| Каталог икон на сайте PravIcon.com Православные иконы Богородицы, Христа, ангелов и святых Описание: Икона Божией Матери, чтимая чудотворною на стене арки с левой стороны. Супрасльский Благовещенский монастырь, 1870-1880 гг. Русская фотография в Вильне, 1864 г. Файл 34120.jpg: Размер: 2161x3113, 6.73 MPix, 1221 Kb. Дата: 2019-08-08, анонимно. Рейтинг изображения: 5 (78) , (0) . Описание: Изображение иконы Божией Матери Супрасльской Одигитрии находящейся в церкви Супрасльского Монастыря с 1й половины XV столетия : (точная копия с чудотворного Образа) : [лубок]/[художник] И. Скробецкий. - Москва : Хромо-лит. И. М. Машистова, 1886. - л. : хромолитогр.; 40,4 х 26,8 (изобр.); 53,4 х 35,5 (л.) Файл 34903.jpg: Размер: 2157x3154, 6.8 MPix, 913 Kb. Дата: 2020-07-25, анонимно. Рейтинг изображения: 4 (67) , (0) . |
| Итак, интересное предположение В. Даля о том, что слова стена, стень, тень и сень имеют общее происхождение, находит подтверждение в фонетически правомерном возведении всех этих слов к и.-е. корню »покрывать». Стьгда 151 В древнейших старославянских и древнерусских памятниках слово, соответствующее более позднему русскому стогна " городская улица, площадь», засвидетельствовано в формах стьгна, стегна и стъгна. И только в Супрасльской рукописи наряду с обычной формой стъгна (133, 6; 137, 13) один раз употреблена форма стьгда (397, 12). 152 Больше нигде эта форма не засвидетельствована. В тексте Супрасльской рукописи греческому ν τας τς πλεως πλατεαις α μαις соответствует въ градьныихъ стьгдахъ и междахъ (397, 11–12). А. Мейе, ссылаясь на соседство двух последних слов в тексте, предположил, что мы имеем здесь дело с опиской переписчика, вызванной тем, что конечная часть слова меж-дахъ была ошибочно перенесена на предшествующее слово. Поэтому, как полагает А. Мейе, данное слово правильно следует читать стьгнахъ, а не стьгдахъ (Meillet 1905: II, 321; Преображенский, II, 389). Это объяснение А. Мейе получило широкое признание. Оно выглядит достаточно убедительным и правдоподобным. И все же описка, которую предполагает А. Мейе в тексте рукописи, нам представляется маловероятной. Остановимся вкратце на некоторых фактах, которые, как нам кажется, говорят в пользу достоверности слова стьгда в Супрасльской рукописи. В тексте памятника слово стъгна засвидетельствовано дважды: (133,6) и на стъгны (137, 13). В обоих случаях этому слову в греческом оригинале соответствует γορ. Слову стьгда соответствует др.-гр. πλατεα. Таким образом, в Супрасльской рукописи словам стъгна и стьгда соответствуют разные греческие слова. Возможно, что мы имеем дело с попыткой разграничить два сходных по своему значению слова, вернее сохранить это разграничение в переводе. В отличие от случаев со словом стъгна, интересующее нас место имеет одну существенную особенность. Здесь речь идет о площадях и улицах (πλατεαις α μαις). Слово стъгна само по себе означало и «площадь», и »улицу»; в старославянских и древнерусских текстах этим словом, как известно, передается и греч. γορ, и πλατεα, и μη. В рассматриваемом нами месте Супрасльской рукописи следовало передать одновременно и греч. πλατεα и μη. Именно поэтому, быть может, в данном месте Супрасльской рукописи было употреблено не слово стъгна, а менее распространенное – стьгда (πλατεαις α μαις – стьгдахъ и междахъ). |
| М., 18982. Вып. 1-3; Строев П. М. Описание рукописей мон-рей Волоколамского, Новый Иерусалим, Саввина-Сторожевского и Пафнутиева-Боровского. СПб., 1891; Смоленский С. В. О древнерус. певч. нотациях. СПб., 1901. С. 105, 106, 109, 110. (ПДП; 145); он же. О ближайших практических задачах и науч. разысканиях в области церковно-певч. археологии. СПб., 1904. С. 9. (ПДП; 151); Перетц В. Н. К истории укр. искусства//Археол. летопись Юж. России. К., 1905. 1/2. С. 45-48; Алексий, архим. Список древних рукописных книг, хранящихся в б-ке Загоровского мон-ря Волынской епархии//Тр. XV Археол. съезда в Новгороде. М., 1916. Т. 2. С. 503-507; Лебедев А. А. Рукописи церковно-археол. музея КДА. Саратов, 1916. Т. 1; Щапов Я. Н. Собрания рукописных книг И. Я. Лукашевича и Н. А. Маркевича: Обзор//Зап. ОР ГБЛ. М., 1957. Вып. 19. С. 3-35; он же. Восточнослав. и южнослав. рукописные книги в собр. ПНР. М., 1976. 2 вып.; Запаско Я. П. Орнаментальне оформлення укр. pykonuchoi книги. К., 1960; он же. Мистецтво книги на Ykpaïhi в XVI-XVIII ст. Льbib, 1971; он же. Пам " ятки книжкового мистецтва: Укр. рукописна книга. Льbib, 1995; Кудрявцев И. М. Описание рукописей собр. Д. В. Разумовского//Собрания Д. В. Разумовского и В. Ф. Одоевского: Архив Д. В. Разумовского. М., 1960. С. 111-118; Бельчиков Н. Ф., Бегунов Ю. К., Рождественский Н. П. Справочник-указатель печатных описаний славяно-русских рукописей. М.; Л., 1963. С. 58; Конотоп А. В. Супрасльский ирмологион//Сов. музыка. 1972. 2. С. 117-121; он же. Супрасльский ирмологион 1598-1601 гг. и теория транспозиции знаменного распева (на мат-ле певч. нотолинейных рукописей XVII в.): АКД. М., 1974; он же. Древнейший памятник укр. нотолинейного письма - Супрасльский ирмологион 1598-1601 гг.//ПКНО, 1974. М., 1975. С. 285-293; он же. Структура Супрасльского ирмологиона 1598-1601 гг.- древнейшего памятника укр. нотолинейного письма//MAAS. 1975. T. 4. Р. 521-533; он же. Супрасльский ирмологий 1638-1639 гг.//ПКНО, 1980. Л., 1981. С. 233-240; Petrovi D. A Liturgical Anthology Manuscript with the Russian «Hammer-Headed» Notation from A. |
| 59. Заставка из Саввиной книги (Библ. Синод. Тип.) рукописи тлько один раз, но не могла ускользнуть от зоркого внимания г. Стасова. Это именно (рис. 60) завиток из линии, замотанной спирально, который выведен от нижнего отреза буквы Р –10 –. Форма мотка из спиральной линии, как известно, составляет одно из характеристических свойств ирландской орнаментации; у нас же является, как редкое исключение. В Болгарии встречается она еще и в XII в., именно в одной из заставок Хиландарского Паремейника – III, 1 – , а у нас в XI в. в Григории Богослове Императорской Публичной Библиотеки; см. в «Исследовании» этой рукописи, г. Будиловича, табл. II. Орнаментация Супрасльской рукописи принадлежит к совершенно другой школе болгарских писцов, таких, которые строго держались правильности и изящества классического стиля римско-византийского, как в буквах, так и в заставках. В образцах, изданных г. Стасовым, господствуют стройные формы архитектурные или точнее –геометрические, а вместе с тем и византийская листва. Все выведено твердой, привычной рукой, в одних чернильных очерках, без красок. Из животных встречается (рис. 61) только рыба для буквы О – 28 – . Она здесь с двумя головами: одна на своем месте, другая в хвосте. Древнехристианский символ рыбы очень рано принят и сильно распространен в западной рукописной орнаментике уже в VII и VIII вв 78 . Там употребляется рыба, как одна из узорных фигур, для разных букв; в византийской рукописи она введенапозднее, преимущественно для буквы О, например, в рукописи 1116 г., как и в рукописи Супрасльской. У нас для этой же буквы она довольно распространена в том же Григории 60. Р –из Саввиной книги (Библ. Моск Синод. Тип.) 61. О –из Супрасльской рукоп. XI в. (библ. Люблянской гимн., Богослове XI в., а также иногда привешенана тонком хвосте обыкновенного начертания прописных и строчных букв З и Р; но потом в русской рукописной орнаментике, сколько мне известно, она уже не принималась. При этом замечу, что в болгарской орнаментике XII–XIII в. рыба принята (рис. 62) для буквы Р – VII, 5 –. |
| Святоотеческий подлинник данной агиографической фразы, слово св. Василия Великого о сорока мучениках, оправдывает скорее чтение Макарьевских Миней, потому что великий духовный оратор говорит κα τς αωνου ζως διιμαρτε κα οδ τατης πλαυσεν (стр. 222). Или на стр. 52, 11 греческие рукописи дают греческому тексту чтение δι κα μοτμων τν στεφνων ξιθησαν, вместо чего Макарьевский перевод имеет: «тем же и равночестном венцем славы сподобился». Опять близкий святоотечесий подлинник агиографа в этом месте, то же слово св. Василия Великого , говорит за Макарьевское распространение текста, потому что отец церкви сказал δι κα μοτμων τν στεφνων τς δξης κατηξιθησαν (стр. 223). Широкий историко-филологический комментарий академика Никитина содержит немало таких метких наблюдений и столько же оправданий ясности и точности, изяществу и красоте Макарьевскаго перевода, построенного на знакомстве не только с ближайшим, агиографическим, но и с отдаленным, святоотеческим подлинником. 5. Раз заинтересовавшись Супрасльской Минеей, покойный Васильевский в последние годы жизни распространил исследование важного славянского памятника и на другие жития, в нем заключающийся. Точнее говоря, по характеристике, данной П. В. Никитиным, «зоркая, всеобъемлющая любознательность покойного исследователя была направлена к сказаниям об Аморейских мучениках вопросом о Супрасльской минее, а к последнему была приведена вопросом о составе Метафрастовских Миней» 16 . А мы видели выше на отдельных примерах, как смежны и соприкасаются между собою эти значительные историко-агиографические вопросы. Таким образом знаменитый византинист продолжил и расширил исследование об источниках Супрасльской Минеи, начатое Р. Абихтом в Архиве для славянской филологии 17 . Исследование В. Г. Васильевского вошло в отрывке и черновом виде в состав издания сказаний о мучениках Аморейских (стр. 91–113). И у Абихта, и у Васильевского агиографическое содержание славянского памятника изучается как на основе его греческого подлинника, так и в его славянской обстановке, то есть параллельно с Минеями митрополита Макария. |
| —379— греческом подлиннике эпитет αωνου. Святоотеческий подлинник данной агиографической фразы, слово св. Василия Великого о сорока мучениках, оправдывает скорее чтение Макарьевских Миней, потому что великий духовный оратор говорит κα τς αωνου ζως διιμαρτε κα ουδ τατης πλαυσεν (стр. 222). Или на стр. 52, 11 греческие рукописи дают греческому тексту чтение δι κα μοτμων τν στεφνων ξιθησαν, вместо чего Макарьевский перевод имеет: «тем же и равночестном венцем славы сподобишася». Опять близкий святоотеческий подлинник агиографа в этом месте, то же слово св. Василия Великого , говорит за Макарьевское распространение текста, потому что отец церкви сказал δι κα μοτμων τν στεφνων τς δξης κατηξιθησαν (стр. 223). Широкий историко-филологический комментарий академика Никитина содержит немало таких метких наблюдений и столько же оправданий ясности и точности, изяществу и красоте Макарьевского перевода, построенного на знакомстве не только с ближайшим, агиографическим, но и с отдаленным, святоотеческим подлинником. 5 . Раз заинтересовавшись Супрасльской Минеей, покойный Васильевский в последние годы жизни распространил исследование важного славянского памятника и на другие жития, в нем заключающиеся. Точнее говоря, по характеристике, данной П.В. Никитиным, «зоркая, всеобъемлющая любознательность покойного исследователя была направлена к сказаниям об Аморийских мучениках вопросом о Супрасльской минее, а к последнему была приведена вопросом о составе Метафрастовских Миней» 531 . А мы видели выше на отдельных примерах, как смежны и соприкасаются между собой эти значительные историко-агиографические вопросы. Таким образом, знаменитый византинист продолжил и расширил исследование об источниках Супрасльской Минеи, начатое Р. Абихтом в Архиве для славянской филологии 532 . Ис- —380— следование В.Г. Васильевского вошло в отрывке и черновом виде в составе издания сказаний о мучениках Аморийских (стр. 91–113). И у Абихта, и у Васильевского агиографическое содержание славянского памятника изучается как на основе его греческого подлинника, так и в его славянской обстановке, то есть параллельно с Минеями митрополита Макария. |
| К) От священника села Подгорец, Киевского у., А. Каменского: 1) медный или бронзовый широкий пояс с изображениями животных, найденный свернутым в глиняном сосуде, в земле и 2) такая же круглая бляха с фибулой, в диаметре соответствующем ширине пояса и закрывавшая собой устье глиняного сосуда. На поясе изображены, повидимому: в середине лось, на которого с обеих сторон нападают две собаки; справа от этой группы – два быка, а слева – две кошки. По требованию места и симметрии, все эти животные изображены равными между собой по величине. Л) От студента IV курса Киевской дух. Академии Ив. Янушевского: 1–3) монеты – японская, сербская и частная, польская с надписью «wyplaci Kassa Kurilowiecka» (в м. Куриловцах, ушицкого у., Подольской губ.) и 4) рукописная «Критическая История Ветхого Завета», – сочинение Р. П. Ричарда Симона, священника конгрегации Оратории, Амстердам, 1685 г., в новейшем русском переводе. М) От студента III курса, той же Академии, Постникова – Арифметика Магницкого, в лист, без выходного листа, московской печати, 1703 г.. За май 1890 г. 28 мая было обыкновенное заседание Церковно-Археологического Общества, на котором избраны: профессор с.-петербургской дух. Академии П.В. Покровский в действительные члены и священник села Подгорец, киевского уезда, А. Каменский в члены-корреспонденты Общества, и сделано сообщение членом, профессором Н.И. Петровым о церковно-богослужебных книгах XVII и XVIII вв. Холмско-Варшавской епархии, и об исторических на них надписях. В течение мая месяца в Церковно-Археологическое Общество, музей и библиотеку его, поступили следующие пожертвования: А) Из склада при Св. Синоде, чрез Хозяйственное Управление при Св. Синоде, 386 Церковно-славянских богослужебных книг Холмско-Варшавской епархии, православных и униатских, XVII, XVIII и начала нынешнего веков. Из них имеют заглавия или определены по другим источникам следующие книги: Евангелие Страстной седмицы, почаевской печати 1771 г., в лист; апостол, львовской печати 1639 г., в лист; апостол, львовской же печати 1654 г., в лист; апостол, кажется, киевской печати 1738 г., в лист; апостол, почаевской печати 1759 г., в лист; униатский служебник, виленской печати 1692 г., в лист; Служебник, супрасльской печати 1727 г., в лист; Служебник, уневской печати 1740 г., в лист; Служебник, почаевской печати 1744 г., в лист; Служебник, уневской печати 1747 г., в лист; Служебник, почаевской печати 1755 г., в лист; Служебник, супрасльской печати 1758 г., в лист; Литургикон, львовской печати 1759 г., в лист; Литургиарион, супрасльской печати 1763 г. |
| 4 ноября в Концертном зале имени Чайковского в присутствии высоких гостей из Польши, архиепископа Белостокского и Гданьского Иакова и наместника Супрасльской Лавры архимандрита Андрея, состоялся концерт «Древние распевы Супрасльской Лавры», посвященный 50-летию обретения древнейшего певческого Ирмология. Дешифровку и обработку песнопений XVI века осуществил доктор искусствоведения профессор Анатолий Конотоп , наш сегодняшний собеседник. – Анатолий Викторович, когда речь идет о музыке, обычно говорят об ее авторе. Говоря о музыке древней, автора часто не упоминают. Значит ли это, в большинстве случаев, что автор неизвестен? Или это какой-то другой род творчества? – Да, действительно, в те давние времена не только в певческом искусстве, но и в других видах искусств существовала прекрасная традиция: прежде, чем произведение демонстрировать, его должны были оценить. Это мог быть круг коллег. Каждый давал свою оценку этому произведению: что-то поправлял, что-то утверждал. И так продолжалось довольно долго. Бумага в России до второй половины XVII века не производилась, а до XIV века писали на пергаменте (пергамент – это кожа ягнят). Существовала строжайшая регламентация употребления писчего материала. Понятно, что записать песнопение нельзя было, даже учебники нельзя было записывать! Но каждый понимал, что плохое – не принятое другими, не осознанное, не воспринимаемое прихожанами – произведение сразу же вписывать в рукописный сборник (с рукописными знаками, с бумагой заморской) нельзя. Морально-этические нормы в то время были настолько высоки и чисты, что, мне кажется, даже не задумывались, почему этого делать нельзя, просто так складывалось само собой. Это видно по той красоте, чистоте и значительности распевов, которые мы имеем. О создателе просто забывали. Произведение распространялось. Потом, через какое-то время (неизвестно какое – месяц, год, десятилетие), когда убеждались в авторитетном старом монастыре, что уже долгое время мы никаких изменений не слышим в том или ином распеве, решали записать его для будущего! |
| Допустим также, что крещение Киевлян совершилось в начале сентября; позже этого крещение народа в реке было невозможно в нашем климате. Таким образом, maximum времени, которое может быть отведено для всех этих событий, не превышает пяти месяцев; а между тем одна осада Корсуня продолжалась, по «Житию» Владимира, шесть месяцев. Академик Бутков, правда, признает эту цифру «неимоверной» и предпочитает ей известие Супрасльской летописи, по которому осада Корсуня продолжалась только три месяца 92 . Но самый ход осады, как он описан в летописи, скорее говорит в пользу первого мнения, чем второго. Осада началась блокадой города: «и ста Володимер об он пол града в лимени». Затем начинаются приступы: «и боряху крепко горожане с ними, Володимер обьстоя град». Борьба приводит горожан в изнеможение: «изнемогаху людие в граде». Пользуясь этим, Владимир вступает с осажденными в переговоры и требует сдачи: «аще ся не вдасте, имам стояти за три лет». Здесь цифра три намекает, по-видимому, на то, что эти переговоры начались после трехмесячной осады. Владимир как бы так говорил горожанам: «вот я стою уже три месяца, а если вы не сдадитесь, то я готов стоять три года». Это же место могло подать повод Супрасльской летописи утверждать, что вся осада продолжалась три месяца. – Получив отказ, Владимир придумал новое средство: «Володимер же изряди вое свое, и повеле приспу сыпати к граду». Но и это мероприятие ни к чему не привело; жители чрез подкоп уносили землю и сыпали ее посредине города; а «Володимер стояше». Затем наступает третий период осады. В городе оказывается изменник, который открывает осаждающим положение водопровода, чрез который город снабжался водой. Владимир разрушает водопроводные трубы и лишает горожан воды; но последние сдаются не сразу: Корсунь, как это видно из теперешних развалин, обиловал цистернами, которые могли вмещать значительное количество запасной воды. И только когда эта вода истощилась, Корсуняне, истомленные «жажею водною», вынуждены были сдаться. В ходе осады, таким образом, летописец отмечает три отдельных момента, предполагающих значительный промежуток времени. |
| Начальная летопись действительно не указывает продолжительности осады Корсуни, а известие супрасльской летописи сокращает этот срок, сравнительно с „Житием», на половину, т. е. определяет в три месяца. Но самый ход осады скорее говорит в пользу даты второго источника, т. е. жития, чем первого (супрасльской летописи) 267 . Корсунцы оборонялись „крепко“, несмотря даже на то, что город со всех сторон (и с моря) был окружен врагами, что защита его была непосильна („изнемогаху людье“), так что Владимир, желавший непременно завладеть городом, но вероятно потративший уже много времени на бесполезные приступы, начал грозить гражданам, что он не отступит, хотя бы простоял и три года; но и угроза оказалась напрасною („не послушаша того“). Тогда Владимир решил „приспу сыпати ко граду“, но корсунцы разрушали эту работу воинов Владимира – уносили в город насыпаемую землю и тем очевидно сильно затрудняли успех осаждающих; осада таким образом являлась безрезультатною, затягивалась надолго; Владимир продолжал стоять. Наконец, в городе нашелся изменник, который указал киевскому князю средства овладеть Корсунью, перенять воду, которою снабжался город. И корсунцы, истомленные „жажею водною», действительно сдались Владимиру, но без сомнения не вдруг. „Корсунь, как это видно из теперешних развалин, обиловал цистернами, которые могли вмещать значительное количество запасной воды“ 268 . И „жажа водная» могла оказать помощь осаждающим только тогда, когда уничтожились и эти запасы воды. Вообще ход осады, как он описан в летописи, прямо говорит за ее продолжительность. За это же говорят и слова Владимира к корсунцам: „имам стояти и за три лета», – слова, вызванные очевидно продолжительными и бесплодными действиями против осажденного города. Защитники летописи сами решительно признают, что осада Корсуни была очень тяжела для Владимира, который, легко смотря на дело завоевания этого города, предпринял поход с очень небольшим войском, так что исторгнула из уст киевского князя молитвенный обет креститься, лишь бы с позором не отступать от осажденной Корсуни 269 . Ясно, что только крайняя медленность и продолжительность осады могла побудить Владимира на такой шаг, как перемена старой, отцовской веры на новую. |
|
|
