| Они возвратились и привели с собою троих депутатов от ливонских рыцарей. Лудвиг фон Оттинген, наместник великого магистра в Пруссии, собрал капитул в Марбурге, где ливонские рыцари обстоятельно были допрашиваемы об их правилах, образе жизни, владениях и притязаниях; потом спрошены были командоры, посыланные в Ливонию. Еренфрид фон Неуенбург представил поведение рыцарей Меча вовсе не в привлекательном свете, описал их людьми упрямыми и крамольными, не любящими подчиняться правилам своего ордена, ищущими прежде всего личной корысти, а не общего блага. «А эти, – прибавил он, указывая пальцем на присутствующих рыцарей ливонских, – да еще четверо мне известных хуже всех там». Арнольд фон Неуендорф подтвердил слова своего товарища, после чего неудивительно было, что когда стали собирать голоса – принимать ли Меченосцев в соединение, то сначала воцарилось всеобщее молчание, а потом единогласно решили дожидаться прибытия великого магистра. Но медлить скоро нельзя стало более: в 1236 году магистр Волквин сделал опустошительный набег на литву, но скоро был окружен многочисленными толпами врагов и погиб со всем своим войском; псковский отряд из 200 человек сопровождал магистра в этом несчастном походе: из десяти один возвратился домой. Тогда остальные Меченосцы отправили посла в Рим представить папе беспомощное состояние ордена, церкви ливонской, и настоятельно просить о соединении их с орденом Тевтонским. Подвиги Мстислава торопецкого не принесли никакой существенной пользы для Южной Руси; но по смерти Мстислава судьба дала ей другого князя, которого характер вполне был способен доставить ей прочную и великую будущность, если только будущность Южной Руси могла зависеть от личности одного князя; этот князь был молодой Даниил, сын Романа Великого. С блестящим мужеством, славолюбием, наследственным в племени Изяславовом, Даниил соединял способность к обширным государственным замыслам и к государственной распорядительности; с твердостью, уменьем неуклонно стремиться к раз предположенной цели он соединял мягкость в поведении, разборчивость в средствах, в чем походил на прадеда своего, Изяслава, и резко отличался от отца своего, Романа. |
| Чтобы понимать причины Ливонской войны, надо обратиться к началу XIII века, когда на землях Прибалтики появились рыцари Тевтонского ордена и ордена Меченосцев. К этому времени под ударами германцев пали последние города прибалтийских славян. Земли на южном берегу Балтийского моря от Эльбы до Одера занимали племена ободритов, лютичей, поморян, вагров. Разрозненные племена славян-язычников не выдержали методичного натиска Германской империи. На помощь тевтонам стекались отряды рыцарей со всей Европы. Вслед за католическими монахами-миссионерами и рыцарями на славянские земли двигались купцы и немецкие колонисты. Вскоре остатки поморских славян были полностью онемечены. Завоевав славянское Поморье, германские рыцари огнем и мечом двинулись покорять лежащие к востоку земли пруссов. В это же время, высадившись и закрепившись на восточном берегу Балтийского моря, германцы стали насильно крестить предков эстонцев и латышей. При этом знать всех покоренных племен истреблялась, остальных обращали в рабов. Русские с прибалтийскими племенами издавна торговали, с некоторых брали дань, и жили довольно мирно. Но насильно никого не крестили. В Эстонии был основан князем Ярославом Мудрым русский город Юрьев. Скорее всего, отношения с прибалтийскими племенами складывались бы также спокойно, как и с теми финскими и балтийскими племенами, что постепенно вошли в состав Руси - корелой и белоозерской чудью, голядью и мещерой. Но все изменилось с появлением в Прибалтике германских рыцарей. В это же время Русская земля подверглась страшному монголо-татарскому нашествию. Воспользовавшись слабостью разоренных, разгромленных и опустошенных монголо-татарскими полчищами русских княжеств, западные соседи - Польша, Литва, Венгрия захватили часть русских земель. По благословению римского папы германские рыцари, закрепившись за это время в Прибалтике и покорив племена эстов, ливов и латышей, продолжили свой знаменитый «Дранг нах Остен» - натиск на Восток. По благословению римского папы Тевтоны и Меченосцы объединились в Ливонский Орден. Рим объявил Крестовый поход против «русских еретиков», поднимая на войну с Русью шведов, датчан, германцев. Святой благоверный князь Александр Невский разгромил шведов на Неве, германских рыцарей на Чудском озере и надолго остановил германский «натиск на Восток». Но Ливонский орден, прочно закрепившись в Прибалтике, с тех пор оставался заклятым врагом Руси. |
| В 1548 г. начались походы рус. войска на Казань. В офиц. летописи подчеркивалось, что И. В. вопреки мнению советников сам возглавил войско. Первоначально речь шла об утверждении в Казани московского ставленника Шах-Али, затем - об определенной автономии ханства в составе Русского гос-ва, но реализовать эти планы не удалось. После похода, предпринятого с напряжением всех военных сил и материальных ресурсов, Казань была взята штурмом в окт. 1552 г. Война продолжалась после этого несколько лет, и лишь к 1557 г. рус. власть окончательно утвердилась на землях ханства. После занятия в 1556 г. Астраханского ханства под властью И. В. оказался весь бассейн Волги до ее впадения в Каспийское м. Был установлен своего рода протекторат над Ногайской Ордой, кочевавшей в низовьях Волги и в бассейне Яика. Ногайские мурзы со своими отрядами участвовали затем в войнах, к-рые вело Русское гос-во. В 1557 г. сибир. хан Едигер признал себя вассалом царя и выплатил дань. Были установлены дипломатические отношения с Ираном. Адыг. и кабард. князья в борьбе с экспансией Крымского ханства уже в сер. 50-х гг. XVI в. стали искать защиты и поддержки в Москве. Эти связи были закреплены в 1561 г. браком И. В. и дочери кабард. кн. Темрюка. На Тереке была поставлена крепость - опорный пункт рус. власти на Сев. Кавказе. Кабардинцы и адыги были нужны как союзники для буд. наступления на Крым. Такие планы в Москве зародились сразу после присоединения Казани и Астрахани. Были предприняты успешные нападения на Крымское ханство на судах, пришедших с Дона. Осуществить более значительные действия в этом направлении помешало осложнение международной обстановки. В сер. 50-х гг. XVI в. активизировалась рус. внешняя политика на зап. направлении. В условиях резкого расширения торговых связей между Россией и странами Зап. Европы русская сторона несла большие убытки вследствие установления на землях Ливонского ордена, через которые проходили торговые пути, принудительного посредничества ливонских купцов, не допускавших прямых контактов между рус. |
| В то же время такой же договор был заключен Витовтом и с великим князем пронским. Пронск в то время представлял собой второй центр рязанской земли, где сложилось самостоятельное и независимое великое княжение, на что указывал уже А.Е. Пресняков . Оба княжества периодически конфликтовали между собой, причем пронский князь в первой трети XV века явно не уступал своему рязанскому сопернику. О сильной позиции тогдашнего пронского князя Ивана Владимировича свидетельствует, например, то, что Василий I решил женить своего сына и наследника Ивана на его дочери. Территория Пронского княжества входила в состав Рязанской епархии. Как видим, уже с первых лет пребывания владыки Ионы на епископской кафедре ему пришлось окунуться в обстановку, где разные политические силы решали собственные задачи. В первую очередь владыке приходилось считаться с позицией рязанского князя, в столице которого находилась его кафедра, и точкой зрения пронского князя, чьи земли составляли существенную часть территории епархии. Также епископ должен был лавировать между лагерями Юрия Звенигородского и Василия II, поскольку область Мещеры, как и любая другая, всегда могла стать ареной борьбы между претендентами на великокняжеский престол. При этом сам епископ Рязанский, как уже говорилось, являлся сторонником Василия II. Естественно, определенную роль в жизни рязанской земли с 1427 года и вплоть до смерти, последовавшей в 1430 году, играл Витовт. В письме к магистру Ливонского ордена он уведомлял, что великие князья рязанские, пронские и одоевские встали под его защиту . При этом непосредственное влияние литовского князя на политическую жизнь рязанских земель было, вероятно, не столь велико. Однако опосредованное воздействие проявилось достаточно сильно. Так, тесные отношения Витовта с ордынским ханом Улу-Мухаммедом, время правления которого как раз пришлось на рубеж 20–30-х годов XV века, должны были отразиться на политике хана в отношении Рязани. Географическое положение рязанских земель, расположенных на юго-востоке Великороссии, всегда было связано с угрозой, исходившей от Золотой Орды. Процесс ее распада вступил в середине XV столетия в последнюю фазу. Однако традиционная политика Орды, состоявшая в том, чтобы уравновешивать силы русских князей, продолжалась и в период распада. И Тохтамыш, и Едигей поддерживали рязанскую самостоятельность в противовес усилению Москвы. С другой стороны, принцип «разделяй и властвуй» действовал без исключений, ослабляя тех, кто, на первый взгляд, оказывался в выигрышном положении. Так, Едигей играл на противоречиях Рязани и Пронска, не давая усилиться ни одному из княжеств. |
| Ливонский поход 1577 года не привел к окончанию спора из-за Ливонии, как рассчитывал Иван IV. Уже осенью 1577 года ряд крепостей, занятых ранее русскими войсками, снова оказался в руках противника, а в начале следующего, 1578 года перешел на сторону Батория и ливонский король Магнус. Среди потерянных городов был Цесис (Кесь), традиционная резиденция магистров Ливонского ордена. По-видимому, обладание этим городом было своеобразным символом власти над всей Ливонией, и поэтому царь предпринял самые большие усилия, чтобы вернуть его. В начале 1578 года под Цесис было послано войско во главе с Иваном Федоровичем Мстиславским. Осада продолжалась четыре недели, «пролом пробили великой, а города не взяли». В мае было принято решение послать в поход новое войско во главе с князем Иваном Юрьевичем Голицыным. Воеводы взяли приступом бывшую столицу Магнуса — город Пылтсамаа (Полчев), но «замешкались и к Кеси опять не пошли». Недовольный царь принял особые меры, чтобы добиться выполнения своих приказаний. Он отправил в Ливонию дьяка Андрея Щелкалова, «а велел государь князя Ивана Булгакова (Голицына. — Б.Ф.) с товарищи и с нарядом отвесть под Кесь». С этой же целью из «дворовой» резиденции — Слободы было отправлено еще одно доверенное лицо царя — Данила Борисович Салтыков. Оба посланца получили приказ «промышлять своим делом мимо воевод». В результате у войска появилось много начальников, которые могли отдавать распоряжения независимо друг от друга, и это стало одной из причин неудачи похода. Повинуясь приказу царя, войска осадили Цесис. Начался обстрел города и русская артиллерия снова разрушила часть городских укреплений. Но до штурма города дело не дошло. На помощь к Цесису подошли совместно шведские и литовские войска, действовавшие в Ливонии. 21 октября под стенами города произошло сражение, которое завершилось серьезным поражением русской армии. В полевом сражении дворянское ополчение не выдержало натиска противника. Одни из воевод погибли в бою, другие во главе с самим командующим Иваном Юрьевичем Голицыным «тогды з дела побежали и наряд (артиллерию. — Б.Ф.) покинули». Оставшаяся в лагере пехота и пушкари в течение целого дня успешно отбивали атаки противника. С наступлением ночи пехота ушла из лагеря в близлежащие русские крепости, а пушкари, которые не могли унести с собой тяжелые осадные орудия, по свидетельству польского хрониста Рейнгольда Гейденштейна, повесились на своих пушках. Как сообщает в своих записках Горсей, бежавшего с поля боя командующего царь приказал публично бить кнутом «на торговой площади». |
| Орудием его политики был высший королевский суд. Заседавшие в нем королевские секретари «плебейского» происхождения вершили суд над нерадивыми чиновниками, неспособными полководцами, строптивыми вельможами, вынеся около 300 смертных приговоров. Как правитель, стремившийся укрепить и расширить позиции своего государства в Прибалтике, Эрик XIV был, конечно, врагом и России, и Великого княжества Литовского, своих конкурентов в борьбе за наследство Ливонского ордена. Однако Великое княжество Литовское казалось ему опаснее. В 1562 году был заключен брак между его братом Юханом, герцогом Финляндским, и сестрой Сигизмунда II Екатериной. В этом браке Эрик XIV не без основания увидел угрозу своей власти. В следующем 1563 году его войска заняли Финляндию, Юхан и его жена были заключены в тюрьму. Тогда же Эрик разорвал дипломатические отношения с Великим княжеством Литовским, и между двумя государствами начались военные действия в Ливонии. В этих условиях Эрик XIV должен был искать сближения с Россией, что отвечало интересам Ивана IV, считавшего своим главным противником Сигизмунда II. Переговоры о заключении союза шли в начале 1567 года в Александровой слободе, куда прибыло шведское посольство во главе с канцлером Нильсом Гюлленшерной. В переговорах вместе с многолетним руководителем русской дипломатии Иваном Висковатым участвовали ближайшие опричные советники царя — Алексей Данилович Басманов и Афанасий Вяземский. Переговоры завершились заключением союза двух государств, направленного против Великого княжества Литовского. Одним из важных условий договора было обязательство Эрика XIV передать царю жену его брата принцессу Екатерину, сестру Сигизмунда II. Оба правителя вели себя при этом так, как если бы заключенный в тюрьму герцог Юхан был уже мертв. Этому условию царь придавал особое значение. Из всех обязательств шведского короля лишь оно было внесено в текст официальной летописи с характерным пояснением: «А нечто король полсково короля сестры Катерины ко царю и великому князю не пришлет, и та до-кончальная грамота не в грамоту, и братство не в братство». |
| Тех воинов, которые не пали в ожесточенном бою, ливонцы добили, в нарушение собственного честного слова сохранить жизнь пленным. Кетлер потерял под Рингеном пятую часть войска около 2 тыс. человек и потратил на осаду полтора месяца. Русский ответ не замедлил. 17 января 1559 года передовой полк русского войска во главе с воеводой князем Василием Серебряным-Оболенским в битве при Тирзене [ныне село Тирза в Латвии] уничтожил большой отряд Ливонского ордена под началом Фридриха фон Фелькерзама. Пало 400 рыцарей, в том числе сам Фелькерзам. Большая часть ливонского войска попала в плен. После этой победы русское войско огненной метлой прошлось по землям Ливонского ордена до самой Риги, где сожгло стоявший на рейде ливонский флот. В феврале войско вернулось в пределы Русского государства с огромной добычей и большим количеством пленных. «Царь Иван Грозный — символ российского имперского централизма» Казалось, еще небольшое усилие и вся Ливония станет русской! До чего переговоры и уступки доводят Однако с конца февраля 1559 года в военных действиях внезапно наступает перерыв. Оказалось, что Алексей Адашев доложил Царю « челобитье» Датского короля о перемирии Москвы с ливонцами. Не знаю уж какими доводами, Ивана Васильевича убедили дать « кроткое предстояние магистру и архиепископу Рижскому и епископу Колыванскому » сроком на шесть месяцев от мая до ноября 1559 года. Характерно, что перемирие как раз совпало с походом Даниила Адашева на Крым. Похоже, что причиной согласия Царя на «лукавое предложение» короля Датского стали настойчивые убеждения представителей «избранной рады», предпочитавших войну на юге: Орден-де и так достаточно наказан, а глядишь, и сам под царское покровительство перейдет. Сравнивая события 2022-24 годов, нетрудно понять, как враги России по максимуму использовали « кроткое предстояние» 1559 года, длившееся вдобавок до начала года 1560. Во-первых, в августе-сентябре 1559 года новый магистр Ливонии фон Кетлер признал власть польского короля над южной и центральной Ливонией, фактически «подарив» ее Польше. |
| — При этом Иван Грозный всегда любил православное богослужение, и ему даже приписываются некоторые богослужебные тексты: стихира на Сретение Владимирской иконы Божией Матери, канон архангелу Михаилу, преподобному Никите Столпнику. — Весьма вероятно, что именно он их и написал, но это ничего не значит. Есть богослужения, написанные даже несомненными еретиками, например императором-иконоборцем Феофилом. Грозный считал себя православным, продолжателем отеческих традиций. Но воспринял при этом западноевропейскую секулярную ренессансную модель правления. В его рассуждениях о роли и месте правителя очевидны параллели с творениями Макиавелли и других западных писателей того времени. А современные ему западноевропейские правители превосходили один другого в жестокости. И Иван IV вписывается в роль западного ренессансного национального монарха, он типичен для нее, но не для православного русского или византийского царя. Он первым из русских правителей категорически отказывался от любых ассоциаций с православной Византийской империей, возводил себя к некоему мифическому Прусу, якобы брату императора Августа, от которого пошла Пруссия, а от Пруссии — Руссия. Это легенда, которую он придумал, чтобы подчеркнуть свое родство с Западной Европой. Он публично называл себя немцем и отрекался от русских. Сторонники канонизации утверждают, что царь развивал идею «Москва — Третий Рим». Ложь или невежество — ни разу в своих сочинениях он не употребил это выражение, сама идея Третьего Рима ему была чужда и не нужна. Когда я исследовал опричнину, то понял, что царь создал ее по образцу доминиканского ордена. Символ опричнины — собачья голова и метла. На гербе ордена доминиканцев мы видим ту же собачью голову и пук оливковых веток. В Средние века доминиканцев называли Domini canes — псы Господни (игра слов). Доминиканцы заведовали инквизицией, и Грозный создал монашеский орден, заведовавший своего рода инквизицией, а игуменом этого ордена был сам. В отличие от римо-католичества, православие не знает экстерриториальных монашеских орденов, независимых от епархиальных структур, но опричнина стала именно таким образованием. Карамзин считал опричнину пародией на монашество; но это не пародия — Иван IV основал настоящий монашеский орден. Опричники не давали обета безбрачия — это он перенял от лютеранских рыцарских орденов в Прибалтике, с которыми столкнулся во время Ливонской войны. Но обеты отказа от всех, кто не входит в опричнину (включая родителей), абсолютного послушания главе ордена опричники давали. |
| Речь Посполитая в 1635 году Тактика и стратегия здесь были довольно простыми: иезуитские школы, коллегиумы и университеты давали блестящее, завидное образование, и любой здравомыслящий отец желал своим сыновьям блага и просвещения. Главным условием для зачисления в учебное заведение была принадлежность к католичеству — всего-навсего, вроде бы неважная и несущественная мелочь. Но таково современное рассуждение, ошибочное и неверное. В противном случае ни о каких религиозных войнах XVI–XVII-ro столетий не могло бы и речи идти. Таким образом, для того, чтобы литовский или русский отрок попал в огранку приличной школы, следовало отречься от лютеранства, кальвинизма или же от Православия, — и все сразу становилось доступным: тут уж иезуиты мягко стелили. Эта практика применялась Обществом Иисуса на протяжении веков. Соседние государства тоже не давали расслабиться королю Сигизмунду, ведь и они являлись «врагами Веры Христовой» — православное Московское царство и протестантская Швеция, в совокупности с собственными протестантами в Литве и православным народом Юго-Западной Руси (по исторической терминологии XVI столетия), — все это представляло для него и Общества Иисуса обширное поле деятельности — непримиримая война с ними составили основу как внешней, так и внутренней политики Сигизмунда. Но все же я рассказываю обо все этом только для того, чтобы хотя бы пунктирно обозначить фон, на котором происходили последующие роковые события — неотвратимые и несчастливые, какими видятся они в исторической перспективе, приведшие самое крупное, богатое и обширное государство, былую «державу без вогнищ», с восточной границей под Тулой и западной — под герцогством Бранденбург, владевшим даже территориями бывшего некогда могучего Ливонского ордена — герцогством Пруссия, к политическому краху, невосполнимой утрате огромного фрагмента православных земель, с последующими судорожными попытками во что бы то ни стало эти земли вернуть, а затем и полным исчезновением с политической карты тогдашней Европы на 123 года — считай, навсегда. Великая, славная и блистательная Речь Посполитая, неукротимый «Белый орел», грозный противник других тогдашних воинственных «орлов» — золотого двуглавого Византийско-Московского и черного орла с заостренными тевтонскими крыльями, тоже о двух головах, Империи Габсбургов, или Священной Римской Империи, — спустя два века после победного шествия Сигизмунда III в компании Общества Иисуса и кровавой бани, устроенной народам, ее населявшим, погрузилась в бездну исторического небытия, будто бы и не было ничего. |
| В Португалии в 1175-1176 гг. по инициативе кор. Афонсу I (1139-1185) возникло новое военное братство для защиты г. Эвора и юж. рубежей королевства. Изначально братство Эвора следовало бенедиктинскому уставу, но в 1187 г. оно было подчинено ордену Калатрава и приняло устав цистерцианцев. В 1211 г. братству был дарован замок Авиш, с 1215 г. за орденом закрепилось название - орден Авиш (или Авишский орден святой Марии ). В ходе Реконкисты возникли и др. О. д.-р., напр. основанный в Арагоне на рубеже XII и XIII вв. орден Сан-Хорхе-де-Альфама (св. Георгия Альфамского) или созданный в Кастилии в 1270 г. орден Санта-Мария-де-Эспанья (Пресв. Девы Марии Испанской), члены которого должны были сражаться с маврами на море. Решающую роль в создании О. д.-р. на Пиренеях сыграли местные правители, способствовавшие усилению и развитию военных сообществ, а также папа Римский Александр III, признавший эти братства и наделивший их значительными привилегиями. Шиллинг Ливонского ордена. Аверс. 1543 г. Шиллинг Ливонского ордена. Аверс. 1543 г. В Прибалтике первым из О. д.-р. стал орден «братьев воинства Христова в Ливонии» (fratres milicie Christi de Livonia), основанный в 1202 г. монахом-цистерцианцем Теодерихом (Дитрихом) Трейденским с разрешения католич. епископа Риги Альберта Буксгевдена (1199-1229) для защиты христ. общины в Ливонии и военной поддержки Рижского католич. еп-ства. В 1202-1204 гг. папа Иннокентий III утвердил новый орден, даровал рыцарям устав ордена тамплиеров и постановил о его подчинении Рижским католич. епископам. Символом ордена являлся красный крест с расположенным под ним острием вниз мечом, в связи с чем за орг-цией позднее закрепилось обиходное название «братья меча» или «меченосцы» (лат. gladiferi; средневерхненем. swertbrüdere). Ок. 1228 г. епископ Пруссии Христиан († 1245) основал орден «воинов Христовых в Пруссии» (milites Christi de Prussia) для защиты епископства и борьбы с языческими племенами пруссов. Кн. Конрад Мазовецкий (1199-1247) и Гюнтер Прус, еп. Плоцка (1223, 1227-1232), пожаловали новому ордену ряд владений вокруг замка Добрин (ныне Добжинь, Польша), что, как и в случае с испано-португ. О. д.-р., отразилось на названии орг-ции - «Братья-рыцари Христовы из Добрина» (milites Christi fratres de Dobrin). Добринский орден утвержден папой Римским Григорием IX уже в кон. 1228 г., он должен был следовать уставу тамплиеров. |
|
|
