| Мануил начал свою карьеру в К-поле при дворе имп. Льва VI Мудрого (886-912), ок. 909 г. получил чин спафарокандидата и в дальнейшем мог рассчитывать на выгодный брак и блестящую карьеру военного или политика. Родители уже начали подыскивать для Мануила невесту из благородных семей. Однако, согласно Житию, большое впечатление на Мануила произвела смерть имп. Льва VI (11 мая 912), свидетелем к-рой он стал. Мануил убедился в тщетности мирского удела любого человека, даже императора. Размышляя об этом, он раскрыл Псалтирь и прочел стих: «На Господа уповаю; как же вы говорите душе моей: «улетай на гору вашу, как птица»» (Пс 10. 1). Наконец Мануил принял решение оставить столицу и под предлогом поездки на родину в сопровождении слуг отправился искать место для уединения. Он прибыл в местность на р. Галл близ горы Кимин (юго-зап. районы Вифинии), отослал к отцу большинство своих приближенных и отправился в с. Керсина у подножия горы. Там он нашел небольшую общину отшельников (лавру), которую возглавлял мон. Иоанн Элатит, и поселился рядом с ними. Мануил опасался, что его слуги донесут отцу весть о его поступке, и умолял мон. Иоанна совершить постриг и принять его в общину иноков. На 4-й день пребывания в мон-ре Мануил был пострижен с именем Михаил. В Житии большое внимание уделяется отношениям М. М. с семьей после его ухода в мон-рь. Весть о решении М. М. потрясла его семью и домочадцев. Евдоким кричал в исступлении, что лишился опоры дома в старости; Анастасо, услышав весть, упала и лежала как мертвая, а очнувшись, стала рвать на себе волосы. Евдоким приказал высечь слуг М. М. за то, что они не забрали его из мон-ря силой; затем, собрав свою дружину, отправился за сыном. Он осыпал упреками мон. Иоанна за безрассудное пострижение его юного, неразумного сына; узнав, что игумен постриг М. М. по его горячему желанию, Евдоким забрал сына домой. Появление М. М. дома в черных монашеских одеждах стало новым потрясением для семьи. Родители уговаривали его надеть светские одежды; получив отказ, не решались переодеть его насильно, т. к. были благочестивы и богобоязненны. Через нек-рое время, видя тщетность своих усилий, они с гневом прогнали сына, и М. М. вернулся в мон-рь. |
| ЦАРСТВО ГРЕЧЕСКОЕ После той брани пришлось греческому царю Мануилу прибыть из Рима в Галлиполи, куда с востока пришел царь Сулейман, старший сын царя Баязида, и тут царь греческий Мануил договорился жить с ним в дружбе и любви, как отец с сыном. Тогда Сулейман и Солунь возвратил грекам. Сулейман тот во всем был благоразумен, только к вину был пристрастен, из-за чего в скором времени и погубил жизнь свою и царство. Прибыл царь греческий Мануил в Царьград, и ему, словно отцу, повиновался царь Иоанн, племянник его, хотя и подстрекали его некие, но не захотел поднять он руки на блаженного Мануила и уехал в Солунь, которую тот дал ему в управление. Распространились тогда греческие владения даже до Визы и выше по берегу Черного моря, на окрестности Силимврии, на Ахайю и Солунь. Царь же Мануил сел на престоле своем, благодаря Бога, проводящего сквозь огонь и воду. Потом же царь Мануил послал к великому князю Василию Дмитриевичу, прося у него за себя дочь его Анну, которую тот отпустил с великой честью. И устроен был царем Мануилом многодневный брачный пир, любочестный и всенародный, в царствующем граде и для своих и для приехавших – пиршество великое, и обильные трапезы, и обед пышный. И послов отпустил с большими дарами и с подарками. Царствовал же Мануил тридцать три года, и родила ему Анна-царица шесть сыновей: Калуяна, Андроника, Федора, Константина, Димитрия и Фому. ... ГЛАВА 204 ВЕЛИКОЕ КНЯЖЕНИЕ СЕРБСКОЕ После Анкарской битвы, в которой Тимур победил, и пленил, и увел с собою царя Баязида, и все принадлежащее ему захватил, и сестру Стефанову, великого князя сербского, бывшую за Баязидом. Князь же великий Стефан посылает к Тимуру послов и выводит ее из плена, сам же с братом своим Буком приходит в царствующий град и там от царя Мануила – еще был он в живых – удостаивается сана деспота, и многие почести воздал ему царь и отпустил его. Пришел же Стефан с братом своим в город свой Новоброд, город серебряный, а по правде сказать – золотой. После убийства царя Баязида освободилась Сербская земля от ярма и подчинения басурманам, и с той поры деспот Стефан стал милостью Божьей самодержавным господином всей земли Сербской. И, обойдя землю отечества своего, иных смирил, иных себе подчинил, а те города и селения, которые в прежние времена были отторгнуты от Сербской земли, себе возвратил. Приступив, возвратил и Белград, который прежде отторгли угры, и с миром получил его от Угорской земли. Этот Белград, хотя и лежит в пределах сербских, но словно бы на сердце и на плечах земли Угорской. Также и остальные города свои вернул, которые были дерзко захвачены турками. |
| Петров показал, что ему около 50 лет, уроженец Галицкого улуса крещен по православному церковному обычаю, а крестится с измалолетия двоеперстным сложением, но причащался ли когда св. Таин – не упомню В Олонецком уезде, на реке Выге поселился он с родителями лет с пяти тому назад, в пустых лесопорослых местах, где отец и мать скоро умерли, и похоронены при часовне из Соловецкого монастыря иеромонахом Пафнутием. Он же, Мануил, по смерти родителей, оставался у выгорецких жителей, которые, до состояния Петровских заводов, нигде никому не ведомы, и до 1703 года не имели над собой никакой власти. Лет пятнадцати от роду, он, Мануил, вышедши из выгорецких жилищ, жил восемь годов на Петровских заводах, и на тамошней девушке Марье Лонгиновой обвенчан священником заводской церкви по православному, не имея, в то время, никакого склонения к расколу. У них родился сын Петр, и его крестили тоже по православному, только ни Мануил с женой, ни Петр – св. Таин ни у кого нигде не причащались. В 1712 году он, Мануил, оставил жену с сыном на заводах, а сам отошел в горецкое прежнее жилище, которое теперь приписано к заводам. А когда от Чеглокова, в 1705 году, дан указ о поселении вновь пришлых людей в выгорецких местах, тамошние раскольники возымели везде свободу, и на расстоянии двадцати верст построили себе на реке жилища, по подобию монастырей, два жилища – мужское и женское, которые назывались пустынями, а больше – общежительством, потому что у них хлеб и платья и все прочее находится под единой властью, и есть, как бы, казенное монашеское свое. В обеих пустынях имеются часовни, и по старопечатным книгам служатся вечерни, повечерия, полунощницы, утрени и часы. В каждом из жилищ народу обретается до 200 человек и больше, а около пустынь жили еще особыми дворами раскольники с женами и детьми. Все эти расколы и между ними – Мануил, состоящий в мужском общежительстве, сперва по сто податей работали по нарядам, на заводах, а с 1722 года стали платить недоимки, двойной оклад, которого в сборе бывает по 1200 рублей. |
| Поначалу апостол Лука послал этот образ в Египет, и вплоть до 980 года он служил утешением местных христиан. С нашествием же сарацинов, начавших гонения, икона была отправлена морем в Царьград, по пути захвачена пиратами, однако отбита греческими моряками, которые и доставили «Милостивую» по назначению. В чертогах византийских базилевсов она хранилась вплоть до начала XII столетия. В царствование же императора Алексея Комнина к правителю Второго Рима явился кипрский наместник Мануил Вутомит и поведал о дивном событии. Заблудившись в кипрских горах во время охоты, Мануил озлобился и жестко избил встреченного там инока-пустынника Исаию. Прошло совсем немного времени, и кипрского наместника настигла жестокая болезнь — как сразу понял он, в наказание за совершенный грех. Между тем старцу Исаие явилось видение, из коего он узнал, что все случившееся ниспослано того лишь ради, чтобы «Милостивая» с берегов Босфора перенесена была на Кипр. Потому инок без удивления встретил пришедшего каяться наместника и повелел тому отправиться в Царьград за иконой. Мануил устрашился: не пристало ему, далеко не первому среди императорских чиновников, обращаться к базилевсу со столь дерзкой просьбой. Но старец остался непреклонен: «Если хочешь получить прощение, то ступай исполнить сие; и не страшись, ибо имеешь в этом деле помощницею Саму Богородицу; так мне открыто». Но оправившийся от недуга Мануил, посещая Царьград, все боялся заговорить об этом с императором. Тем временем старец Исаия уже начал возводить храм, дабы поместить в нем чудотворную. И вдруг дочь базилевса охватил тот же странный недуг, что некогда и Мануила; врачи отчаялись найти лекарство от него. Мануил решил, что настал желанный повод исполнить обещанное, явился к императору и поведал о повелении старца. Властитель православного мира воскликнул: «Если такова воля Твоя, Богородице Дево, то как мне противиться Твоему хотению, Госпожа моя и Владычица! Об одном только молю Тебя: избавь дщерь мою от лютого недуга, как избавила Ты Мануила, и со всею готовностью отпущу честную икону Твою на остров Кипр». |
| Точно так же епископ Мануил полагал, что только Поместный Собор может решить вопрос о новом стиле, о введении русского языка в богослужение, о женатом епископате и т.д. Кроме того, свою декларацию «Новые пути Церкви», по показаниям самого владыки, он предполагал вынести на обсуждение съезда Лужского уездного духовенства и выборных от мирян, о котором он хлопотал перед властями накануне ареста. 6. То, что владыка Мануил «полностью смыкается с обновленцами», доказывает, по мнению Кривошеевой, и дневниковая запись протоиерея Николая Чукова от 23 декабря 1923 года: «Епископ Мануил подавал рапорт о принятии Боярского с наклоном в сторону весьма благоприятную: что приобретем незаменимого сотрудника по управлению (!)». Кривошеева комментирует: «Вероятно, по мнению епископа Мануила, Боярский был не " опорочен » (о термине «опорочен» говорилось выше). Между тем инициатива и решение о принятии Боярского (даже в изложении о. Николая Чукова) исходила вовсе не от владыки Мануила. Цитируем: «2/15 декабря. Вчера утром, в 10 ч[асов] было экстренно созванное собрание епископов и духовников-священников в Феодоровском подворье, где служил Пр[еосвященный] Мануил, для обсуждения важного вопроса: Пр[еосвященный] Мануил где-то виделся с Боярским, и тот поведал ему свою скорбь и свое желание присоединиться к православным, прибавив, что это желание и всего епарх[иального] управления, которое т[аким] о[бразом] перейдет в руки Пр[еосвященного] Мануила...» И только по результатам того собрания владыка подал рапорт Патриарху, который и был Святейшим утвержден. Кстати, как это ни кажется парадоксальным, но и сам Патриарх Тихон был готов принять (и принял) в Синод обновленца В.Д. Красницкого. Из документов Антирелигиозной комиссии ЦК РКП(б) известно, что, когда в феврале 1924 года Святейший всеми силами добивался от властей регистрации Синода, богоборцы поставили ему условием введение в состав Синода ряда лиц, «хорошо ведомых ОГПУ» . А месяц спустя та же комиссия назвала и конкретную фамилию, поручив ОГПУ ввести в Синод именно В.Д. Красницкого. Тучков заявил Первоиерарху, что только в этом случае Синод будет зарегистрирован, как ранее он же грозил Святейшему новым арестом, если тот не пойдет на соглашение с обновленцами. Причем Красницкий, рвавшийся в Синод, предложил «компетентным органам» гораздо более радикальную программу по уничтожению Патриарха, нежели планировало само ОГПУ. И при всем при том Святейший был согласен допустить к управлению живоцерковника, лишь бы получить согласие властей на регистрацию Синода и обеспечить Церкви устойчивую иерархию в случае его ареста или смерти. |
| Несколько позднее Мануил через своего посланца формально предложил папе Александру III соединение церквей, если только папа возвратит ему корону Римской империи, которой не по праву владеет германский государь Фридрих; в случае, если бы для достижения этого плана папе понадобились деньги и военные силы, то Мануил доставит их ему в изобилии. Но Александр III, дела которого в Италии несколько поправились, ответил на это предложение Мануила отказом. Созванный в столице императором собор должен был, уничтожив разного рода неудовольствия между латинянами и греками, изыскать те или иные способы к соединению церквей. Мануил употреблял все старания, чтобы склонить патриарха к уступкам. До нас дошел “Разговор” на соборе Мануила с патриархом, очень интересный для характеристики воззрений обоих высоких участников собора. В этом “Разговоре” патриарх дает папе название “воняющего нечестием” и предпочитает иго агарян (т.е. мусульман) игу латинян. Последнее выражение патриарха, отражавшее, очевидно, определенное церковное и общественное настроение эпохи, будет не раз повторяться в будущем, например, в XV веке, в момент уже падения Византии. Мануил должен был уступить и объявил, что он будет удаляться от латинян, “как от змеиного яда.” 327 Соборные рассуждения, таким образом, ни к какому соглашению не привели. Было даже решено порвать всякую связь с папой и его единомышленниками. Итак, Мануил, как в своей светской, внешней политике, так и в церковной, потерпел полную неудачу. Причина последней заключается в том, что политика императора в обеих областях была лишь личной его политикой, не имевшей под собой никакой серьезной реальной почвы: восстановление единой империи было уже давно невозможно; униатские стремления Мануила не находили никакого отклика в народных массах империи. В последнее смутное пятилетие правления Комнинов (1180–1185), особенно при Андронике I, церковные интересы были поглощены сложными условиями внешней и внутренней жизни, о которых мы уже знаем. Во всяком случае, Андроник, как противник латинофильства своих предшественников, не мог быть, насколько, конечно, можно судить на основании его бурного и краткого царствования, сторонником унии с западной церковью. Во внутренней же церковной жизни он, во имя достижения своих личных планов, сурово расправился с Константинопольским патриархом и не допускал споров по вопросам веры. 328 Приписываемый часто Андронику “Диалог против иудеев” принадлежит более позднему времени. |
| Мануил I прослыл покровителем византийских интеллектуалов (Иоанна Киннама, Михаила Италика, Иоанна Цеца, Михаила Глики и др.), выполнявших его заказы. Император любил устраивать пышные приемы, празднества, турниры по западно-европейскому образцу (его первая жена Берта Зульцбахская – свояченица германского императора Конрада III Гогенштауфена, второй раз он был женат на Марии Антиохийской, сестре принца Боэмунда III). Он интересовался астрономией и астрологией, считал себя знатоком догматики и нередко принимал участие в дискуссиях по различным богословским проблемам. По заказу Мануила I были построены Влахернский дворец в Константинополе и вифлеемский храм, в котором католический епископ Иерусалима приказал установить портреты византийского императора. Помимо этого, Мануил I воздвиг для себя двухкупольную усыпальницу по типу храмов монастыря Пантократора. В годы его правления появился любовно-авантюрный роман. В речах, адресованных Мануилу I, Евстафий Солунский изображал императора благородным воином, в числе противников которого были черное духовенство и горожане. Михаил Италик в речи, произнесенной при коронации императора, сравнил его с Солнцем в центре Вселенной. Иоанн Каматир посвятил Мануилу свои астрологические поэмы. Поэт Феодор Продром уподобил императора Дигенису Акриту. Более объективную характеристику Мануилу I дал Никита Хониат , отметивший его стремление к самоуправству и поощрению злоупотреблений. По мнению историка, внутренняя политика императора привела к ослаблению Византии. Мануил II Палеолог (годы правления 13911425) византийский император, которого Димитрий Кидонис назвал «философом на троне». Он короновался, когда Византия стала данником Османской империи. Мануил II стремился упрочить положение своего государства посредством династических браков: он женил четырех сыновей Uoahha VIII на принцессах из других стран и сам женился на сербской принцессе Елене, что помогло ему объединить всю Морею и продлить существование Византии. Чтобы добиться помощи против турецкого вторжения, император отправил посольство на Русь (1393 г.) в составе вифлеемского архиепископа Михаила и придворного чиновника Аарона с посланиями константинопольского патриарха Антония великому князю московскому Василию I (13711425), митрополиту Киевской и всея Руси Киприану, епископу новгородскому Иоанну и архиепископу суздальскому Ефросинию. С этой же целью в 13911403 гг. Мануил I посетил Италию (Падую, Венецию, Милан, Геную, Флоренцию), Францию (Париж), Англию (Лондон), встретился с королем Франции Карлом VI, с английским королем Генрихом IV и другими правителями. Однако на помощь Византии никто не пришел, а сам император не сумел воспользоваться передышкой после разгрома армии турецкого султана Баязета Тимуром под Анкарой в 1402 г. Его правление осложнилось также усилившимися раздорами между православной, латинофильской и туркофильской партиями. |
| Императору Мануилу было ясно, что с турками он не сможет заключить прочного мира. Для Баязида, не обладавшего никакой культурой фанатика, не было ничего священного: едиственной его целью было уничтожить Византию. Император Мануил делал попытки создать добрые отношения с турецкими властями; в добром настроении, Баязид требовал, чтобы Мануил участвовал с ним в попойках, принимавших самый отвратительный характер (о чем горько жаловался император Мануил в одном письме к другу); но когда был в дурном настроении, легко мог убить Мануила. Однажды он отдал приказ казнить всех Палеологов, которых держал в руках, и только сын Хаиррадана-Паши, того самого, который в течение четырех лет осаждал Солунь, задержал исполнение приказа: гнев султана сменился на милость, и он разрешил императору Мануилу вернуться в Константинополь. Совершенно отчаявшись создать добрые отношения с Востоком, император Мануил и обратился к Западу с целью создания единого христианского фронта против турок. Разскажем несколько подробнее о путешествии императора Мануила в Западные страны. Эта страница в истории жизни сего достойного царя представляется более отрадной, чем прочия. Император Мануил прежде всего прибыл в Венецию, где ему была устроена торжественная встреча. Дож, на украшенной золотой скульптурой галере, в сопровождении иных галер, вышел на встречу императорской галере (обычно это делалось раз в год, в день празднования обновления «брачных уз» Венеции с Адриатическим морем). Сенат и народ встретили императора с радостью и почетом. Императору был отведен один из лучших дворцев и дан банкет в честь его прибытия. Он имел возможность изложить бедствия Византии собранию Сената, выслушавшего Императора с глубоким сочувствием и давшего ему наилучшия обещания. Роскошная была встреча и в Падове, где, хотя торжество происходило в 1 час дня, город был освещен факелами. Император был встречен факелоносцами при звуках фанфар. Герцор Миланский Иоанн Галеас Висконти обещал прибыть лично со своим войском для защиты Константинополя и снабдил Императора Мануила эскортом и лошадьми для дальнейшего путешествия во Францию. |
| Тогда митр. Серафим обратился к митрополиту Сергию с просьбой дозволить епископу Мануилу приехать в Ленинград и успокоить иосифлян. Просьба митр. Серафима была удовлетворена, и епископ Мануил снова явился, как луч света, в Ленинграде со словом мира и любви. В течение пяти дней он посетил несколько храмов г. Ленинграда, совершая богослужения утром и вечером и предупреждая верующих от новой опасности. Еще до этого у него завязалась обширная переписка с ленинградцами, среди которых были люди, имевшие большое влияние на других. И письма этого периода, а потом и беседы, которые проводил епископ Мануил в разных храмах, отличались глубоким чувством душевной скорби и волнения, так как сам он до глубины души был потрясен всем происходившим. «Мне думается, что мы вступили в тот период жизни, который можно было бы считать по силе переживаний «трясовичным недугом», писал он, имея в виду слова молитв об исцелении от злых сил». «Вы, пользуясь случаем, прислали мне свою лепту. Спасибо вам сердечное за нее. Но знайте, что я предпочел бы быть всеми оставленным в материальной поддержке, впасть в нужду, терпеть невзгоды вещественные, чем получать деньги от тех, кто уже не со мной. Мне не нужно ваших денег. Дайте мне ваши опустошенные сердца... Знайте, что на вас всех лежит священная обязанность умолять ваших архипастырей и пастырей подчиниться законному постановлению Синода о запрещении в священнослужении всех тех, кто уклонился в иосифлянский раскол. Вы должны умолять, слезно умолять их»... Многие из отклонившихся были ранее лично известны епископу Мануилу как люди честные, стойкие, не побежденные волной обновленческого раскола, и поэтому он страдал не только за Церковь , ими раздираемую, но и за них самих. Разъясняя ошибки этих людей, епископ Мануил не унижал их, не умалял их прежних заслуг, не воспламенялся раздражением против них, но с трогательным волнением разбирал причины, толкнувшие их на ложный духовный путь, корни которого гораздо серьезней и глубже корней обновленчества и поэтому таят в себе особенно большую опасность для Церкви. |
| Иер. 41:1–3 1. И бысть в седмый мсцъ, Исмаилъ снъ сна Елисамова, рода црева, и велмжи цревы десть мжей с нимъ к в Массифаъ, и доша т вкп хлбъ. 1. И было в седьмой месяц, Исмаил, сын Нафании, сына Елисама из племени царскаго, и вельможи царя и десять человек с ним пришли к Годолии, сыну Ахикама, в Массифу, и там они ели вместе хлеб в Массифе. 2. И воста и десть мжей иже с нимъ, и поразиша мечемъ, и убиша, егоже постави црь над землею, 2. И встал Исмаил, сын Нафании, и десять человек, которые были с ним, и поразили Годолию, сына Ахикама сына Сафанова, мечем, и умертвили того, котораго царь Вавилонский поставил начальником над страною. 3. И всхъ иже бша с нимъ в Массифа, и всхъ Халдеевъ, иже бртошас там, и мжей военныхъ изб 3. Также убил Исмаил и всех Иудеев, которые были с ним, с Годолиею, в Массифе, и находившихся там Халдеев, людей военных. 41, 1–3. Исмаил, сын Нафании, был из племени царского, следовательно происходил из рода Давидова. Кто был Елисам, сыном которого также называется Исмаил, трудно сказать. Это мог быть один из сыновей Давида, поименованных во 2Цар. 5:14 ; 1Пар. 3:5–8, 14:4–7 ; и в таком случае выражение: сын Елисама нужно было бы понимать в смысле: «потомок Елисама». Это мог быть также тот «Елисам книгочий», т. е. член государственной канцелярии, о котором упомянуто в Иер. 36:12 , хотя и без прибавления: «сын царев», стоящего при имени другого вельможи в Иер. 36:26 . В последнем случае, Елисама можно было бы считать только дедом Исмаила. Убийство Годолии совершено во время трапезы, которую он устроил Исламу и его спутникам, как друзьям своим, – совершено следовательно самым коварным образом. Отчасти неожиданность нападения, отчасти, может быть, и состояние опьянения, в котором находились подвергшиеся нападению, содействовали успеху этого последнего. Всех, принимавших участие в трапезе, т. е. приближенных Годолии иудеев и халдеев, его охранявших, убил Исмаил и его товарищи. Из ниже ( Иер. 41:4 ) сказанного, что никто не знал о совершившемся убийстве, следует заключить, что оно ограничилось только людьми, находившимися в доме Годолии. О гражданах Массифы, оставшихся в живых, упоминается и в стихе Иер. 41:10 . О значении слов: егоже постави црь над землею см. ниже, под ст. Иер. 41:16–18 . |
|
|
