| В 1805 году пр. Евгений выбран в члены Московского Университета, а в 1806 г. – в члены Российской Академии. Вот что по этому случаю написал он Городчанинову в письме от 25 мая: – «Что меня назначили кандидатом в Российскую Академию, об этом писал ко мне Львов, но сим титлом я не льщусь, потому что в Академии сей всякая всячина набита в членство, даже и такие, которые от роду никогда ничего не писывали русского. Загляните в список Адрес-Календарный. Гораздо лестнее для меня на прошедшей неделе полученный мною от Московского Университета диплом, с коего копию при сем вам сообщаю. В сем ученом сословии многие из знаменитых иностранных члены. Посмотрите в Адрес-Календаре: там напечатан уже и я, ибо принят еще в июле прошедшего года». В письме от 10 февраля 1807 г. выразился взгляд пр. Евгения на общества: «Поздравляю вас с членством Казанского общества любителей словесности. Но какая цель сего общества, скажите мне? Издавать что или только титуловаться?» – О том же Казанском обществе упомянуто еще в письме от 6 мая 1812 года: «В Адрес-Календаре читал я о членах вашего общества любителей словесности. Но делаете ли вы что-нибудь? Московские общества часто в газетах хвалятся своими упражнениями.» Желание быть членом Казанского Университета выразилось в письме от 4 апреля 1807 г.: «Сердечно благодарю за ваше желание причислить меня в членство вашего университета. Эту честь я принял бы с признательностию. В прошлом декабре и Российская Академия прислала мне диплом на членство.» В 1809 г. пр. Евгений избран почетным членом Московской Медико -Хирургической Академии. В письме от 15 марта 1809 г. он написал: «Сердечно благодарю любезнейшему другу за уведомление и поздравление меня с утверждением моего вам сочленства. Но уведомления о сем от вице-президента не получил я на прошлой почте. Видно вы не успели. Также не знаю, когда и от кого я получу из Петербурга диплом». От 4 мая 1809 г. о том же: «Диплома я о сю пору из Питера еще не получал. He знаю, не прислан ли к вам, графу Разумовскому. Выведайте у Орлая, скоро ли они ко мне пришлют». |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла Содержание КАЛАЙДОВИЧ Константин Федорович (19.05.1792, г. Елец Орловского наместничества (Киев ?) - 16.04.1832, Москва), археограф, палеограф, нумизмат, исследователь древнерус. и славянской письменности, член-кор. С.-Петербургской АН (1825). Биография Род. в семье дворянина, надворного советника и полкового лекаря хорватского происхождения Ф. Д. Калайдовича, с 1777 г. жившего в Ельце (согласно надписи на надгробном памятнике К., ученый род. в Киеве - Новые сведения о К. Ф. Калайдовиче//Библиогр. зап. 1892. 5. С. 353-354). К. учился в Елецком народном уч-ще и в Киево-Могилянской академии. В нач. XIX в. семья переехала в Москву, Ф. Д. Калайдович получил место лекаря при Московском университетском благородном пансионе. С 1799 по июль 1807 г. К. «на своем коште» учился в гимназии Московского ун-та, в 1807 г. поступил в Московский ун-т, к-рый окончил в 1810 г. со званием кандидата словесных наук. Интерес к естественным наукам, ботанике, минералогии (в 1810 К. был принят в имп. Московское об-во испытателей природы) сочетался у юноши с увлечением археологией, нумизматикой и лит. творчеством. В 1810-1812 гг. К. преподавал российскую историю и географию в гимназии Московского ун-та (без жалованья), тем же предметам обучал в университетском благородном пансионе. Тогда же начались занятия К. историей и археографией. 19 сент. 1811 г. 19-летнего К. приняли в действительные члены имп. московского Общества истории и древностей российских (ОИДР), в нояб. того же года Об-во одобрило предложенное К. издание памятников древнерус. письменности под общим названием «Русские достопамятности», поручив ему редактирование (прервано в 1812). 14 нояб. 1811 г. К. был избран в члены-сотрудники Общества любителей российской словесности . С 1811 г. ученый публиковал статьи в «Вестнике Европы», «Сыне Отечества», в «Трудах Общества любителей российской словесности». В июле 1812 г. К. с одобрения Н. М. Карамзина вступил в Московское ополчение («Ополчение московской военной силы»). |
| Зимою, как мы уже не раз говорили, Хомяков всегда жил в Москве, которую любил во всех её мелочах, никогда не забывая её общего всенародного значения. В одной из своих речей в Обществе Любителей Российской Словесности он говорит: «Чем внимательнее всмотримся мы в умственное движение Русское и в отношение к нему Москвы, тем более убедимся, что именно в ней постоянно совершается сериозный размен мысли, что в ней созидаются, так сказать, формы общественных направлений. Конечно, и великий художник, и великий мыслитель могут возникнуть и воспитаться в каком угодно углу Русской земли; но составиться, созреть, сделаться всеобщим достоянием мысль общественная может только здесь. Русский, чтобы сдуматься, столковаться с русскими, обращается к Москве. В ней, можно сказать, постоянно нынче вырабатывается завтрашняя мысль Русского общества. В этом убедится всякий, кто только проследит ход нашего просвещения. Все убеждения, более или менее охватывавшие жизнь нашу, или проникавшие ее, возникали в Москве. Этим объясняются многие явления, которые иначе объясниться не могут, например то, что иногда человек, не оставивший после себя никакого великого труда, никакого памятника своей деятельности, пользовался славою во всем пространстве нашего отечества и действовал прямо или косвенно на строй умов и на убеждения людей, никогда с ним не встречавшихся в жизни; или то, что люди, которые сами не трудились на путях словесности, но по своему положению могли здесь содействовать или вредить её успехам, получали всеобщую известность, тогда как другие, действовавшие на том же поприще, но в иных областях, оставались неизвестными никому, кроме тех, с которыми они находились в прямых сношениях; или то, наконец, что иногда человек, ни по занятиям, ни по положению не участвовавший в движении словесности, получал некоторую славу в краях даже отдаленных от Москвы только потому, что около него здесь собиралась живая и сериозная беседа. Вам все эти примеры известны. Мысль возникает или вырабатывается в Москве и переносится уже в другие Русские области; там, если эта мысль одностороння, она уже, так сказать, донашивается и изнашивается в тряпье и лохмотья, когда она уже давно брошена и забыта у нас». |
| Письма к А. С. Норову Алексей Любомудров. «Искреннейший друг» Среди немногих людей, с которыми святитель Игнатий ощущал душевное родство и которых мог назвать подлинными друзьями, был Авраам Сергеевич Норов (1795–1869) – один из замечательных русских людей, покровитель науки и просвещения. А. С. Норов принадлежал к старинному дворянскому роду. Он родился 22 октября 1795 г. в деревне Ключи Саратовской губернии, рос в атмосфере мира, уважения и любви. В воспоминаниях вырисовывается привлекательный образ общительного, энергичного человека, энтузиаста, поглощенного наукой и литературой, добросовестно исполнявшего свои гражданские обязанности. Пожалуй, самым удивительным в его личности было глубокое благочестие, столь не свойственное высшему обществу XIX столетия. «У Норова много набожности, не переходящей, впрочем, в ханжеством, – записал в своем дневнике барон М. А. Корф в 1820 г. 1 В битве при Бородине Норов, семнадцатилетний юноша, командовал двумя орудиями гвардейской артиллерии на левом фланге. Во время атаки конной французской батареи он был тяжело ранен: картечь раздробила ему ногу. Норова привезли в Москву, занятую французами, где он вскоре очутился в госпитале для раненых французов и русских пленных. У него начиналась гангрена, но лейб-медик Наполеона Ларрей сам прооперировал раненого и спас ему жизнь, ампутировав ногу. Норов принялся за литературу и науку, влечение к которым испытывал с детских лет. В 1820-х гг. его стихи и проза публиковались в журналах «Вестник Европы», «Сын Отечества». В 1818-м был принят в Вольное общество любителей словесности, наук и художеств, в 1819-м – в Общество любителей российской словесности. На заседаниях Вольного общества познакомился с Пушкиным, знакомство переросло в дружбу, длившуюся до последних дней поэта. Авраам Сергеевич владел четырьмя европейскими языками, изучил латинский и греческий, а для того, чтобы читать Библию , выучил древнееврейский. Он собрал уникальную по полноте и редкости изданий библиотеку по истории и филологии, особенно богатую книгами по культуре Востока, Египта и Палестины. |
| Свидетельствуя Вашему Превосходительству глубочайшее почтение, имею честь быть всепокорнейшим Вашим слугою. Протоиерей Иоанн Кратиров 30 декабря 1889. Адрес [Общества любителей российской словесности] от Московской Духовной Академии по поводу торжественного открытая памятника Н. В. Гоголю в Москве 26 апреля 1909 года//Богословский вестник 1909. Т. 1. 4. С. 671–673 (3-я пагин.) —671— В настоящий день великого национального праздника Московская Духовная Академия горячо приветствует Общество Любителей Российской Словесности, доблестно потрудившееся для увековечения в грандиозном изваянии немеркнущей славы Гоголя. С радостным сочувствием и воодушевлением она присоединяется к общественному торжеству и приносит к подножию памятника дань своего благоговейного преклонения пред светлым образом могучего русского гения. Служа, в сфере своей научной деятельности, религиозно-нравственному сознанию общества и гуманитарному просвещению юношества, Академия глубоко чтит память того, в чарующих созданиях которого звучит голос истины, чье художественное творчество легло краеугольным камнем самобытной русской литературы, чье обличительное слово срослось с нежным состраданием к униженному и оскорбленному достоинству человеческой личности, кто в своем горьком смехе оплакал печальную правду русской жизни. И если в лавровом венке гения виднеются колючие шипы, избороздившие неземной скорбью его страдальческий лик, Академия земно кланяется его мученичеству. Многолетняя скорбь Гоголя, перед сознанием Академии, выступает далеко за пределы личного недуга и возвышенными свойствами своими входит в широкую сферу мучительных религиозных исканий, глубоких моральных пере- —672— живаний, общественных настроений. Сквозь темную мглу русской жизни он с пророческим ясновидением проник в живую человеческую душу, снял с неё все покровы, и светящаяся в ней искра Божия оказалась окутанной толстым слоем пошлости, страстей, внешнего угнетения, низменных интересов житейских. И между мрачной, осмеянной и оплаканной прозой жизни и отдаленностью неосязаемого и лишь предвосхищаемого идеала в неземной скорби трепетно поник гений… Чрез многие годы скитаний он пронес неизменной великую тоску по идеалу жизни и, не покорив своему творческому прозрению всего величия лучезарной бесплодной мечты, он сложил свою тоску у подножия креста. Но вместе с нею в изнеможении он сложил и свою протестующую стихию духа и даже, страшно сказать, свою пророческую прозорливость художника. В этом самоистязании гения выразилась беспредельная глубина человеческих исканий истины и правды, делающая его вечно памятным, не только своими творениями, но и всей своей многогранной жизнью, для тех, кто стремится постигнуть жизнь, как проблему религиозную и этическую. |
| Литература стала его основным занятием с 1813–1814 годов. А.С. Норов изучил несколько языков (французский, немецкий, английский, испанский, итальянский, латинский, греческий, позже древнееврейский). Поначалу он преимущественно публиковал переводы из Вергилия и Горация, позднее – отрывки из дидактической поэмы «Об астрономии». В 1818 году Авраам Сергеевич был принят в Вольное Общество любителей словесности, наук и художеств, в 1819 – в Общество любителей российской словесности. На заседаниях Вольного общества он познакомился с А.С. Пушкиным, приятельское общение с которым продолжалось в течение всей жизни поэта. Норов был дружен также и с В.А. Жуковским, И.И. Дмитриевым, П.А. Вяземским, О.И. Сенковским, был близок с будущим славянофилом А.И. Кошелевым, с которым состоял в родстве. Авраам Сергеевич печатал во многих журналах как переводы, так и оригинальные стихи; с 1821 особенно тяготел к итальянской поэзии, более всего к творчеству Данте Алигьери. Высшим поэтическим достижением Авраама Сергеевича Норова впоследствии стал полный перевод Анакреонта. В 1821–1822 годах А.С. Норов совершил путешествие по Европе, посетив Германию, Францию, Италию, Сицилию, издав отдельной книгой путевые очерки 1 . В 1830–е годы, вероятнее всего, состоялось знакомство Норова с игуменом Троице–Сергиевой пустыни Игнатием (Брянчаниновым) 2 . 8 августа 1834 года А.С. Норов взял отпуск для поклонения Гробу Господню, что положило начало лучшим его трудам. Самыми замечательными книгами Авраама Сергеевича Норова стали его очерки о путешествиях в Палестину, Малую Азию, Иерусалим, изданные в 1838 году 3 , а также о плавании по Нилу 4 . Путешествуя по Нилу, Норов приобретал произведения древнеегипетского искусства. Его коллекция была не очень велика, однако в ней были и истинные шедевры, позже попавшие в коллекции Государственного Эрмитажа, Российской Национальной библиотеки в Петербурге, Румянцевского музея, а позже – ГМИИ им. А.С. Пушкина в Москве. В 1847 году Авраам Сергеевич издал книгу «Путешествие к семи церквам, упоминаемым в Апокалипсисе» 5 |
| Третью премию в размере 1 тысячи долларов — Клейменовой Раисе Николаевне, 1940 года рождения, кандидату филологических наук, ученому секретарю Общества любителей российской словесности, за труд «Общество любителей российской словесности 1811—1930 гг.». Третью премию в размере 1 тысячи долларов — Матюшину Сергею Ивановичу, 1974 года рождения, кандидату богословия, диакону Храма Воскресения Словущего на Ваганьковском кладбище, за труд «Церковный некрополь Ваганьковского кладбища». Молодежной премии по номинации не присуждать. По номинации «История православных стран и народов»: Первую премию в размере 5 тысяч долларов — Медведеву Игорю Павловичу, 1935 года рождения, доктору исторических наук, члену-корреспонденту РАН, главному научному сотруднику Санкт-Петербургского Института истории РАН, за труд «Правовая культура Византийской империи». Вторую премию в размере 2,5 тысячи долларов — Хосроеву Александру Леонидовичу, 1953 года рождения, доктору исторических наук, ведущему научному сотруднику Санкт-Петербургского филиала Института востоковедения РАН, за труд «Пахомий Великий (из истории общежительного монашества в Египте)». Вторую премию в размере 2,5 тысячи долларов – Хрушковой Людмиле Георгиевне, 1948 года рождения, доктору исторических наук, профессору Российского Государственного гуманитарного университета, за труд «Раннехристианские памятники Восточного Причерноморья». Третью премию в размере 1 тысячи долларов — Бородину Олегу Робертовичу, 1954 года рождения, доктору исторических наук, ведущему научному сотруднику Института всеобщей истории РАН, за труд «Равеннский экзархат. Византийцы в Италии». Третью премию в размере 1 тысячи долларов — Кудрявцевой Елене Петровне, 1953 года рождения, доктору исторических наук, старшему научному сотруднику Института Российской истории РАН, за труд «Россия и Сербия в 30—50 гг. XIX в.» Дополнительную молодежную премию в размере 1 тысячи долларов присудить Герд Лоре Александровне, 1970 года рождения, кандидату исторических наук, старшему научному сотруднику Санкт-Петербургского Института истории РАН, за труд «Россия и православный Восток. Константинопольский патриархат в конце XIX в. Письма Г.П. Беглери к профессору И.Е. Троицкому. 1878-1898 гг.». |
| К тульскому периоду относятся первые работы Н. на лит. поприще. Его статьи и стихи публикуются в журналах «Русский вестник» (1816-1817), «Благонамеренный» (1820, 1823), «Сын отечества» (1821), «Московский телеграф» (1825-1826), «Дамский журнал» (1823-1825), «Труды Общества любителей российской словесности при Московском университете» (1818-1824) и др. С 1819 г. в «Вестнике Европы» регулярно печатались «Мысли и замечания» Н.: «Зачем люди стремятся приобресть политическую свободу? Не довольно ли для них нравственной? И умеют ли они пользоваться ею к своему благополучию?» (Мысли и замечания. 1824. 6. С. 144); «Ненастная погода заставляет усесться дома; - несчастные обстоятельства принуждают войти в самого себя» (Там же. 1820. 1. С. 5); «Общество есть застенок, скрывающий человека от самого себя. Чем далее мы от него, тем ближе к себе - и обратно» (Там же). С 1816 г. член-соревнователь, с 1823 г. действительный член (в 1838-1839 вице-президент) Об-ва истории и древностей российских. В окт. 1820 г. признан действительным членом Об-ва любителей российской словесности при Московском ун-те. В 20-х гг. XIX в. посещал салон кнг. З. А. Волконской. Поддерживал отношения с А. И. Тургеневым, Е. А. Баратынским, П. А. Вяземским , А. С. Грибоедовым, И. М. Снегирёвым , Погодиным, А. Ф. Малиновским, А. С. Норовым и др. ( Вацуро. 1999). Состоял в «Союзе благоденствия», общался с декабристами А. А. Бестужевым-Марлинским, В. К. Кюхельбекером , Александром Николаевичем Муравьёвым, К. Ф. Рылеевым, А. И. Якубовичем, Ф. Н. Глинкой и др. Печатался в альманахах «Полярная звезда» и «Мнемозина». После раскрытия заговора не был привлечен к следствию. В дек. 1826 г. встречался в Екатеринбурге с декабристом М. И. Пущиным, с 1831 г. состоял в переписке с Муравьёвым (Из бумаг С. Д. Нечаева. 1893. Кн. 2. 5. С. 135-145). Принадлежал к московской масонской ложе «Ищущие манну» (1819). По воспоминаниям М. В. Толстого, Н. ежегодно присутствовал на собраниях московских масонов. После запрещения масонских лож в авг. 1822 г., будучи уже обер-прокурором, Н. участвовал в ежегодном масонском собрании, к-рое проходило 24 июня 1834 г. в доме Толстых ( Толстой. 1881. C. 81). 5 июля 1834 г. Н. присутствовал на торжественном собрании в Московском ун-те, на к-ром Погодин произнес слово «Об ученом сословии и его историческом призвании». Был инициатором установления памятной доски Н. И. Новикову на Тихвинской ц. в с. Авдотьине Бронницкого у. Московской губ., возле к-рой тот был похоронен. |
| Н. Каткова как ред. «МВед»; «лично мы в числе распорядителей праздника не участвуем; отклонили от себя и честь произнесения речи на празднике, между прочим предложенную нам председателем Общества словесности, находя, что есть лица, более нас имеющие право на это»)/(Г.-П.); Заметки А. С. Пушкина: (Обзор статьи П. В. Анненкова «Общественные идеалы А. С. Пушкина» в »ВЕ " ); Пушкинский праздник. (ЗиИ); С. 3 : Из Самары. 26 мая: Весть о кончине Императрицы и «Пушкинский» день рождения и памяти поэта; Из Ставропольского у. 28 мая: Несколько слов об обязанности урядника. Глумление купцов над урядником (унтер-офицером Фефеловым); Из Пензы. 29 мая: Засухи. Пожары. Пожар в селе Мокшалях. (ВИ); С. 3 4 : Кончина А. С. Пушкина: (Подробности последних предсмертных часов, по «мемуарному» письму В. А. Жуковского). (РИ). 5 июня. 153 С. 12 : А. С. Пушкин. (Жизнеописание). VII: Стихотворения, написанные в Болдине. «Подражание Данте». «Я здесь, Инезилья». Смерть (А. А.) Дельвига. Свадьба Пушкина. Переезд в Петербург. Поступление вновь на службу. «Клеветникам России» и «Бородинская годовщина». «О рыбаке и рыбке». Окончание «Евгения Онегина» и мысль о продолжении его. Попытка к основанию газеты. Избрание в Академию наук и в «Общество любителей российской словесности». «История Пугачевского бунта». «Капитанская дочка». Просьба об отпуске. «Русалка». «Дубровский»/+ (Ф. А. Гиляров). ((Ф)); С. 2 3 : Москва, 4 июня: (О домах для умалишенных, числе душевнобольных и общих причинах душев. болезней, из Отчета Мед. деп-та министру внутр. дел Л. С. Макову)/+ (Ф. А. Гиляров); Программа торжественного открытия воздвигнутого в Москве с Высочайшего соизволения памятника поэту Пушкину; С. 23 : Порядок депутации при открытии памятника: (Из газ. «Рус. курьер»); С. 3 : Чтения о Пушкине. (ЗиИ); Псков: (Памяти А. С. Пушкина). (ВИ); С. 34 : Письмо А. С. Пушкина к графу (А. Х.) Бенкендорфу (от 21 нояб. 1836 г.; републ. из газ. «НВр»); Стихи на смерть А. С. Пушкина (авт.: В. А. Жуковский, А. С. Норов , Ф. И. Тютчев, Э. |
| Преподавая риторику и русскую словесность, отец будущего обер-прокурора, по словам его биографа, особое внимание обращал на «чистоту речи и на строгое соблюдение грамматических правил», стремился избегать иностранных оборотов речи. В своих публикациях он воспевал успехи русских литераторов, ни в чем не уступавших своим западным коллегам, старался разными путями популяризировать русскую литературу (был одним из основателей и первым библиотекарем Общества любителей российской словесности при Московском университете) 70 . Подобная деятельность, особенно на волне национального подъема после 1812 г., привлекла к профессору Победоносцеву внимание патриотически настроенных московских вельмож. Так, профессор стал хорошим знакомым богатого помещика, генерал-майора П.А. Шипова, в костромском имении которого переждал с семьей нашествие Наполеона. Шипов и другие знатные москвичи охотно приглашали профессора преподавать своим детям русский язык и словесность, а тот, в свою очередь, пользовался случаем, чтобы укрепить собственное положение в обществе 71 . Неразрывно связанный с патриархальным укладом старозаветной Москвы, профессор Победоносцев и в интеллектуальном отношении отличался глубоким архаизмом. Мыслями, склонностями, пристрастиями он остался в XVIII в. Непревзойденными вершинами культуры для него являлись литераторы эпохи Просвещения – Кантемир, Сумароков, Херасков, и прежде всего – Ломоносов. Последний – «верный и образцовый путеводитель на поприще словесности» – «воссиял как лучезарное светило на тверди небесной», раскрыл «богатство, красоту и силу Русского слова» 72 . «И в солнце есть пятна, и у Ломоносова есть недостатки», – с пафосом восклицал профессор Победоносцев студентам. Из XVIII в. были заимствованы и педагогические приемы профессора. Основой преподавания служили старинные пособия по риторике, большое внимание уделялось написанию хрий (риторических речей, составляемых по заданным правилам). Разумеется, студентам 18201830-х гг. (среди которых были М.П. Погодин, К.С. |
|
|
