| Осенью 1444 г. в Новгород снова приехал князь Юрий Лугвеньевич. Новгородцы на этот раз «даша ему коръмление, по волости хлеб, а пригородов не даша». Раздраженный этим князь уехал в Литву. 1445 год в Новгороде выдался особенно тяжелым. Голод, начавшийся еще в 1436 г., достиг своего апогея. «Толко слышати плачь и рыданье по улицам и по торгу; и мнозе от глада падающе умираху, дети пред родители своими, отци и матери пред детьми своими; и много разидошася: инии в Литву, а инии в Латиньство, иней же бесерменом и жидом ис хлеба даяхуся гостем». НПЛ. С. 425. Население к тому же страдало от произвола судебных чиновников («ябетников»), неправого суда и от частых поборов («боры частыя»). В 1446 г. в Новгороде происходили волнения из-за порчи монеты. В 1445 г. новгородцы попытались «ратью заволочькою» в 3000 человек пойти на Югру за данью, но были разбиты: погибло 80 человек «добрых людей, детей боярьских, удалых людей». В том же году мурманская «свея» ходила за Волок на Двину в район Неноксы и взяла в плен многих людей. Особенно большой ущерб новгородцам принесли походы тверичан. Осенью 1443 г. «из Тферьского много повоеваша земле и сел новгородчкых, Бежичкыи Верх и Заборовье и Новоторскыи волости вси». Бедой новгородцев хотел воспользоваться Казимир IV. Он предложил им: «...возмите моих наместников на Городище, а яз вас хочю боронити; а с князем есмь с московьскым миру не взял вас деля». Но новгородцы на это не пошли. Со времени соглашения 1436 г. между Василием II и Дмитрием Шемякой прошло уже десять лет, а отношения между князьями, несмотря на конфликт 1441—1442 гг., продолжали регулироваться достигнутым компромиссом. Чрезвычайные события нарушили равновесие сил. Примечания ПЛ. Вып. 2. С. 46. НПЛ. С. 417-418. НПЛ. С. 418. ПЛ. Вып. 2. С. 132. По Псковской летописи, за Свидригайла стояли «смолняны и пригороды их, и кыаны, и видбляны, и полочаны, и Немець, и местерь рызкыи со всею силою своею, а из заморьа рать поиде на князя Зидимонта, а Зидимонт скопи Ляхи, Литву и Жимоиты» (ПЛ. Вып. 2. С. 131). Возможно, состав войска Свидригайла указан неточно, ибо рижский магистр занимал тогда уклончивую позицию, а одной из причин поражения Свидригайла было то, что он выступил против своего противника, не сумев обеспечить участие в борьбе своих старых союзников. |
| Сюжет о захвате О. Киева (по НПЛ кн. Игорем - см.: НПЛ. С. 107) и об убийстве княживших там «бояр Рюрика» (по ПВЛ; см.: ПСРЛ. Т. 1. Стб. 22-24; Т. 2. Стб. 16-17) Аскольда и Дира воплощен в форме традиц. эпического мотива овладения городом с помощью военной хитрости - переодевания и/или выдачи себя за нейтральное лицо (см.: Орлов А. С. Сказочные повести об Азове. «История» 7135 г. Варшава, 1906. С. 158-159), широко распространенного в т. ч. в Скандинавии (Flateyarbók. 1860. S. 204). Сходный мотив, герой к-рого «князь Русции» Илья отождествляется с О. ( Халанский. 1902. С. 331 и сл.), представлен в нем. поэме «Ортнит» (XIII в.; см.: Ortnit. 1964). В летописном изложении мотив «историзирован» и адаптирован к местным реалиям: О. представился купцом, к-рый плыл «в греки»; сообщается о местоположении курганов Аскольда и Дира во времена летописца. Летописец кон. XI - нач. XII в. дополнил текст «легитимирующим» замечанием о завоевании О. вместе с малолетним кн. Игорем Киева: право на власть имеют не «варяги» кн. Рюрика, «бояре» Аскольд и Дир, а представители княжеского рода Рюриковичей. Заявление об этом автор ПВЛ вложил в уста О.: ««Азъ есмь роду княжа», и вынесоша Игоря: «А се есть сынъ Рюриковъ»» (аналогичную фразу, согласно НПЛ, произносит кн. Игорь). С исторической т. зр. летописный рассказ отражает столкновение 2 отрядов скандинавов за власть над Киевом: уже давно осевшего в Киеве и вновь прибывшего с Севера ( Рыдзевская. 1978. С. 175). Сказание имело принципиально важное значение для исторической концепции летописца: с одной стороны, согласно его восприятию прошлого, в Киеве утвердилась «законная» династия князей, к-рая правила и в его время, с другой - вокняжение О. в Киеве рассматривалось им как начало Руси - Древнерусского гос-ва: пришедшее с О. войско, в состав к-рого (по реконструкции летописца) входили словене, варяги и воины из «племен», участвовавших в призвании варяжских князей (чуди, мери, веси, кривичей), получило обобщающее название «русь», а Киев был провозглашен столицей гос-ва («матерью городов русских»). |
| Мстиславом Изяславичем (НПЛ. С. 29, 215-216; ПСРЛ. Т. 1. Стб. 341-342; Т. 2. Стб. 468-477). В изменившихся политических обстоятельствах вновь наблюдается единство городской общины с епископом, как во 2-й пол. 30-х - 1-й пол. 40-х гг. XII в. Новгородцы доверили Н. возглавить делегацию в Суздаль. В результате этого посольства новым новгородским князем в начале 1155 г. стал сын Юрия Долгорукого Мстислав (НПЛ. С. 29, 216). В марте того же года («на вьрбницю») Юрий Владимирович вновь занял Киев, изгнав с княжеского стола Изяслава Давыдовича, «и бысть тишина в Русьстеи земли» (НПЛ. С. 29, 216; ср.: ПСРЛ. Т. 1. Стб. 344-345; Т. 2. Стб. 478). В историографии существует т. зр., согласно к-рой Новгородская кафедра при Н. стремилась к автокефалии, фактической церковной независимости от Киева, особенно после обретения политической самостоятельности. Важная часть аргументации в пользу данной гипотезы связана с событиями 1147 г., после к-рых указанное стремление, как считается, только усилилось (см., напр.: Лихачёв. 1986. С. 161; Хорошев. 1980. С. 28-30). Серьезных подтверждений этого в источниках нет, более того, ряд имеющихся летописных сообщений ему противоречит. Смысл действий Новгородского владыки в 1147-1156 гг. заключался в восстановлении прежней нормы поставления митрополитов Киевских, но никак не в отделении своей епархии от Русской Церкви. Митр. Макарий (Булгаков) и Е. Е. Голубинский придерживались мнения о рус. происхождении Н. ( Макарий. История РЦ. Кн. 2. С. 291; Голубинский. История РЦ. Т. 1. Пол. 1. С. 306-307; см. также: Карпов. 2016. С. 337), однако в научной литературе с кон. XIX в. ряд историков считают его греком ( Никитский. С. 29-30; Присёлков. 2003. С. 189-191, 207 (1-е изд.- 1913 г.); Хорошев. 1980. С. 27; ср.: Назаренко. 2013. С. 130). Греческое происхождение Новгородского святителя основано на факте его противостояния Клименту (Климу Смолятичу) - 2-му русину (вост. славянину), выдвинутому на Киевскую митрополичью кафедру, а также на знакомстве Н. с греч. богослужебной практикой. |
| 920). 135 В волынской летописи вече встречается еще раз, применительно к Польше; так названо совещание мужей Калиша («вече их»), которые, стоя на укреплениях города, обсуждали условия сдачи с воеводами осаждавших (ПСРЛ, т. II, стб. 756). В аналогичном качестве – военного совета – упомянуто и вече, на котором новгородцы и псковичи «гадали» об условиях подчинения им осажденного города Отепяа; внезапное нападение немцев заставило их прямо «с вечя» вступить в битву. – НПЛ, стр. 57 (1217 г.). К одной из форм веча восходит и сейм (см. J. Bardach. Op. cit., str. 18). 141 ПСРЛ, т. XXV, стр. 86 (1176 г.); на съезде представителей Ростова, Суздаля, Переяславля во Владимире говорилось: «князю не сущю в нас», а «боимся мьсти» князей рязанских и муромских – ПСРЛ, т. II, стб. 595 (1175 г.). 143 См., например, ПСРЛ, т. XXV, стр. 80 (1168 г.); ср. т. II, стб. 858 (1260 г.). Право на такой ряд имел князь, присвоение его прерогатив боярином осуждается волынским летописцем – см. т. II, стб. 765 – 766. 144 Князь «урядил» с братом, дав ему Переяславль, – ПСРЛ, т. XXV, стр. 32 (1131 г.), 59 (1154 г.: «ряд всипочиним»), 115 (1217 г.: рязанские князья собрались «поряд положити межи собе»); т. II, стб. 613 (1180 г.); НПЛ, стр. 51 (1210 г.). 147 ПСРЛ, т. XXV, стр. 59 (1154 г), 70 (1160 г.: «рядити» полки), 88 (1177 г.: «наряди полкы»); т. II, стб. 404 («розирая наряд его, како город стоить»). 149 ПСРЛ, т. II, стб. 114; остатки этого порядка видим в том, как Мстислав Удалой делил добычу: две трети Новгороду, треть – своей дворянской «засаде» в Новгороде (НПЛ, стр. 53). Дань с древлян тоже делилась на три части: две трети шли Киеву, а треть – Вышгороду, частновладельческому городу Ольги, где, может быть, стояли ее гриди (дворяне) – ПВЛ, ч. 1, стр. 43. 153 ПСРЛ, т. II, стб. 471, 474 (1154 г.); т. XXV, стр. 59 (1153 г.), 60 (1154 г.). Волынский летописец как редкое исключение отметил случай, когда Луцк, будучи «не утвержден и не уряжен», устоял перед войском Куремсы и то лишь потому, что горожане успели обрубить подвесной мост (ПСРЛ, т. |
| 3, стр. 97; ср. А. Н. Насонов. «Русская земля» и образование территории Древнерусского государства. М., 1951, стр. 200 (XIII b.). 43 ПСРЛ, т. I, вып. 2, стб. 384 (1177 г.), т. II, стб. 650 (1185 г.); ср. стб. 643 («бояре думающеи»), 861; НПЛ, стр. 58 (1218 г.). 45 ПСРЛ, т. XXV, стр. 52 (1150 г.). Любопытно сходство вечевых решений о сборе ополчений – ср. т. II, стб. 370 (1148 г.) – о Новгороде; НПЛ, стр. 45 (1201 г.) – о Русе. 46 ПСРЛ, т. II, стб. 426 (1151 г.), стб. 358 (в походе «начаста думати с мужи своими и с дружиною и с черными клобуки» – 1147 г.), стб. 380 (1149 г.); ср. Изяслав, «всед на конь», совещается с вассалами и венгерскими мужами, которые пришли на думу, – там же, стб. 413 (1150 г.). 47 Там же, стб. 748, 762 («седящим же им в доуме»); ср. князь Лев «дума много с бояры своими» (1291 г.). 63 ПСРЛ, т. II, стб. 682. Ср. снем – «съезд на великую любовь» киевского Ростислава Мстиславича и черниговского Святослава Ольговича в Моравийске – там же, стб. 504 (1160 г.). 64 «Сильный полк» киевский – политическая реальность – ПСРЛ, т. II, стб. 414, 397 – 398 (1150 г.). 77 НПЛ, стр. 40 (1191 г.); ПСРЛ, т. XXIV, стр. 82 (1175 г.: Ростов, Суздаль и Переяславль), ср. т. I, вып. 2, стб. 371. 85 Там же, стр. 857 – 858 (1260 г.). Следующий польско-русский снем был намечен здесь же (там же, стб. 865, 1268 г.). Ср. снем о передаче князем-сюзереном Владимиром своего подручника, князя мазовецкого Конрада, луцкому князю Мстиславу (там же, стб. 907). 86 См. дискуссию по докладу: J. Bardach. О genezie sejmu polskiego. – «VIII powszechny zjazd historikow polskich». Sekcja VII «Historia panstwa i prawa». Warszawa, 1959, str. 5 –32, 54 – 57. ВыступлениеС. Руссоцкого – ibid., str. 48 – 51. 101 Там же, стр. 151 (1096 г.). См. еще примеры: Святополк задаривает «киян», которых он «созва», – там же, стр. 90 (1015 г.), 95 («созвав люди»); решая участь Василько теребовльского, князь «созва боляр и кыян»; ниже: «реша боляре и людье» – там же, стр. 172; митрополит передает Владимиру «молбу кыян» о примирении; ответ он везет «Святополку и кияном» – там же, стр. |
| Н. И. Милютенко допускает поставление Иоакима уже в 989/990 г., полагая, что «если Анну (византийскую невесту князя Владимира.– М. П.) сопровождал митрополит Ефесский Феодор, то он мог рукоположить епископа для Новгорода. В таком случае Херсонский архиепископ мог действовать как миссийный в Южной Руси, а Иоаким, как его собрат, на севере» ( Милютенко Н. И. Святой равноапостольный князь... С. 328). Это предположение представляется сомнительным хотя бы потому, что Новгородская кафедра в таком случае являлась бы старшей на Руси, что не могло бы не отразиться в исторической памяти, однако ни один источник такого статуса Новгородской епископии не зафиксировал. ПВЛ. С. 56. Там же. С. 55–56. НПЛ. С. 473. Ср., однако: Милютенко Н. И. Святой равноапостольный князь... С. 306, 328. 1015 г. во время пребывания Ярослава в Новгороде произошли драматические события – кровавые столкновения варягов и новгородцев, получение Ярославом сообщения о смерти своего отца, общегородское вече, на котором новгородцы выступили в поддержку Ярослава в его борьбе за киевский престол (НПЛ. С. 174–175; ПВЛ. С. 62; Лукин П. В. События 1015 г. в Новгороде: К оценке достоверности летописных сообщений//Отечественная история. 2007. 4. С. 3–20). Под 1018 г. после поражения от войск Болеслава и Святополка на реке Буг Ярослав «убежа с 4-ми мужи Новугороду» (ПВЛ. С. 63; ПСРЛ. Т. 42. С. 61). В 1020 г. Ярослав повелел арестовать новгородского посадника Коснятина и заточить его в Ростове (ПСРЛ. Т. 42. С. 62). В следующем году Новгород захватил полоцкий князь Брячислав, «и по емь новогородци и имениа их, всь полон и скот, поиде к Полотску опять»; спешно вышедший из Киева Ярослав разбил Брячислава и вернул пленных в Новгород (Там же). В 1024 г. Ярослав из Новгорода отправился в Суздальскую землю, узнав о мятеже во главе с волхвами; он вернулся на берега Волхова после произошедшей в том же году битвы с Мстиславом Владимировичем (ПВЛ. С. 64–65; ПСРЛ. Т. 42. С. 63). уходя из Киева, «Настаса пристави Десятиньнаго ко именью, бебося ему вверил лестью» (ПВЛ. С. 63).Следует отметить, что это не первое предательство Анастаса, упоминаемое в летописях – до этого он изменил Херсонесу во время осады этого города князем Владимиром (НПЛ. С. 150; ПВЛ. С. 49). |
| København, 1932. Kap. 8). Тем не менее и в это время высшая власть в Новгороде принадлежала Киевскому князю, который управлял Новгородом через назначаемых им должностных лиц - посадников, в их роли могли выступать не только князья и бояре, но и его родственники. Так, после вокняжения в Киеве Владимир Святославич назначил посадником в Новгороде своего дядю по материнской линии Добрыню (НПЛ. C. 128; ПСРЛ. Т. 1. Стб. 79). Позднее князь отправлял в Новгород своих старших сыновей: сначала Вышеслава, потом, после смерти последнего,- Ярослава (Георгия) Владимировича Мудрого. Следов., хотя во 2-й пол. X в. новгородцы могли в каких-то случаях проявлять политическую инициативу, Новгород оставался под властью князей. В летописи сохранились упоминания о даннической зависимости Новгородской земли от Киева еще со времен первых Киевских князей (согласно последнему исследованию, соответствующее известие попало в начальное летописание не позднее XI в.) (НПЛ. C. 107; ПСРЛ. T. 1. Стб. 23-24; см.: Стефанович П. С. Загадочное известие летописи: Древнейшая дань из Новгорода в Киев//НИС. 2011. Вып. 12(22). С. 3-33). Впоследствии дань, которую собирали новгородские князья с подвластной им территории, составляла 3 тыс. гривен, ее отправляли в Киев на содержание войска («гридей»). В кон. X в. состоялось крещение новгородцев, произошло искоренение языческих культов и была учреждена Новгородская епископия, что подтверждают новгородские летописи, вероятно восходящие ко 2-й пол. XI в. (НПЛ. C. 159-160; ПСРЛ. T. 4. Ч. 1. С. 90-91; Т. 42. C. 55). В новгородское княжение Ярослава Владимировича Мудрого делается попытка начать чеканку в Новгороде собственной серебряной монеты ( Янин. 2008. С. 35-36). Правление блгв. кн. Мстислава Владимировича в Новгороде. Миниатюра из Радзивиловской летописи. Кон. XV в. (БАН. 34.5.30. Л. 132) Правление блгв. кн. Мстислава Владимировича в Новгороде. Миниатюра из Радзивиловской летописи. Кон. XV в. (БАН. 34.5.30. Л. 132) После кончины св. равноап. кн. Владимира Святославича († 15 июля 1015) между его сыновьями началась кровавая междоусобица, в к-рой активное участие принял и Ярослав Владимирович, стремившийся овладеть киевским столом. |
| В нач. 1136 г. Н., приехавший в Киев с «лучьшими мужи» (представителями новгородской знати), вместе с митрополитом принял деятельное участие в успешном примирении противоборствующих князей Мономашичей и Ольговичей во главе соответственно с кн. Киевским Ярополком Владимировичем и кн. Черниговским Всеволодом Ольговичем (впосл., в 1139-1146, кн. Киевский) (НПЛ. С. 23-24, 208-209; см. также: ПСРЛ. Т. 2. Стб. 298-300; Т. 1. Стб. 303-304). В том же 1136 г. новгородцы, призвав в Новгород псковичей и ладожан, выдвинули ряд обвинений против блгв. кн. Всеволода (Гавриила) Мстиславича; 28 мая он был посажен под стражу в епископский двор и отпущен только 15 июля; 19 июля прибыл призванный новгородцами на княжение из Черниговской земли кн. Святослав (Николай) Ольгович (НПЛ. С. 24, 209). Владычный летописец новгородцев не только не осуждает, но и, напротив, указывает перечень вин князя перед ними и не пытается оправдать Всеволода. Из этого с большой степенью вероятности следует, что Н. не возражал против антикняжеских действий вечников. В 1136/37 г. Уставная грамота, выданная Новгородской епископии кн. Святославом Ольговичем (вскоре после того, как он стал местным князем), определила новый порядок получения финансирования домом Св. Софии, к-рое осуществлялось путем сбора доходов с погостов в Заволочье (Подвинье). Вместо традиц. десятины Святославом Ольговичем была установлена точная сумма выплат епископу от даней, собранных княжеским служилым человеком (домажиричем) в Заонежье,- 100 гривен (в случае невозможности выплаты всей суммы княжеский домажирич должен был выделить 80 гривен, а князь - восполнить эту сумму 20 гривнами из своей «клети») (ДРКУ. С. 147-148). Можно предположить, что устав был составлен по просьбе Н., к-рый упоминается 1-м среди потенциально заинтересованных лиц («нужа же бяше пискупу, нужа же князю в томь, в десятои части Божии») (Там же. С. 148) и, т. о., больше нуждался в твердо установленных выплатах из княжеской казны («клети»), откуда прежние князья выделяли епископам десятину «от дании, и вир, и продажь, что входить в княжий двор всего» (Там же. С. 147). Кроме того, указание на Св. Софию (т. е. на Самого Христа) как гаранта исполнения устава («оже ли кто в которое время а то рюшить или отиметь, что я урядил князь Никола Святослав с владыкою Нифонтомь, князь ли, или ин кто сильных новогородець, а будеть Богу противен и Святеи Софии») (ДРКУ. С. 148) демонстрирует, что устав Святослава Ольговича составлен в епископской канцелярии и «должен, очевидно, считаться одним из завоеваний епископа в перевороте 1136 г.» ( Лихачёв. 1986. С. 159. Ср.: Никитский. С. 25-27; см. также: Щапов. 1972. С. 150-164; Стефанович П. С. Княжеские доходы и церковная десятина по грамотам XII в.//ДРВМ. 2015. 3(61). С. 155-156). |
| 470 Их «победи» еще Святослав – ПВЛ, ч. 1, стр. 47 (965 г.); «дань возложи» на них Мстислав – стр. 99 (1022 г.) который водил их и в походы, – стр. 99 (1023 г.); потом Ростислав из Тмутаракани «емлющю дань у касог и у инех стран», т. е. у хазар или у осетин – стр. 111 (1066 г.). 490 Есть красноречивые данные от 1338 г. об отношении правительств Новгорода и Швеции к корелам, искавшим лучшей доли за рубежом (НПЛ, стр. 350). 492 ПСРЛ, т. II, стб. 834, ср. стб. 812; подробнее см.: В. Т. Пашуто. Образование Литовского государства, стр. 31. 493 В. М. Потин. Причины прекращения притока западноевропейских монет на Русь в XII b. – «Международные связи России до XVII b.» М., 1961, стр. 88. См. также стр. 305 – 306 настоящей монографии. 494 В. М. Потин. Экономические связи древней Руси по материалам кладов западноевропейских монет. Автореферат диссертации, представленной на соискание ученой степени кандидата исторических наук. Л., 1961, стр. 13. 499 Она находилась под русской властью в 40 – 70-х годах XII b. (см. A. Kamiski. Wizna na tle pogranicza polsko-rusko-jawieskiego. – «Rocznik Biaostocki», t. I. Biaystok, 1961, str. 9 – 61. 500 П. А. Стародубец. Княжество Кокнезе в борьбе с немецкими захватчиками в Восточной Прибалтике в начале XIII b. – «Средние века», вып. VII. М., 1955, стр. 199 – 216. 501 В Тидрек-саге встречается «ярл из города Герсике (Gersekeborg), родич Владимира конунга» – «Saga Didriks konungs of Bern». Ed. C. R. Unger. Christiania, 1853, p. 271; ср. А. Н. Веселовский. Русские и вильтины в саге о Тидреке Бернском. СПб., 1906, стр. 73 – 75. 507 См. А. Н. Насонов. Указ. соч., стр. 110; ср. А. В. Арщиховский. Городские концы в древней Руси. – ИЗ, т. 16, 1945, стр. 3 и сл. 520 См. Д. А. Расовский. Печенеги, тюрки и берендеи на Руси и в Угрии. – SK, т. VI, 1933., стр. 1 – 66. 525 НПЛ, стр. 39 (1191 г.), 65 (1228 г.). См. В. Т. Пашуто. Очерки истории СССР (XII – XIII bb.), стр. 206 – 207. 530 ПСРЛ, т. II, стб. 614 (1180 г.). Торки фигурируют в качестве княжеских конюхов, овчаров и т. п. более мелких служилых людей. |
| ( Бережков Н. Г. Хронология русского летописания. С. 217, 219, 221, 222, 228, 342). НПЛ. С. 161, 470 (первоначальный список новгородских князей конца XI в.). Это следует из последовательности событий, изложенных Владимиром Мономахом. Весной 1077 г. Глеб еще занимал новгородский стол – через зиму после смерти Святослава (+ 27 декабря 1076 г.) Мономах предпринял поход из Смоленска «к Новугороду на весну Глебови в помочь», направленный, скорее всего, против Всеслава Брячиславича. Зимой 1077/1078 гг. Владимир со Святополком Изяславичем напали на Полоцк и сожгли его. Оттуда Святополк «иде Новугороду», очевидно, на уже освободившийся княжеский стол; дальше Владимир сообщает, что брат Глеба Олег Святославич прибыл к Всеволоду Ярославичу в Чернигов; по летописным данным известно, что откуда он бежал в Тмутаракань 10 апреля 1078 г. (ПСРЛ. Т. 1. Стб. 199, 247; ПВЛ. С. 85, 102). Таким образом, в Новгороде Святополк находился по крайней мере с 1-й половины весны 1078 г. Следовательно, Святополк был посажен отцом в Новгороде не после смерти Глеба, а вскоре после его изгнания, видимо, уже в конце зимы – начале весны 1078 г. Исследователь полагает, что новгородцы, движимые пробудившимся в них благодаря проповеди волхва языческим духом, изгнали Глеба, обвинив его в неурожае, случившемся в Новгородской земле ( Фроянов И. Я. Древняя Русь в IX–XIII вв… С. 121–123), но такое объяснение произошедшего является не более чем домыслом И. Я. Фроянова, поскольку лишено опоры в источниках. Янин В. Л. Новгородские посадники. С. 78–84. НПЛ. С. 196. Ср.: ПСРЛ. Т. 1. Стб. 180–181; Т. 2. Стб. 170–171. В ПВЛ, помимо мелких разночтений, отсутствует имя епископа Феодора. Существенным отличием представляется то, что если по тексту НПЛмл. новгородцы хотели «побити» Феодора, то по ПВЛ они «хотяху погубити епископа». Шахматов А. А. Разыскания… С. 456–457. Кучкин В. А. Формирование государственной территории Северо-Восточной Руси в X–XIVbb. М., 1984. С. 62. См.: Стефанович П. С. «Верность» в отношениях князя и дружины на Руси в XII–XIII вв.//Древняя Русь. Вопросы медиевистики. 2008. 1(31). С. 72–82; Мусин А. Е. Milites Christi Древней Руси: Воинская культура русского средневековья в контексте религиозного менталитета. СПб., 2005. С. 63–96. |
|
|
