| Иди. И еще помни, отец Мардарий, что сказал Христос книжникам: «Бог же не есть Бог мертвых, но живых, ибо у Него все живы». Вот и ты помни, что святой мученик Мардарий рядом с тобой. Поселок назывался Хэ, и Митрополит Петр, сколько ни пытался, так и не мог узнать у местных жителей, что это значит в переводе на русский язык. «Хэ» да «хэ» — может быть, это возглас, вырвавшийся у человека, впервые пришедшего сюда. Он увидел море, которое сразу начиналось там, где кончалась тундра, и сказал: «Хэ». Плоская поверхность земли как бы сама собой переходила в студеную воду — такую вот, как сейчас, серебристо-матово отсвечивающую под тусклым солнцем, скрытым полупрозрачной пеленой облаков, рассеянных в безконечности неба. Как только выдавалось время, свободное от забот, Владыка Петр шел сюда, к берегу, и гулял вдоль него, до самого заворота земли, где она закруглялась, образуя полукружье. Здесь он поворачивал и шел назад, сколько хватало сил, потому что еще одного далекого полукружья не было видно за пеленой, висящей над водой. Этот залив назывался Обской губой, и поселок Хэ находился неподалеку от берега. Митрополит не мог сказать, что это «Богом забытое место». Но что это край земли — вполне можно сказать, потому что здесь действительно кончалась земля и начинался водный простор, переходящий в застывшую ледяную равнину, которая называлась Северным Ледовитым океаном. Где-то там, впереди, находилась макушка земли — кратчайшее расстояние до центра земного шара — Северный полюс. Владыка дышал и, казалось, не мог надышаться морским воздухом. После вонючих, полутемных или вовсе темных тюремных камер дана ему как бы в награду эта водная серо-голубая гладь, отливающая свинцово-серебристым цветом в короткие летние дни. Недолго радоваться теплу, солнцу, которое нет-нет да и проглянет сквозь облака. Но все-таки его можно увидеть. А в московских тюрьмах и в Суздальском изоляторе он не видел солнца по году и больше — на так называемые прогулки Владыку выводили, когда наступал вечер. Ретивый Иван Кравец из Суздальского НКВД и вовсе прогулки определил не вечером, а ночью. |
| Однажды зимой я вышел ночью из келии и увидел большую собаку. Я стал звать ее, но она в ответ завыла. Я понял, что это волк, который готовится броситься на меня, и закричал: «Господи, молитвами отца моего духовного, схиигумена Серафима, помилуй меня!» – и волк, как будто гонимый невидимой силой, убежал в лес. Это был уже не призрак: наутро мы увидели на снегу волчьи следы»». Однажды инок Виталий, переправляясь через горную реку, упал в ледяную воду и простудился. Из-за обострения туберкулеза – кровь шла горлом. Инок Виталий, чувствуя всю серьезность своего положения, стал умолять пустынника иеромонаха Мардария (Данилова), чтобы он тайно постриг его в монахи, ссылаясь на то, что желает умереть монахом, а благословение старца Серафима испросить в то время было невозможно – реки в горах разлились, перекрыв дорогу в город. Иеромонах согласился. При постриге отцу Виталию дали имя Венедикт. Когда его духовник узнал о тайном постриге, долго сердился, но потом простил. Из воспоминаний иеромонаха Мардария: «Ну, а отец Серафим смирял его довольно жестко, чтобы не дать повода к возношению и самомнению. Хотя уже сам постриг был отцу Виталию поводом к величайшему смирению – что он якобы принял его своевольно. Это было для него сильным смиряющим обстоятельством на многие годы, пока он не принял великую схиму – память того, что он все-таки «своевольник». Господь все устроил вот таким образом: с одной стороны устрашил его смертью, а с другой – старцем». (Глинская пустынь была закрыта в 1961 году.) В середине шестидесятых годов монах Венедикт тайно принял схиму с именем Виталий. В 1969 году по благословению старца Серафима отец Виталий отправился в Тбилиси к владыке Зиновию В Тбилиси в 1976 году владыка Зиновий рукоположил его в иеродиакона, а через несколько месяцев во иеромонаха. За день до этого знаменательного события 1 января 1976 отошёл ко Господу его духовный отец схиархимандрит Серафим (Романцов). По свидетельству духовных чад отца Виталия, старец отличался крайней нестяжательностью: никогда не носил хорошей одежды, всегда ходил в стареньком подряснике. У него никогда не было денег – все что ему присылали, он в кратчайший срок раздавал нуждающимся, следуя слову одного пустынника: «Не дай полученным тобою деньгам переночевать в твоей келье». (Свидетельства духовных чад отца Виталия опубликованы в книге «О жизни схиархимандрита Виталия».) |
| После окончания войны одна за одной наваливались на него хвори, но он терпел. Однако, когда глаза поразила глаукома – всё!, пришлось батюшке навсегда покинуть своё тихое горное уединение. И приютила его тогда в Сухуме как раз наша матушка Тамара, из Михайловской церкви… Переоценить её заботу и доброту к старцу очень трудно. Ухаживала как могла. Всякий раз, навещая их в её домике на улице Эшба, я находил отца Мардария чисто одетым, причёсанным, сидящим на мягкой кровати с ослепительно белыми подушками и одеялом. При скрипе двери он, встрепенувшись, словно петушок на жёрдочке, поворачивался на звук и приветливо «смотрел» на входящего широко раскрытыми, но уже ничего не видящими глазами. Весь его облик был настолько чист, беззащитен и трогателен, что от умиления едва не накатывались слёзы! Находясь рядом с таким человеком, хотелось так много у него узнать, спросить, записать, но все мои планы внезапно едва не рухнули! Дело в том, что у матушки Тамары был один «пунктик» - она была ярая антиглобалистка. Тут, в общем, нет ничего предосудительного – вряд ли существуют православные христиане, которые в восторге от глобализации как таковой. Вопрос лишь в степени и формах её неприятия. Так вот, матушка и в этом вопросе была настоящей сванкой – то есть, максималисткой! Поэтому, когда я вынул из кармана новенький цифровой диктофон и цифровой фотоаппарат – она едва не подпрыгнула: - Убери немедленно! – почти закричала она на меня. - ???! - Если ты сейчас будешь ими записывать и снимать, я выгоню его на улицу!! Я взглянул на матушку и поверил. Её глаза – всегда добрые и красивые, в этот момент излучали совершенно другое – жёсткость и колючую решимость! - Ну, да, такая точно выгонит – подумал я. Плёночной «мыльницы» и плёночного диктофона у меня с собой не было, так что пришлось достать ручку, листочек и записывать ответы отца Мардария вручную. ОХ, УЖ ЭТОТ «КАВКАЗСКИЙ МЕНТАЛИТЕТ»! («Особенные люди») Вы когда-нибудь слышали от гуцула или русина что-то вроде этого: - Вы понимаете, у нас здесь карпатский менталитет… |
| Мученики: Евстратий, Авксентий, Евгений, Мардарий и Орест пострадали во время жестокого гонения на христиан при Диоклетиане и Максимиане. Этим царям донесено было, что будто бы жители Армении и Каппадокии, возбуждаемые христианами, отказываются повиноваться царской власти и намерены совсем отпасть от Римской империи. Тогда они отправили туда Лисия и Агриколая, чтобы совсем очистить от христиан эти города. Лисий, прибыв в г. Сеталион, начал их мучить. Увидя твердость и мужество учеников Христовых, занимавший высшую военную должность в этом городе Евстратий явился к Лисию и начал публично обличать его в жестокости. Это крайне смутило Лисия, и он приказал мучить Евстратия. Когда же сослуживец и друг Евстратия, Евгений, увидел мучения его, то и он воскликнул, обратившись к Лисию: «И я проклинаю твой веру и противлюсь царскому велению». Евгения посадили в темницу. К Евстратию и Евгению присоединился Мардарий. «Я христианин, я раб Христов!» – воскликнул он. Лисий замучил Мардария и вместе с ним Евгения. В то же время был обезглавлен священник Авксентий. Но Еветратий еще не был замучен. Его вместе с Орестом замучил уже Агриколай. Орест был одним из воинов Лисия. Во время стрельбы, от движения, выпал у него висевший на груди крест. Лисий заметил это и спросил Ореста: «Значит, и ты христианин?» – «Да, я раб Господа, и это знамение ношу на отогнание всяких зол», – отвечал смело Орест. Лисий отправил его с Евстратием к Агриколаю в Севастию. Агриколай велел принести железный одр, разжечь его и положить Ореста. Орест смутился, увидя одр, и воззвал к Евстратию, прося его молитвы. «Не изнемогай, брат. Вспомни Авксентия и других святых мучеников. Сам Господь – наш помощник», – ободрял Евстратий Ореста. Тогда Орест смело подошел к одру, перекрестился, лег на него и скончался. После сего и Евстратий был сожжен в печи. Мощи святых мучеников находятся в Риме. Части мощей имеются на Афоне. Мученица Лукия была знатная и богатая девица из города Сиракуз. Вместе со своей больной матерью она прибыла в г. Катаны к чудотворным мощам св. Агафии. Когда мать получила здесь исцеление, то, в порыве благодарности к Богу, Лукия дала обет не вступать в супружество, хотя уже была обручена, и убедила мать раздать свое имущество бедным. Когда же узнал обо всем этом жених Лукии, то из мести донес правителю Пасхалию, что она исповедает веру во Христа. Правитель казнил св. Лукию. Это было в 304 г. Мощи св. Лукий хранятся в Меце, во Франции; часть их имеется в Венеции. |
| б) Разгневанный судья велел мучить Евстратия, но Господь сохранил служителя Своего и после ужасных истязаний явил его здравым и невредимым. Видя это, многие из народа стали славить Бога христиан; а один из товарищей Евстратия, Евгений, воскликнул громогласно: «Лисий, и я христианин и проклинаю ложных богов твоих!». Лисий велел взять Евгения и вместе с Евстратием отвести в темницу. в) На следующий день Лисию предстоял дальний путь в город Никоноль. Он велел за собой вести и узников. Пришли они по пути в отечественный город Евстратия и Евгения; граждане вышли из домов своих, чтобы видеть Евстратия, которого очень любили и уважали, но не смели подойти к нему, боясь гнева начальника. Но один человек, по имени Мардарий, явил изумительную ревность к вере. Он был человек небогатый; выстроил он себе новый дом и сам крыл его, как вдруг увидел узников и между ними Евстратия. Поспешно слез он с крыши и сказал жене своей: «Видишь ли этого знатного мужа; он не поберег ни сана, ни богатства своего, а, оставив все, сделался жертвою Богу. Блажен ты, Евстратий, и в сей жизни был ты славен, и в будущей сподобишься неизреченной радости!» – Что мешает и тебе идти тем же путем? – возразила жена Мардария, христианка. Та же мысль была на уме и у Мардария. Одевшись наскоро, он обнял детей своих и, став на колена, воскликнул: «Владыко, Боже Отче Вседержителю и Господи Иисусе Христе и Душе Святый, Единое Божество и Единая Сила, помилуй меня грешного и охрани вдовицу и сирот моих; я же, Владыко, с великою радостью и усердием иду к Тебе!». Потом он поцеловал детей и жену, попросил ее не печалиться о нем; зашел еще проститься с другом и присоединился к узникам христианам, восклицая: «И я христианин!». Всех узников отвели в городскую темницу, а с ними и Мардария, и возвестили о нем Лисию. Лисий страшно разгневался и тут же осудил на смерть сперва пресвитера Авксентия, который был усечен мечом, а потом Мардария и Евгения. Мардарий на все вопросы отвечал только: «Я христианин». Он был повешен стремглав и опален огнем. Во время этого ужасного истязания, он твердил только: «Господи, благодарю Тебя, что сподобил меня сих благ; приими душу мою в мире». Евгений был жестоко замучен, а Евстратий был ввержен в огненную пещь, где тело его, по смерти, осталось невредимым от огня (По Ч.-М. дек.). 8. Примеры, показывающие, что Господь не оставляет без Своей всесильной помощи св. мучеников |
| Да к тем же описным заручным книгам приказал выписать в приказе Книг печатного дела из приходных книг прошлых 185 и 186 и нынешняго 187 годов, сколько каких книг имяны разных выходов впредь для переводов куплено и по цене, за которую книгу денег дано, и что в тех же годех отдано книгохранителю и четцу старцу Мардарию от станового дела новых выходов впредь для переводов же. И закрепя дьячьею приписью и тем обоим описным книгам прежним и нынешним впредь быть для приказного ведома в приказе Книг печатного дела. А с них списав списки слово в слово и закрепя дьячьею ж приписью, отдать в Книгохранительную палату книгохранителю и четцу старцу Мардарию. И по сему великого государя указу и по благословению святейшего патриарха, ево великого государя казенным книгам описные книги прошлого 185 году с Книгохранительные палаты в приказ книг печатного дела за руками книгохранителей и четцов старцов Гаврила и Мардария взяты и к тем прежним описным книгам покупным и нововыходным книгам с 185 году, которые отданы из приказу в Книгохранительную полату для переводов, описные книги сделаны, и с тех обоих описных книг сии списки, закрепя дьячьею приписью, отданы из приказу Книг печатного дела в Книгохранительную палату книгохранителю и четцу старцу Мардарию в нынешнем же во 187 году июня в 23 день. – В прошлом во 185 году генваря в 17 день приказу Книг печатного дела великого государя казенных, харатейных, письменных и разных выходов печатных книг по отдаче прежнего книгохранителя и четца старца Гавриила отдано книгохранителю и четцу старцу Мардарию в Книгохранительной палате на лицо: двенадцать миней месячных четьих в полдесть, в переплете, с Верху присланы и т.д. – С 18 августа 1676 г. должность книгохранителя на Моск. Печатном дворе отправлял старец Гавриил (Б. М. С. Т. кн. 67, л. 37 об.), на место которого старец Мардарий Ханыков был определен 11 декабря 1677 г. (книжный чтец. Ibid. л. 43 об.). 1 марта 1680 г. Мардарий-справщик, остался и книгохранителем. Книжным чтецом б. определен старец Аарон (кн. |
| — Здравствуй, дорогой Евстратий! Святой ответил: — Всемогущий Бог, Которому я служу, да вознаградит тебя достойно за твое приветствие, судия! — Об угождении Богу и заботься, — сказал Лизий, — а теперь возьми эти сапоги и обуйся и с веселием отправляйся с нами в путь. Сапоги же эти были железные и подбитые длинными и острыми гвоздями. Их крепко привязали к ногам святого ремнями, а Лизий запечатал узел своим перстнем и велел вести за собою святого, связанного вместе с другими узниками, и во всю дорогу бить и понукать его, чтобы шёл скорее. Сам Лизий с своими воинами отправился вперед. Чрез два дня они пришли в город Араврак — на родину Евстратия и Евгения. Когда они приблизились к Аравраку, все жители вышли им на встречу, желая посмотреть на блаженного Евстратия, но никто из друзей и знакомых не осмелился подойти к нему из боязни быть схваченным, так как известно было, что Лизий уже отдал соответственное приказание. Между прочим по дороге к Аравраку жил некто Мардарий, человек незнатного происхождение и небогатый, но вполне довольный своим положением. Когда проводили Евстратия и других христиан, он занят был устройством крыши на своем новом доме. Взглянув на проводимых мимо святых узников, он узрел между ними, как бы светлую звезду, святого Евстратия и, немедленно слезши с крыши вниз, сказал своей жене по армянски: — Видишь ли, жена, одного из начальников этой страны, известного своим родом и богатством и удостоенного почестей за воинскую службу? Видишь ли, как он пренебрег всем и идет, чтобы быть жертвою, угодною Богу? Блажен тот, кто и в сей жизни был славен, и у Владыки нашего Христа получит великую награду и будет удостоен неизреченного блаженства вместе с Ангелами. Благочестивая женщина отвечала мужу: — Возлюбленный супруг мой! Что препятствует и тебе идти тем же путем, каким идет он и вместе с ним сподобиться святой кончины, чтобы быть заступником на небесах мне и нашим малым детям и всему твоему роду? Мардарий сказал ей: — Дай мне обувь и я пойду в вожделенный путь. |
| Правивший в Румынии прогерманский режим премьер-министра И. Антонеску пытался обосновать уничтожение евреев перед общественностью страны. Так, в июне 1942 г., к первой годовщине войны против СССР, пропагандистская служба румынских оккупационных властей выпустила книгу «Вызволенная Бессарабия», главный тезис которой гласил: «устранение» евреев было «справедливым возмездием» за их постоянную антирумынскую деятельность, особенно в Бессарабии и Северной Буковине в 1920-е – 1930-е гг., а также после присоединения этих территорий к СССР в 1940 г. К сожалению, некоторые измышления этой книги повторяются и в современных румынских изданиях: «Банды иудео-коммунистических террористов начали проникать в церкви, сжигать иконы, пачкать стены и осквернять утварь. Одеяния священников были изъяты и использованы в качестве театральных костюмов» и т.п. Давно опровергнута исследователями как фальшивка и версия о евреях, которые в 1940 г. якобы отрезали язык священнику в Ниспоренах, а потом заперли его в церкви и сожгли. Сами румынские историки позднее писали: «Это неправда и фальсификация тех времен для нагнетания обстановки» . Официальная позиция Бухареста в отношении перехода в христианство евреев Транснистрии была сформулирована в указе И. Антонеску в августе 1942 г. В нем объявлялось, что в отношении конвертированных не будут применяться репрессии, но если перешедшие в протестанты или униаты евреи должны были переселяться за Буг (где существовала опасность для их жизни со стороны немецких войск), то евреи-католики могли пока оставаться в Транснистрии. Вероятно, на такое решение повлияло желание румынского правительства сохранить хорошие отношения с Ватиканом . Следует отметить, что в Буковине в крещении евреев активно участвовали как католические, так и православные священники. Здесь оккупанты взяли на учет даже тех евреев, которые перешли в христианство еще при советской власти. Тем не менее, руководство католического прихода Буковины пыталось облегчить участь крестившихся и обращалось к властям с просьбой «об улучшении обращения с жителями еврейского происхождения, принявшими католическое вероисповедание», а православный священник прихода Зеленау отец Мардарь был даже арестован 27 января 1942 г. «за подделку и выдачу документов о крещении еврейского населения». В Молдавии в первые месяцы оккупации крещение и даже нахождение в браке с христианами могли отсрочить депортацию. Здесь некоторые православные священнослужители по своей инициативе, несмотря на угрозы и запреты властей, также предприняли значительные усилия, чтобы помочь евреям спастись, но, как правило, безуспешно. В 35 гетто и концлагерей на территории Молдавии были заключены почти 100 тыс. евреев, свыше 90 % которых погибли. Всего же на оккупированных румынскими войсками Бессарабии, Буковине и «Заднестровье» были уничтожены около 200 тыс. евреев . |
| На стиховне стихиры, глас 5. Подобен: Радуйся: Столп светлоявлен, страдальче,/иже мудрости испущая светлость,/воздвиглся еси на высоту терпения, мудре,/и к свету направился еси разума,/нас Божественными твоими светлыми, Евстратие,/мудрыми словесы озаряя, славне,/твоею любовию окриляемых, блаженне./Темже и похвалами твою память чтуще, мучениче,/от любве Божественнаго человеколюбия просим улучити твоими молитвами/и миру даровати велию милость. Стих: Воззваша праведнии,/и Господь услыша их. Добротою и сладостию истинною/наполнена чаша мудрости твоея,/вино благочестия в сладчайших, мудре,/и обильных словесех излиял еси,/имиже наслаждаеми, истинно в немутное/и сладкое таинственно возводимся знание Божественное Владыки, Евстратие./Темже и похвалами твоя страдания чтуще верою и любовию,/Божественнаго человеколюбия просим улучити твоими молитвами/и миру даровати велию милость. Стих: Многи скорби праведным,/и от всех их избавит я Господь. Полк мученический светозарный,/победоносный, светлый и пяточисленный/да почтится похвалами,/притяжав светлаго верховника истинно Евстратия,/тепле изобличивша еллинския жертвы,/христианом же Боговещанная учения утвердивша словесными веленьми./Сего убо восхвалим, налиявшаго мудрости чашу/и духовно нас веселяща, Христа моляща,/подающаго миру велию милость. Слава, глас тойже: Мучащих свирепства не убоявшеся,/паче Христову веру ясне проповедавше,/строгания многая и муки претерпесте,/Евстратие и Авксентие,/Евгение и Оресте и славный Мардарие./Темже молитеся Царю и Богу о нас,/верою совершающих память вашу. И ныне, Богородичен: Блажим Тя, Богородице Дево,/и славим Тя, вернии, по долгу,/град непоколебимый,/стену необоримую,/твердую Предстательницу и прибежище душ наших. Тропарь , глас 4: Мученик всечестных светлость,/пяточисленных страстотерпцев воспоем,/славу земных презревших,/солнца светлаго Евстратия,/премудраго витию со страдальцы,/на огнь и муки дерзнувших за всех Царя Христа/и от Престола Того славы почестьми венцев обдаренных./Тех молитвами, Христе Боже,//спаси души наша. |
| Иже завистлив сый враг и благих не щадяй, коварен бо злый, сему никогда же внимай, Онаго злобу тщетну присно повергая, весело же на худы труды призирая. Твоею мудростию грубая исправи, рабу же милостиве твоему остави. Усердие мое в сем более возлюби, долгих же моих трудов вотще не погуби. Издавый седмь тысящ сто осмьдесят седмаго, лепо хвалити долженствую Творца Благаго, Строящаго все, еже есть угодно Ему, яко Царю и Богу, за вся слава тому. Зрелище сие есть книг божественных. Ветхих и новых повестей священных. Медными досками бысть изображенно, Хитрыми зело творцы сотворенно, Иже прежде сих времен в мире Быша, И иже в сия времена пожиша: Преизрядныи икон писатели И мудрии сих весма ваятели. Сия же собра с велиим тщанием И произведе в мире с прилежанием Муж мудр Николай сын Иоаннов сый Пискатор зовом, художество се имый, Тысяща шесть сот седмьдесят в четвертом Лете по Христе на крест простертом. Блажени, иже духом обнищаша И весь презревше мир, Бога познаша, Упование нань возлагающе, Оставиша вся, горних желающе. Сии небесно царство получают Аще и мечи их зде разсежают, – Яко же Иов, иже злострадаше, Но, благодарен быв, небо стяжаше. Блажени, иже слезы источают И непрестанно за грехи рыдают. Сии благодать от Бога приемлют, Аще и малу скорбь в мире подъемлют,– Скорбящих бо Бог присно утешает И щедроты им Своя изливает. Егда бо жена ко Христу припадаше И нозе его слезами мочаше. Тщетна от него та не возвратися, Но плачущей всяк грех отпустися. И сиц убо всяк скорбен да творит. Утешение бо плача получит. Блажени, иже вся претерпевают, Живуще кротце, злых же не отмщают, Изволяюще паче скорбь носити, Да благая вся могут получити. Тем наследницы на земли бывают И страны многи таи обладают. Кротких бо Господь преславно венчает, Священники же и цари являет, Сердца смиренна не уничижая И во обещанну землю возвождая. Кроток Моисей священный он бяше, Тем же его Бог присно озаряше. Блажени, иже правду возлюбиша И паче брашен алчни сия Быша. Сии небом даром питаются И Христа Спаса век наслаждаются. |
|
|
