| Один за другим при сестрах-императрицах Зое (1042–1050) и Феодоре (1042–1056) вступали на престол и уходили Роман III Аргир (1028–1034), Михаил IV Пафлогон (1034–1041) и Михаил V Калафат (1041–1042). И, наконец, царственные сестры начали править совместно с Константином IX Мономахом (1042–1055). А после смерти императрицы Зои ее сестра номинально вышла замуж за Михаила VI Стратиотика (1056–1057), оставаясь его соправительницей. Что бы ни говорили о «многоцарствии» Византийских царей потомки, легко убедиться, что в действительности этот дворцовый хаос всякий раз оказывался единственным средством обеспечить политическую стабильность и преемственность власти. Или, в крайнем случае, передачу ее более достойному лицу, в котором Римская империя остро нуждалась. Сын императрицы Марии Аланской юный Константин Порфирородный Дука соцарствовал с Алексеем I Комнином (1081–1118), пока не скончался от болезни. И едва ли стоит говорить, что и в этот раз «многоцарствие» оказалось полезным: всем известно, сколько Алексей I сделал для Римского государства. После смерти Мануила Комнина остались его жена Мария и 12-летний сын Алексей II (1180–1183); в государстве начались нестроения, которые слабая женщина не могла и едва ли хотела разрешить. Тогда по требованию аристократии и Церкви вторым императором был признан Андроник I Комнин (1183–1185), вскоре узурпировавший престол и запятнавший себя убийством малолетнего царя. Как следствие, его царствие было недолгим, но если бы цареубийства не произошло, этот альянс мог бы принести замечательные плоды. В дальнейшем император Андроник II Старший (1282–1328) соцарствовал со своим сыном Михаилом IX Палеологом (1295–1320), а после его смерти с внуком Андроником III Младшим (1328–1341). Но, пожалуй, наибольшие приключения выпали на долю сына Андроника III императора Иоанна V Палеолога (1341–1391). В определенное время он делил свою власть с целым сонмом василевсов: Иоанном VI Кантакузеном (1347–1354), Андроником IV Палеологом (1376–1379) и Иоанном VII Палеологом (1390). Если учесть, что помимо них императорский венец носили на своих главах его мать императрица Анна Савойская, признанная соправительницей сына в 1341 году, жена Иоанна V Палеолога Елена Кантакузен и супруга Иоанна VI Кантакузена Ирина, то количество императоров впечатляет. Однажды возникла идея венчать на царство еще и сына Иоанна Кантакузена Матфея, но сам отец благоразумно отказался от нее . |
| Подобная история произошла пятью веками позже с Симеоном Новым Богословом, преследуемым синкеллом; автор его жития Никита Стифат приводит и имя сановника, хозяина полуразрушенной часовни, близ которой обретался святой изгнанник, – Христофор Фагура . В Византии, стране наших грез, монашество находилось в положении блистательном и привилегированном; Роджер I, великий граф Калабрии и Сицилии, жаловал игуменов учрежденных им италийских монастырей аж титулом светских баронов. Представители местной знати, как правило, добровольно возлагали на себя обязанности ктиторов, а императоры охотно внимали монашеским увещаниям и прошениям. Преподобный Феодор Сикеот в одно из наставительных писем к прослывшему жадным Маврикию включает ходатайство о даровании своему монастырю кормления, т.е. определенной ежегодной субсидии зерном из государственных имений . Обители строили и содержали цари, патриархи, вельможи, чиновники, крестьяне и сами монахи; бедные изыскивали и объединяли средства. Богатые и знатные граждане приносили в дар рабов, волов, стада верблюдов и овец, табуны лошадей, недвижимость и тысячи десятин земли. В Х веке процветание монастырей сочли угрожающим экономике государства: в киновию вступали крестьяне вместе с землей, юноши, подлежащие воинскому набору и множество иного податного населения; бюджет скудел, лишаясь налогов, и в 964 году император Никифор Фока запретил основание новых обителей. Но законы менялись вместе с императорами, и обители продолжали возникать. Уже в 1077 году патрицийанфипат Михаил Атталиот основал в Македонии монастырь с сиротским приютом; император Михаил VII Дука утвердил за ним многочисленные отписанные основателем имения и им же составленный устав, а также освободил обитель от всех государственных податей и повинностей. Императоры Алексий Комнин и его сын Иоанн восстанавливали монастыри, разрушенные сарацинами, и строили новые, наделяя их плодородной землей и лугами; притом работали на полях отнюдь не монахи, а наемники, которых специально переселяли поближе. А обитель на безводном и каменистом острове Патмос просто снабжалась всем необходимым из казны. Преемник Иоанна Мануил подвергал отца и деда едким насмешкам за раздачу обильных имений, вынуждавших монахов к многоразличным хозяйственным хлопотам; поэтому, устраивая свою обитель, Мануил выбрал уединенное место и не закрепил никакого имущества, а только жалованье, сколько нужно для полного содержания монахов . |
| После отставки Михаила Пселла и пострижения его в монахи император Михаил VII Дука (10711078) назначил Иоанна Итала «ипатом философов» в Магнаврском университете. Итал изучал со своими студентами труды Платона, Аристотеля, Прокла, Ямвлиха, Порфирия и др. Он пользовался огромной популярностью в Константинополе, среди его студентов был Евстратий Никейский. По словам Анны Комниной, Итал вызвал смятение в народе, увлек умы некоторых вельмож и даже самого патриарха Евстафия Гариды Итал вызвал смятение в народе, увлек умы некоторых вельмож и даже самого патриарха Евстафия Гариды. В своей книге «Апории и решения» Иоанн Итал первым попытался трактовать теологические проблемы с позиций разума, отдавая ему предпочтение перед верой. Он выразил сомнение в учении о воплощении Христа, отрицал христианскую концепцию о бессмертии души, признавал вечность материи, отказывался поклоняться иконам. Он считал светскую науку не только средством формирования человека, но и средством постижения божественной истины. После восшествия на престол императора Алексея I Комнина учение Иоанна Итала было предано анафеме на соборе 1082 г. Проклятие совершалось в храме св. Софии. Разъяренная толпа металась в поисках философа, чтобы расправиться с ним. Дальнейшая судьба ученого неизвестна. Михаил Пселл написал восторженную «Похвалу Иоанну Италу». Анна Комнина, напротив, назвала его «варваром, чуждым просвещения», который «не мог проникнуть в сущность философии». Подобная характеристика дана Италу в сатирическом диалоге XII в. «Тимарион»: его отталкивает Пифагор и осмеивают другие философы.. Иоанн Катрарий (конец XIIInepbaя половина XIV в.) – переписчик рукописей, географ, автор стихотворного памфлета, направленного против ритора по имени Неофит. В 1022 г. появился диалог Катрария «Гермипп, или об астрологии», в котором он, опираясь на античную теорию климатических поясов и опыт античных астрологов, разработал свою концепцию воздействия климата и зоны эклиптики (у греков – круг через середину зодиака, по которому происходит видимое движение Солнца; круг разделен на 12 знаков, названных именами созвездий) на судьбу городов, их возникновение, расцвет и гибель. |
| 1900 . Впрочем, иногда монахи вынуждались оставлять свое уединение по воле высшей власти, поручавшей им выполнение разных дел гражданских, государственных, а по временам даже и военных. Император Лев Философ одной из своих новелл предоставил монахам право быть опекунами, на обязанности которых лежало воспитывать и иметь надзор за детьми умиравших и распоряжаться их имениями. 1901 Он же посылал против сарацин, в качестве военачальника византийских войск, монаха Студийского монастыря Евстафия, который до пострижения был друнгарием флота и заключен в монастырь по подозрению в измене. 1902 При Василии Болгаробойце мятежника Варду Склира усмирил (979) афонский монах Торникий. 1903 Деятельным помощником Алексею 1 Комнину в борьбе с Во- таниатом был монах Иоанн Дука Кесарь, дядя императора Михаила VII Парапинака. В его сообществе Алексей осматривал Константинополь с целью разведать, как можно взять город, и ему же принадлежал план взятия столицы. 1904 Монахи нередко исполняли обязанности послов. Роман Лакапин посылал в Болгарию к царю Петру для заключения союза монаха Феодосия Абуки. 1905 Монах Иоанн, бывший до пострижения ректором, путешествовал по поручению того же царя в Болгарию за царевичем Иоанном, союзником Романа, возмутившимся против своего брата Петра, и привез его в Византию. 1906 Михаил Пселл уже в монашеском звании был послом от Михаила Стратиотика к Исааку Комнину. Алексей I Комнин, по желанию своей матери, во всех походах имел при себе одного из почетнейших монахов, который исправлял обязанности доместика. Когда он по поручению императора Вотаниата вел войну с претендентом на византийский престол Василаки, доместиком при нем был монах Иоанникий. Этого Иоанникия Алексей, по свидетельству Анны, посылал и послом к Василаки, когда последний заключился в Фессалонике. 1907 По словам же Вриенния, послом от Алексея к Василаки был Симеон, настоятель Ксенофонтовой обители на Афоне. 1908 Монахи исправляли службу по центральному и областному управлению. От патриарха Фотия сохранилось письмо, в котором он утешал монаха логофета Леонтия по случаю болезни одного из его друзей. 1909 Один из современных Пселлу монахов кир Иоанн был протонотарием дрома. 1910 При Константине Мономахе сатрапом Болгарии был евнух и монах Василий; он погиб в 1053 г. в войне с печенегами. 1911 При патриархе Луке Хрисоверге и с его позволения монах Макарий Иерусалимлянин исправлял обязанности секретаря у логофета дрома Михаила Агиофеодорита. 1912 |
| В каталоге от 1 сентября 1777 г. отмечено, что митрополиту Эфеса была подчинена епископия Илиополя 85 , а в каталоге 1797/8 г. сообщается, что митрополит Эфеса имел не только правящего епископа Илиополя, но и титулярного – π ψιλ νματι – епископа Аркадиополя 86 . Илиополь Илиополь (λιοπολις), или Юлиополь (ουλιοπολις), иначе Василей (Βασλαιον) – город в провинции Галатии Первой, потом – в феме Вукелларионе, на реке Сангарисе, к северо-западу от Анкиры и к югу от Клавдиополя, ныне село Наллу-Хан в Анкирской митрополии. По N. св. Епифания и Льва Мудрого Илиополь составлял одну (2) из семи или восьми епископий Анкирской митрополии 87 . Император Константин X Дука (1059–1067 г.) возвел Василей или Илиополь в митрополию, но с тем условием, чтобы город, по смерти правящего иерарха, заслуги которого император ценил, опять был низведен на степень епископии, подчиненной Анкирской митрополии. Однако, сын Константина Дуки, император Михаил VII Парапинак (1071–1078 г.), в свою очередь подтвердил прономию Василейской митрополии 88 . Но в 1084 г. Анкирский митрополит возбудил пред императором Aлekceeм I Комниным ходатайство о восстановлении за ним права заведывать Василейской епархией, как подчиненной ему епископией, в силу частного и личного назначения дарованной ей привилегии. Дело перешло на рассмотрение патриарха Николая Грамматика и священного синода, которые в синодальной грамоте, обращенной к императору, высказались в пользу непозволительности для василевсов, по каноническим основаниям, отторгать епископию от митрополии 89 . Тем не менее и Василейская епархия продолжала оставаться в достоинстве митрополии и в царствование императора Алексея Комнина, который, в связи с вопросом о положении ее, особым хрисовулом от 1087 г. установил совместное участие царской и церковной власти в деле возвышения престолов 90 . В N. XII–XIII b. Василейская митрополия занимала то 71-е, то 70-е место 91 . Император Андроник Старший низвел ее на 86-е место, а император Андроник Младший восстановил на 71-м месте 92 . |
| В октябре 1075 г. архиепископ Майнца вновь созвал своих священников, но уже в присутствии папских легатов – результат был тот же! В Пассау история повторилась, и епископ города едва не стал жертвой собственных клириков, если бы не помощь местного графа. Конечно же, Григорий VII был вне себя от ярости, но ничего поделать не мог. Поэтому он решил действовать осторожнее, натравливая мирян на женатых священников и взывая к их благочестию. А также решительно меняя конфигурацию на политической арене 139 . Разумеется, с норманнами он кое-как помирился – для них самих союз с папой был органичен и естественен; других союзников они едва ли могли где-то приобрести. Но тут же создал новый конфликт, стоивший в итоге его главным участникам жизни. Начался он, как и следовало предполагать, по поводу инвеституры и захватил собой многих важных лиц. В феврале 1075 г., рассмотрев жалобу клириков Бамбергской епископии в отношении своего архиерея Германа, папа инициировал на Римском Соборе лишение того священнического сана за симонию. Наверное, приговор был справедлив. Но это была далеко не рядовая епископия, и решение вопроса без участия короля стало первой ласточкой грядущего спора о власти между ним и папой 140 . Сам же конфликт проявился еще в 1072 г., когда император Генрих IV самостоятельно определил фигуру архиепископа Милана. Несмотря на свою молодость, король (но еще не император, поскольку не был еще венчан папой императорской короной) являл собой решительную и страстную натуру, имевшую высокое мнение о собственном статусе. Еще мальчишкой он был глубоко возмущен нововведениями пап Николая II и Льва IX, согласно которым Западный император фактически отстранялся от выборов Римского епископа. И, став совершеннолетним, открыто воспротивился такому порядку вещей, «в пику» папе Александру II назначив архиереем Милана своего кандидата при уже выбранном архиепископе. И уже в тот момент времени столкнулся с фигурой Гильдебранда, даже не думавшего о том, чтобы подчиниться воле короля. Напротив, тот начал пенять в письмах королю на его дурные поступки, на что Генрих IV, не без сарказма и издевки, отвечал папе, будто все его шалости – суть следствие юного возраста и дурного окружения. И просил Гильдебранда приложить еще больше усилий для обеспечения благочестия в обществе 141 . |
| Весьма важно для нас то, что и слова Михаила VII в его грамоте, несомненно, относящиеся к какому-то сыну Романа Диогена, не могут точно так же относиться к которому бы то ни было из трех вышеуказанных Диогеновичей и, следовательно, заставляют допустить существование четвертого сына, неизвестного византийским писателям, но знакомого нам по русской летописи; а это, почти, несомненно, приводит к тожеству Диогеновича грамоты с Леоном Диогеновичем нашей летописи. Вот причины, по которым слова грамоты не могут быть относимы ни к Константину, рожденному от Болгарки, ни к двум сыновьям, рожденным от императрицы Евдокии. Первый, как известно, был женат на дочери Анны Далассины, то есть, на сестре Алексея Комнина, и этот брак состоялся в тот самый кратковременный период царствования Романа Диогена, к которому относится указываемый в письме другой брачный договор, притом договор, сохранявший свою силу и в последующее царствование, то есть, не уничтоженный женитьбой Константина на Феодоре Комниной, следовательно, не относящийся к одному и тому же лицу. О сыновьях Евдокии от Романа IV (Льве и Никифоре) нельзя думать и потому, что в 1074 году старшему из них не могло быть более пяти лет, а он, предполагается, женился или обручился на дочери русского князя еще в царствование своего отца. Диоген сделался мужем Евдокии, а вследствие того и императором, в самом начале 1068 года и перестал царствовать в 1071 году. Сверх того, Михаил Дука, рекомендуя своего брата, настаивает на том, что это его единоутробный брат, а сыновья Романа от Евдокии тоже были его единоутробные братья, только от другого отца; точно так же и порфирородность Константина Дуки не давала бы ему никакого отличия и преимущества пред Диогеновичем, если бы под этим последним разумелись Лев или Никифор, оба также порфирородные. Наконец, брачный союз Константина Дуки и Льва или Никифора, единоутробных братьев, с двумя родными сестрами невозможен с церковной точки зрения, если верно то, что о двух различных сестрах идет речь в грамотах. |
| Если же не окажется у короля достойного наследника или его народ не захочет иметь королем, пусть народ имеет власть делать своим королем кого хочет». Правда, нужно сказать, что Гильдебранд бывал непоследовательным в своих убеждениях, если на то его вынуждали обстоятельства. Надеясь получить в лице Венгерского короля сильного союзника, он признал за тем право на инвеституру (!) – то, в чем папа так категорично отказывал Западному императору. Разумеется, такие трюки с принципами не остались незамеченными заинтересованными лицами среди европейских монархов и в итоге обусловили их недовольство Григорием VII 158 . Это был самый захватывающий момент, расколовший Западную церковь на две партии – сторонников папы и его противников. Никогда ранее не произносилось такого приговора над коронованной особой, и многие сомневались, можно ли признать за понтификом такие полномочия. Одно дело отлучить короля от Церкви, другое – лишить его королевского статуса папским актом. Если бы Генрих IV пользовался лучшей репутацией у своих подданных, возможно, победа была бы на его стороне; но только не теперь. Кроме того, общество было более шокировано фактом отлучения папы королем, чем наоборот. Последний прецедент все же встречался довольно часто. А если ранее императоры и смещали понтификов со Святого престола, то либо в случае нарушения канонической процедуры избрания, либо вследствие полного аморального разложения и совершаемых ими преступлений. Конечно же, по отношению к Гильдебранду ни то, ни другое сказать было совершенно невозможно. Аскет, живущий исключительно делами Церкви, – что можно было ему инкриминировать?! В довершение своих угроз папа объявил интердикт по всей Германии, следствием которого стало то, что впредь до особого распоряжения папы ни в одном храме ни один священник не вправе был совершать ни мессы, ни таинств. Новорожденные младенцы оставались не крещенными, покойники – не отпетыми. Никто не мог ни исповедоваться, ни причаститься Святых Даров. Генрих IV попытался предпринять встречные меры, но все было тщетно. |
| и большую часть центральных областей М. Азии в приграничные, опустошаемые войной земли ( Scyl. Contin. Σ. 112-113). Имп. Роман IV Диоген (1068-1071), каппадокиец по происхождению ( Mich. Attal. Hist. P. 99; Scyl. Contin. Σ. 122), попытался создать заслон сельджукскому натиску, объединив все силы империи, в т. ч. македонян, каппадокийцев, узов, франков, варягов, аланов, армян, болгар, хазар, немцев, франков, грузин, печенегов, русских, сирийцев, тюрок ( Scyl. Contin. Σ. 125, 143-144; Mich. Attal. Hist. P. 146-147). Походы Романа IV в течение неск. лет проходили с неизменным успехом, никак, однако, не решая сельджукской проблемы. Напротив, сельджуки во главе с султаном Алп-Арсланом к 1070 г. наносили все более чувствительные удары по городам М. Азии, доходя до Хон (Колосс) на западе полуострова ( Mich. Attal. Hist. P. 140; Scyl. Contin. Σ. 140). Византийцы собрали все силы для генерального сражения и встретились с сельджуками у Манцикерта, к северу от оз. Ван, 19 (или 26) авг. 1071 г. Битва, начавшаяся удачно для византийцев, на 2-й день окончилась их разгромом. Современники, описавшие эти события, в качестве одной из причин поражения называли дезертирство подразделения каппадокийцев ( Mich. Attal. Hist. P. 162; Scyl. Contin. Σ. 149). Роман IV был пленен и вынужден был подписать мирный договор, оставлявший сельджукам К. и ряд др. областей в М. Азии; за большой выкуп он был отпущен из плена. В это время в К-поле власть захватил Михаил VII Дука. Роман IV хотел остаться в К., постригся в монахи, но, настигнутый эмиссарами Михаила Дуки, был ослеплен и вскоре умер. Сельджуки в течение нескольких лет занимали значительную часть М. Азии и всю К. Хотя Византийская империя просуществовала еще почти 400 лет, земли К. больше никогда не входили в ее состав. Битва при Манцикерте. Миниатюра из соч. «О судьбах знаменитых людей» Дж. Бокаччо. XV в. (Paris. fr. 226. Fol. 256) Битва при Манцикерте. Миниатюра из соч. «О судьбах знаменитых людей» Дж. Бокаччо. XV в. (Paris. fr. 226. Fol. 256) Формально последнее упоминание провинции К. |
| И хотя указанные выше события случатся чуть позднее, они достаточно красочно передают обстановку на Западе, сложившуюся в конце XI века. В таких условиях идея Крестового похода, активно поддержанная Римским папой Урбаном II, о котором пойдет речь в следующей части, давала прекрасную возможность направить всю скопившуюся негативную энергию бурлящего и полуанархичного западного общества в безопасном для Рима направлении. Как писал один историк, «к концу XI века европейские страны походили на поле битвы. Темная ночь спустилась на это поле и окутала его непроницаемым мраком. Войска обессилены, но дышат ненавистью, тоскуя о мире в душе, они чувствуют, что обречены неискупленной виной на братоубийственную войну и ждут наступления утра, чтобы снова все так же яростно напасть друг на друга. Но в проблеске приближающегося дня они видят в небе Херувима, Который, указывая на Восток, велит им заключить во имя Бога мир и с оружием в руках идти в священный Иерусалим, чтобы там, у Гроба Господня, искупить грехи свои и всего мира» 180 . К этому сложно что-либо добавить... 24 Суворов Н.С. Византийский папа. Из истории церковно-государственных отношений в Византии. С. 152. 31 Васильевский В.Г. Византия и печенеги (1048–1094)//Васильевский В.Г. Избранные труды по истории Византии. В 2 книгах. М., 2010. С. 32–35. 36 Али-заде Айдын Ариф оглы. Хроники мусульманских государств I–VII веков хиджры. М., 2004. С. 211. 50 Норвич Джон. Норманны в Сицилии. Второе норманнское завоевание 1016–1130. С. 149, 181, 182, 188. 61 Норвич Джон. Норманны в Сицилии. Второе норманнское завоевание 1016–1130. М., 2005. С. 187–191. 63 Хэлдон Джон. История византийских войн//Хэлдон Джон. История Византии. История византийских войн. М., 2007. С. 396–398. 100 Суворов Н.С. Византийский папа. Из истории церковно-государственных отношений в Византии. С. 154, 155. 104 Рансимен С. Восточная схизма//Рансимен С. Восточная схизма. Византийская теократия. М., 1998. С. 52. 111 Васильевский В.Г. Русско-византийские отрывки//Васильевский В.Г. Избранные труды по истории Византии. Книга 1. С. 451. |
|
|
