| Папа, которого власть видимо начала колебаться на западе, никак не хотел отказаться от намерения – утвердить свою власть на Востоке, особенно в несчастном Литовском княжестве. Он подослал сюда Иезуитов, козням, хитрости и пронырству которых ничто не могло противостоять, и Уния распространилась во всех концах Литвы, от чертогов князей и вельмож, до хижин их рабов и куреней Запорожской вольницы, кровью и огнем ознаменовывая свое появление. 27 Иезуиты действовали хитро, не шли прямо против Православия; но пролагали путь мало помалу; они привлекали православное юношество в свои школы, не показывая вида, с какою целию; а между тем тихо и незаметно разрушали прежние верования учеников, и в тоже время развеивали множество книг в Литовском княжестве, частию полемических, частию догматических , в духе латинства. На духовенство действовали обещаниями выгоднейшего положения, сенаторских кресел, и т.п.; с другой стороны, представляли унижение повиноваться Константинопольскому патриарху, поставляемому будто бы Султаном, и от которого как они бесстыдно выражались, можно было получить все за деньги. Со времен обнародования Унии, начался ряд постоянных насилий и преследований православных христиан, которые не хотели покориться умыслу Рагозы, – и на православных, как на чадах первенствующей Церкви Христовой, сбылось слово Спасителя: приидет час, да всяк иже убиет вы, мнится службу приносиши Богу ( Uh. XVI, 2 ) ; православные храмы были запечатываемы и отдаваемы жидам на поругание или обращаемы в шинки, конюшни, сараи; православные священники, непреклонные к Унии, были изгоняемы из приходов, бросаемы в темницы, как мятежники, мучимы, лишаемы жизни; помещики выгонялись из своих имений., которые были захватываемы латинами и униатами; младенцы умирали без крещения, мертвые были бросаемы без погребения, – все роды поруганий и казней были испытаны над православным духовенством и народом. Читая кровавую историю Унии, трудно поверить, чтобы христиане, могли с таким зверством гнать христиан же и притом братий своих единокровных! Напрасно доблестные мужи, подобные знаменитому князю Константину Ивановичу Острожскому., проливая кровь свою за Польшу на ратном поле, ожидали от ее законов защиты своему исповеданию; напрасно на сеймах раздавался вопль единоверцев наших, что в лице их попираются и законы государства и права самого человечества. |
| 37. 43. 46. 60. 62. 66. Ч. 2. 42–58.), по Минским грам. (Минск. грам. 43. 44. 63. 65. 69. 73. 81. 83. 125–127. 138.), по Актам Зап. России (1. 4–10. 13. 17–20. 28. 30. 46. 59. 56 и 72. 76. 78. 82. 84. 87. 85. 125. 126. 190. 191. 214. 227. 163. 224 Т. 2. 82). Кроме помянутых фамилий, оказываются православными следующие: 1. Князья: Видинские, Головчинские, Любецкие, Сенские, Цеперские. 2. Дворяне: Андреевичи, Баки, Боговитины, Бокеи, (пр. 138) Болобаны, Борейки, Бялозоры, Верещаки, Воины, Воловичи (пр. 138), Волоткевичи, Волчки, Вяжевичи, Гарабурды, Гарусовичи, Гилиничи, Глезны, Глебовичи, Гораины, Горностаи, Гревзы, Гурки, Гулевичи, Деревинские, Долматы, Дорогостайские, Дробышевы, Ельцы, Есканы, Жаскевичи, Заберезенские, Загоровские, Зеновичи, Илиговские, Калиновичи, Карповичи, Кирыки, Кирдеи, Кисели, Кышки (пр.134), Копецы, Копциовичи, Корсаки, Коханы, Кошки, Крицкие, Крупки, Крушинские, Курцевичи, Лабонские, Ласки, Ласоты, Лишинские, Ложки, Малаховские, Маскевичи, Мележки, Микуличи, Мишковы, Немировичи, Обуховичи, Олизаровичи, Рагозы, Ротомские, Росские (пр. 122), Павловичи, Пачкевичи, Пацы, Пацеи, Протасовичи, Саковичи, Свирские, Семашки, Скипоры, Скумины, Солтаны, Стеткевичи, Стретовичи, Судимунтовичи, Сурины, Суши, Тризны, Укольские, Унековские, Уровецкие, Халецкие, Хлебовичи, Ходкевичи, Хребтовичи, Чаплеи (пр. 138), Чаплицы, Чолганские, Шамборы, Шимкевичи, (пр. 123), Юрковичи, Ючновичи, Якубовичи и пр. и пр. У Максимовича в Киевлян. на 1841 г. список 9 фамилиям, принадлежавшим Луцкому братству. См. Ист. Патриаршего периода § 15. 16. 17. 19. 137 Виленские грамоты кн. Сигизмунда и Казимира не утверждались ни одним бискупом. Грамоты кн. Александра скреплял один виленский бискуп. А грамоты 1547 и 1548 г. уже скреплялись бискупами виленским, киевским, луцким и медницким. То же видно по Акт. Зап. Рос. 138 Привилегии: 1563 и 1568 г. в Акт. Зап. Рос. Т. 3. 32. И у Конисского Prawa 16–23. Привилегия 1569 г. у Ригельмана 4, 96. 97. На основании равенства прав папистов с православными м. |
| Спор между галицкими мещанами и львовским епископом очень рельефно и адекватно передает религиозные настроения и взгляды (а точнее, сумятицу в настроениях и взглядах!) православных горожан. Характерно, что та же самая проблема иконографии вызвала острые споры в Москве в начале 1550-х гг. 544 – незадолго до московских противоеретических соборов, осудивших Феодосия Косого, Матвея Башкина и старца Артемия. Вероотступниками не были ни галицкие мещане, ни тем более Гедеон Балабан, но и те и другой столкнулись с вопросами, на которые само украинско-белорусское духовенство того времени не знало ответа. В самой же постановке проблемы кодификации иконописи, систематизации доктрины, унификации и церковно-догматического истолкования обрядовой практики, как равным образом и проблемы церковных реформ в целом, братства явно опережали православных иерархов и тем самым ставили под сомнение не только внутрицерковные традиции и порядки, но и полномочия, и авторитет высшей иерархии. Сведения о конфликте Гедеона Балабана с Львовскими братчиками и о позиции митрополита Рагозы в этом споре помогают лучше понять, во-первых, почему столь неприязненными были взаимоотношения львовского епископа с митрополитом, а это сыграло свою немалую роль в генезисе Брестской унии. Во-вторых, почему Балабан оказался в 1590–1594 гг. среди сторонников унии и почему его привязанность к унионной идее оказалась непрочной. Собор 1591 г. Попытки церковных преобразований с опорой на духовенство, предпринятые епископами в 1590 г., были продолжены на соборах 1591, 1593 и 1594 гг. О соборе 1591 г. не было почти ничего известно 545 вплоть до обнаружения и публикации П.Н. Жуковичем грамоты соборных «деяний» 546 . Историк подробно осветил и проанализировал всю совокупность сведений о соборе. Поэтому мы можем ограничиться лишь тем, что помогает объяснить генезис Брестской унии. Собор состоялся не в июне, а в октябре 1591 г. Соборная грамота датирована 26 октября, а судные грамоты – 26 и 27 октября. П.Н. Жукович предполагает, однако, что собор начался раньше, поскольку его открытие было намечено на 18 октября 547 . В Брест съехались митрополит и те же пять епископов, что и в 1590 г. (Хребтович, Кирилл Терлецкий, Балабан, Пелчицкий, Збируйский), причем Хребтович в качестве прототрония снова фигурировал на втором месте после митрополита. |
| Видно, однако, что и польское правительство, и Римская курия желали, чтобы позиция православной иерархии была сформулирована с большей определенностью. Как еще раз обнаруживается, «артикулы» унии, которые предположительно были составлены уже в Сокале, скорее всего были очень общими и недостаточно ясно выражали готовность подчиниться Риму. Вместе с тем у православных епископов должно было сложиться впечатление, что курия готова к компромиссу и серьезному обсуждению условий унии. Последовавшие за первым контактом с нунцием шаги были связаны с разработкой программы унии, вылившейся в конце концов в «32 артикула» июня 1595 г. Важным рубежом стала встреча представителей православной иерархии и католической церкви в декабре 1594 г. Торчинское совещание и Торчинский манифест Встреча была организована при непосредственном участии луцкого католического епископа Бернарда Мацеевского в его резиденции, Торчине, и проходила с 2 по 4 декабря 1594 г. Составленный в Торчине документ известен в нескольких разных по языку вариантах 686 . В польском переводе содержится собственноручная приписка Бернарда Мацеевского 687 , из которой выясняются некоторые важные детали. Мацеевский прямо пишет, что в Торчинской встрече на протяжении всех трех дней участвовали только Потей, Терлецкий и он сам. Украинско-белорусский оригинал заявления был составлен в двух экземплярах Кириллом Терлецким. Оба списка были подписаны и запечатаны им и Потеем. Польский перевод был собственноручно написан Потеем уже 2 декабря, хотя встреча продолжалась еще два дня. Потей и Терлецкий взяли каждый по одному оригиналу текста, а Мацеевскому оставили польский перевод, после того как 4 декабря состоялось богослужение. Нужно думать, что богослужение было совместным и освящало свершившееся соглашение. Как ясно пишет Мацеевский, в оригиналах на «руськой мове» были оставлены места для помещения подписей и печатей Рагозы и других епископов 688 . Мацеевский упоминает также, что сделал эту запись для памяти в тот же день (т.е. уже 4 декабря, поскольку выше упомянуто богослужение 4 декабря). |
| Однако у каждого помещика совершенно естественным могло быть желание сохранить за собой и своим родом поместье, особенно, если оно представляло известные выгоды. И способ – сохранить за собой поместье – мог быть не очень трудным: стоило лишь служить В. Князю его сыну, и тогда состоявший на службе сын был законным наследником прав на волостку своего отца. Великие же Князья шли навстречу желанию помещиков. И вот мы видим, что поместья иногда переходят из поколения в поколение, от отца, чрез сына, к внуку. Государство в лице В. Князей даже делало более: оно иногда оставляло поместье за семьей помещика, после его смерти, если была надежда, что малолетние дети со временем вступят на государеву службу. Иногда в таких случаях оставлялась вдове лишь часть поместья, на прожитие; но иногда и все поместье продолжало числиться за вдовой и ее малолетками. О наследовании в поместье отцу детей III, 723: волостка «за Ивашком за Васильевым сыном Секирина, и Ивашка не стало, и то поместие Князь великий дал детем его Кошке да Занице». Примечательно, – поместье не переходит от отца к детям, а Князем Великим снова дается детям. О поместьях за вдовой с малолетним сыном – III, 391: после мужа держит поместье жена его Настасья с сыном Самойлецом. Можно предполагать, что иногда В. Князья отдавали поместье даже родственникам умершего помещика, если особенно тот заявил себя доброй службой государству: III, 720 описывается поместье Сенки Рагозы Василиева Оболнянина и его братаничей Иванца, Гаврилка, Юшка и Зани – «а братаничи его малы, Иванец 9-ти лет, а Гаврилко 7-ми лет, а Заня году». Думаем, что отец этих малолеток и имел ранее указанное поместье; по смерти же их отца, – оно перешло к взрослому их дяде. Наконец, поместье, переходившее из рода в род, могло стать в конце концов вотчиной рода; но это имело место значительно уже позднее нашего периода; и для этого нужно было заявить себя особым подвигом на пользу государства; наградой за подвиги и могло быть отданное в вотчинное владение поместье. |
| По всей Малороссии и Белоруссии рассеялись католические духовные; появились доминиканские монастыри, иезуитские школы; народ принимал не только униатское, но даже католическое вероисповедание, желая сколько-нибудь облегчить свою участь, и православные священники не могли остановить его. Достоинство митрополита, а вместе с ним и значение господствующей Церкви, перешло к униатам. По смерти Рагозы утвержден был в сане архипастыря Поций, ревностнейший проповедник раскола. В четырнадцатилетнее правление свое он старается всеми средствами сроднить народ с нововведением и истребить в духовенстве неприязнь к католицизму; из его поступков видно, что он не столько пекся об унии, сколько самую унию принимал за верную дорогу ко введению католической веры. Так, напр., он испросил у короля указ о том, чтобы священники греческой веры учились в католических училищах; по его же старанию заводились везде на Руси католические монастыри, которых он сам был покровителем 59 . Будучи совершенным папистом по духу, он хотел вовсе истребить неунитство, поступал с противниками жестоким образом, хватал не только простых духовных, но даже иерархов, и самовольно заключал в тюрьму. Везде приходские места заняты были его креатурами – людьми безнравственными, а часто самыми невежественными; православные Церкви отдавались на поругание Жидам. Преемником его был назначенный им самим Вельямин Рутский, о характере коего можно судить по тому, что он три раза переменял веру. Наглостью не уступал он Поцию, но по уму и хитрости не мог с ним сравниться 60 . Его правление было самой ужаснейшей эпохой притеснения православия; при нем свирепствовал изверг Кунцович, архиепископ полоцкий; но зато при нем началось противодействие угнетенной партии и восстановление иерархии. Не раз и не два православные испрашивали у короля и сейма позволения избрать митрополита: явно покровительствуя униатам, Сигизмунд не отказывал, но отлагал под разными предлогами 61 , как будто выжидая времени, когда порабощенное православие дойдет до того состояния, что уже не в силах будет подняться. |
| «Пристойнее, – сказал он, – управлять им митрополиту киевскому, чем тамошним пьяницам монахам». Он требовал, чтоб мы ехали к вашей милости и обо всем с вами договорились. «А когда вы согласитесь, – сказал он, – то от самого папы будут к вам послы с приглашением к унии, и синод от короля будет назначен; там, на этом синоде, будем с вами трактовать, что прежде всего уладить то, в чем не сходимся; также обеспечим вас в том, что вы сохранить желаете, как относительно веры, так и церемоний ваших». С тем мы и расстались, что обещались ехать к вашей милости, и потому прошу, сделайте милость, дайте знать, где вас можем найти... На патриарха никто не хочет обращать внимания, а нам головою стены не пробить, когда от них никакой помощи не имеем. Ради бога, не презирай этим делом, прикажи нам к себе приехать и переговорить. Бог знает и сами видим, что с нами делается, видим, что наши старшие не только нам, но и себе помочь не могут, только тут на ссоры присылают, выдавая грамоты на грамоты, а порядка нет. Видел я у луцкого владыки грамоту канцлера коронного, в которой пишет, что король желает с вашею милостью видеться; в грамоте говорится, чтоб и он, владыка луцкий, также ехал к королю, но он обещал мне не ездить, прежде чем с вами увидимся. Грамоты этой моей, покорно прошу, никому не показывай, потому что я вверяюсь вашей милости, как старшему пастырю». Но Рагоза решился хитрить, скользить между двумя опасностями, не разрывать ни с теми, ни с другими, выжидать, откладывать решение до последней крайности. Кроме приманок, выставленных Потеем, усиления власти, умножения доходов, выгодна была уния для Рагозы, не ладившего с патриархом, который, как говорят, еще недавно подвергнул его временному запрещению; страшно было не приступить к унии, желаемой, поддерживаемой королем: не простит ему правительство нерасположения или равнодушия к ней. Но, с другой стороны, затевали унию одни епископы без совета с мирянами, с Острожским, Скуминым и остальною знатью, с братствами, а Михаил был избранником мирян. |
| 913 Халецкий практически обходит молчанием это письмо и сведения о раздоре между Потеем и Терлецким, говоря только, что Потей с нетерпением реагировал на задержку в ответе Рагозы на его обращения («It is true that he became impatient when the Metropolitan... delayed his answer»; Halecki 1968. P. 277). 919 АЗР. Т. IV. DUB. Ср.: Halecki 1968. Р. 283–284. В письме от 17 марта Халецкий видит только стремление привлечь Острожского к унии и уклончивое мнение о поездке Терлецкого в Краков; в письме от 25 марта – одно лишь стремление защититься от упреков в амбициозности, желании стать кардиналом или митрополитом и даже готовность обвинить Острожского в близости к еретикам. В высказываниях самого Острожского он видит выражение «открытого презрения к соборам православной иерархии» («open contempt of the synods of the Ruthenian hierarchy») и даже противоставление им анабаптистских синодов. 921 Krajcar J. Jesuits and the Genesis of the Union of Brest//Orientalia Christiana periodica, 31 (1978), P. 153 («signified ideally a return to rus’ka slaryna»). 922 [Потей И.] Уния Греков с костелом Римским. Вильно, 1595//Русская историческая библиотека. Т. VII. СПб., 1882. («Памятники полемической литературы в Западной Руси. Т. 1). Стб. 111–168. 923 Skarga Р. О iednosci kosciola Bozego pod iednym pasterzem//РИБ. T. 7. СПб., 1882 («Памятники полемической литературы в Западной Руси. Т. 2). Стб. 223–526. 924 [Потей И.] Уния Греков. Стб. 113, 129–130, 145–147, 161–162, 166 и др.; Skarga P. Op. cit. Стб. 232–234, 243, 252–254, 255–258, 262, 263, 303–304, 335–337. 956 Когда 10 февраля нунций Маласпина доносил в Рим кардиналу Альдобрандини о том, что Терлецкий прибыл к нему с документом, скрепленным печатями (DUB. Р. 45), имелись в виду, видимо, печати Потея и Терлецкого. 959 Федор Скумин-Тышкевич, отпрыск знатнейшего рода, другие члены которого к тому времени стали или католиками, или протестантами, считается вторым по авторитету православным вельможей Речи Посполитой того времени и первым по значению в Литве и Белоруссии. |
| Труднее всего судить о взглядах на унию Кирилла Терлецкого, сведения о биографии, личности и стиле жизни которого собраны О. Левицким 901 , потому что мы не располагаем его самостоятельными высказываниями на этот счет 902 . Терлецкий происходил из очень небогатой семьи, не получил, видимо, никакого систематического образования, стал священником и был очень беден. Но способности Терлецкого не вызывают сомнения. Благодаря в первую очередь личным дарованиям ему удалось получить кафедру турово-пинского епископа. Став архиереем, он повел себя так, как это было часто принято в то кризисное время в православной церкви Речи Посполитой, т.е. стал использовать имущества епископий прежде всего для личного обогащения, вступил в судебные тяжбы по поводу земельных владений, стал закладывать и продавать церковные имения, покупать на вырученные деньги новые земли и т.д. В итоге Терлецкий сумел собрать порядочное состояние. Приобретенные деньги он использовал для того, чтобы при помощи общепринятого в то время подкупа получить другую, значительно более богатую епархию – Луцко-Острожскую. Теперь он зажил как магнат: окружил себя толпой слуг и клиентов из мелкой шляхты, завел отряд гайдуков-телохранителей, стал раздавать родственникам в управление церковные деревни, пополнил кладовые массой добра, а винные погреба – большим количеством хорошего вина (сохранились описи имущества Терлецкого). Судебные документы того времени наполнены жалобами на поведение Терлецкого и его людей: это и разбойничьи нападения, и беззаконные расправы, и прямой грабеж, и покушения на убийства, и изнасилования, не говоря уже о полном пренебрежении к постам, церковным обрядам и прямым пастырским обязанностям. В конце 1580-х гг. его положение стало непрочным. С одной стороны, Терлецкого резко критиковали православные братства, с другой – ему пришлось держать ответ за грехи перед проезжавшим через Украину патриархом Иеремией. Правда, Терлецкому удалось не только оправдаться, но и стать патриаршим экзархом с очень широкими полномочиями в Речи Посполитой. Однако в начале 1590-х гг. конфликты, жалобы и другие неприятности владыки нарастали, как снежный ком, и уния оказалась для него наилучшим способом укрепить личное положение. По этому пути Терлецкий и пошел. После заключения унии он в отличие от, например, Потея не только не думал об ее укреплении и своих пастырских обязанностях, но, напротив, стал вести себя хуже прежнего. К материалам о Терлецком, собранным в свое время О. Левицким, последующие разыскания не добавили ничего существенно нового, и мнение историка, что Терлецкий был «недостойнейшим пастырем», «грубым эгоистом-стяжателем» и «действовал исключительно по чувству своекорыстия» 903 , сохраняет свою убедительность по сей день. Готовность Терлецкого принять унию едва ли не на любых условиях, которые обеспечили бы его личное преуспеяние, существенно осложняла, как мы видели, позицию Рагозы и Потея в унионных переговорах. |
| На што все суть ему листы наши от нас даны и сесь лист наш, подписавши его рукою нашою властною патриаршею, ему есьмо дали и съ нашею печатью» 485 . Как понять действия Иеремии? Ведь к фактическому противостоянию братств и епископов, санкционированному патриархами, по воле Иеремии добавлялось двоевластие в самой иерархии. Митрополит Макарий справедливо расценивает учреждение должности экзарха рядом с только что поставленным митрополитом как «оскорбительное» для Рагозы 486 . Известные к сегодняшнему дню источники не позволяют понять, что двигало Иеремией и почему Терлецкий сумел войти в такое доверие к патриарху. Однако сама грамота от 14 августа 1589 г. позволяет вернуться к вопросу и критически взглянуть на обстоятельства церковной борьбы и интриг в августе 1589 г. Поскольку датированная 14 августа грамота была написана в Замостье, нужно полагать, что патриарх прибыл сюда из Бреста. Сюда же прибыли Гедеон Балабан, Кирилл Терлецкий и Мелетий Хребтович. Какова была цель этой встречи? Судя по патриаршей грамоте от 14 августа, епископы были призваны для суда, и после разбирательства были прощены и отпущены 487 . Но далее в Замостье, если верить грамоте, происходит нечто неожиданное. После отъезда К. Терлецкого и Мелетия Хребтовича оставшийся в Замостье Гедеон Балабан развернул интригу против Терлецкого и, судя по грамоте, подписал у патриарха, не понимавшего ни по-украинско-белорусски, ни по церковно-славянски («по неумеетности нам языка рускаго и словенского»), некие грамоты против только что поставленного экзарха. Теперь же (нужно полагать, после того как Кирилл вернулся в Замостье 488 , хотя в грамоте этого не говорится) патриарх Иеремия издает грамоту, дезавуирующую не только уже полученные Балабаном документы, но и любые другие «листы», которые могут быть представлены против Терлецкого от имени Иеремии. При этом речь идет о документах не только предшествующих 14 августа 1589 г., но и тех, которые могут быть помечены более поздним числом. Таким образом, Терлецкий ставился в совершенно исключительное положение, которое сам патриарх после 14 августа не смог бы переменить, если бы и захотел, ведь грамотой от 14 августа он дезавуировал свои собственные будущие решения, если бы они были неблагоприятны для Терлецкого. Патриарх объявлял, что он навечно «касует и в нивечъ оборочает» какие бы то ни было претензии к Терлецкому 489 . И уже после выдачи такой бессрочной и неотменяемой индульгенции на вечные времена Иеремия объявлял о состоявшемся возведении Кирилла в должность экзарха как «мужа искусна и во всих действах водле правил святых отец бегла и ученна» 490 . Защищенный от какой бы то ни было критики Терлецкий становился, по сути, de facto и даже в известном смысле de jure и главой Киевской митрополии. |
|
|
