| 185 Пий IX (1792–1878) – папа римский с 1846 г. В миру – Джованни Мария граф Мастаи-Феррсти. Родился близ Анконы. В 1818 г. Пий VII посвятил его в сан священника. В 1827 г. он был назначен епископом Сполето, а в 1832 г. – епископом Имолы. Григорий XVI возвел его в сан кардинала. Через месяц после своего избрания папой Пий IX объявил амнистию для более чем 10 тыс. политзаключенных в папском государстве. Обрадованный народ выпряг лошадей из кареты папы и, осыпая его цветами, ввез во дворец в Квиринале. Ожидали, что папа станет глашатаем объединения Италии. Вскоре, однако, все убедились, сколь безосновательны были эти надежды. В 1848 г., когда решались судьбы Италии в борьбе с Австрией, вспыхнуло восстание в самом Риме. Пий IX не решился вступить в борьбу с Австрией и бежал в Гаету (около Неаполя). Вернулся он оттуда, когда австрийские и французские войска уже полностью контролировали ситуацию в Италии. Возвращение папы было унизительным: итальянский народ отвернулся от него. С этого времени Пий IX начал борьбу с любыми проявлениями либерализма. Он опубликовал серию энциклик, осуждавших «подрывные лозунги» социалистов, коммунистов и др. «заговорщиков», угрожавших, по его мнению, свободе Церкви. Синтез осуждений Пия IX содержится в энциклике «Quanta сига» и в приложении к ней – «Силлабусе», или перечне главных [заблуждений XIX века (1864). 8 декабря 1854 г. Пий IX провозгласил догмат о непорочном зачатии Девы Марии. Последним важным актом, венчающим этот самый длинный в истории папства понтификат, был созыв I Ватиканского собора (1869–1870). 18 июля 1870 г. собором была принята 1-я догматич. конституция «Pastor aeternus» («О Церкви Христовой»), в силу которой папа признавался непогрешимым в суждениях о делах веры и морали. В это время пьемонтские войска приближались к Риму. Когда они вошли в город, папа укрылся в Ватикане и провозгласил себя «узником», а затем осудил «святотатственное» нарушение границ папского государства, которое фактически уже перестало существовать. 188 |
| Т. Бжозовский. Гравюра. XIX в. Т. Бжозовский. Гравюра. XIX в. С окончанием Отечественной войны 1812 г. отношение к И. изменилось. После буллы Пия VII «Sollicitudo omnium Ecclesiarum» (1814) о повсеместном восстановлении ордена его членов стали рассматривать как агентов иностранного влияния, неподконтрольных российскому правительству. В 1814-1815 гг. между Бжозовским и обер-прокурором Святейшего Синода кн. А. Н. Голицыным отношения осложнились из-за отказа от участия в работе Российского библейского общества , президентом к-рого являлся Голицын. В то же время деятельность И. в С.-Петербурге и Москве повлияла на переход в католичество многих представителей знатных дворянских семей (в т. ч. княгинь А. П. и Е. А. Голицыных, графинь Е. П. Ростопчиной и В. П. Головиной, С. П. Свечиной и др.). В 1815 г. иезуит пресв. Ш. Баландре во время проповеди в ц. св. Екатерины говорил о превосходстве католической Церкви над православной, что вызвало резкую реакцию А. Н. Голицына; летом того же года стало известно о переходе в католичество воспитанника Дворянской коллегии А. А. Голицына, племянника А. Н. Голицына и родственника фельдмаршала М. И. Кутузова. По представлению обер-прокурора Голицына 20 дек. 1815 г. имп. Александр I издал указ о высылке И. из С.-Петербурга и о запрете их пребывания в обеих столицах. В указе особо отмечалось, что И. «стали порученных им юношей и некоторых лиц из слабейшего женского пола отвлекать от нашего и прельщать в свое вероисповедание» ( Толстой. 1876. Ч. 1. Прил. С. 57-58). 22 дек. все И. из С.-Петербурга и Москвы были отправлены в Полоцк. Несмотря на неоднократные просьбы Бжозовского об отъезде в Рим и ввиду отказа предоставить ему гарантии возвращения в Россию он был вынужден оставаться в Полоцке. После смерти Бжозовского (5 февр. 1820) император подписал указ Сената о высылке И. из Российской империи (13 марта 1820), при этом Полоцкая академия и коллегии И. упразднялись, а их имущество и владения подлежали конфискации и были переданы в казну. Многие из высланных И. прибыли в Лемберг (ныне Львов), где 10 июня получили разрешение австр. имп. Франца I остаться в Галиции и продолжать пастырскую и педагогическую деятельность. |
| стремлению к Богопознанию и блаженству. Больше всего его притягивал платонизм своим религиозным воззрением, а стоицизм привлекал моральным учением. По его собственному представлению, решающее значение имела для него встреча и разговор с христианским старцем, имевший место где-то в окрестностях Эфеса (Диал. с. I, IX, ср. Евс. Ц. И. IV, 18). Ставши христианином, он, не снимая философского плаща, сделался странствующим христианским философом. При первом посещении Рима он был очень враждебно встречен циником Крескентом (Crescens), которого обличил в невежестве (Апол. II, III). Однако, в Риме он оставался сравнительно долго; здесь он открыл христианскую школу (Acta s. Just. c.III - Евс. IV, 11), здесь же он написал первую и вторую апологию. В рукописи от 1364 г. вторая, или малая, апология стоит на первом месте; но что порядок должен быть обратный, это доказывает сама малая апология (II, IV, VI, VII). Разнообразный род, который принимали защита и нападение, которым стеснялось бесправие противников и собственная позиция являлась открытою, позволяет не обращать внимания на широту выводов и недостаток доказательности. После указания на противоречие в правительственном распоряжении, которое спрашивает не о деле, а о имени, и на неправду в обвинении христиан в моральных и политических преступлениях (1—12), Иустин раскрывает собственную точку зрения на учение (13—60), в центре которого стоит Иисус Христос, διδασκολος христиан, Логос и Сын Божий, как такой доказывается пророчествами в их исполнении и в особенности культовыми обрядами (60—68), которые свидетельствуют о безопасности христиан в политическом отношении и их возвышенности в делах духовных. Вторая апология берет исходный пункт в мученичестве Птоломея и еще двух христиан: городской префект Рима приказал умертвить трех христиан потому, что они исповедали себя христианами. Иустин изображает этот ход дела, подбирает различные защитительные разъяснения и пытается добиться у императоров Антонина Пия и Марка Аврелия справедливого отношения к христианам. |
| Надгробное слово Плацилле, одной из замечательнейших женских личностей в истории христианского общества, всеми любимой за свою щедрую благотворительность, изобилует красноречивыми местами, каково, например, то место, где проповедник, изобразивши правдиво доблести почившей, рассказывает как само небо проливало слезы о ней в день погребения (в этот день шел дождь) и как между присутствовавшими на похоронах дождь из очей был не менее лившегося в то время дождя из облаков 49 . Между прочим проповедник указывает на присутствие при ее гробе невинно осужденных, освобожденных от казни по ее ходатайству. § VII Лучшими и во многих отношениях безусловно прекрасными являются нравоучительные и нравообличительные слова Григория. При б льшей простоте языка, при отсутствии риторизма, они отличаются силой истинно-ораторского одушевления и неподдельной искренностью чувства. Таковы прежде всего два слова о любви к бедным, из которых первое произнесено во время великого поста. В ярких и разительных чертах изображает проповедник бедность и болезнь. «В предшествовавшие два дня мы обуздывали привязанность к наслаждениям гортани и чрева; не подумайте, что и ныне я буду говорить о том, как хорошо отказаться от мяса и воздерживаться от смехолюбивого и шумливого вина, остановить усердие поваров и совершенно утомляющуюся руку виночерпия«… «Поститесь от злобы, воздерживайтесь от пожелания чужого, от неправой корысти; умерщвляйте голодом сребролюбие мамоны, от насилия и хищения. Что пользы, если ты не подносишь к устам мяса, а угрызаешь брата злобой? Какая выгода, если ты своего не ешь; а не право взял принадлежащее бедному? Какое это благочестие, если пия воду, уготовляешь коварство и жаждешь, по злобе, крови? Постился и Иуда, но не укротив сребролюбивого нрава, не получил от воздержания никакой пользы. И дьявол не ест, ибо он – дух. Если воздерживаясь от вина и мяса, мы виновны в грехах воли, то не принесут нам никакой пользы вода и овощи, и бескровный стол»… Настоящее время представляет нам большое обилие лишенных одежды и крова: множество пленных находится у дверей каждого, и в странниках и пришельцах нет недостатка; везде можно увидеть протянутую просящую руку. |
| – «А кто смеет?» – Иезуит вынул из кармана и подал государю лист бумаги, на котором выставлено было 27 имен, в том числе члены департамента Юстиц-коллегии и во главе их сам председатель митрополит Сестренцевич. Этим дело было повершено. Ноября 14, 1800 года Сестренцевич был уволен и сослан на жительство под надзором полиции в свое имение. Прочие лица, значившиеся в списке, частью подверглись той же участи, частью взяты были под арест. «Эти негодяи (ces lourques), – проговорил благочестивый иезуит, – никогда не вернутся». В этом он, однако, ошибся. Вы знаете, из какой книги я перевел почти буквально весь этот рассказ, и потому, вероятно, не захотите оспаривать его достоверности. Мнения вашего о поступке благочестивого отца Грубера я не спрашиваю, ибо угадываю его. Он действовал ad majorem Dei gloriam, а употребленное им средство по учению иезуитских богословов Эскобара и Бузенбаума позволительно и безгрешно. Место удаленного Сестренцевича в департаменте Юстиц-коллегии занял его коадъютор, некий Бениславский, восполнявший совершенное отсутствие всяких способностей безусловною преданностью иезуитам. Таким образом, все управление делами латинской церкви перешло в их руки; они развернулись на свободе не только в Белоруссии, но по всей России, овладели несколькими церквями в колониях саратовских и новороссийских, в Одессе, в Риге, основали семинарию и школу в Петербурге и другие школы в Астрахани и Моздоке; несколько суконных фабрик они завели себе еще прежде, при Екатерине. Между тем, в глазах папы, орден все еще считался упраздненным, и варшавские нунции, как при Екатерине, так и при Павле, не переставали громить ослушников и настаивать на исполнении декрета Климента XIV. Наконец, по кончине уже императора Павла, получен был исходатайствованный им декрет Пия VII, от 7 марта 1801 года, которым разрешалось не восстановление, а как бы учреждение вновь общества под названием Иисусова, притом в одной лишь России, а не вне ее пределов, и предоставлялось членам этого общества право законного священнодействия, проповедования, исповедования и совершения таинств. |
| Таким образом, мы привели в известность всё, что, по собственным указаниям, или только по более или менее очевидным и несомненным намёкам и соображениям составляло и могло составлять материал для истории Иосифа, в последних отделах. Но даже и в наше, столь отдалённое время, можно указать и такие материалы по предмету Иосифа, незнания которых если можно не ставить ему в вину, зато есть возможность во многом дополнять и исправлять ими Иосифа, столько же как и тем, чем он не совсем умело пользовался. Так, комплект греческих историков (Поливий, Диодор, Страбон) дополняется Плутархом, Аппианом и Дионом Кассием. Первый (50–120 по Хр.) оставил нам свои любопытные и в высшей степени умело составленные биографии знаменитейших мужей Гре- —189— ции и Рима (βοι παρλληλοι) – всего до 50, из коих для нас немаловажное значение имеют Александр В., Красс, Помпей, Цезарь, Брут и Антоний. Аппиан (современник Траяна, Адриана и Антонина Пия) сообщает нам историю Рима в 24 книгах, по особому этнографическому, а не обычному тогда синхронистическому методу, то есть рассматривает специально историю каждой в отдельности земли и народа, входивших тогда в состав всесветной монархии Рима, ведя таковую историю от первого соприкосновения Риму до полного их подчинения (коснувшись также коротенько и истории более ранних времён). До настоящего времени от этих трудов дошли: от I–V и IX только отрывки, а сполна имеются: VI – βηρι (т. е. στορα). VII – ννιβα, VIII – λιβυ α Καρχηδονι, XI – Συρια α Παρϑι (последняя утрачена), XII– Μιϑριδτεος, XIII–XVII – μφλια (т. е. гражданская война), XXIII – Δαι или λλρι. Наконец, Дион Кассий (155–229 по Хр.), доведший свой замечательный труд о Римской истории (от прихода Энея в Латиум) до 229 г., в 80 книгах, оставил от первых 34 книг только маленькие отрывки, – более значительные части от 35–36, затем, 37–54 включительно в совершенной целости (от войны Лукулла и Помпея с Митридатом до смерти Агриппы, в 12 г. до Хр.), – от 55–60 включительно – опять значительные отрывки, и от остальных 61–80 книг только выработанный в XI в. (Ксифилином) перечень (для первых 34 книг недостаёт даже и этого). |
| В 1793 году он закрыл глаза на то, что герцог Пармский вызвал из России нескольких иезуитов. Еще большие надежды орден мог возлагать на Пия VII Чиарамонти. В 1773 году он, тогда еще епископ в Тиволи, с крайней неохотой выполнил приказ о роспуске ордена и всегда держал бывших иезуитов в большом почете. Действительно, 7 марта 1801 года он восстановил орден в России, а 30 июля 1804 года по просьбе короля Фердинанда IV – в Неаполе и Сицилии. Эти акты формально провозгласили разрыв с политикой Климента XIV и ясно показали всему христианскому миру желание курии возродить орден в прежнем блеске. Потребность в восстановлении ордена проявлялась с большой силой и в других местах. Еще в 1794 году Жан де Турнели основал в Бельгии Общество Сердца Иисуса, преследовавшее главным образом задачи преподавания; к нему примкнуло много иезуитов. В Италии тиролец Пакканари, честолюбивый авантюрист, выдал себя за второго Игнатия и основал в 1797 году Общество Веры Иисуса с определенной целью реставрировать иезуитский орден под другим именем. Оба общества слились в 1799 году; а в 1803 году они соединились с русскими иезуитами и в течение беспокойной эпохи наполеоновского господства тайно подготавливали восстановление ордена в странах, которые незадолго перед тем, казалось, были навсегда закрыты для него. Огромный переворот, происшедший в то время в отношениях образованных людей к идеям XVIII века, имел еще более важное значение для будущности ордена. Романтизм объявил войну рационализму, и из его недр быстро возникло современное ультрамонтанство [ультрамонтанство – течение в католической церкви, выступавшее за полное подчинение Папе Римскому национальных католических церквей и верховенство Папы над светскими государями Европы]. Увлекаемое этим течением, папство решилось открыто вступить на путь прежней римской политики, который оно покинуло поневоле. Первым проявлением этой политики стало бреве, торжественно восстановившее орден Риме (7 августа 1814 года). Как ни удачно был выбран момент опубликования бреве, недоверчивое отношение правительств к ордену было еще так сильно, что иезуиты в первое время были официально признаны лишь в тех государствах, где произошла полная реставрация прежних порядков: в Папской области, в Королевстве обеих Сицилии, в Модене, Парме, Сардинии и Пьемонте, в Испании и в швейцарских кантонах Валлисе и Фрайбурге. |
| Он тотчас же сообщил предложение Бонапарта коллегии кардиналов, и понятно никто не сомневался, как говорит Консальви, «насчет того, что нужно было отвечать на желание, которое направлялось к тому, чтобы вновь упорядочить религиозные дела в стране, где дух революции почти совершенно подавил религиозную жизнь». Для ведения этих переговоров был избран Спина, архиепископ коринфский in partibus. Он сопровождал Пия VII в изгнание и познакомился с Бонапартом со времени его пребывания в Валенсе, где последний остановился на обратном пути из Египта. Задача эта была очень не легкая, и далеко не приятная. По крайней мере, ходили слухи, невольно возбуждавшие сомнение касательно того, насколько первый консул серьезно и искренно относился к церкви и ревновал о поднятии ее влияния. Отнюдь не было тайной, что в 1797 году Бонапарт в Люксембурге открыто причислил религию, царскую власть и дворянство «к предрассудкам, с которыми разделался французский народ». Во всяком случае, он отнюдь не принадлежал к особенно религиозным людям. Его друзья, даже и те, которые сторонились от крайних проявлений революции, были, все-таки, по отношению к религии вполне радикалами. Но сам Бонапарт хотел держаться иного взгляда на религию. Он охотно беседовал с Монжем, Лагранжем и Лапласом о религиозных и философских вопросах и приводил их в смущение возражениями, которые выставлял против их неверия. «Моя религия», говорил он однажды Монжу, «очень проста. Смотря на этот великий, многосоставный, великолепный мировой порядок, я говорю сам себе, что это не могло быть делом случая, а необходимо есть дело неведомого всемогущего Существа, которое столь же высоко стоит над человеком, как творческое здание над прекраснейшими из наших машин». В другой раз он говорил ему: «Мои нервы сочувствуют идее существования Бога». Это такие выражения, которые еще мог употребить вольтерианец, но материалист отнюдь не выразился бы подобным образом. Не разделял Бонапарт и взгляда материалистов на исторические религии. В то время, как напр. |
| [итал. Archetti] Джованни Андреа (11.09.1731, Брешиа - 5.11.1805, Асколи-Пичено), кард.-еп., папский нунций в Варшаве. Учился в папском ун-те Сапиенца, в 1754 г. получил степень д-ра канонического и гражданского права. Хотя только в 1775 г. А. стал священником, еще в 1756 г. он был назначен вице-легатом папы в Болонье, в 1775 г., имея титулярный сан еп. Халкидонского,- папским нунцием в Речи Посполитой. Прибыв в Варшаву, выступил против реформ, проводимых Комиссией народного образования, в частности против прекращения деятельности иезуитских колледжей и роспуска ордена Святого гроба , все имущество к-рого предполагалось передать Краковскому ун-ту. В 1783-1784 гг. А. находился с дипломатической миссией в С.-Петербурге с целью урегулирования церковных проблем на бывш. землях Речи Посполитой, отошедших к России после первого раздела страны при российской императрице Екатерине II Великой . Среди важнейших задач миссии были определение статуса униатской греко-католич. Церкви и вопрос о продолжении деятельности в России ордена иезуитов , распущенного в 1773 г. папой Климентом XIV . Итогом миссии стало образование Могилёвского католич. архиеп-ства (1783), объединившего католиков на всей территории Российской империи. Архиепископом был назначен Станислав Богуш-Сестренцевич , коадъютором - Я. Бениславский . Также было создано Полоцкое греко-католич. архиеп-ство, к-рое возглавил предложенный Екатериной II Ираклий Лисовский . Папский престол вынужден был утвердить измененную формулу присяги католич. епископов в России, из к-рой исключалась фраза о борьбе «против еретиков и схизматиков». В 1784 г. при содействии Екатерины II А. стал кардиналом. После возвращения в Рим он был назначен легатом Болоньи (1785), в 1795 г. стал епископом Асколи-Пичено. В дек. 1799 - марте 1800 г. А. участвовал в заседаниях конклава, избиравшего нового папу Римского Пия VII , затем был возведен в сан кардинала-епископа рим. ц. Санта-Сабина, сохранив за собой управление Асколи-Пичено. В 1805 г. он отказался от предложенной ему Наполеоном I епископской кафедры Брешии. |
| Strom. II 132, 2; Plato, Leg. IV 716 a. Cf. Exod. 1: 7. Mt. 5: 9; Strom. IV 40, 2. Cf. Plato, Rep. V 477 sq. Cf. Strom. VI 30; Empedocles, fr. 112, 4 DK. Cf. II Tim. 3: 16. Cf. I Cor. 10: 3—4. Cf. I Cor. 10: 5. Cf. Mt. 7: 21. Rev. 21: 6; 22: 17. Cf. Sir. 4: 11. Cf. Gen. 29: 35. Cf. Ps. 13: 3; 5: 10. Plato, Leg. X 891 d. Текст этого предложения исправлен издателем. Чтение манускрипта сомнительно и звучит примерно так: «Проповедь Спасителя по пришествии его на землю началась при Августе и Тиберии кесаре (примерно в середине царствования Августа) и завершилась [в это время]». Антонина Пия. Чтение манускрипта: Qeodadi a)khkoenai изменено в соответствии с принятым многими исследователями (Stahlin, Grabe, Betntley и др.). Cf. Hebr. 4: 13. Здесь, как и в нескольких других местах Стромат, Климент снова обещает сказать нечто специальное о первоначале, возможно, посвятить этому предмету отдельный трактат. Это обещание, насколько нам известно, так и осталось неисполненным. О неком «Предании Матфея» Климент говорит ранее: Strom. VII 82, 1. Основателем этой секты был некий Евфрат из г. Перы в Киликии. Которые учили, что тело Христа является фантомом («кажущееся»). Эта секта помимо Климента никем не упоминается. Известные гностические секты, о которых упоминают также Ириней, Ипполит, Ориген, Епифаний, Феодорит, Тертуллиан и др. Обе эти секты почитали тех, кто боролся против злого Бога Ветхого завета, творца этого мира, каковыми были Каин и Змей, первым открывший людям истину о добре и зле и научивший их противиться злому Демиургу. Последователи Симона, как утверждается, учили, что душа нужна телу лишь для того, чтобы то могло «чувствовать», то есть предаваться чувственным удовольствиям. Cf. Plato, Rep. V, 475 e. Далее следует пассаж, который, как показывает сравнение, очень схож с аналогичным местом из Иринея (Irenaeus, Adv. Haer. V 8, 2). Cf. Barnaba, Epist. 10, 11 (Strom. V 51, 4). Вполне вероятно, что Климент пользуется здесь какой-то ересиологической суммой, аналогичной той, которую использовал Ириней. |
|
|
