовников, большую услугу оказывают им весенние ветры: они расшатывают их, давая возможность корням глубже заходить в мягкую почву. Так и мы даже во дни искушений и опасностей имеем возможность углубляться в учение веры, искать в ней сладостных утешений и поддержки. Нам и теперь и всегда нужна бодрость души, чтобы не умирать заживо. Поэтому да стоим мы в вере нашей крепко, да утвердимся в ней навсегда. Если у нас сейчас достаточно сильная вера, не удовлетворимся этим, а воззовем к Подателю благ, подобно апосталам: «Умножь в нас веру» ( Лк. 17:5 ). А кто чувствует слабость своей веры, как бы неверие, тот пусть молится о душе своей, как молил некогда Спасителя родитель за своего бесноватаго сына: «Верую, Господи, помози моему неверию» ( Мк. 9:24 ). Аминь. Арх. Пимен Произнесено 16 ноября 1914 года в церкви Пермской духовной семинарии. Напечатано в «Пермских Епархиальных Ведомостях», 35, 1914 г. ПОУЧЕНИЕ над гробом сотника Баева пред перенесением его на родину Истинно, истинно говорю вам: если пшеничное зерно, падши на землю не умрет, то останется одно, а если умрет, то принесет много плода ( Ин. 12:24 ) Непонятная для многих тайна – возрастание и размножение пшеничного зерна. Но оно, по словам Спасителя нашего, может служить к уяснению другой величайшей тайны – прославления человека, самоотверженного даже до смерти. Геройская смерть раба Божия болярина Леонида была именно таким его посевом, который был началом его прославления. Он упал в Урмийскую землю, как пшеничное зерно, и принес много плода, весьма ценного для русского дела и христианства повсюду. Он пал одинокий, но храбрый дух его воскрес в его товарищах и сподвижниках, которые в борьбе с врагами показали свою ревность о защите дорогого им русского дела. Его костями и кровью удобрилась и умягчилась урмийская бесплодная почва, и жестокие и самолюбивые сердца местных жителей почувствовали всю ценность и величие этой жертвы. Его сухие кости отправляются теперь к любившей его матери. Она оплачет их, она омоет их своими слезами. Она, видя их, будет гордиться геройством своего сына и спокойно ждать соединения своего с ним в лучшем мире. А наш долг, братие, почтить эту жертву раба Божия Леонида теплою братскою молитвою о том, чтобы его бессмертная душа радовалась с неба успехом нашего государственного дела и дела Христова здесь. Аминь. А.П. Слово было сказано перед гробом офицера 1-го Горско-Моздокского полка Терского казачьего войска, погибшего за год до того в деле под Балюланом в Персии, в горах Курдистана – в перестрелке с курдами. 21 марта 1914 года над гробом погибшего архм. Пимен отслужил панихиду. Крестный ход сопровождал усопшего до самого крайнего караван-серая, места стоянки казаков. Напечатано в журнале «Православная Урмия», 21, 1914 г. ПОУЧЕНИЕ перед закладкою здания для Николаевского училища в г. Урмия |
| По сравнению с предыдущим патриаршим периодом, Русская Церковь почти десятикратно возросла количественно за время синодального периода. На 21 миллион всего населения России при Петре Великом, с приблизительно 15-ю миллионами православных, Россия времени Николая II, по последней переписи 1915 г., числила в себе 182 миллиона, из них 115 миллионов православных. В патриаршем периоде Россия имела 20 епархий с двадцатью епископами. Кончила свой императорский период Русская Церковь при 64 епархиях и приблизительно 40 викариатствах, возглавляемая более чем 100 епископами. Числилось в ней: свыше 50 тысяч церквей, – 100 000 духовенства, до 1 000 монастырей с 50 000 монашествующих. Она обладала 4-мя Духовными Академиями, 55 Семинариями, со 100 Духовными Училищами, 100 Епархиальными училищами, с 75 000 ежегодно учащихся. Этот количественный рост не есть только автоматический результат роста населения. Это и результат активного систематического внутреннего и внешнего миссионерства Русской Церкви в такой мере, как никогда еще раньше ею не практиковалось. Миссионерские приобретения Русской Церкви, вне наследственного прироста православного русского населения, должны быть исчисляемы в несколько миллионов. Традиционная веротерпимость по отношению ко всем религиям, национальностям и племенам, входящим в состав России, исключала быстрый темп внешней миссии русского православия. По традиции, Ислам , Иудейство и Буддизм (ламаизм) пользовались даже особыми привилегиями внешней неприкосновенности для миссионеров. Но в краях и областях вновь присоединявшихся к России миссионерское наступление было более активным. Естественно, что в процессе трех разделов Польши и воссоединения с православием исконно русского населения, в свое время искусственно завлеченного в унию, теперь русское население постепенно в количестве около 5 миллионов возвращено к православию. С постепенным завоеванием Кавказа началось восстановление бывшего там в древности христианства. В Казанском крае крещено-татарская миссия перешла, по системе профессора Ильминского, на практику переводов православного богослужения на инородческие языки, что уже само собой принято как бесспорное правило при добровольных массовых переходах в православие в половине XIX в. из лютеранства латышей, эстов и финнов (карелов). Перешагнула русская православная миссия и через границы России: в Японию, в Сев. Америку и даже в Персию (Урмия). |
| После получения соответствующих исчерпывающих данных Св. Синод командировал архимандрита Софонию в сопровождении священника Михаила в места, населенные сиро-халдеями, чтобы еще точнее, с чисто церковной точки зрения, познакомиться с ними и выяснить их желания и чаяния. Архимандрит Софония собрал очень интересный материал о богослужении, церковной и общественной жизни сиро-халдеев. В Петербурге стали говорить о предстоящем воссоединении с Православием целого народа, несмотря на отрицательные высказывания митрополита Филарета. Однако политические осложнения последующих годов и русско-турецкая война отодвинули несторианский вопрос на второе место. Сиро-халдеи напоминали о себе неоднократно, но результатов никаких долго не было. Епископу Кириллу не пришлось видеть завершение этого святого дела. Только в 1898 году, спустя много лет после начала разговоров о воссоединении, в день Благовещения в Троицком соборе Александро-Невской Лавры в Петербурге совершилось присоединение к Православию епископа Мар-Ионы с сопровождающими его лицами. Св. Синод принял в свою юрисдикцию сиро-халдеев и вскоре учредил для лучшего их ознакомления и усвоения ими православных истин Урмийскую Миссию во главе с епископом, резиденцией которого стал город Урмия в Персии. Так завершилось дело воссоединения сиро-халдейских несториан, первый камень, в основание которого был положен епископом Кириллом. Взаимоотношения преосвященного Кирилла с католиками продолжали оставаться все время на одном уровне, что и при его приезде. С монахами францисканского ордена он все время ладил. Как мы видели, францискане даже приходили его поздравлять в день Александра Невского, 30 августа 1858 года, когда он устроил большой русский праздник. До самого его отъезда из Иерусалима францискане неизменно хранили свое расположение к епископу Кириллу, а следовательно, и к Русской Духовной Миссии. С Патриархом Валергой хороших отношений ожидать было невозможно, так как при воссоединении сирийских униатов преосвященный Кирилл и Валерга стояли на прямо противоположных полюсах. |
|
|
