| Нимбы почти неразличимы – сливаются с фоном. Фон и поля серебряные, потемневшие» . Эта икона, равно как и ее вариант 1314 года, явившийся епископу Прохору в устье Толги во время его путешествия по Ростовской епархии, – аланского письма XIII века, впитали греческие традиции. Напомню читателям, что в X–XIII веках Алания (до нашествия татаро-монголов) была мощным царством. Известны случаи, когда аланы становились правителями Византии. Мария Аланская была супругой византийского императора Михаила Дуки, а позже Никифора III Вотанита. Аланских княжён охотно брали в жёны грузинские цари и русские князья. Так, например, царь Грузии Георгий I был женат на осетинской царевне Альде, а Баграт IV на Борене – сестре осетинского царя Дургулеля Великого (дочери царя Урдура). Владимир Мономах взял в невестки сыну Ярополку Олену Ясскую (Елену) – дочь аланского князя. Сын Юрия Долгорукого Андрей Боголюбский от аланки имел наследника Юрия Боголюбского, которого потом сделал мужем царицы Тамары. Мария-Ясыня была женой владимирского князя Всеволода, прозванного «Большое гнездо» (младшего сына Юрия Долгорукого, но от другой жены – гречанки). Она создала модель мощного русского государства – большую семью, родив двенадцать детей. Она же построила храм пресвятой Богородицы во Владимире, способствовала написанию многих икон. За свою подвижническую деятельность Мария-Ясыня (1158–1206) стала третьей святой земли русской (после киевской княгини Ольги и Владимира I «Красное солнышко», крестившего Русь). Сын Марии – Михаил Черниговский, внук Марии – Александр Невский, правнук её – Даниил – тоже были причислены к лику святых. В династических браках с русскими находились и другие аланки. Так, Владимир Мономах в 1107 году женил сына Юрия на внучке аланского князя Осени. Сестра Марии была замужем за Мстиславом – сыном Великого киевского князя Святослава Всеволодовича. У сверстницы Марии-Ясыни – грузинской царицы Тамары – мать Бурдухан была аланкой; вторым мужем Тамары после изгнанного Юрия Боголюбского стал алан Сослан, названный грузинами Давидом (кстати, именно они назвали алан осами (оссами, ассами, а страну Аланию Овсетией или Осетией). Таких примеров можно привести немало. При изучении русской культуры необходимо учитывать влияние на нее культуры Алании, которая династическими браками, духовно и экономически была тесно связана с Византией и Грузией. Лингвисты считают, что славяне своих языческих богов называли аланскими словами: Даждьбог (податель богатств), Стрибог (ширитель богатств), Сварог (неспокойный, затейщик свар) и т.п. Об этом писал известный ученый В.И. Абаев. |
| Победители преследовали побежденных до самого Днепра. Жители городов и селений, чтобы смягчить своих врагов покорностью, выходили к ним навстречу с образами и крестами; но у Татар было правило, что побежденные не могут быть друзьями победителей. Следуя этому правилу, жестокие Татары убивали всех, кого встречали, не щадя ни стариков, ни женщин, ни даже детей! Народ во всей южной России был в ужасе: ожидая неминуемой смерти, все молились Богу в церквах и домах, — и Милосердный сжалился над слезами христиан и еще на несколько лет отсрочил их погибель: Татарские полководцы вдруг получили повеление от Чингисхана возвратиться к нему в Азию. Нельзя описать той радости, которую почувствовали Русские, услышав, что страшные враги удалились из их Отечества! Не зная, откуда они приходили и куда ушли, все считали их наказанием небесным, но народ, к несчастью, скоро забыл про это наказание! Двенадцать лет не было слуху о Татарах, и Русские князья вместо того, чтобы воспользоваться этим временем и соединенными силами укрепить свое расстроенное государство, продолжали свои разногласия. Двое из них, Михаил Черниговский и Ярослав Всеволодович, уже известный нашим читателям брат великого князя, ссорились за Новгород: непостоянные Новгородцы избирали то одного из них, то другого. Наконец, там утвердился Ярослав, имевший гораздо больше прав на эту беспокойную область и по той храбрости, с которой он защищал ее от нападений Литовцев и Немецких рыцарей, и по тому усердию, с которым старался загладить свою прежнюю жестокость к Новгородцам. Однако княжение его у них было непродолжительно: в 1236 году он был призван на Киевский престол. Князем же Новгородским остался его сын, молодой Александр Ярославич, который потом прославился знаменитыми делами, заслужил имя Невского и даже еще больше — заслужил небесный венец Святого! Великий князь Георгий II, усмирив Болгар, спокойно жил во Владимире и, следуя примеру своего отца, не вмешивался в ссоры князей, не старался ни усмирять непокорных, ни мирить несогласных. Время от времени он ходил воевать с Мордвою. Это был народ, живший недалеко от Камских Болгар, по берегам Волги. |
| Под этим именем, в летописях, известен только один князь Георгий (Юрий) Святославич, последний князь Смоленский из рода Мономаха. Потеряв свой удел, завоеванный Витовтом, он был наместником великого князя Василия Дмитриевича в Торжке и ум. 13 сентября 1407 года в одном пустынном монастыре Рязанской области у некоего игумена Петра. Но время, указанное в «Книге о Святых» далеко не соответствует XV веку. Преосвященный Сергий (Восток, ч. III, прим. 3, стр. 61) и вслед за ним Н.П.Барсуков (стр. 211) полагают, что под именем Георгия Святославича разумеется Георгий (Ярослав) Владимирович, великий князь ум. 1054. Но на это нет доказательств, и великий князь Ярослав не был убиен. Следовательно, упоминаемое лицо остается для нас неизвестным. 5. Святый благоверный князь Владимир Всеволодович Мономах, преставися в лето 6633, а память его месяца маиа в 19 день Из рода князей Черниговских, славный победами, подвигами за отечество и христианскими добродетелями, употребил целую жизнь на примирение удельных князей и успокоение земли русской. Ум. 1125 г. 19 мая. Погребен в Киевском Софийском соборе, но могила его там неизвестна. Не канонизирован. 6. Святый князь Ярополк Изяславич, убиен бысть от слуги от Нерядца в лето 6595, а память его месяца ноября в 21 день Страстотерпец, сын великого князя Изяслава Ярославича. 22 ноября 1086 года убит слугою своим Нерядцем, погребен в Киево-Софийском соборе. Не канонизирован. Сказание о «благонравии князя Ярополка Изяславича и о убиении его» напечатано в «Степенной книге» (I, 232, 233) и помещено в Милютинских Четиях-Минеях под 22 ноября. Память местно совершается 21 ноября. 7. Святый князь Игорь Ольгович убиен бысть от Киевлян в лето 6655, а память его месяца июня в 5 день Сын Черниговского князя Олега Святославича. В 1146 году, великий князь Изяслав Мстиславич, после одержанной над Игорем победы, отослал его в Выдубицкий монастырь, а оттуда скованного в Переяславль и там заключил его в монастырь св. Иоанна. Там постриженный, Игорь, уже схимонах, жил в Киевском монастыре св. Феодора. В 1147 году киевляне, узнав об измене князей Черниговских великому князю, извлекли схимника Игоря из монастыря и убили 19 сентября. Мощи в 1150 году перенесены в Чернигов и положены в Спасском соборе. Житие и страдания напечатаны в Степенной книге. Память празднуется в день кончины. Икона Богородицы, пред которою он молился в последние минуты своей жизни, находится в Великой церкви Киево-Печерской Лавры и зовется Игоревскою. По «Иконописному Подлиннику» Игорь «ростом был средний и сух, смугл лицем, власы над обычаи, как поп, носил долги, брада же узка и мала. Прилежно уставы иноческие хранил» (Митр. Макарий, «Ист. Р. Церкви» III, 100. Описание Румянцевского Музея, стр. 611). 8. Святый князь Ростислав Мстиславич преставися в лето 6674 месяца марта в 14 день |
| Согласно Житию, Е. была старшей дочерью черниговского кн. мч. Михаила Всеволодовича († 1245). Поскольку кн. Михаил выдал дочь Марию замуж за ростовского кн. Василька Константиновича в 1227 г., то рождение 1-й дочери следует отнести к нач. XIII в. По преданию, бытовавшему в Евфросиниевом суздальском в честь Положения ризы Пресвятой Богородицы во Влахерне женском монастыре , где покоились мощи святой, родители Е. долго не имели детей и усердно молились о чадородии в Киево-Печерском монастыре прп. Антонию и прп. Феодосию Печерским. В знак того, что их молитвы услышаны, князь и княгиня имели во сне видение Пресв. Богородицы, давшей супругам в руки прекрасную голубку. Божия Матерь сказала князю и княгине, что у них родится дочь, которую нужно назвать Феодулией, и ей предназначена подвижническая жизнь в монашеской обители. Юная Феодулия была удостоена посещения Пресв. Богородицы, показавшей ей рай и ад, и имела видение «мужа в белых ризах», к-рый открыл ей смысл монашеского подвига. В 15-летнем возрасте черниговская княжна приехала в Суздаль, чтобы выйти замуж за суздальского кн. Мину Ивановича. (Князь с таким именем упом. помимо Жития в синодиках суздальского Рождественского собора XVII-XVIII вв.: ГИМ. Увар. 242. Л. 6; 252. Л. 154. Согласно Житию, Мина был потомком варяга Шимона, следов., должен был принадлежать к боярскому, а не княжескому роду (потомки варяга Шимона - московские тысяцкие начиная с Протасия). Вступление Феодулии в брак с нетитулованным лицом указывает на то, что она была скорее всего не 1-м ребенком жен. пола в семье.) После неожиданной кончины жениха княжна приняла монашеский постриг в суздальском Ризоположенском мон-ре, вероятно в нач. XIII в., и получила имя в честь прп. Евфросинии Александрийской. Превосходя всех благочестием и мудростью (мотив высокой образованности и «учительности» преподобной, освоившей грамоту в 9 лет, является одним из основных в ее Житии), проводя жизнь в аскетических подвигах и молитвенных бдениях, Е. снискала любовь насельниц обители и горожан. |
| Вторжение Бонапарта Михаил Андреевич Огинский (так его звали на русский манер) встретил в Вильно, откуда отступал вместе с русскими войсками до Витебска, после чего выехал Петербург. После изгнания Наполеона Огинский поселился в имении Залесье (ныне Гродненская область), где занимался творчеством и прожил до 1822 года. Его сын Ириней Михайлович Огинский честно служил российскому престолу, имел чин статского советника и должность камергера при дворе русского императора. История княжеского рода Огинских свидетельствует в том числе и том, что на Белой Руси даже в самые мрачные и жестокие времена владычества Речи Посполитой, гонений на русскость и православную веру русское начало на белорусских землях было неистребимо, хотя временами приобретало совершенно скрытые формы. Носителями русского начала был не только простой народ (православные и тогдашние униаты, многие из которых были криптоправославными), но и по крайней мере часть западнорусской знати, принявшей католичество и внешне ополяченной. Эти обстоятельства необходимо учитывать при рассмотрении исторических событий XVII, XVIII и XIX веков. Еще одним историческим персонажем, крайне противоречивым и при этом относящийся к упомянутой категории знати, является Лев Иванович Сапега. Происходил он из смоленских бояр; несколько раз менял вероисповедание - православие, кальвинизм, католицизм - занимал высшие государственные посты в Литовско-Русском великом княжестве и Речи Посполитой (писарь великого княжества, королевский писарь, подканцлер и великий канцлер великого княжества); был сторонником Брестской церковной унии (1596 г.), принимал непосредственное участие в её организации, но при этом был против жёстких методов её внедрения. Лев Сапега. Личность крайне противоречивая, но благодаря ему, русский язык был государственным в Великом княжестве Литовском и Русском В то же время во время выборов в 1587 году короля Речи Посполитой он выступал за избрание на королевский престол русского царя Фёдора Иоановича. Сторонники царя Фёдора рассчитывали, что избрание его королём позволит установить с Русским царством дружеские и союзнические отношения и защитит Великое княжество Литовское и Русское от нарастающей польской гегемонии. Стараниями Льва Сапеги был подготовлен и в январе 1588 года принят на сейме Речи Посполитой и утверждён королём Сигизмундом III третий Статут Великого княжества Литовского, который действовал в качестве кодекса законов на территории белорусских губерний и после их возврата в лоно Русского государства вплоть до 1840 года, когда на этих территориях было введено общероссийское законодательство. |
| Черниговское княжество являлось тогда чуть ли не самым обширным и одним из богатейших на Руси. Кроме того, оно раскинулось в самом центре русских земель. Таким образом, Михаилу Всеволодовичу досталось, во-первых, завидное княжение и, во-вторых, он в силу одного лишь занимаемого им места оказался среди ведущих политиков страны. Столь значительный статус означал и очень беспокойную жизнь. Князь черниговский участвует в нескольких крупных междукняжеских распрях, водит рати на соседей, отражает их нападения на Черниговщину. Однако это все еще не большая война. Буря разразилась, когда Михаил Всеволодович входил, по понятиям того времени, в старческий возраст. Год от года усиливался дерзкий, разворотливый политик — князь Даниил Романович, владыка Галича и Волыни, сосед Черниговщины… 1234-й год стал началом великого шторма, на протяжении нескольких лет жестоко терзавшего всю Южную Русь. Конфликт, то разгоравшийся, то гасший на землях небольшого Галицкого княжества, поджег великое вооруженное противостояние, вырвавшееся далеко за его пределы. Четыре года кровавых битв и великого разорения — и вот наступило время политического триумфа Михаила Всеволодовича: он занял Киев и стал, пусть ненадолго, великим князем; тогда же ему удается отбить у Даниила Галицкого Перемышль. Больше никогда не достигнет Михаил Всеволодович столь значительных успехов. Пока на Юге Руси пылала безжалостная усобица, север подвергся нападению монголо-татар. Чернигов, завязший в собственных проблемах, измотанный, разоренный, но всё еще не прекративший боевых действий, ничем не помог северным соседям. А в 1238 или самом начале 1239 года уже на самого Михаила Всеволодовича обрушился монголо-татарский молот. Как сообщает летопись, «…взяша татары Чернигов, князи их выехавша в Угры (В Венгрию), а град пожегше и люди избиша и монастыри пограбиша». Михаил Всеволодович долго скитался по чужбине, пытаясь заручиться поддержкой то поляков, то венгров. Не найдя помощи против татар, князь помирился с давним своим противником Даниилом Галицким, получил от него «в кормление» маленький Луцк, а после того, как монголо-татары разорили Киев, вернулся туда и воссел на призрачном престоле, в окружении развалин, залитых кровью. В 1242–1243 годах он пытается удержаться в Киеве, затем уходит оттуда и возвращается в полуживой Чернигов. |
| Взяли Батыевы воины Торжок, перебили горожан, разорили и спалили город. До Новгорода не дошли — устали, людей потеряли много. Повернули назад у памятного места Игнач-крест, близ реки Полометь. Радовались спасению новгородцы. Но не помог Бог предателям: пройдет несколько лет, и придется Новгороду платить дань ордынскую, отдавать богатства свои. Карта татаро-монгольского нашествия орды хана Батыя на Русь Пока шёл Батый по Северной Руси, громя дружины, сжигая города и разоряя села, на Юге за власть над богатым Киевом соперничали трое сильных князей: отец Александра князь Ярослав Всеволодович, могучий правитель галицкий и волынский Даниил Романович и государь огромного Черниговского княжества Михаил Всеволодович. И не помог Бог корыстолюбцам. Взял было город Ярослав Всеволодович, да скоро ушёл оттуда: как только услышал, что брат его в гробу, а славный город Владимир обращён в уголья, так быстро сошёл с Юга и побежал спасать от хаоса и полного разорения Русь Владимирскую. Киев для него оказался потерян. В 1238 году сел на его место князь Михаил Черниговский. Но и он долго не усидел: вторглись в Черниговскую землю конники Батыя и сделали ее пустой… В 1240 году Даниил Романович воспользовался тем, что главный его противник на Юге Руси, князь Михаил Черниговский, лишился княжения под ударами татар и бежал к венграм; теперь не существовало самой грозной силы, мешавшей галицкому князю осуществлять его планы. Он выбил из Киева слабого, случайного князя Ростислава Мстиславича смоленского и посадил там своего вельможу Дмитра. Для державы, созданной усилиями Даниила Галицкого, Киев являлся полезным добавлением — богатый город на окраине. Что же касается призрачного старшинства среди русских князей, то галицкий правитель относился к нему как к неисправной игрушке: ни пользы, ни удовольствия, одни хлопоты. Великокняжеский титул для него, прагматика до мозга костей, значил немного. 1240-й год — время такого же триумфа и преуспеяния для Даниила Романовича, как 1238-й — для его главного «оппонента», Михаила Черниговского. И триумф этот закончился точно такой же трагедией. |
| Несколько лет спустя наступает ему черед ехать в Орду, на поклон к Батыю. В ханской ставке пришлось побывать всем сколько-нибудь значительным русским князьям того времени… Там князь принимает смерть за веру, прославившую его в памяти потомков. Возможно, годы позора, странствий, лишений помогли Михаилу Всеволодивчу понять, сколь бренна слава земная, сколь быстро может упасть великородный человек с высоты своего положения. Дух его, таким образом, наполнился смирением и подготовился к подвижничеству. Вот лаконичный рассказ летописи о гибели Михаила Черниговского в Орде. «Того же лета Михайло, князь черниговскый, со внуком своим Борисом поехаша в татары, и бывши им в станех, послал Батый к Михаилу-князю, веля ему поклонитеся огневи и болваном их. Михайло же князь не повинуся велению… но укори его и глухыя его кумиры. И тако без милости от нечистых заколен бысть, и конец житию прият месяца семтября в 20 день года] на память святого мученика Евстафия». Иными словами, от князя потребовали поклониться языческим идолам и пройти меж двух зажженных костров — поступить так, как поступало большинство русских князей, являвшихся в Орду. Он счел подобное поклонение несовместимым с христианской верой, а «кумиры» объявил «глухими», т.е. простым деревом, не несущем в себе ничего божественного. За верность Христу князь поплатился жизнью. Вместе с Михаилом Всеволодовичем отказался поклоняться языческим идолам и его боярин Федор, также принявший смерть мученика. Политик до мозга костей, нищий князь нищего княжества расстается с жизнью, храня от осквернения искру веры в своей душе... Да кто мог ожидать от него такого поступка?! Лосев Н. Д., Последние минуты князя Михаила Черниговского в ставке Батыя История исповеднической смерти князя Михаила в Орде разошлась по всей Руси. Он стал не только святым, но еще и народным героем. В середине XVI столетия Михаил Черниговский удостоился общерусского почитания. Его мощи перевезли из Чернигова в Москву. Ныне они находятся в Архангельском соборе Московского кремля. |
| Согласно Житию прп. Никиты Столпника, святой вылечил М. В., к-рый вместе с дружиной ездил на богомолье, желая получить исцеление. В поздних редакциях Жития смерть прп. Никиты Столпника относят к 23 мая 1193 г., а исцеление М. В., поставившего в честь этого крест у переславль-залесского во имя великомученика Никиты мужского монастыря ,- к 1186 г. Однако в самой ранней редакции, относящейся к XV в., этих дат нет. События, происходившие в Сев.-Вост. Руси, к-рые упоминаются в Житии прп. Никиты Столпника, скорее относятся не к посл. четв. XII в., а к нач. XIII в., что с т. зр. хронологии не противоречит биографии князя. Мч. Михаил Черниговский отказывается поклониться солнцу и пройти сквозь огонь. Миниатюра из Лицевого летописного свода. 70-е гг. XVI в. (РНБ. F.IV.233. Л. 966 об.) Мч. Михаил Черниговский отказывается поклониться солнцу и пройти сквозь огонь. Миниатюра из Лицевого летописного свода. 70-е гг. XVI в. (РНБ. F.IV.233. Л. 966 об.) В 1223 г. М. В. входил в число «молодших» князей, которые участвовали в княжеском съезде в Киеве, а затем - в совместном походе в Н. Поднепровье рус. и половецких ратей против монголов (ПСРЛ. Т. 2. Стб. 741). На р. Калке (совр. Кальчик) М. В. участвовал в битве против захватчиков и в отличие от своего дяди черниговского и козельского кн. Мстислава (Пантелеимона) Святославича избежал пленения и гибели. Летом 1223 г. новым правителем Чернигова, согласно старейшинству среди Ольговичей, должен был стать др. участник битвы на р. Калке - курский кн. Олег (Павел) Игоревич. Однако ни в 1223, ни в 1226 г. ему не удалось на длительный срок закрепиться на черниговском столе. М. В., воспользовавшись военной помощью своего шурина Владимирского кн. мч. Георгия (Юрия) Всеволодовича , изгнал из Чернигова своего соперника и сел на княжение вопреки существовавшему праву наследования. Тем самым М. В. открыто нарушил сложившийся принцип «одиначества» среди различных ветвей Ольговичей ( Пресняков А. Е. Княжое право в Др. Руси: Лекции по рус. истории: Киевская Русь. М., 1993. С. 107-108, 134-135). В 1224 г. войска М. В. участвовали в походе правителя Сев.-Вост. Руси на Торжок. В 1225-1226 гг. М. В. был новгородским князем, сменив на этом княжении кн. Ярослава Всеволодовича, из-за чего между ними сложились враждебные отношения. В 1227 г. Киевский кн. Владимир (Димитрий) Рюрикович и митр. Кирилл I (II) при участии кн. Георгия Всеволодовича пытались их примирить, однако достичь успеха им не удалось. |
| В момент гибели Андрея Боголюбского (1174) В. Ю. вместе со старшим братом Михаилом находился в Чернигове у кн. Святослава Всеволодовича . Их соперниками в борьбе за власть в Суздальской земле стали племянники - Мстислав и Ярополк, сыновья старшего сына Юрия Долгорукого Ростислава, умершего при жизни отца. Поначалу при помощи ростово-суздальского боярства и рязанского кн. Глеба верх взяли Ростиславичи. Однако уже 15 июня 1175 г., поддержанные черниговским кн. Святославом, Михаил и В. Ю. нанесли поражение войскам Мстислава и Ярополка в 5 верстах от Владимира. Михаил стал правителем Владимира, население и духовенство к-рого были на стороне сыновей Юрия Долгорукого, в день их победы в Успенском соборе Владимира был отслужен благодарственный молебен. Вскоре власть Михаила Юрьевича признали Суздаль и Ростов. В. Ю. получил в княжение Переяславль Залесский. Явление кн. Всеволоду Юрьевичу и его дружине Владимирской иконы Божией Матери. Миниатюра из Радзивиловской летописи. Кон. XV в. (БАН. 34.5.30. Л. 222) Явление кн. Всеволоду Юрьевичу и его дружине Владимирской иконы Божией Матери. Миниатюра из Радзивиловской летописи. Кон. XV в. (БАН. 34.5.30. Л. 222) После победы и утверждения своей власти в Сев.-Вост. Руси братья предприняли поход против рязанского кн. Глеба, союзника Ростиславичей. На р. Мерьской (совр. р. Нерская, приток р. Москвы) Михалко и В. Ю. встретили рязанские послы, к-рые сообщили им о признании правителем Рязани своей вины и готовности вернуть вывезенное им в 1175 г. из Владимира, в т. ч. из Успенского собора, имущество. После смерти 20 июня 1176 г. Михаила В. Ю. стал правителем Владимира. Ростовские бояре вновь попытались противопоставить князю его племянника Мстислава Ростиславича, правившего в Новгороде. 27 июня 1176 г. на Юрьевском поле у р. Липицы Мстиславу был предложен мир, но он его отверг. В сражении В. Ю. и его племянник кн. Ярослав Мстиславич, приведший помощь из Переяславля Залесского, разбили ростовскую рать и дружину кн. Мстислава. 26 июня, накануне сражения, воины В. Ю., выступившие в поход, уже за Суздалем «узреша чюдную Матерь Божью Володимерьскую и весь град и до основанья, акы на вздусе стоящь». Это видение было воспринято как знамение буд. победы владимирского князя: «Вси же зряще таковаго чюда глаголаху: княже, прав еси, поиди противу ему [против Мстислава.- Авт.]» (ПСРЛ. Т. 1. Вып. 2. Стб. 380). В правление В. Ю. Владимирская икона Божией Матери окончательно стала главной святыней Сев.-Вост. Руси. |
|
|
