| Имя А.И. Бриллиантова вписано и в историю Поместного Собора Русской Православной Церкви (1917–1918): он являлся членом Предсоборного Присутствия (1906), Предсоборного Совета (1917) и самого Поместного Собора, на котором исполнял обязанности секретаря. Весной 1917 г. его даже выдвинули как одного из кандидатов на архиерейскую кафедру Петрограда 10 , но Бриллиантов сделал самоотвод. Несмотря на послереволюционную ситуацию, 6 декабря 1919 г. А.И. Бриллиантов становится членом-корреспондентом Российской академии наук по разряду историко-политических наук отделения исторических наук и филологии 11 . При этом, в течение 4 лет (1918–1922) он был преподавателем, а затем профессором кафедры истории средневековья Петроградского государственного I-ro высшего педагогического института. Кроме того, 2 января 1920 он был утвержден в качестве профессора кафедры истории древней церкви Петроградского богословского института. Педагогические труды он умудрялся совмещать с архивной работой 12 : с 15 января 1919 по 1 октября 1921 работал сотрудником 2-го отделения IV секции Единого государственного архивного фонда (сначала в качестве архивариуса, затем старшего архивариуса, помощника управляющего и заведующего фондом, но был уволен по сокращению штатов). С 15 ноября 1921 стал библиотекарем I-ro отделения (образованного из фондов библиотеки Санкт-Петербургской духовной академии 13 ), в 1925–1929 служил главным библиотекарем Государственной публичной библиотеки. 1 марта 1930 г. по состоянию здоровья А.И. Бриллиантов вышел на пенсию, а 10 июня 1930 г. в числе множества других академических работников он был арестован и привлечен по так называемому «Академическому делу». В феврале 1931 г. он был приговорен к расстрелу (по статье 58–11), но 10 мая смертный приговор ему был заменен на 5 лет лагерей с конфискацией имущества. В государственном архиве Российской Федерации сохранился документ, проливающий свет на обстоятельства освобождения А.И. Бриллиантова из мест заключения. Это прошение от его домработницы, написанное в Политический Красный Крест в октябре 1931 года, спустя почти полгода после отправки ученого в Свирьлагерь. |
| в своем загородном имении в Ниитисаари под Выборгом (Финляндия). Переезд в Финляндию был вызван необходимостью реабилитации после 6-недельной болезни (язва желудка). Еще в марте 1924 г. с И. И. Толстым списался С. Н. Кондаков , который просил друга принять участие в юбилейном сборнике в честь Η. П. Кондакова. Именно в Ниитисаари были написаны воспоминания И. И. Толстого «Из далекого прошлого». «Мне дорого то, что и я смогу принять посильное участие в чествовании великого ученого, твоего уважаемого отца, духовная личность которого, помимо всего прочего, так близка мне по воспоминаниям детства и юности и неразрывно связывается в моем сознании с образом моего покойного отца... Мы обрели здесь все тот тихий, внутренний покой, какого не может быть в условиях «ленинградской» жизни, где живешь со дня на день, в какой-то нелепой, бесцельной скачке. Уже на границе нас охватило это успокоительное, ровное настроение тишины – сознание, что попали в среду лояльности и гражданской свободы. Для тебя эти настроения уже принадлежат прошлому» (письмо И. И. Толстого С. Н. Кондакову от 22 августа 1924 г. ЛАПНП. Фонд Η. П. Кондакова). 2517 Глубоковский Николай Никанорович (1863–1937), богослов, историк церкви; доктор богословия (1898), член-корреспондент ПАН (1909) и Болгарской АН (1929). Ординарный профессор (1898–1918) по кафедре Священного Писания Нового Завета Петербургской Духовной академии. После закрытия Академии в 1918 г. избран профессором Петроградского университета, а в 1919 г. – профессором Петроградского богословского института, работал также архивариусом и редактором в бывшем Синодальном архиве (1919–1921). В августе 1921 г. эмигрировал из России, жил в Финляндии, Германии, Чехословакии, был профессором Карлова в Праге (1922) и Белградского университетов (1922–1923), в 1923 г. поселился в Болгарии, являлся профессором по кафедре Священного Писания богословского факультета университета св. Климента Охридского в Софии. 2518 Б. Н. Лосский вспоминал: «Главным событием ноября, по крайней мере для выходцев из Петербурга, были вести, дошедшие через газеты, а для нас особенно из писем родных и друзей, о том, как, словно в ознаменование столетия вдохновившей Пушкина катастрофы 1824 года, снова в ноябре «всплыл Петрополь, как тритон, по пояс в воду погружен " ». |
| Извлечения из записки были опубликованы в бюллетене «Петроградский Церковный вестник», выходившем под редакцией прот. М. П. Чельцова. Во исполнение резолюции митрополита Вениамина неутомимый Иван Павлович разработал «Проекты» положений о Богословском институте, курсах и кружках. Таким образом, проектировалась стройная система религиозного образования: Богословские кружки и Богословские курсы – как низшие ее ступени; Богословско-Пастырское училище – как средняя ступень и Богословский институт – как высшее завершение этого устройства. Богословские кружки проектировались к устройству при местных приходских церквах, с целью ознакомления прихожан и их детей с учением Православной Церкви. Богословские курсы предполагались в каждом благочинническом округе Петрограда и имели целью «чрез сообщение основных богословских знаний и созидание христианского мировоззрения подготовить сознательных, убежденных работников Церкви и ее служителей». Богословско-Пастырское училище имело специальную задачу – подготовить священнослужителей для Петроградской епархии. И, наконец, Богословский институт должен был давать высшее богословское образование, разрабатывать богословские и церковно-практические вопросы, выдвигаемые современной жизнью, и, не замыкаясь в собственных стенах, развивать широкую просветительскую деятельность, устраивая публичные лекции, кружки, курсы, братства, издавая журнал, брошюры и т. п. 7 июля/24 июня 1919 года проект Положения о Богословском институте на 27 страницах был подан митрополиту Вениамину и утвержден им со следующей резолюцией: «1919 июля 19/1 августа. Проект одобряю. Ввиду большой нужды в богословско-просвещенных людях для служения Церкви и обнаруживаемого внимания к богословскому просвещению со стороны общества необходимо поспешить с открытием института. На составителя проекта возлагаю дальнейшую работу по организации и учреждению института, как то: составление сметы, сношения с различными учреждениями и лицами и т. д.» 294 . «Петроградский Церковный вестник» в 14 и 15 от 5–6 сентября/23–24 августа 1919 года поместил «Извлечение из положения о Богословском институте» и сообщение о его организации. |
| Всякий, ненавидящий брата своего, есть человекоубийца; а вы знаете, что никакой человекоубийца не имеет жизни вечной, в нем пребывающей. 1 Ин. 3,15 ПЕТРОГРАДСКИЙ БОГОСЛОВСКИЙ ИНСТИТУТ Статья из энциклопедии " Древо " : drevo-info.ru Петроградский богословский институт Русской Православной Церкви (недейств.). 24 августа 1918 года на основании декрета об отделении Церкви от государства и школы от Церкви, все духовные учебные заведения вынуждены были прекратить свое существование, была закрыта и Санкт-Петербургская духовная академия . Государственная Комиссия по просвещению, вынеся решение о закрытии духовно-учебных заведений, вместе с тем признала возможным устройство церковной властью особых богословских курсов для подготовки священнослужителей, обусловив это изъятием общеобразовательных предметов из учебных программ этих курсов и недопущением в них лиц моложе 18 лет. Святейший Патриарх Московский и всея Руси Тихон (Белавин) и Священный Синод Указами от 19 сентября 1918 года за и от 25 октября 1918 года за предложили епархиальным архиереем открывать в своих епархиях пастырские училища, которые могли временно решить проблему подготовки кадров и сохранения традиций русского богословия. Такое училище на базе неполной средней школы было открыто 1 октября 1918 года в Петрограде. Помещалось оно в северо-западной башне Александро-Невской Лавры. Более года продолжалась подготовка к возрождению высшей богословской школы. 9 апреля 1919 года митр. Вениамину (Казанскому) была представлена докладная записка о необходимости открытия Богословского института. Инициатива по созданию Богословского института, а именно: подача докладной записки Владыке Вениамину, разработка Положения о Богословском институте, а также о богословских курсах и кружках, как низшей ступени богословского образования, принадлежала бывшему преподавателю Петроградской духовной семинарии Ивану Павловичу Щербову . 16 апреля 1920 года прошло торжество открытия Богословского института. «Положение» об институте было утверждено Святейшим Патриархом Тихоном. |
| Первым в ходе кампании изъятия церковных ценностей в 12 часов ночи 29 апреля 1922 г. был арестован председатель правления «Общества православных приходов Петрограда и его губернии» Ю.П. Новицкий, член правления настоятель Исаакиевского собора прот.Л.Богоявленский и большая часть состава правления. Ю.П. Новицкий и отец Леонид были отправлены в Выборгскую женскую тюрьму. Аресты членов правления продолжались в течение всего мая. Товарищ председателя правления прот.Н.Чуков немедленно организовал помощь заключенным в плане съестных и др. передач в организации защиты в случае суда и т.д. По доходившим от заключенных сведениям, они были арестованы именно как члены правления «контрреволюционной организации». Несмотря на то, что «изъятие» в его соборе прошло «без крови», и было сдано практически все имевшееся серебро, за исключением выкупленных священных предметов, 30 мая настоятель Казанского собора Петрограда, ректор Петроградского Богословского института прот.Н.Чуков также был арестован, по обвинению в «сопротивлении изъятию церковных ценностей»... 31 мая был арестован настоятель Свято-Троицкого собора Измайловского полка прот. Михаил Чельцов. Он не имел никакого отношения к «Обществу православных приходов Петрограда и его губернии», поскольку со своим приходом он в общество не вошел. Более того, как он сам писал, он находился в оппозиции к нему, «...и лично, и принципиально во враждебном настроении», считая почему-то, несмотря на то, что епархиальные советы были ликвидированы повсеместно, что «Общество» содействовало закрытию Петроградского Епархиального совета, председателем которого был он. Так же враждебно относился о. Михаил и к Петроградскому Богословскому институту, в корпорацию которого он не попал, и средствами прихода в его содержании не участвовал. « " Но я ошибся, - писал далее прот. Михаил. - Советской власти нужно было разделаться со всеми более или менее видными священниками. К тому же моя фамилия попалась в одной записке протоиерея Н.К. Чукова, говорившей об одном частном собрании на квартире Аксенова " . О том, как происходило изъятие ценностей у него в соборе, прот. Михаил в своих воспоминаниях совсем ничего не написал, но и он не связывал причину своего ареста с изъятием ценностей». |
| Чепурин Николай Викторович; (27 апреля 1881 – 7 февраля 1947). Окончил Харьковскую ДС (1902) и поступил на юридический факультет Киевского университета. С 23 февраля 1903 – священник с. Павловки Сумского уезда Харьковской губ. Учился на философском факультете Оксфордского университета в Англии. В 1905–1908 – уездный, затем окружной миссионер Харьковской епархии. 23 декабря 1910 – 4 января 1911 – епархиальный миссионер-проповедник Новгородской епархии, с 10 января 1914 – С.-Петербургский епархиальный противосектантский миссионер-проповедник, приписан к Смоленской кладбищенской церкви. В 1915 – вольнослушатель Петроградской ДА. С апреля 1918-священник Покровско-Коломенской церкви Петрограда, с 1 октября 1919 – протоиерей. 10 июля 1918 избран членом Петроградского епархиального миссионерского совета и стал его председателем. С апреля 1920 – председатель правления общеприходских советов Петрограда и епархии. С января 1921 преподавал на Богословских курсах 2-го благочиннического округа, преподавал на Богословских курсах при Введенской церкви на Петроградской стороне. 13 октября 1919 – 13 февраля 1920 – член Комиссии духовно-учебных заведений Петроградской епархии. Преподавал церковное проповедничество, с 23 ноября 1921 – преподаватель кафедры истории русского сектантства и раскола Петроградского Богословского Института, секретарь Совета (6 февраля – 1 марта 1920), член Правления. 23 ноября 1921 был перемещен преподавателем кафедры русского сектантства и раскола. В 1924–1925 читал апологетику на Богословских курсах Центрального городского района. Член Комиссии по выработке Положения о Высших Богословских курсах. На Высших Богословских Курсах 7 декабря 1927 защитил магистерскую диссертацию («Анимистическая теория о происхождении религии и ее доанимистические и тотемистические придатки [опыт философско-антропологического исследования в апологетическом освещении]») [тезисы – ОР РНБ. Ф. 253. Д. 875; отзыв проф.-прот. А. В. Петровского – ОР РНБ. Ф. 216. Оп. 2. Д. 1985]. Арестован 8 июня 1930, 10 февраля 1931 приговорен к 8 годам лагерей. Освобожден в ноябре 1934. Заведующий отделением сыворотки в медицинском научно-исследовательском институте в г. Фрунзе. Инспектор, с 23 октября 1946 – ректор Московской ДА. С октября 1946 – настоятель Пименовской церкви в Москве. |
| Борис Васильевич Титлинов (1879 г.– после 1944 г.), доктор церковной истории, с сентября 1908 г. доцент, с декабря 1911/января 1912 г. экстраординарный профессор СПбДА, в последствии ординарный профессор, статский советник. В 1910–1911 гг. редактор СПбДА «Церковный вестник», в ноябре 1911 г. освобожден от должности за уклонение от руководящих церковных начал. После Февраля 1917 г., один из соратников обер-прокурора Синода В. Н. Львова, вернулся на пост редактора «Церковного вестника». В апреле 1917 г. включен в состав Учебного комитета Святейшего Синода. В июле 1917 г. товарищ председателя I Всероссийского съезда духовенства и мирян в Москве, руководил секцией по вопросу о взаимоотношениях церкви и мирян. По его докладу съезд принял решение об организации «Союза демократического духовенства и мирян», избран членом Предсоборного Совета. Член Всероссийского Поместного собора 1917–1918 г., один из главных противников идеи восстановления Патриаршества.В октябре 1917 г. «Всероссийский церковно-общественный вестник» стал официальным соборным органом, Титлинов с должности редактора уволен. В феврале 1918 г. инициировал издание новой газеты «Мир Божий» (вышел только один номер). Входил в состав редакции православно-обновленческой газеты «Правда Божия», С июня 1919 г. преподавал на кафедре истории религии историко-филологического факультета Петроградского университета, в 1920–1922(?) гг. служил «старшим архивистом» 2-го отделения 4-й секции ЕГАФ (Петроградского отделения Центрархива), уволен по сокращению штатов.В 1922 г. уклонился в обновленческий раскол, участник обновленческих соборов 1923 и 1925 гг. С 1924 г. профессор обновленческого Высшего богословского института (Ленинград), в 1926–1929 гг. и. о. проректора и ректора института. Занимал выборные должности в Ленинградском епархиальном и в Митрополичьем управлениях. С ноября 1926 г. сверхштатный помощник библиотекаря Русского отделения Публичной библиотеки (Ленинград), в январе 1927 г. переведен в штат, 15 августа 1928 г. уволен «ввиду сокращения штатов». 10 февраля 1930 г. арестован по обвинению в антисоветской и антисемитской агитации, приговорен к заключению в концлагерь на 3 года, 9 июля 1932 г. досрочно освобожден с ограничением проживания в 6 крупнейших городах СССР. По сведениям на 1937 г., жил в Луге, с 1943 г. заместитель бургомистра Луги в составе назначенной нацистами администрации. В начале 1944 г. получил разрешение нацистов на эвакуацию в Германию. |
| Являясь профессором Петроградского университета и Петроградского богословского института, он 16 августа 1922 г. был арестован ГПУ и 15 ноября вместе с другими высылаемыми учеными вынужденно покинул Родину на немецком пароходе. Первый период изгнания ученого (1922–1926) проходил в Берлине, где Л.П. Карсавин работал профессором Русского научного института, принимал участие в деятельности Религиозно-философской академии; в это время у него окончательно сложилась собственная философия. Ученый опубликовал в берлинском издательстве «Обелиск» ряд важных книг, отчасти написанных еще в России: «Философия истории» (1923), «Джордано Бруно» (1923), «О началах» (1925) 450 . Большой интерес он проявил и к темам еврейства и иудаизма, в частности в статье «Россия и евреи» (1927), впервые опубликованной в парижском сборнике «Версты» (1928. 3). В ней Л.П. Карсавин категорически выступал против антисемитизма и вместе с тем писал о разрушительной роли определенного «типа» евреев в революционную эпоху. Он исходил из того, что существуют три принципиально различных «типа» евреев: «религиозно-национальное и религиозно-культурное еврейство», которое стремится сохранять свое особенное бытие и сознание; евреи, «совершенно ассимилированные тою либо иною национальною культурою» (в том числе русской), и, наконец, такие евреи, о каждом из которых приходится сказать, что «он уже не еврей, но еще и не “нееврей”, а некое промежуточное существо, “культурная амфибия”, почему его одинаково обижает и то, когда его называют евреем, и то, когда его евреем не считают... этот тип является врагом всякой национальной органической культуры...». И подобное «ответвление» еврейства–«наш вечный враг, с которым мы должны бороться так же, как оно борется с нашими национально-культурными ценностями. Эта борьба неустранимая и необходимая». Карсавин писал, что и третий, промежуточный «тип не опасен для здоровой культуры и в здоровой культуре не действует. Но лишь только культура начинает заболевать и разлагаться, как он быстро просачивается в образующиеся трещины, сливается с продуктами ее распада и ферментами ее разложения, ускоряет темп процесса, специфически его окрашивает и становится уже реальной опасностью». Философ утверждал, что «необходимо покончить с глупою сказкою... будто евреи выдумали и осуществили русскую революцию. Надо быть очень необразованным исторически человеком и слишком презирать русский народ, чтобы думать, будто евреи могли разрушить русское государство.–Историософия, достойная атамана Краснова и, кажется, позаимствованная им у Дюма-отца, который тоже обвинял в устройстве французской революции графа Калиостро!., суть дела, разумеется, не в каком-то фантастическом еврейском заговоре и не в факте участия евреев, а в самих процессах разложения... Евреи влились в процесс... не будь процессов разложения, они ничего бы не могли сделать. И несчастье России совсем не в денационализированном еврействе, а в тех условиях, благодаря которым оно и могло оказаться действенным» 451 . |
| И. Акимов, А. С. Николаев и Ю. П. Новицкий; за отчетное время состоялось семнадцать собраний, посвященных, главным образом, экономическому положению института. Правление разрабатывало смету и меры к организации сбора по церквам, определило способы приема, хранения и расходования сумм, осуществляло надзор за состоянием здания. Денежные поступления ежемесячно контролировались Правлением, а наиболее важные постановления его рассматривались и утверждались Советом. В конце сентября 1920 года по исполнении первой сметы все денежные суммы, приходо-расходные книги и документы были проверены Епархиальным Ревизионным Комитетом и найдены в порядке. Смета по содержанию института представлялась на одобрение Обществу православных приходов Петрограда и губернии. Что касается должностных лиц, то обязанности секретаря Совета вначале исправлял протоиерей Н. Чуков, затем, после избрания его ректором, – протоиерей Чепурин (с 6 февраля 1920 года по 1 марта 1920 года) и, наконец, кандидат богословия Петроградской Духовной академии А. П. Виноградов; делопроизводителями состояли Е. К. Фроловская (с 1 июля по 1 сентября), А. П. Бояров (с 1 сентября по 1 января) и Е. А. Прошлецова. Обязанности казначея исправляли: проректор (с 6 февраля по 1 июня 1920 года) и К. Ф. Федоров (по 1 февраля 1921 года), с 1 февраля 1921 года казначеем назначен иеромонах Макарий (Звездов), а К. Ф. Федоров остался его помощником. Библиотекарем 6 февраля 1920 года был назначен Ф. К. Андреев, 1 декабря ему в помощники был избран иеромонах Мануил (Лемешевский) , который 15 апреля 1921 года сменил Б. М. Назарова. Заведовал хозяйством института с 6 февраля по 1 августа архимандрит Софроний, а затем М. И. Федоров. Кроме должностных и служащих лиц Богословский институт по положению мог иметь почетных членов, оказавших услуги Православной Церкви, Петроградской епархии или Богословскому институту. Первым таким почетным членом в собрании 28 января 1921 года был единогласно избран высокопреосвященнейший митрополит Петроградский и Гдовский Вениамин «за работы о восстановлении высшего духовного образования в Петрограде чрез создание Богословского института». |
| Из личных документов видно, что в 1919–1920 гг. Александр Иванович был сначала архивистом II Отделения 4-й секции Единого государственного архивного фонда, 1139 затем старшим архивариусом в том же II Отделении. 1140 Интересен документ от 29 апреля 1920 г. (ОР РНБ. Ф. 102. Оп. 1. Д. 4. Л. 6), из которого видно, что А. И. Бриллиантов , уже в качестве помощника управляющего II Отделения 4-й секции Единого государственного архивного фонда, командируется в г. Кириллов Череповецкой губернии для разыскания хранящихся в монастырях и церквах архивных материалов в. Венцом карьеры А. И. Бриллиантова как архивиста стала должность заведующего фондом в составе все того же II Отделения 4-й секции архивного фонда. 1141 В эти же годы Александр Иванович читал лекции в существовавшем в Петрограде до 1924 г. Богословском институте. Архивные документы Богословского института показывают, что А. И. Бриллиантов входил в Совет института, являясь одним из лиц, определявших всю деятельность этого учебного заведения. 1142 Непосредственно же в архиве А. И. Бриллиантова сохранились только два документа, связанных с его деятельностью в этом институте. Хронологически первым из них является письмо К. Я. Здравомыслова А. И. Бриллиантову (ОР РНБ. Ф. 102. Оп. 1. Д. 221) от 25 декабря 1919 г., из которого видно, что патриарх через К. Я. Здравомыслова обращался к Бриллиантову с просьбой принять участие в чтении лекций в Богословском институте. Другой документ – это удостоверение от 14 сентября 1920 г. (ОР РНБ. Ф. 102. Оп. 1. Д. 4. Л. 7), объясняющееся во многом экономической ситуацией того времени. В документе, выданном Советом Петроградского богословского института, сообщается, что А. И. Бриллиантов освобождается от всеобщей трудовой повинности по заготовке дров. В 1918–1919 гг. Александр Иванович читал лекции по истории древней церкви в Педагогическом институте, что видно из пяти писем известного византиниста А. А. Васильева , являвшегося в эти годы деканом словесно-исторического факультета Педагогического института. |
|
|
