| Показательные примеры активности шляхты дает история возвышения последнего доуниатского митрополита Михаила Рагозы. Попытка преемника Сигизмунда II Стефана Батория отдать монастырь Вознесения Христова в Минске шляхтичу-католику С. Достоевскому столкнулась с сопротивлением минского каштеляна Яна Глебовича и шляхты Минского повета, настоявших на передаче монастыря православному «земянину» того же повета Михаилу Рагозе . Когда в 1589 г. Рагоза стал Киевским митрополитом, главой православной Церкви в Речи Посполитой, в акте номинации было отмечено, что православные «панове рада и рыцарство» Великого княжества Литовского, «обравши» на этот пост Рагозу и «подавши» его королю, просили о его утверждении . Таким образом, замещение главного из церковных бенефициев в Великом княжестве Литовском к концу XVI в. оказалось в зависимости от решения объединения местных феодалов. Все эти изменения были отражением в сфере отношений с Церковью процесса формирования сословий на украинско-белорусских землях, сопровождавшегося переходом ряда функций управления к сословным организациям. Светские сословия складывались здесь в формах, близких к центрально-европейским (самоуправляющиеся города на «немецком» праве, дворянские организации с органами представительства в центре и на местах), но не произошло быстрого объединения «духовных людей» в единое сословие с автономными институтами и организацией. Попытки сословий подчинить себе церковные учреждения, характерные для этапа существования уже сложившегося сословного общества, предприняты были в Восточной Европе не после, а до образования духовного сословия. Сопоставляя между собой оба варианта общественного развития на территории Восточной Европы — в Московской Руси и Великом княжестве Литовском, можно прийти к выводу, что формирование церковного сословия не стало моделью для развития других сословий. Напротив, процесс формирования церковного сословия оказался здесь (как показывают прежде всего источники, содержащие сведения о территории Великого княжества) более медленным по сравнению с другими частями общества, а система возникших в раннефеодальный период институтов — особенно прочной. |
| В ответе же всё, касающееся значения епитимии, опущено и речь идёт о других предметах. Кроме того, в учении о таинстве покаяния одной из существенных частей таинства признается «удовлетворение или отмщение грехов, от отца духовного восприятое». Это и есть не иное что, как епитимия. 2) Вопрос о времени пресуществления Св. Даров раскрыт неопределённо и более в духе латинства, чем православия. Важнейшими словами пресуществления признаётся произношение слов Спасителя: «приимите, ядите» и проч. Но при недостатках и ошибочных мнениях Катехизис может быть книгой очень полезной в борьбе с раскольниками и преимущественно беспоповцами. В этом отношении наиболее важны следующие места: а) определение Церкви Божией и учение о необходимости принадлежать к ней (гл. о Церкви), б) о необходимости в Церкви 7-ми церковных таин (гл. о тайнах); в) о непродолжительности времени царствования антихриста (гл. о втором пришествии, г) из обрядовых вопросов есть, хотя не совершенно ясное, указание на трёхперстное сложение, дополненное рассуждениями уже в смысле двуперстия (гл. о кресте); д) чтение 8-го члена символа веры неодинаковое: лл. 31, 113, 115, 278. Кириллова книга О Кирилловой книге. Лилова. Казань. 1858 г. Под именем Кирилловой книги разумеется сборник статей, направленных против латин, армян и лютеран. Собраны и напечатаны эти статьи протопопом московского Архангельского собора Михаилом Роговым с целью дать пособие православным полемистам. Название своё этот сборник получил от первой статьи, содержащей толкование 15-го огласительного слова св. Кирилла Иерусалимского о скончании века и об антихристе. Толкование сделано Стефаном Зизанием, братом Лаврентия, автора Катехизиса. Стефан Зизаний, как и брат его, был также учителем Львовского училища и проповедником. За ревность к православию он подвергался преследованиям со стороны киевского митрополита – униата Михаила Рагозы. Таким образом, Кириллова книга ни в целом своём составе, ни даже по первой статье не принадлежит св. Кириллу Иерусалимскому . |
| Необходимо допустить, что владыки уполномочили митрополита, вероятно на том же Брестском Соборе, принести королю жалобу на вмешательство светских людей в церковные справы и суды и что митрополитом действительно была принесена такая жалоба . Ибо 2 генваря 1592 г. король издал окружную грамоту ко всем властям, чинам и владельцам великого княжества Литовского, в которой говорил: «Мы имеем ведомость от велебного и в Бозе достойного Михаила Рагозы, архиепископа, митрополита Киевского и Галицкого и всея Руси, что вы вступаетесь в справы духовные греческого закона, принадлежащие митрополиту и епископам, судите их попов, расторгаете браки, не допускаете надлежащего послушания митрополиту в делах духовных» — и затем вследствие просьбы митрополита приказывал, чтобы светские лица попов не судили, браков не расторгали и не вмешивались в духовные справы, а оставляли все это митрополиту и епископам . Но тогда как митрополит скоро и успешно исполнил возложенное на него епископами поручение, экзарх Кирилл Терлецкий, уполномоченный некоторыми из них начать дело об унии, почему-то медлил или не находил возможности довести о том до сведения короля, и только 18 мая 1592 г. появилась королевская грамота в ответ на заявление об унии этих четырех епископов . Король говорил в грамоте, что к нему обратились епископы греческого исповедания, Луцкий, Львовский, Пинский и Холмский, выражая желание быть под верховною властию единого святейшего пастыря, с сохранением только своих церемоний и порядков в церквах, и что он, король, видя такое спасительное намерение епископов, принимает их с радостию. Потом удостоверял своим господарским словом за себя и за всех своих преемников, что если названные епископы греческой веры и с ними духовенство по каким-либо причинам подвергнутся неблагословению и клятвам от патриархов и митрополитов, то все это не причинит ни малейшего вреда ни епископам, ни духовенству. Обещал также господарским словом, что он никогда не отнимет у них, какие бы ни были против них жалобы и обвинения, епископских кафедр и имений, которыми они владеют, и не отдаст другим, напротив, еще придаст им и каждому, кто также покажет склонность к унии, новые |
| желаем, по милости Божией, признавать нашим пастырем единого верховного пастыря и истинного наместника св. Петра на Римской кафедре, Святейшего Папу и иметь его нашим главой и ему подлежать и повиноваться. От него желаем великого умножения хвалы Божией в святой Церкви. И не желаем более переносить того на нашей совести. Но, соглашаясь отдать нашу волю и мысль в послушание Святейшему Отцу и подчинить церкви Божии верховной власти Святейшего Папы Римского, мы выговариваем себе только то, чтобы Святейший Папа Римский оставил нам до скончания века неотменными и ненарушимыми все церемонии и обряды, т.е. службу Божию и весь церковный порядок, какие издавна содержит наша св. Восточная Церковь . А Его Королевская Милость, пан наш милостивый, обеспечил бы нам его указами наши привилегии и утвердил бы артикулы, которые нами будут представлены. При таком обеспечении и утверждении актами со стороны Святейшего Папы и Его Королевской Милости, мы соглашаемся и настоящим документом нашим обещаемся и обязуемся подойти под верховную власть и благословение Святейшего Отца Папы Римского. Для сего, исповедуя Единому в Троице Богу нашу мысль и желание сердца нашего, мы и выдаём настоящий документ за подписанием рук наших и приложением наших печатей старшему брату нашему, Его Милости Кириллу Терленкому, экзарху и епископу Луцкому и Острожскому». Обращает на себя внимание, что в этом документе ни слова не говорится о вероучении и догматах, оговариваются лишь «церемонии и обряды» да обеспечение собственной безопасности и привилегий. Под этим документом нет подписей епископов Полоцкого, Перемышльского, Владимирского и самого митрополита Михаила (Рагозы). Что касается митрополита, то некоторые исследователи полагают, что «митрополит... не подписал этой грамоты, считая нужным играть скрытую роль, пока не наступит для него более благоприятное время» (15). Епископы же первые два на соборе вообще не присутствовали, а вот отсутствие подписи тех, кто на соборе был, может говорить или о том, что не все были согласны, или, скорее всего, что обращение это на соборе не озвучивалось, а давалось на подпись тайно – только надежным людям. |
| в Тарнополе патриарх подписал грамоту об основании братства в Рогатине и о предоставлении ему тех же прав, какие прежде были дарованы Львовскому и Виленскому братствам 507 . В. Милькович относит к октябрю 1589 г. грамоту, призывающую львовского священника Андрея, отлученного от церкви Балабаном, явиться в Тарнополь на патриарший суд 508 . Учитывая многочисленность подлогов, стоит с подозрением отнестись и к этой польско-язычной грамоте, в которой патриарх требовал, чтобы епископы следили за регулярностью исповеди в своих диоцезиях и предавал проклятию тех епископов, кто поставляет священников за мзду. Эта грамота якобы была подписана Иеремией в ноябре 1589 г. Подлинника грамоты нет. В Каменце-Подольском и, следовательно, также в ноябре 1589 г. была составлена грамота, возвращавшаяся к теме священников-двоеженцев. Иеремия ссылался на информацию, полученную от Михаила Рагозы во время виленского собора (июль 1589 г.), низложившего Онисифора Девочку, приравнивал «двоженцев» к «нечестивым иудеям и агарянам», отлучал их от богослужения и велел им жить «со простыми людми и получать прощение». Все «благочестивыи и православныи християне» должны были «отвращатис и ненавидети таковых несвященных яко врагов истинны и противников церковного чина, ниже ясти ниж пити с ними ниже беседовати, но бегати от них яко бесных псов и ядовитых зверей доты, аже покаются», и престанут священнодействовати несвященне» 509 . Митрополит Макарий предполагал, что еще одним решением Иеремии было возведение Мелетия Хребтовича 510 в должность прототрония Киевской митрополии, поскольку с этим титулом Хребтович фигурирует в соборной грамоте от 20 июня 1590 г. 511 Назначение Хребтовича прототронием еще более запутывало отношения в православной иерархии. Итак, сохранившиеся источники не дают ни полной, ни достоверной картины того, что патриарх Иеремия делал в августе-ноябре 1589 г. 512 Несомненно, однако, что визит Иеремии в Речь Посполитую сопровождался интригами и усугублял смуту в Киевской митрополии. |
| К. Острожского и сына его Януша (латинянина) отдал (22 февраля) Печерскую лавру архимандриту Елисею со всеми имениями, какие только ей принадлежали и какими владели ее прежние архимандриты, следовательно, и с теми, которые находились в княжестве Литовском: верно, королю объяснили, что не следует идти против папского бреве, им же самим испрошенного. А чтобы вознаградить Потея за потерю, король пожаловал ему (3 марта) Лещинский монастырь со всеми его имениями, в котором прежде настоятельствовал Елисей Плетенецкий. Но Потей не хотел отказаться от имений лавры, находившихся в княжестве Литовском, упорно удерживал их под своею властию и вел из-за них тяжбу с Елисеем Плетенецким до конца своей жизни, равно как и Плетенецкий, будучи уже архимандритом Киевской лавры, не хотел уступить Потею Лещинского монастыря и старался вытеснять из него тех, кому передавал Потей управление монастырем . Пытался также Потей возвратить себе от лавры те митрополичьи имения, которые «увязаны» были ей по суду в 1598 г. за долг ей митрополита Михаила Рагозы в 8000 коп грошей литовских. Но и тут потерпел неудачу. Архимандрит Елисей Плетенецкий вместе со всею братиею отвечал возному земли Киевской, прибывшему с королевскою грамотою для отобрания этих имений и передачи митрополиту, что с них еще не получена монастырем вся сумма, какая определена судом, и до тех пор, пока она вполне не будет уплачена, монастырь не отдаст и не уступит митрополичьих имений и будет оборонять их . Вскоре по вступлении Ипатия Потея на митрополитскую кафедру ему пожалован был (28 декабря 1599 г.) в управление до его живота Свято-Троицкий монастырь в Слуцке опекуном слуцкой княжны Софии, виленским каштеляном Иеронимом Ходкевичем, с тем чтобы в монастыре хвала Божия отправлялась всегда «под едностью святою и згодою с Костелом католицким». При увязанье этого Слуцкого монастыря и его имений за Потеем последний не встретил никаких сопротивлений: ярый латинянин Ходкевич не мог бы допустить того. Но в среде слуцкого белого духовенства нашлись лица, которые не хотели покориться новому митрополиту как униату. |
| В обеих подписаны засвидетельствования митрополита Михаила Рагозы, и епископов Владимирского Мелентия Богуринского, Пинского Леонтия Пельчицкого, Холмского Дионисия Збируйского и Львовского Гедеона Болобана. Но обе сии грамоты объявлены польскому королю Сигизмунду III. И им с прописанием в своих грамотах утверждены уже 1595 г. февраля 9 в Кракове, то есть после дачи их через 6 лет, после смерти патриарха Иеремии через год, а после смерти Мелетия Богуринского через 5 лет, и даже после отступления уже от Константинопольского патриаршего престола всех значащихся в подписи свидетелей, кроме Гедеона Болобана, не согласившегося на отступничество и протестовавшего, что он подписался на бланкетах не предвидя, на что бланкеты сии употреблены будут. Подлог сих грамот обличается и самым содержанием оных, а именно: в первой грамоте, данной митрополиту, епископам и всему духовенству якобы патриарх Иеремия написал «видячи того потребу быти пильную (нужную), абы паства стада Христова размножалася, а ленивыи пастыри были ку славословию Божию подбуждены и доброму строению церковному извыкали, и на сие избравше мужа разумна духовна и искусна, сына нашего смиирения Кирилла Терлецкого, епископа Луцкого и Острожского; его, вам от нас бывши экзархом, еже есть зовомо латинским языком кардинал, и благословили есмо его соборне, яко намкстника нашего, с вами со всеми советовати и чин церковный боголепно и всякими благими нравы украшати; а небрегущих и студных и безчинных строителей упоминати (увещавати) и подкрепляти и властию нашее запрещати и из достоинства церковного, з санов их низлагати, ни в чим не противостояще церковному преданию и Святытх Отец каноном никим не возбранно. В наша же любы вкупе о сем ведание цмяще, абы есте его (Кирилла Терлецкого) у себе честию больша, яко Нас самих творили, и устроению церковному свойственна почитали и от него наказовалися и смиренномудрствовали, теплое попечение о чадах имущее.» В конце сей грамоты, прописанной в утвердительной королевской грамоте, сказано только: подпись руки по греческу самого патриарха. |
| В заключении определяют, чтобы удержаны были все обряды и совершение таинств сообразно с восточной Церковью , разве только поправить некоторые статьи, препятствующие унии. К сему Соборному определению присовокупили они Соборное свое послание к Папе от 12 июня 1595 г. В сем послании повторяют они то же, что и в Соборном определении; а в заключении дают доверенность своим посланникам от имени митрополита и епископов и всего духовенства и вверенных им овец, предложить покорность Папе. Под сим посланием также подписи были митрополита Рагозы, Ипатия Поцея епископа Владимирского и Брестского, Кирилла Терлецкого епископа Луцкого и Острожского, Григория нареченного архиепископа Полотского и Витебского, Дионисия Збируйского Епископа Хелмского, Леонтия Пелчицкого епископа Пинского и Туровского, Ионы Гоголя архимандрита Кобринского и вторично его же под именем нареченного епископа Пинского и Туровского. Но там же оказались подписи и не соглашавшихся Михаила Копыстенского, епископа Перемышльского и Самборского; и Гедеона Болобана епископа Львовского (сие после изъяснено будет), а из низшего духовенства, мирских чиновников и народа опять ничьих подписей под сим посланием не было. Отступники не смели сего и требовать. Ибо знали и видели всеобщее от принимаемой ими унии отвращение; и поскольку словесные их убеждения мало действовали в народе, то издали они того же 1595 г. в Вильне на малороссийском или польско-русском языке книжку об унии 127 для оправдания своего отступничества и для перетолкования по папистскому разумению пяти спорных тогда между ими и православными статей, а именно 1) о происхождении Св. Духа 2) о чистилище по смерти 3) о верховной власти Папы в Церкви 4) о новом календаре, введенном с 1582 г. Папой Григорием VIII. и 5) об антихристе, коего существование тогдашние протестанты доказывали в лице Папы. В сей книжке для подтверждения папистических мнений собраны переиначенные и многие совсем подложные свидетельства якобы Отцов восточной Церкви. Сочинитель писал от имени русских православных будто бы епископов, но не объявил своего имени, а под посвятительным в начале книжки напечатанным письмом к Феодору Скумину, воеводе Новогродскому и Старосте Городенскому и Олитскому; подписался только: вашей милосли моего милостивого пана здавна знаемый слуга, а теперь и богомольца уставичный, негодный слуга Церкви Божией. |
| еписк. Холмский удалил отсюда униатов. Батюшков, “Холм. Русь”, 41, 88, 97; “Архив юго-зап. России”, ч. 1, т. VI, 104, LI (грам. митроп. Рагозы 1594 г. Люблин. мещанам на учреждение при цер. Преображения братства), 266, (дарств. запись кн. Юрия Чарторыского 1599 г. Люблин. правосл. братству), 751, (жалоба православных 1639 г. на униат. митроп. Терлецкого о вооруженн. нападении на м-рь, изгнании игумена, монахов и грабеже церков. утвари). 1723 . Ляликин – Николаевский на Острове, мужской, совсем уничтоженный, в гор. Шлиссельбурге, бывшем Орешке, С.-Петербургской губ., на островке. Существовал в XV ст. и по писцовым книгам 1500 г. владел населенными землями в Водской пятине. Из настоятелей его известны игумен Трифон в 1573 г., Иоаким в 1577 г. и Трифон в 1592 г. Строев, “Спис. иер. и настоят.”, 283, 14; “Акты истор.”, I, 187 (Тархан. гр. 1573 г. Новгор. архиеп. Леонида); Макарий, “Ист. Р. Ц.”, VII, 34; “Перепис. оклад. кн. Водской пятины 1500 г.”, во “Временн. И. Об. ист. и древ.”, 1851 г., XI, 197, 232. 1724 . Макариева под Городецким посадом, мужская пустынь, на р. Мологе; неизвестно, когда основана, но уже существовала в XVI ст., когда в ней был в 1584 г. игум. Иона, а в 1615 г. по грамоте ц. Михаила Феодоровича приписана к Троице-Сергиевскому мон. В ней была церковь во имя Рожд. Богородицы. Посад Городецкий находился в нынешнем гор. Бежецке, Тверской губ. “Истор. опис. Тр.-Сергиевы лавры”, 149; “Город. посел. Росс. Имп.”, т. V, ч. 1, 92; Строев, “Спис. иер. и настоят.”, 479, 45; “Чтения в И. Общ. ист.”, 1878 г., “Ист. стат. опис. Тр. Серг. лавры”, 182 (кратк. история). 1725 . Макариева на Писме Спасо – Преображенская, мужская пустынь, ныне погост Макарьевский в Пустыне, Костромской губ., Буйского у., в 25 вер. к юго-зап. от Буя, при рч. Письме. В описи Павло-Обнорского м-ря 1683 г. говорится: «Да Павлова же м-ря пустыня Макарьева в Костромском уезде, в Шачебальском стане, на реке на Писме, а в пустыни церк. Преображ. Госп. Бога и Спаса нашего И. Хр. с приделом преп. |
| Переход К. м. под патронат Ягеллонов практически вывел обитель из-под власти епархиальных архиереев. С этого времени К. м. управлялся настоятелями, назначаемыми королем-католиком. В 1576 г. польск. кор. Стефан Баторий отдал К. м., к-рый «держал дотоле какой-то Василий Григорьевич,- дворянину Николаю Кирдеевичу в пожизненное управление» ( Макарий. История РЦ. Кн. 5. С. 220). 7 февр. 1586 г. король передал К. м. волынскому правосл. шляхтичу Ивану Гоголю-Богушевичу при условии, что он примет сан (см. Иона (Гоголь-Богушевич) ). 11 июля 1590 г. Гоголь-Богушевич, «наречоный игумен Кобринский», подал жалобу земскому подкоморию Берестейского воеводства пану Николаю Пацу на местных земян панов Каспора Чановицкого, Олехна Ждановича, Петра Якубовича и др. Настоятель К. м. обвинял их при новом обмере земель в захвате «уволоки» в старинном монастырском имении Именин. В жалобе Гоголь-Богушевич отмечал, что ранее «як дей продки его з давных часов тот кгрунт монастырский во Именине держали спокойнее, так и он дей сам в держанью был спокойном» (АВАК. Т. 2. 7. С. 16-17). В сент. 1592 г. он принял постриг с именем Иона и стал последним правосл. настоятелем обители. 22 сент. 1595 г. от имени польск. кор. Сигизмунда III Вазы была выдана жалованная грамота архим. Ионе на Пинскую епархию, к-рую он получал право занять после кончины еп. Туровского и Пинского Леонтия (Пельчицкого). В будущем настоятель К. м. должен был получить право на жалуемое владычество и на принадлежащие ему церковные имения. При этом в королевском пожаловании появились 2 статьи, к-рые не были «стариной» и в прежних грамотах не встречались. Во-первых, король «даровал» Ионе Пинское владычество «за поданьем» Киевского митр. Михаила (Рагозы) и «за залеценьем» Владимирского и Берестейского еп. Ипатия Потея и Луцкого и Острожского еп. Кирилла (Терлецкого) . Во-вторых, кор. Сигизмунд III заранее обязывал архим. Иону при замещении Пинской кафедры признать верховную власть папы Римского и навсегда перейти в его послушание. 21 мая 1596 г., несмотря на многочисленные протесты правосл. шляхты, К. м. был отдан кор. Сигизмундом III в пожизненное владение униат. еп. Кириллу (Терлецкому) (см.: Макарий. История РЦ. Кн. 5. С. 332, 347-349). |
|
|
