| Нельзя не заметить некоторого различия между проповедями настоящей эпохи в жизни преосв. Макария и предшествующими его проповедями. Несмотря на ограниченное число первых, можно ясно видеть, что в данное время начинает преобладать наклонность у преосв. Макария к кратким, но живым и видимо свободным экспромтным поучениям. При этом мы считаем весьма вероятным, что число сохранившихся проповедей преосв. Макария далеко не совпадает с тем числом, сколько их было произнесено в действительности. Есть основание думать, что преосв. Макарий, в бытность ректором Академии, выступал на кафедре в академической церкви более, чем один-два раза. По крайней мере, г. Рыбаков в своих воспоминаниях о преосв. Макарии свидетельствует, что «так, т.е. экспромтом всегда он говорил и проповеди, при чем, конечно, им предварительно был строго обдуман план и вполне изучена тема» 684 . Думаем, что г. Рыбаков едва ли бы употребил в настоящем случае выражение о преосв. Макарии «всегда говорил проповеди», если бы он слышал только одну прощальную речь преосв. Макария, произнесенную им 12 мая 1857 г., так как речи по причащении св. Таин 24 февраля 1851 г. г. Рыбаков не мог лично слышать. В этом случае мы решительно не соглашаемся с проф. Кипарисовым 685 . В подтверждение своего мнения о том, что преосв. Макарий, в бытность ректором Академии, по крайней мере, нередко говорил проповеди в академической церкви, мы позволяем себе сослаться на свидетельство другого воспитанника С.-Петербургской дух. Академии, учившегося вместе с г. Рыбаковым. Прот. П.А. Солнцев в своем письме к нам от 8 марта 1895 года говорит: «в мое время, при каких либо особенных случаях, преосв. Макарий произносил краткие импровизации, напр., при начале учения, пред причащением св. Таин; длинных проповедей не говорил». Остается, поэтому, допустить, что некоторые проповеди, произнесенные преосв. Макарием в данное время без предварительной записи их на бумагу, остались не напечатанными, как это мы видели в прежней практике преосв. Макария и как увидим то же самое впоследствии. |
| В своем месте мы высказали, на основании слов самого Макария 247 , предположение, что программа эта совпадала с тем конспектом, по какому был составлен Макарием сборник «догматического учения по руководству св. Димитрия Ростовского ». Теперь, имея под руками подлинную программу Макария по догматическому богословию за 1842–43 учебный год, мы имеем возможность перейти из области предположений в область действительных фактов. Действительно, программа чтений Макария по догматическому богословию за 1842–43 учебный год буквально совпадала с конспектом упомянутого сборника. Для того чтобы быть более обстоятельными и понятными в последующей своей речи, мы воспроизведем здесь эту программу в самых общих чертах, после чего мы уже будем иметь возможность лучше и скорее разобраться посреди программ архим. Макария, по каким он читал догматику студентам следующих курсов С.-Петербургской духовной Академии. Сравнение программ Макария, по каким он преподавал догматическое богословие студентам XV и XVI курсов С.-Петербургской духовной Академии, показывает, что а) в учении о Боге, как Творце и Промыслителе мира они были почти буквально согласны между собою, и б) различались они только во второй своей части, которая в программе XV курса озаглавливалось так: «о Боге в частности, как Спасителе человеков, и особенном действии его в мире и о домостроительстве нашего спасения», а в программе XVI курса так: «Христословие»; различие состояло в следующем: 1) в программе XVI курса указывалась связь между первою и второю частями догматики, чего не видим в программе XV курса; 2) в программе XVI курса учение о двух естествах в природе Господа И. Христа предшествовало учению о единстве ипостаси во И. Христе, а в программе XV курса эти два трактата находились в обратном взаимоотношении; 3) в программе XV курса учение о Богоматери составляло особый трактат, тогда как по программе XVI курса оно входило в трактат о двух естествах Господа И. Христа; 4) трактат, следовавший за учением о лице Господа И. Христа, в программе XV курса озаглавливался так: «история нашего Спасителя», а в программе XVI курса так: «о двояком состоянии Господа нашего И. |
| О нем здесь заявлялось, что «по учености богословской, по объёму, это замечательный труд в духовной нашей литературе, и в истории её, конечно он займет важное место. За достоинство сочинения не мало говорит и имя автора, известного по историческим трудам; и мы видим в настоящем сочинении приложение его исторических сведений к науке богословия, что дает его труду великую цену» 368 . «Ваши глубоко-ученые труды, напутствующие нас в христианском православии», – писал 21 ноября 1849 г. архим. Макарию И.Д. Беляев , редактор Московского «Временника», по получении от него первого тома догматики, «составляют истинное и лучшее украшение отечественной литературы. Вы правильно сказали, что они как бы проникнуты историей; а я прошу и молю Бога, чтобы наша история была проникнута теми истинами, которые вы излагаете в трудах своих; чтобы она была историей православия; чтобы трудолюбивые деятели её руководились божественными истинами, а не гонялись за мудрованиями человеческими, особенно увлекательными и пагубными в деле истории» 369 . Но рядом с похвальными отзывами почти с самого же начала появления в печати догматического труда Макария стали распространяться о нем и недоброжелательные толки. Толки эти, происходившие из самых различных, но одинаково нечистых источников, доходили до слуха Макария, от которого, поэтому, требовалось истинно-христианское терпение для спокойного перенесения всех обидных разговоров на счет его. Что это были за толки и к чему собственно они относились, – мы не знаем; но думаем, что они проистекали из ложной боязни за православие и касались главным образом двух обстоятельств: 1) зависимости Макария от своего учителя Димитрия и 2) отношений Макария к светскому духовно-учебному начальству, по поручению которого он собственно и начал свой труд. Несомненно, что в начале недоброжелательные толки не мало смущали и волновали Макария, но в конце концов он примирился и по обыкновению возложил всю свою надежду на Бога и Его помощь. «Что до меня», – писал он 17 октября 1850 года своему товарищу С.А. |
| Кроме того, архим. Макарий оказывал сильное влияние и на обоих ректоров, сменившихся за это время в С.-Петербургской духовной Академии, и благодаря этому, давал главный тон всей академической жизни. Девизом этой последней во время инспекторства Макария был строгий порядок, точность и аккуратность во всем. Все эти нравственные правила академической жизни настолько утвердились в годы инспекторства Макария, что они сделались какою-то необходимою принадлежностью её и сохраняли всю свою силу долго после Макария. «Наше время», – пишет в своих воспоминаниях Г. Рыбаков, кандидат XXV курса С.-Петербургской духовной Академии, вышедший из неё уже в 1859 г., – «наше время отличалось строгостью правил студенческого быта. Но мы не чувствовали этой строгости и не тяготились ею. Вся эта регламентация, под разумным управлением и при педагогическом такте преосвящ. Макария еще в бытность его инспектором, – такте, основанном на глубоком знании свойств души человеческой, вошла в нравы и обычаи студентов, составляя дух заведения, который традиционно переходил от одного курса к другому и которым, как потоком, увлекался всякий новичок даже из непривыкших к требованиям общежития. Студенты обыкновенно говорили: «у нас это не принято», напр., составлять компании, или кутить, выходить из Академии в непозволенное время» 265 . Действительно, во все время инспекторства архим. Макария между студентами С.-Петербургской духовной Академии не было никаких особенных волнений и вообще никаких выражений недовольства своим начальством. Студенты жили спокойно, каждый занимаясь своим делом. Все они глубоко уважали своего строгого, исполнительного и требовавшего от всех и во всем точности инспектора и охотно подчинялись всем распоряжениям его, видя лучший образец этого на самом же своем начальнике. Добрым отношениям между инспектором Макарием и студентами немало содействовало также и то, что все действия этого последнего были глубоко проникнуты беспристрастием, справедливостью, гуманностью и снисходительностью к своим подчиненным. |
| В высшей степени сложные и ответственные занятия по должности профессора, инспектора, члена комитетов – духовно-цензурного и для рассмотрения семинарских Конспектов, а также члена Академической Конференции и Внешнего Правления, по-видимому, должны были наполнять решительно все время, каким мог располагать архим. Макарий. А между тем и посреди таких должностных занятий архим. Макарий находил время для ученых работ. Даже более того: обозреваемое время было одним из самых плодотворных периодов жизни Макария в учено-литературном отношении. Кроме пяти довольно объёмистых сочинений, он успел напечатать за это время целую серию небольших, но весьма важных и серьезных исследований. Это мог сделать только человек с таким уменьем утилизировать время, каким отличался Макарий во всю свою жизнь. Должно, впрочем, заметить, что все те должности, какие исполнял Макарий в данную пору, могли не столько отвлекать, сколько именно располагать его к ученым работам. Исполнение всех этих должностей, за исключением, пожалуй, должности ревизора семинарий, нимало не отвлекало архим. Макария от Академии и нисколько не нарушало правильности его кабинетных занятий. Зависело это от того, что все те должности, какие исправлял архим. Макарий в обозреваемое время, включительно с должностью ревизора, имели преимущественно ученый характер и находились в ближайшей связи с его учеными работами. Совсем иное дело было в последующую эпоху Петербургского периода жизни Макария, когда ему давались такие должности и поручения, которые часто отвлекали его от Академии и постоянно нарушали непрерывность и систематичность его ученых занятий. Так можно объяснять обилие учено-литературных произведений, относящихся к рассматриваемому времени Петербургской жизни Макария. Не малую, конечно, роль в этом играла и свойственная Макарию способность быстро работать на учено-литературном поприще, а также и его нажитое летами трудолюбие. Эта быстрота и трудолюбие были предметом удивления для лиц, окружавших Макария в данную пору его жизни, или издали наблюдавших за его учено-литературною деятельностью. |
| Еду в Борисоглебск, Усмань, потом Липецк» 763 . На этот раз обозрению епархии преосв. Макарий посвятил около двух недель. «Почти две недели дороги», – писал он из Липецка брату, – «крайне меня утомили. Здесь отдохну немного и полечусь недели полторы или две» 764 . Но как ни утомительны были поездки по епархии, однако же преосв. Макарий любил их как потому, что они доставляли ему возможность непосредственно знакомиться с подчиненным духовенством и паствою, так и потому, что они освежали его, обыкновенно все время проводившего в комнате за епархиальными делами, или за своими учеными работами. Поэтому, уже в самом конце своего пребывания в Тамбове преосв. Макарий собирался было путешествовать по епархии. «Вот и половина поста», – писал он однажды своему брату, – «а потом не увидим, как пройдет и другая. Затем пасха и лето. О, скорей бы лето! Я рассчитываю тогда поправиться в здоровье, особенно чрез путешествия по епархии. Наскучило все хиреть да прихварывать» 765 . Затем уже весною он писал брату: «собрался было я ехать по епархии с 28 апреля, и уже сделал повестку и все нужные распоряжения. А теперь не знаю, что делать: ну если скоро придет указ о моем перемещении, а я не буду в Тамбове, а далеко где-либо: сколько хлопот! Думаю, поэтому, отложить свою поездку и отменить сделанные распоряжения» 766 . Поездка, действительно, была отменена и потом не состоялась совсем, так как скоро последовало назначение преосв. Макария в Харьков. 3. Отношение преосв. Макария к духовно-учебным заведениям Тамбовской епархии (Общий взгляд на состояние духовно-учебных заведений Тамбовской епархии при преосв. Макарии. Отношение семинарии к низшим Духовным училищам. Ректоры Тамбовской семинарии. Замечательные распоряжения преосв. Макария по административной, нравственно-воспитательной и экономической частям управления духовно учебными заведениями Тамбовской епархии). Вовремя управления преосв. Макария Тамбовской епархией в этой последней существовали следующие духовно-учебные заведения: семинария, находившаяся в самом Тамбове, и четыре низших училища: два Тамбовских, Шацкое и Липецкое 767 . |
| По действовавшему тогда уставу 1814 года, несколько преобразованному в 1840 и 1853 гг., низшие Духовные училища находились в ведении местной семинарии, а эта последняя, в свою очередь, была подчинена Окружному Правлению Казанской духовной Академии, чрез посредство которого всеми вообще духовными школами Тамбовской епархии управляло Духовно-учебное Управление. Впрочем, при существовании особого управления, преосв. Макарий, как епархиальный Архиерей, был главным непосредственным начальником всех духовно-учебных заведений своей епархии. Он утверждал все постановления семинарского правления, и это последнее только чрез него, или, по крайней мере, после его утверждения входило со своими представлениями в Окружное Академическое Правление. Чрез семинарское правление преосв. Макарий заведовал и всеми низшими духовно-учебными заведениями своей епархии. Как семинария, так и низшие духовно-учебные заведения Тамбовской епархии ко времени вступления преосв. Макария на Тамбовскую архиерейскую кафедру были сравнительно достаточно благоустроены, благодаря заботам его предшественников. Слабую сторону в жизни их, как и всех вообще духовных школ того времени, составляла материальная бедность. Оттого главная забота преосв. Макария по управлению духовно – учебными заведениями Тамбовской епархии состояла в облегчении материальной нужды их и затем в поддержании тех порядков, какие требовались действовавшими тогда уставами. Стройность и порядок в управлении духовно учебными заведениями епархии много зависели от личности и характера ректора семинарии. По действовавшему тогда уставу, ректор семинарии был главным начальником и распорядителем в семинарском правлении, которое правило как семинарией, так и низшими духовными училищами. Во время пребывания преосв. Макария в Тамбове в здешней семинарии переменилось два ректора: до конца 1858 г. ректором был архим. Феофилакт (Праведников), а с конца этого года – архим. Серафим (Аретинский) 768 . Оба они были старше преосв. Макария и оба были хорошо известны ему еще до встречи в Тамбове. |
| Преосв. Макарий, признавая здание училища решительно недостаточным для нужд Харьковской епархии, с самого же вступления своего в управление этою последнею начал заботиться о расширении как училищного здания, так и училищной усадьбы. Уже в 1859 году была окончена, под наблюдением преосв. Макария, значительная пристройка к училищному зданию, начатая, впрочем, еще при его предшественнике, что дало возможность поместить в училище 72 воспитанницы. Только недостаток средств не позволял делать дальнейшего расширения училищного здания, что преосв. Макарий признавал решительно необходимым, ввиду пробудившегося среди харьковского духовенства желания давать образование своим дочерям. Только уже в 1867 году он приступает к выполнению своего давнего намерения. В этом году, по распоряжению преосв. Макария, начата была обширная пристройка к училищному корпусу, которая к началу 1868 года была доведена уже до возможности в ней жить. После того в училище могли воспитываться 140 девиц, т.е. более чем вдвое сравнительно с тем, сколько в нем могло воспитываться до преосв. Макария. Постепенно была расширена, как сказано, и училищная усадьба. В 1863 году, с разрешения преосв. Макария, было приобретено смежное с училищною усадьбою место, величиною около 2 1 / 2 десятины за 680 р.; купленное место было предназначено для разведения на нем сада 1171 . В следующем году был приобретен еще один соседний уча сток земли за 83 р. Теперь вся училищная усадьба равнялась 3 дес. 1863 кв. саж. В том же 1864 году вся эта усадьба была окопана, часть её, заключавшая в себе более десятины земли, была обнесена плетнем и засажена садом, в котором были устроены беседка и качели для детей, а часть была прибавлена к училищному двору и обнесена забором, наконец часть усадьбы была отведена специально для огорода 1172 . Достойно упоминания, что средства, употреблявшиеся на все эти расширения училищного здания и училищной усадьбы и вообще на улучшение училища девиц духовного звания, получались исключительно путем пожертвований. До 1866 года, как видно из экономических отчетов училища, было всего собрано в пользу училища 69.840 р. 93 к., из коих на благоустройство училища было употреблено 59.977 р. 6 к. 1173 . |
| веры и христианского благочестия. Неудивительно, если проповедь – откровенная, резко обличительная и с силою сказанная – произвела глубокое впечатление на слушателей и заставила говорить о себе весь город. «6 декабря», – писал своему брату преосв. Макарий 21 декабря 1858 года, – «я сказал проповедь в духе современном, которая произвела чрезвычайное впечатление, так что несколько дней только и толку было, что о ней, по всему городу» 845 . В заключение всей нашей речи о проповедничестве преосв. Макария в Тамбове мы считаем необходимым сказать несколько слов о внешних качествах и особенностях проповеднической деятельности его в это время. Прежде всего, должно заметить, что большинство Тамбовских проповедей преосв. Макария были, если и не импровизациями, то по крайней мере живыми, наперед хорошо обдуманными и наизусть поизносившимися словами; а некоторые из сохранившихся Тамбовских проповедей преосв. Макария, по собственному его свидетельству, были импровизациями в буквальном смысле этого слова. Таково было, напр., слово, произнесенное им 17 июня 1858 года в г. Липецке. Но даже и те проповеди, которые не были импровизациями в буквальном смысле этого слова, преосв. Макарий не записывал наперед, а только хорошо обдумывал, что делал чаще всего под день произношения проповеди, вечером. При этом на выбор темы для проповеди иногда имели влияние события личной жизни преосв. Макария, незадолго пред тем или даже в то самое время совершавшиеся. Напр., преосв. Макарий получает известие, что к нему враждебно относится один из его знакомых. И вот он пишет своему брату 5 октября 1857 года: «право, я не сержусь на бедняка, особенно в настоящий вечер, когда я обдумываю проповедь на завтрашний день (в неделю XIX-ro) о любви ко врагам. Я убежден, что, не смотря на все происки моих врагов, заслуги мои для Академии и духовного просвещения оценит история» 846 . Также точно и тему для слова, сказанного в г. Липецке 17 июня 1857 года, преосв. Макарий взял из своей личной жизни. «Вступая в ваш богоспасаемый град, издавна славящийся своими целительными водами», – так начал он это свое слово, – «и имея желание воспользоваться ими и сам для облегчения моих тяжких недугов, я, естественно, братие, как наш духовный пастырь, вспомнил о другой воде целительной, к которой обязан призывать вас и всех, вверенных моему водительству, чтобы врачевать ею ваши духовные язвы, – о воде благодати Св. |
| Удивительно, но факт: со дня появления первых томов «Истории» прошло почти полтораста лет, а издания источников, подготовленные митрополитом Макарием, в целом ряде случаев остаются незаменимыми или даже единственными . В принципиальной выверенности исследовательского подхода и оценок, в доскональном владении огромным «живым» рукописным материалом — непреходящее значение труда митрополита Макария. Разумеется, это вовсе не означает, что каждое слово, каждая дата, всякий тезис историка непогрешимы. Наука не стоит на месте, что прекрасно понимал и сам митрополит Макарий. В своих работах, выходивших после издания первых трех томов «Истории» и в период подготовки последующих, автор обращался к своим церковным и светским коллегам с призывом: «Критики! Побольше критики!». Вполне понятно, что немало отдельных положений и выводов митрополита Макария оказались впоследствии уточнены или даже пересмотрены в свете новых исторических данных. Да иначе и не могло быть. Ведь надо помнить, что в то время, когда автор работал над своей фундаментальной «Историей», состояние мировой и отечественной исторической науки во многих областях было отнюдь не процветающим. Взлет византиноведения был еще впереди, русская церковная археология делала первые шаги, древнерусское иконописание в его подлинном виде оставалось еще практически неизвестным и т. д. Поэтому естественно, что текст митрополита Макария во многих случаях требует современного комментария, не говоря уже о том, что он его заслуживает. Комментарий в нашем издании давался, как правило, только тогда, когда точка зрения автора, предлагаемая им датировка или т. п. нуждались в исправлении или уточнении в свете новых данных. При ином подходе комментарий рисковал бы превратиться в рыхлый и неизбежно слишком пространный обзор современной историографии по каждой из бесчисленных конкретных тем, затронутых в труде митрополита Макария . Приселков М. Д. Митрополит Макарий (Булгаков) и его «История Русской Церкви» (1816–1882)//Русский исторический журнал. 1918. Кн. 5. Абрамович Д. И. О трудах митр. Макария в области древнерусской литературы//Изв. Отд-ния рус. яз. и словесности АН. 1917. Кн. 2. Комментарии к настоящей книге «Истории Русской Церкви» составлены А. В. Назаренко. Комментарии обозначаются цифрами со звездочкой в квадратных скобках. Переводы иноязычных текстов выполнены И. И. Маханьковым. Ссылки по теме Церковно-Научный Центр «Православная Энциклопедия» По Благословению Святейшего Патриарха Московского и Всея Руси Кирилла © Православная Энциклопедия, 2001–2024. Все права защищены © Сделано в Stack Group , 2008–2024 |
|
|
