| При таком благочестии верующего народа, строгости нравов, суровости наказаний за проступки русское православное духовенство, естественно, старалось быть на подобающей высоте. Всеобщее уважение к духовенству у русских основывалось не только на почитании сана как такового, а должно было подкрепляться действительной духовностью и нравственной высотой представителей священного сословия. Духовность русского священника была одним из источников, питавших и укреплявших веру. Белые священники и диаконы всегда появлялись на людях только в присущей их сану и степеням духовной одежде, даже жены их имели отличительные особенности в одежде, о чем будет сказано ниже. Монахи всегда носили свои монашеские одеяния: мантии и клобук. Что же касается архиереев, то, по свидетельству Павла Алеппского, никто из мирян не должен был видеть их иначе, как в архиерейской мантии 372 . С особым благоговением вело себя духовенство в алтаре за богослужением. «Знай, что в этой стране, – пишет архидиакон Павел, – обедня совершается с полным благоговением, страхом и уважением к святым... Диакон всякий раз, как скажет ектению и войдет в алтарь, делает три поклона пред престолом, целует его, кланяется архиерею или священнику». Также и священник, потребив Святые Дары и сняв священные одежды, трижды земно кланялся перед престолом и, приподняв покров, прикладывался к престолу, а затем выходил. «... В этой стране московитов принято отнюдь ничего не класть на престол, даже Служебника священнического – ничего, кроме Евангелия и креста. Мы были очень осторожны в этом, не клали ни трикирия, ни платка, не касались рукой и т. п.» 373 . Русские священники были подлинными добрыми пастырями своего словесного стада, в буквальном смысле слова полагавшими души за други своя. Во время губительной эпидемии моровой язвы, как ее называли, когда множество жителей бежало с насиженных мест, пытаясь спастись от страшной смерти, все священнослужители оставались на своих местах. Павел Алеппский даже не упоминает, чтобы кто-нибудь из них пытался уехать со своего прихода. |
| Некому было охранять ворота города и даже сторожить арестантов в тюрьмах. Умер и сам Пронский, вскоре умер и заместитель его. Согласно летописям и свидетельствам очевидцев, поумирали архимандриты и игумены, монахи и монахини, священники и диаконы и всякие церковные причетники. Прекратилась торговля, все государственные службы вымерли. Начались грабежи. По наблюдениям Павла Алеппского, Москва, «прежде битком набитая народом, сделалась безлюдной… Собаки и свиньи пожирали мертвых и бесились, и потому никто не осмеливался ходить в одиночку». Царь послал для охраны ворот 600 стрельцов, но они все умерли, посылал еще дважды по столько же, и опять-таки все умирали. И вот здесь возникает очень важный вопрос о мерах борьбы с пандемией. Как бы мы того не хотели, но на протяжении многих печальных опытов человечество пришло к одной более-менее устойчивой мере – карантин. Карантины Главным правилом борьбы с чумой в средние века считался девиз: «Бежать дальше, дольше, быстрее». Бежать из зараженного места требовалось как можно дальше, насколько возможно быстро, и оставаться вдали от очага эпидемии как можно дольше. Но исполненное не вовремя правило служило лишь распространению эпидемии – дальше, дольше, быстрее. Поэтому принимались более строгие меры. Первые в буквальном смысле карантины появились не у нас. Они возникли в Венеции в 1348 году. Так поначалу назывались специальные дома, в которых содержались приехавшие из зараженных мест. Они удерживались там сорок дней, и отсюда пошло само название «карантин»: итальянское quarantena , от quaranta giorini – сорок дней. Моровые поветрия предполагали серьезные ограничения. Во время эпидемии чумы в 1666 году во Франкфурте было издано постановление, в котором среди прочего значилось: «Граждане, живущие в зараженных домах, должны воздерживаться от посещения общественных рынков и церквей… пастор, обходящий чумные дома, не должен соприкасаться со здоровыми людьми». Так было в Европе, а что же у нас? Поскольку эпидемии – попущение Божие, то к Богу и обращались прежде всего. Крестные ходы со святыми иконами вокруг пораженных поветрием мест, моления, покаяние. А также традиция обыденных храмов, то есть построенных «об един день». Это уникальная традиция, царившая на Руси с XIV по XVIII века. Храм начинали строить еще затемно, всем миром – селом или городом, но до заката его уже завершали и в нем молились Богу о прекращении мора. |
| Клобук — не чисто русское изобретение. Уже в среде греческих монахов было два наименования: σοκαμηλαυχιον — означало саму камилавку, ανοκαμηλαυχιον — то, что надевалось сверху на нее, что на Руси и считалось клобуком . То же видно и на иконах и миниатюрах того периода, где лица, принявшие монашеский сан, изображаются с надетой на голове шапочкой сферической формы, сверху на которую надет черный клобук, спускающийся на затылок и плечи. Термины, обозначавшие разные головные уборы, на Руси не смешались в один, но сохранили свое значение. Однако этого нельзя сказать о таком предмете, как «скуфья», поскольку в русских монашеских текстах допетровского периода часто «камилавка» и «скуфья» используются как синонимы. Иосиф Волоцкий в труде, посвященном наказанию «о монастырском и иноческом наказании и устроении», представляя список вещей, который должен иметь при себе монах, пишет: «скуфьи две зимних, а две летних, едина новая, а другая ветха…» . То же и в уставе о монастырском платье 1553 года: «у старца у Филарета у крилошанина скуфья, да шапка» . И в труде Павла Алеппского, который прожил в Московском царстве несколько лет, нет различия между русской камилавкой и русской скуфьей: он не привык к такого рода камилавкам, поскольку имел уже четко сформировавшееся мнение, что под камилавками следует понимать головные уборы на греческий лад, а они, к слову, изменились Византии уже к XVI веку. Вероятно, это произошло не без вмешательства османских традиций. Однако он указывает на различие между камилавкой и клобуком: «Клобуки московитских монахов, их архиереев и патриарха весьма некрасивы: все они вязаные из шерсти, не имеют камилавок, но пришиты к скуфьям без кружка, а с меховой опушкой. Клобуки монахов очень велики, закрывают глаза и уши и ниспадают на плечи: из-под них едва различишь их лица, в особенности, когда они смотрят в землю» . Он достаточно точно описывает внешний вид патриаршей камилавки и клобука , без умаления их внешнего вида. Все изменилось при патриархе Никоне, когда в ходе реализации своих церковных реформ он заменил устоявшиеся формы головных уборов на те, что использовались греками в его время, то есть на камилавки цилиндрической формы. |
| Наступила пора, когда русские сочли возможным резко изменить свои отношения к грекам. Чувство преимущества перед народом, который так часто злоупотреблял доверием русских, и некоторое пренебрежение ко всем грекам сказывается и в правительстве, и в обществе. Мысль о нравственном превосходстве перед греками, развившаяся в теорию избранничества русского народа, сопровождалась важными политическими и литературными фактами. У нас перестали удивляться грекам, не находили причин подражать им, напротив уже в XVI веке стали относиться к ним критически. Необходимо хорошо взвесить это обстоятельство, особенно в виду часто повторяющихся заявлений о господстве византинизма в дореформенной Руси. Чтобы не оставаться голословным, укажу несколько фактов. В 1586 году русский митрополит Дионисий, «мудрый грамматик», встречая патриарха антиохийского Иоакима, первый дает ему благословение вопреки всем обычаям церковной практики. Самым типическим примером того презрительного отношения, в которое стали у нас греки, служат отзывы об них Павла Алеппского, Юрия Крижанича, Арсения Суханова и священника Лукьянова. «Москвичи вовсе не хотят к себе пускать греков, говорил первый. Что это за выродившийся народ и что за поведение? Где они ни появятся, совершают множество преступлений. Так в Москву прибыл патриарх Паисий (1649). В свите его было не более 35 человек: архимандритов, священников и монахов, его племянников и братьев, а также архонтов, пожалованных им в это звание из купцов. Но этим патриарх не удовлетворился, он набрал в свою свиту разного сброда, назвав его в списке священниками, архимандритами и монахами разных монастырей, и все это для того, чтобы получить больше прибыли, так как все пожертвования на свою свиту и на разные монастыри брал себе. Чем греки лучше нас, думали русские; был у них царь благочестивый, а ныне нету, в то место восстал царь на Москве. Какая честь патриарха? Где монастыри? Всего этого нет. Было у них мощей много, и их разносили по разным землям и у самих ничего не осталось, а у нас их много. Бог прославил в нашей земле своих угодников». «Корыстолюбивые греки, говорит Крижанич, волочатся по нашим странам без нужды. Всякие святыни превращают в товар и стараются тысячу раз продать нам Христа, которого Иуда продал однажды. За деньги посвящают свинопасов и мясников, которых в Руси не посвятили епископы. За деньги разрешают всякие браки, прощают грехи без исповеди, ради денег скитаются и выдумывают предлоги для нищенства и выпрашиванья милостыни, не будучи епископами, посвящают попов»! |
| — В России собирали пожертвования и гуманитарную помощь для пострадавших в ходе военного противостояния в Сирии. Можем ли мы как-то еще помочь православным сирийцам? — Может быть, если на какое-то время приютить кого-то из женщин и детей, находящихся в опасности. На самом деле христиане не хотят покидать своих домов и родные места, но бывает так, что это просто необходимо сделать для спасения людей. Но самое главное — молитесь о нас! Смотри также: Комментарии читателей 2015-11-16 11:35 Валентина : Господи спаси и сохрани митр.Алеппского Павла 2013-12-09 17:32 Иван : 2 Кэтрин: Любить надо своих ЛИЧНЫХ врагов. А врагам Божиим, коими являются ваххабиты (не путать с адекватными мусульманами!), глумящиеся над Святынями, необходимо давать адекватный силовой отпор, по принципу меньшего зла! Потому что они понимают только язык оружия!!! 2013-12-06 21:08 Елена : Господи Помилуй! Я с удовольствием возьму 2-х сирот на попечение. Мои сёстры во Христе тоже наверное тоже захотят помочь сирийским христианам. пишите megrale@inbox.lv 2013-11-13 07:21 Millia : Spase GOSPODI lyudie TVOJA! 2013-10-22 12:49 Наталья : К разговору об элитах и о помощи Сирии в приюте несчастных женщин и детей: месяц назад ФМС отказала в предоставлении статуса беженцев египетским христианам-коптам на основании того, что якобы не доказан факт религиозного преследования христиан в Египте и вообще, а христиане ли копты? Волосы дыбом от действий ФМС. Не по словам, а по делам познается человек! Второе замечание: дело не только и не столько в цивилизационных проектах: Америка продает оружие (которое будет направлено против нас) в тех арабских странах, куда традиционно продавали советское оружие. Заступи, спаси, помилуй и сохрани нас, Боже, своею благодатью! 2013-09-29 20:32 Маруся : Была в Сирии в 2009 году и тогда невозможно даже было подумать, что такой кошмар случиться спустя несколько лет... игра политиков. С болью слежу за тем, что происходит там, особенно в отношении христиан. Если события будут развиваться по сценарию вторжения Америки и стран НАТО, то беженцев станет гораздо больше, сейчас кошмар,но если страну будут утюжить ракетами... Это я все к вопросу о приюте беженцев, никто не говорит о разлучении матерей с детьми, лично наша семья в состоянии была бы приютить семью православных сирийцев. Вопрос,куда обращаться... В сирийское посольство? |
| Приоритетным направлением внешней политики св. Давида было установление более тесных связей с Киевской Русью. Сведения груз. нарративных источников о контактах между грузинами и русскими («варангами») датируются XI в. ( Сумбат Давитисдзе. История и повествование о Багратионах/Пер., введ. и примеч.: М. Д. Лордкипанидзе. Тбилиси, 1979; «Картлис Цховреба»). Описание одной из встреч грузин с русскими в IX в. имеется во «Всеобщей истории» арм. историка Степаноса Таронеци (по прозвищу Асолик). Однако можно предположить, что понятия «русский», «русский народ» были известны грузинам и ранее, поскольку Сумбат Давитисдзе употребляет эти термины без к.-л. комментариев. В груз. летописях и документах в качестве синонимов слова «русский» употребляются слова «сквити» (скифы) и «склави» (славяне). Автор «Картлис Цховреба», описывая обострение отношений между Багратом IV и эриставом Липаритом Багваши, отмечает, что на стороне царя сражались 3 тыс. «варангов». С нач. XII в. русско-груз. отношения стали более интенсивными. В «Описании Грузии» Павла Алеппского (1667; рус. пер.: Грузия в XVII ст. по изображению Патр. [Антиохийского] Макария/Публ.: П. Жузе//ПС. 1905. 5. С. 66-93) имеются сведения о политических контактах между св. царем Давидом и вел. кн. Киевским Владимиром Мономахом в связи с переселением в Г. половцев. Большое значение для Г. имели северокавк. народы, к-рые могли сыграть важную роль в борьбе с турками-сельджуками и консолидации Кавказа. Посредством христианизации горцев Г. распространяла на них свое политическое, экономическое и культурное влияние, что иногда встречало сопротивление: так, при св. царице Тамаре были выступления дидойцев и пховцев. Во времена Давида Строителя Г. имела также связи с вайнахами (в груз. источниках - дзурдзуки, или кавкасиане), с народами Дагестана и адыгами (джики). Влияние Г. на северокавк. народы отразилось в языке этих народов: множество груз. слов вошло в их словарный фонд, получила распространение груз. письменность, часто встречаются надписи на груз. |
| V) Историко-археологические исследования, биографии, учено-литературные заметки, различные дневники и воспоминания, касающиеся церковной жизни России – все это составляло предмет нашего знакомства для уяснений интересующего нас вопроса. К произведениям этого разряда относятся: 1 . «Критико-литературное обозрение путешественников по России до 1700 г. и их сочинений. Фридриха Аделунга» Перев. с нем. Ал. Клеванова. Ч. 1–2. М. 1864. 2 . «Биографический лексикон самых знаменитых людей от сотворения мира до наших дней». Изд. В. Лоровича. Вып. 1. 3 . «Исторические и религиозные очерки и картины 16и 18 ст.» Перев. с французск. M. de-Rummes. 4 . «Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей» Н. Костомарова . 2 отд. (Господство дома Романовых до Екатерины II, вып. 4). 5 . «История России с древнейших времен». С. Соловьева , т. 10и 12. 6 . «Собрание государственных грамот и договоров». ч. 3. 79. Изд. 1822 г. 7 . «Кунцово и древний Сетунский стан. Исторические воспоминания». Соч. И. Забелина. Изд. Солдатенкова. М. 1873 г. 8 . «Памятники русской старины в западных губерниях Империи». Изд. П. Н. Батюшкиным. Вып. 6. СПБ. 1874 г. гл. 7-я. «Царь Алексей Михайлович в Вильно». 9 . «Старина русской земли. Историко-археологические исследования, биографии, учено-литературная переписка, заметки и дневник воспоминаний Ив. М. Снегирева». Изд. А. Д. Ивановского, т. 1 кн. 1. СПБ. 1871 (Изображение царя Алексея Михайловича). 10 . «Дополнения к актам историческим, собранные и изданные Археографическою Комиссиею». т.9. СПБ. 1875 (О кончине царя Алексея Михайловича). 11 . И. Забелин. «Домашний быт русского народа в 16 и 17 ст.» т. 2. 12 . «Описание старинных царских утварей, одежд, оружия, ратных доспехов» П. Савваитов , СПБ. 1865 г. 13 . «Известия Императорского Археологического Общества» т. 5, вып. 6. (О печати царя Алексея Михайловича). 14 . «Собрание узаконений Русского государства». Изд. Е. П. Карновича. т. 1 (Царствование Царя Алексея Михайловича). 15 . М. Погодин. H. М. Карамзин, по его сочинениям, письмам и отзывам современников. М. 1866. ч. 2, отд. 6. (О московском мятеже при ц. Алексее Михайловиче). |
| К стр. 66. – 11) Порфирий (Успенский) , епископ Чигиринский. «Восток Христианский». Т. 1. СПБ. 1898 г. Автор – знаменитый археолог. В 1843 г. он командирован был впервые на Восток для изучения нужд православия. В 1858 г. вторично был командирован на Восток и пробыл там так же, как и в первое свое путешествие, три года. По замечанию специалистов, всего древних рукописей и книг на разных восточных языках автором собрано столько, что «целой четверти столетия мало для простого их описания». Рукописи и книги эти в настоящее время составляют собственность отчасти академии наук, отчасти Императорской публичной библиотеки. «Христианский Восток» изображает собою виды, очерки – планы и надписи Египта, Синая, Абиссинии, Сирии. В частности т. представляет сборник материалов, исследований и записок, относящихся до истории Александрийской патриархии. «Восток Христианский» описывает путешествие в Метеорские и Осоолимпийские монастыри в Фессалии. «Восток Христианский» содержит историю Афона. К стр. 74 – Коялович M. И. проф. «История русского самосознания по историческим памятникам и научным сочинениям». СПБ. 1884 г. Это профессор Петроградской академии сначала сравнительного богословия и русского раскола, а затем – русской и гражданской истории. В названном сочинении автор определяет направление, которому он следовал в своих трудах: так как «в истории область объективных истин весьма невелика, a все остальное неизбежно субъективно, нередко даже в области простейших голых фактов»..., то автор сознается, что он следовал тому субъективизму, который больше всех других «обнимает фактическую часть русской истории и лучше других освещает действительные и существенные ее стороны». Такой русский субъективизм автор находил в сочинениях славянофилов. И к этому субъективизму он пришел, по его словам, «не столько по указанию русского чувства, но и по научным требованиям». В общем же своем виде труд «представляет не что иное, как курс академических лекций автора по литературе русской истории. Беспристрастная ученая критика признала в этой книге не полную историю русского самосознания, а ряд статей, неравномерно разработанных, посвященных вопросам, связанным с историею самосознания; но книга эта все-таки во многих отношениях любопытна, особенно же – как живое отражение оригинальной личности ее автора, собственный строй его мыслей и чувств». (Русский биограф. словарь, изд. Половцова, председ. Имп. Русск. Ист. О-ва СПБ. 1903 г., стр. 396). |
| IV, стр. 50). Если что-либо ускользало от его внимания, при первом его наблюдении, то он старался восполнить пробелы при втором наблюдении (вып. IV, стр. 145). Для того чтобы побольше собрать сведений, он везде старался обзавестись «приятелями». Его заинтересовал недавно вылитый колокол. И вот, говорит архид. Павел: «я не переставал употреблять уловки и ласкательства, пока не сдружился с мастером, пригласил его к себе и, обласкав, выведал от него, как велика окружность колокола» (вып. IV, стр. 94). Он заводит дружбу с двумя братьями-турками, которые недавно крестились и состояли на государственной службе. От них он узнает многие «тайны государства» (вып. IV, стр. 10–13). Чрез своих приятелей архид. Павел узнает о причине приезда в Россию венецианского посла (вып. IV, стр. 101). У него были приятели и среди переводчиков, благодаря которым ему удается прочесть переписку турецкого султана с царем Михаилом Феодоровичем (вып. IV, стр. 143). Он не гнушался знакомством даже со служителями Кирилловского подворья, от которых он также получал немало сведений (вып. III, стр. 55). Иногда эти приятели вводили его и в заблуждение своими неверными сообщениями (вып. IV, стр. 47). Если сам не мог узнать чего-либо от своих приятелей, то побуждал своего отца разузнать от патриарха Никона , что его интересовало (вып. IV, стр. 48; III, 191). И вот все, что сам лично видел, слышал, узнавал от отца, приятелей и людей «достойных веры» (вып. II, стр. 101), он старательно, аккуратно, не пропуская ни одного мало-мальски ценного факта (вып. III, стр. 39), записывал в свой дневник, просиживая над ним нередко целые ночи [вып. II, стр. 36. 72. 90]. Он никем и ничем не пользовался. Правда, в одном месте, Павел указывает на произведение – поэму митр. Иса. Автор его – митр. Иса, или Иисус, – путешествовал вместе с Антиох. патр. Иоакимом Дау в Россию. Муркос это путешествие в одном месте (вып. III, стр. 30, прим.) относит к царствованию Грозного, в другом (вып. III, стр. 102) – к началу царствования Феодора Иоанновича. |
| Разбираемый труд характеризуется самим автором в предисловии следующими словами: «первое издание Очерков иконографии и искусства [Спб. 1894] встретило благосклонный прием, как в русской литературе, так и иностранной, и разошлось очень быстро. Потребность нового издания их является неотложною. Идя навстречу этой потребности, мы решились снова издать «Очерки» в виде исправленном, с прибавлением обширного отдела, посвященного памятникам XVI и XVII вв. греческим и русским. Хорошо сознаем, что наши очерки далеко не обнимают собою всей совокупности памятников и нуждаются в большом количестве снимков; но восполнение этих недочетов для нас в настоящее время невозможно. Дело предлагаемых «Очерков» заключается в сжатом изложении результатов, достигнутых христианскою археологиею в области памятников искусства и иконографии, особенно византийских и русских. He столь давно начатое дело исследования этих памятников не доведено еще до желательного конца. Многие и очень важные памятники еще не приведены в известность и не обследованы. Для успехов дальнейших исследований полезно разобраться в массе материала уже известного, а отчасти уже и вошедшего в научное обращение: важно предварительно знать, что уже сделано, чтобы определить предлежащие христианской археологии задачи. Специалисты, стоящие на высоте современного знания, не нуждаются в сжатых компендиумах; но таких специалистов у нас очень немного; а между тем немало найдется таких лиц, которые любят старину и могли бы оказать несомненную услугу науке своими посильными исследованиями, но которые не знакомы с современным состоянием христианской археологии; приводит же в известность ее общие результаты по материалам и исследованиям, рассеянным по разным, даже малоизвестным, изданиям не имеют возможности. Этим-то начинающим ученым и посвящаются настоящие «Очерки». Из обширнейшей массы материалов мы предлагаем одну часть их, в надежде на продолжение. Памятники древнехристианской, византийской, и русской иконографии и искусства составляют содержание «Очерков». В означенных пределах отмечены нами важнейшие памятники искусства и иконографии и научные результаты их исследования; подробности же опущены в той уверенности, что благосклонный читатель отыщет их в одном из тех специальных сочинений, перечень которых прилагается в конце книги. Мы даем руководительные нити для начинающих деятелей и сочтем себя счастливыми, если наш скромный почин в этом деле не останется бесплодным. |
|
|
