| Кирилл составил азбуку для славян («сложил письмена») и завершил перевод Евангелия. В основу литературного славянского языка братья положили солунскую городскую речь славян, живших в Фессалонике. Они ввели богослужение византийского типа на славянском языке, перевели с греческого языка помимо Евангелия «Апостол» и «Псалтирь», создали первую славянскую церковь и первые славянские молитвы. Мефодий перевёл на славянский язык сборник церковных и гражданских законов – «Номоканон». В 866 или в 867 г. братья отправились в Рим, посетив по пути славянское княжество Паннонию. По повелению паннонского князя Коцела, изучившего «славянское письмо», они в течение шести месяцев обучили этому письму около 50 учеников. В Риме папа Адриан II (867872) велел отслужить литургию на славянском языке и признал «славянские книги». После смерти Кирилла в Риме (869 г.) Мефодий продолжил миссионерскую деятельность в Паннонии, вновь посетил Рим, где получил сан епископа Паннонского. В 870 г. после вторжения Людовика Немецкого в Моравию Мефодия обвинили в том, что он проповедовал на территории, вверенной католическим епископам. Его осудили и заключили в тюрьму. Через два с половиной года Мефодий был освобожден по требованию папы Uoahha VIII , который назначил его архиепископом Моравии. В период гонений он написал «Канон Дмитрию Солунскому» «Светильнику светообразну ... в отечестве своим». До последних дней своей жизни Мефодий вел борьбу за распространение славянской письменности. Книжное наследие Кирилла и Мефодия было воспринято не только их многочисленными учениками, но и последующими церковными деятелями южных славян. Епископ Константин Преславский, написавший в память о своем учителе «Службу Мефодия», назвал его «великим пастырем», совершившим подвиги и подвергшимся гонениям во имя истинной веры. Создатель охридской духовной школы Климент Охридский, сопровождавший Кирилла и Мефодия в Паннонии, Венеции и Риме, посвятил своим учителям «Похвальное слово Кириллу и Мефодию». Он сравнил Мефодия с библейскими персонажами Самсоном, Гедеоном, Иисусом Навиным и отметил «ум и добродетели» младшего брата, который «вверх возлетал, как орел, духовными крылами». По его мнению, главная заслуга Кирилла и Мефодия заключалась в том, что эти «преславные учителя славянского языка, сотворившие письмена ему», «просветили буквами и научили учеников церковной службе». Русский летописец Нестор, изложивший западнославянское «Сказание о преложении книг Кириллом и Мефодием», также отметил факт создания ими славянской азбуки (для «моравов первоначально созданы буквы, названные славянской грамотой; эта же грамота и у русских и у болгар дунайских») и введения богослужения на «словеньскым языке». Великим просветителям был посвящён «Гимн в честь Кирилла и Мефодия», написанный П.И. Чайковским. |
| 4 . Рассказ о пребывании Мефодия в Царьграде заключается тем, что царь исполнил все желания и просьбы Мефодия и ни в чем не отказал, что, облюбив и щедро одарив его, царь с великой честью проводил его, т.е. отправил до своего стола (архиепископского в Моравии). «Такожде и патриарх», лаконически заканчивает житие. Какие желания и просьбы мог предъявить царю Мефодий? Конечно, не о подарках, до которых не был охотник; не о средствах для благополучного путешествия обратно, ибо они сами собой разумеются со стороны императора, пригласившего Мефодия в Царьград. Желания и просьбы могли относиться лишь к тому, что было более всего дорого и важно для Мефодия, т.е. к делам его служения. Мог, конечно, просить Мефодий и церковных принадлежностей для служения и тому подобное. Но еще важнее этого было испросить содействие императора к улучшению трудного положения Мефодия в Моравии среди недругов, интриговавших против него при дворе Святополка. Мефодий мог просить императора напомнить Святополку о бывших отношениях Моравии к Византии, к греческой церкви, уважать учение православия, проповедуемое Мефодием, оберегать моравскую церковь от ее латино-немецких недругов. И мы увидим, что по возвращении из Царьграда Мефодий чувствовал себя в лучших отношениях к Святополку, хотя на это повлияли и политические перемены в самой Моравии. Наконец, нельзя сомневаться в том, что и Фотий оказал дружбу, участие и внимание к Мефодию во время свиданий с ним в Царьграде. Но лаконизм, с каким выражается о том автор жития, едва ли есть простая случайность, и требовал бы предположительного выяснения, от которого, впрочем, воздерживаемся. Важные для нас здесь другие предположения, кажущиеся нам очень вероятными. Так, нельзя не предполагать, что одним из наиболее важных предметов в беседах Фотия с Мефодием была речь о символе. Фотий, вторично выступивший на защиту никео-цареградского символа перед папой и, следовательно, перед всем западом, без сомнения, рад был слышать, что защитником и исповедником его является и Мефодий, вопреки нападкам немецкой иерархии. Из бесед с Фотием Мефодий мог вынести более твердую решимость быть не только исповедником православного символа, но и обличителем исказителей его, каким его затем увидим. Не менее вероятно, что Мефодий получил теперь от Фотия лучшие греческие экземпляры всего кодекса священных книг и других (например, Номоканона), к переводу которых приступил немедленно по возвращении из Царьграда. |
| другие, более других нужные. На последнем году жизни он заставил способных писцов переписать труды свои и таким образом оставил в переводе «все книги свои и таким образом оставил в переводе «вся книги исплънь, разве макковеи и номоканон рекше закону правило и отчиныя книгы» - (патерик), так говорит житие его; а по словам Иоанна экзарха, «преложи вся уставныя книгы 60 от еллинска языка в словеньск». По тому и другому известию, св. Мефодием оставлены в переводе а) все канонические книги св. Писания, но не были переведены апокрифические; б) номоканон и патерик. Так св. Кирилл и Мефодий подвизался в проповедании чистой, святой веры (восточного православия) славянским народам, страдая за то мужественно, до гроба. Если являются такие, которым хочется выдавать св. мужей за поклонников своеволия людского, то остается жалеть о том, что дозволяют себе лгать на св. истину20). Память славянских просветителей священна для славянских племен, как память о проповедниках чистой истины. Ее торжествовали не раз в году славянские племена21). Известны и древние службы св. Кириллу и Мефодию22). 20) Недавно Генцель усиливался выставить св. Кирилла и Мефодия поклонниками романизма: Geschichte d. Slawenapostel Cyrill u. Method. u. d. slawisch. Liturgie. Leitmeritz. 1857 Против него и других подобных пространно г. Лавровский: Кирилл и Мефодий – православные проповедники. Хар. 1861. 21) В болгарском синаксаре XIII в. под 25 авг. Память св. Кирилла и Мефодия. И здесь же сказано: «и творить же память его 6 апр. м. и вельми церкви празднует в день памяти его». (Калайдович стр. 90). В синод. апрел. минее XII в. память обоим 6 апр. В харат. евангелии москов. архан. соб. под 6 апр. память «св. Мефодия арх. и Кирилла брата его». В Остромировом и Ассемановом евангелии под 14 февр. пам. «пр. Константина философа», под 6 апр. «св. Мефодия». Житие св. Кирилла помещалось под 14 окт.; житие св. Мефодия – под 6 апр.; чехи и моравцы с 1380 г. празднуют Кириллу и Мефодию 9 марта. Acta sanct. mart. 2. 22) В синодальной апрельской минее XII в. под 6 апр. канон Кириллу и Мефдию. Здесь в 7 песни о Мефодие: «моравска страна вели заступ и стълп имея к Богу, тобою просвещена, научи(ся) възвати в свои язык: отец наших Боже»… Совсем другой канон в болгарской минее XIII в. «яко солнце светлость (с) востока тя всияв к западу, отче, посла мудра учителя всем». Изв. акад. VI, 191. 192. Одна служба напеч. Григоровичем в Зап. казан. универс. и отдельно под заглавием: Древле-славянский памятник. Каз. 1862 г. Здесь в 9 п. «тя, блаженне, земе моравска поет, тело твое имущи, и Панонска, просвещена тобою. Людие сшедшеся празднуют твою память». Несколько песней св. Кириллу – у Поклонника св. горы стр. 339. 340. К. 1864. 20 ч. Память о СВ. ВЕТРАНЕ И ФЕОТИМЕ, епископах малой Скифии (Добруджи, Добрича). |
| По возвращении в Велеград, Мефодий ощутил тяжесть положения. Против него был князь, еп. Вихинг и прочие немцы. Чувствуя приближение кончины, Святитель усилил работу по переводу священных книг. Он имел уже подготовленных «споспешников». Святыми братьями были переведены все книги Священного Писания , кроме Маккавейских, Номоканон, Патерик, Часослов, Служебник, избранные чтения Нового Завета, Паремейник, Чины таинств и др. В 882 г. архиепископ Мефодий ездил в Царьград к царю Василию Македонянину. Патриархом в то время был снова Фотий. Преставился Святитель Мефодий в Велеграде 6 апреля 885 г., назначив своим преемником Горазда моравлянина, почитаемого народом. Сразу после его кончины, еп. Вихингом, при полной поддержке Святополка, воздвигнуты были гонения против учеников Св. Мефодия. Новый папа Стефан V (с 885) был тоже противником святого дела. Не получив еще сведений о кончине Св. Мефодия, папа писал Святополку: «Мы весьма удивились, что Мефодий предал лжеучению, не назиданию, вражде, а не миру, и, если это так, как мы слышали, то лжеучение его мы совершенно отвергаем». Ученики Святителя – Горазд, Климент и Наум – подверглись заточениям, издевательствам и, вместе с 200 священниками, были изгнаны из Моравии в 886 г. Положение православия улучшилось в Моравии при внуке Святополка, Моймире II. Папой был тогда – с 898 г. – Иоанн IX, враждовавший с немцами и нуждавшийся в поддержке славян. Но в 907 г. окончилось бытие Моравии, разделенной между богемцами (чехами) и венграми. В Болгарии ученики Св. Мефодия приняты были с большою радостью. Царь Борис – Михаил, крещением своим в 864 г. способствовавший насаждению христианства в стране, был учеником Св. Мефодия. В 866 г., по соображениям политическим, Он просил Рим прислать в Болгарию способных учителей веры, что и было исполнено. Но в 870 г. он окончательно примкнул к восточному Православию. Борис желал иметь национальную Церковь , а не зависимую от Византии. Приход учеников Св. Мефодия был ему особенно важен. Св. Климент, с помощью Св. |
| С 873 г. и до своей кончины в 885 г. св. Мефодий занимался устройством церковных дел во вверенной ему области. В 880 г. он совершил еще одно путешествие в Рим, где Папа Иоанн VIII благословил его труды, при этом подтвердив прежнее решение Папы Адриана II о том, чтобы за славянским богослужением Священное Писание сначала читалось по-латыни (то есть на официальном языке Римской Церкви), а затем по-славянски. Особенно напряженными труды св. Мефодия были в последние три года его жизни. Как и раньше, он уделял много внимания подготовке местного славянского духовенства, но главным для него тогда стало продолжение перевода церковных книг. Так, при помощи нескольких священников-славян из числа его учеников им были переведены большинство книг Ветхого Завета и Апокалипсис. Также был завершен перевод богослужебных книг, был переведен сборник церковных правил и гражданских законов (Номоканон, получивший славянское название «Кормчая»), что позволяло в славянских землях упорядочить церковную и государственную жизнь. Наконец, были переведены «книги отеческие», под которыми ученые понимают уставы монашеской жизни и сказания о подвигах святых подвижников (патерики). Возможно также, что трудами св. Мефодия и его учеников было положено начало переводу на славянский язык творений Отцов Церкви. Кончина св. Мефодия последовала 6 апреля 885 года. Место его погребения в силу исторических превратностей оказалось неизвестным. Предположительно, оно находится в чешском городе Велеграде. Продолжение дела святых Кирилла и Мефодия – «золотой век» славянской книжности. После кончины св. Мефодия для его учеников наступили тяжелые дни. Сменивший Ростислава на княжеском престоле его племянник Святополк, идя на поводу у немецкого духовенства, не сочувствовал просветительской деятельности Моравского святителя, так что его ученики из числа местных священнослужителей в количестве более двухсот в следующем 886 г. оказались изгнанными из Моравии. Впрочем, несмотря на неодобрительное отношение к славянской церковной книжности латинствующего духовенства, она продолжила свое бытование у некоторых славянских народов, принадлежащих к Западной Церкви. Так, в X–XII вв. она получила свое развитие в Чехии , где на славянский язык переводится церковная литература с латыни (например, «Беседы на Евангелие» св. Григория I (Двоеслова), Папы Римского), а также создаются оригинальные произведения, такие как жития святых Вячеслава и Людмилы Чешских. Правда, в конце XII в. латинствующее духовенство предпримет усилия к уничтожению славянских книг в Чехии. Однако произведения древнечешской церковной литературы получат к тому времени распространение на Руси и сохранятся до наших дней в древнерусских списках. Также традиция славянской глаголической церковной книжности сохранится в течение многих веков в Хорватии , с чем придется считаться высшей церковной власти в Риме. |
| Около 870 года — посвящение Мефодия в епископы Моравии (Паннонии). 871 год — крещение Мефодием чешского князя Боривоя и его супруги Людмилы. Около 871–872 годов — ссылка Мефодия в Швабию. 874 год — отзыв Мефодия из швабской ссылки папой римским Иоанном VIII. 879 год — новый вызов Мефодия в римский суд. Оправдание первоучителя славянского. Переводы Мефодием Номоканона и библейских книг на язык одного из южнославянских, болгарских, наречий. 885 год — кончина святого равноапостольного Мефодия. Послесловие Почему же надо хранить веру православную? Потому, гласит далее молитва, что в вере православной для Руси спасение и утверждение. Мы живем в Святой Руси, в любимой нашей России. У нас нет запасной родины. Здесь могилы наших предков, здесь останемся и мы. Никто не вечен, все мы уходим. Но бессмертна наша Россия. Почему? Она стоит, утвержденная молитвами святых. А кто такие святые? Это те, кто прежде всего думал не о себе, а о Боге, любимом Отечестве, о нашей Державе, о нашем государстве Российском, о нас с вами. Они были такие же люди, как и все мы. Только их не прельщали житейские радости, они не знали, что можно поступиться совестью ради денег, они не искали выгоды себе, но радовались страданиям, ибо те очищают душу, а ведь только ради спасения души и живет человек. А тело? Как его ни корми, как его ни ублажай, оно все равно требовательно, капризно и смертно. «Земля еси и в землю отыдеши», — говорят о теле. Душа же бессмертна. Жить ради временного или ради вечного? В чем идеал жизни? В чистоте ее. А высшая чистота — это Иисус Христос, Сын Божий. Ради нашего спасения сошел Он с небес, учил жить праведно и ради нас добровольно взошел на Крест. Священное Писание напоминает нам, что мы куплены дорогой ценой — кровью Спасителя нашего. Он Единый, в Ком нет греха, взял на себя наши грехи. Христос — Истина и идеал жизни. Мы стремимся к Нему и понимаем, что никогда не достигнем Его святости. Но это стремление благотворно для нас. Понимание недостижимости образа Иисуса Христа смиряет нас, а стремление к Нему окрыляет. |
| Ни тот ни другой до-монгольский номоканон ни в одной известной их рукописи не имеет заглавия или названия (т. е. во всех известных рукописях обоих номоканонов прямо пишется первая статья каждой без особого названия или заглавия её как целого). Равным образом и в русских памятниках до-монгольского периода, как относящихся к каноническому праву, так и всяких других (за исключением мнимых уставов Владимира и Ярослава) не встречается названий номоканон и Кормчая книга. На этом основании весьма вероятно думать, что первое название и за ним второе явились у нас уже после нашествия Монголов, вместе с номоканоном митрополита Кирилла и как названия этого последнего 1262 . Откуда взялось славянское название: Кормчая книга, первоначально употреблявшееся во множественном числе и в обратном нынешнему порядку двух слов: Книги кормчие, это составляет вопрос. Полагают, что у нас название придумано или вошло в употребление потому, что древние святые отцы весьма часто уподобляют церковь кораблю. Однако церковь уподобляют кораблю греческие святые отцы. А между тем у самих Греков вовсе не было какого-нибудь названия номоканона, которое бы соответствовало нашему названию Кормчие книги (а название новейшего греческого номоканона Πηδλιον, что значит руль, правило, по всей вероятности, есть подражание нашему названию) 1263 . Полагаем, что действительное объяснение дела есть иное и, так сказать, гораздо простейшее: Буквальный славянский перевод греческого слова νομοκνων есть закон-правило или, как это переведено в житии св. Мефодия, закону – правило; слово правило было понято у нас в смысле прав17;ло, что значит руль, по-славянски кръма, корма, или принято за это последнее. И отсюда явилось название Кормчие книги (номоканон митрополита Кирилла существовал у нас в двух редакциях или, как принято выражаться, двух фамилиях списков: Новгородской и Рязанской, о чём будем говорить во 2 томе; название: «Кормчие книги» употребляется только в списках первой редакции, из чего можно заключать, что русское название дано номоканону в Новгороде. Древнейший известный список Кирилловой Кормчей Новгородской фамилии, относящийся к концу XIII века, надписывается: «Книгы глаголемыя Кърмичия, рекше правило закону, грецькымь языкомь номоканон». Таковой же список Рязанской фамилии, написанный в 1284г., надписывается: «Книгы глаголемыя гречьскымь языкомь Номоканун, сказаемыя нашимь языкомь закону-правило»). |
| Во-вторых, «Номоканон» в XIV титулах, в окончательной редакции приписываемый патриарху Фотию и содержащий в первой своей части предметный указатель к церковным и гражданским, касающимся церкви, законам, а во второй — хронологическое собрание канонов в их полном тексте. Тот и другой сборник появились у нас на Руси в готовом славянском переводе. Сборник, или так назыв. «Номоканон» Иоанна Схоластика, перешел к нам из Болгарии в переводе, как полагают, еще самого первоучителя Мефодия. К этому «Номоканону» присоединены были выборки из законов Юстиниана и некоторые другие компиляции, сделанные в Болгарии, из различных источников византийского права. От болгар же, как показывает язык древнейшего списка, принесен был на Русь и Номоканон, именуемый Фотиевым. Если бы последний переводился у нас, то переведен был бы с Фотиевой редакции, дополненной правилами новейших соборов: перво-второго 861 года и Софийского 879 г.; между тем в до-монгольский период на Руси был известен XIV — титловый Номоканон без этих правил; следовательно, он представлял собой болгарский перевод, сделанный там еще до редакции Фотия. Принятие к своему руководству церковных канонов, заключенных в указанных двух сборниках, являлось для русской церкви нормальным и самим по себе понятным фактом. Но возникал вопрос, как русская церковь должна была, в качестве национальной церкви, имеющей своего собственного патрона в лице великого князя, посмотреть на степень обязательности для себя помещенных в Номоканонах гражданских императорских законов по церковным делам, изданных применительно к условиям и обстоятельствам греческой жизни. Тот же вопрос вставал для русских и для самих греков еще и с другой стороны. Законодательная деятельность в церкви не прекращалась; новые распоряжения выходили и от патриарха и от императора греческого. Русская церковь, как подчиненная КПльскому патриарху митрополия, должна была принимать все эти распоряжения от той и другой инстанции. Но, если не могло быть никаких сомнений относительно подчинения русской церкви патриаршим распоряжениям, и мы знаем из киевского периода один такой случай (указ патриарха Германа от 1228 г. |
| Политика же продиктовала папе решение разрешить князю и вельможам совершать, по их желанию, латинское богослужение, и посвятить в епископа в помощь Мефодию главного противника его дела немца Вихинга. Пришлось Мефодию опереться на родную Византию. В 881-882 годах он отправился через Болгарию в Константинополь, получил там поддержку императора Василия I u патриарха Фотия и, возвратившись в Моравию, занялся переводом на славянский язык полного текста канонических книг Священного Писания (кроме Маккавейских книг), Номоканона патриарха Иоанна Cxoлacmuka (VI b.) и Патерика. Впрочем, натянутость отношений с князем не исчезла, равно как не прекратились и столкновения с Вихингом. Незадолго до смерти Мефодий даже отлучил его от Церкви, и тот отправился жаловаться на него в Рим. 6 апреля 885 году шестидесятилетний Мефодий скончался, благословив своего ученика Горазда продолжить дело его жизни. Но папа Стефан V, пообщавшись с Вихингом, отправил к Святополку буллу, осуждающую Мефодия за «неправоверие», рекомендовал князю Вихинга, как верного человека, и потребовал, чтобы назначенный Мефодием преемником Горазд явился в Рим. С прибытием в Моравию Вихинга и папских легатов при попустительстве Святополка началось преследование учеников Кирилла и Мефодия и уничтожение их славянской Церкви. До 200 ее клириков, рукоположенных Мефодием было изгнано из Моравии или продано в рабство в Венецию. И моравский народ не встал на их защиту. Так погибло дело Кирилла и Мефодия, не только в Моравии, но и вообще у западных славян, примкнувших к германо-романскому миру. Зато брошенные ими семена обильно проросли у южных славян: у хорватов, сербов, болгар, а через них и у русских, соединивших свои судьбы с православной Византией. Вот только создать единый славянский мир так никому и не удалось. Но мечта об этом у славян осталась. Потому, начиная с XI века, чтят они память святых равноапостольных Кирилла и Мефодия, причем, как православные, так и католики. Сохранить Поделиться: Поддержите журнал «Фома» |
| Лит.: Розенкампф Г. А. Обозрение Кормчей книги в ист. виде. СПб., 18392; Калачов Н. В. О значении Кормчей в системе древнего рус. права. М., 1850; Павлов А. С. О Кормчей князя-инока Вассиана Патрикеева//УЗ Имп. Каз. ун-та по отд. ист.-филол. и полит.-юрид. наук. 1864. Вып. 2. С. 489-498; он же. Заметка о Кормчей люблинского свящ. Василия, писанной в 1604 г.//ПРСЗГ. 1885. Вып. 8. С. 217-228; он же. 50-я гл. Кормчей книги как ист. и практ. источник рус. брачного права. М., 1887; он же. Подложная дарственная грамота Константина Великого папе Сильвестру//ВВ. 1896. Т. 3. Вып. 1. С. 18-88; Срезневский И. И. Обозрение древних рус. списков Кормчей книги. СПб., 1897; Бенешевич В. Н. Канонический сб. XIV титулов со 2-й четв. VII в. до 883 г. СПб., 1905; он же. Синагога в 50 титулов и другие юрид. сборники Иоанна Схоластика: К древнейшей истории источников права греко-вост. Церкви. СПб., 1914; Соболевский А. И. Из переводческой деятельности св. Саввы Сербского// Он же. Мат-лы и исслед. в области славянской филологии и археологии. СПб., 1910. С. 178-185. (СбОРЯС; Т. 88. 3); Петровский Н. М. Из истории вопроса о составе Кормчей книги//ЖМНП. Н. с. 1914. Ч. 54. 12. С. 173-239; Правда Русская/Подгот. к печ.: В. П. Любимов и др. М.; Л., 1940-1947. Т. 1-2; Тихомиров М. Н. Исследование о Рус. Правде. М; Л., 1941; Троицки С. Како треба издати Светосавску Kpмчujy: (Номоканон са Београд, 1952. (ССКА; 102); J. Kormaja Kniga: Studies on the Chief Code of Russian Canon Law. R., 1964. (OCA; 168); Казакова Н. А. К изучению Кормчей Вассиана Патрикеева//ТОДРЛ. 1974. Т. 28. С. 345-349; Щапов Я. Н. Визант. и южнослав. правовое наследие на Руси в XI-XIII вв. М., 1978; он же. «Номоканон» Мефодия в Великой Моравии и на Руси//Великая Моравия: Ее ист. и культурное значение. М., 1985. С. 238-252; он же. Рус. Номоканон: Сочетание общехрист. и местных церк.-канонич. традиций//Diritto e religione da Roma a Constantinopoli a Mosca. R., 1991. P. 153-162; он же. Визант. «Эклога законов» в русской письменной традиции. |
|
|
