| Воронцов Е.А. Из сотериологии Послания к Евреям (II, 11, 14, 16)//Богословский вестник. 1910. Т. 1. 1. С. 1–19. Воронцов Е.А. К вопросу о цитации 39 псалма в послании к Евреям//Христианское чтение, 1906, III, – С. 517–533. Воронцов Е.А. К изъяснению псалма 103(104)«Творяй ангелы Своя Духи и слуги Своя пламень огненный»//Христианское чтение, 1906, II, – С. 23–40. Воронцов Е.А. Псалом 8-й и его цитация в послании к Евреям//Христианское чтение, 1907, II, – С. 581–599. Воскресенский А. Кирилло-Мефодиевский славянский перевод Библии//Прибавления к творениям святых отцов, 1885, Воскресенский М.И. Церковно-библейское учение о евхаристии, как жертве//Вера и разум, 1902, Воскресенский Г.А. [Рец.на:] Глубоковский Н. Греческий рукописный Евангелистарий из собрания И.Е.Троицкого (ныне б-ки СПбДА Б1/7). СПб., 1898//Богословский вестник. 1898. Т. 1. 2. С. 301–309. Воскресенский Г.А. [Рец.на:] Христинопольская рукопись славянского апостола XII в., изданная проф. Е.Калужняцким на средства Венской импер. АН. Вена, 1896//Богословский вестник. 1897. Т. 1. 1. С. 198–208. Воскресенский Г.А. Алексиевский список Нового Завета и четвероевангелие преп. Никона, Радонежского чудотворца//Богословский вестник. 1893. Т. 3. 7. С. 167–173. Воскресенский Г.А. Древности Иосифа Флавия и Пятокнижие Моисеево//Православный собеседник, 1901, т. I. – С. 47–100. Воскресенский Г.А. Иосиф Флавий и его отношение к Библии//Православный собеседник, 1900, т. III. – С. 1–46. Воскресенский Г.А. К вопросу о новом пересмотре славянского перевода Библии//Богословский вестник. 1903. Т. 1. 2. С. 226–246. Воскресенский Г.А. Книги пророков в древнеславянском переводе [Рец.на:] Евсеев И.Е. Книга пр.Исайи... СПб., 1897; Евсеев И.Е. Книга пр. Даниила… М., 1905//Богословский вестник. 1905. Т. 3. 11. С. 525–542. Воскресенский Г.А. Новый Завет Господа нашего Иисуса Христа: Труд святителя Алексия, митрополита Московского и всея Руси/Фототип.изд. Леонтия [Лебединского], митр. Московского. М., 1892//Богословский вестник. 1893. Т. 1. 1. С. 180–199. |
| Главным средством пастырского окормления, как о том еще придется подробнее говорить, считалась проповедь . О развитии приходской жизни в XVIII в. совершенно не думали, как бы забыв, что именно из приходов, как из клеток, состоит тело Церкви. Начатки самоуправления церковных общин (например, в форме выборности духовенства) постепенно отмирали, более того — они подавлялись сверху. Поэтому данных, которые могли бы свидетельствовать о роли епископов в развитии приходской жизни, мало. Тем не менее несколько имен назвать нужно. Из архиереев XVIII в. заслуживает упоминания архиепископ Варлаам Петров. В XIX в. активный интерес к церковноприходской жизни проявлял Костромской епископ Виссарион Нечаев (1891–1898), который до своего посвящения в архиерейский сан в течение 30 лет служил приходским священником в Москве. Свой вклад в оживление приходской жизни внес и Воронежский архиепископ Анастасий Добрадин (1898–1913), пользовавшийся в своей епархии большим авторитетом . Однако популярность епископа зависела прежде всего от его способности торжественно и величаво отправлять богослужение. Русский народ переживает свою веру в первую очередь через литургию, поэтому он всегда ценил архиереев, которые умели служить с подобающим достоинством, прощая им за это иные их слабости. Архиерейское богослужение являлось одним из средств привлечения народа к церковной жизни и даже могло служить инструментом внутренней миссии. Жестокий деспот Вятский епископ Варлаам Скамницкий (в 1743–1748 гг. в Вятке, в 1748–1761 — в Великом Устюге) совершенно искупал в глазах народа все отрицательные черты своего характера чинностью богослужения. Величественная внешность Петербургского митрополита Антония Рафальского (1843–1848), человека во всех других отношениях ничем не замечательного, и красота его богослужения привлекали в храм толпы народа, готового не замечать явных недостатков своего архиерея. Знаменит своими богослужениями был также митрополит Григорий Постников. В Каменец–Подольске на литургии, совершаемые Подольским епископом Кириллом Богословским–Платоновым (1832–1841), стекались не только православные, но и католики. Всероссийской славой пользовались богослужения митрополита Филарета Дроздова. В Москве в этом отношении народ был особенно избалован и придирчив. Так, непопулярность Московского митрополита Леонтия Лебединского (1891–1893) объяснялась именно поспешностью, поверхностностью его богослужений, а не недостатками в управлении . |
| Даже в середине столетия Киевская Академия значительно опережала другие Духовные школы и по уровню научной подготовки и по числу студентов: в Московской Академии тогда обучалось около 500 воспитанников, а в Киевской – 1200. В связи с реформой духовного образования в 1817 году Академию временно переименовали в Семинарию, но через два года, в сентябре 1819 года состоялось торжественное открытие новой Академии, устроенной в соответствии с уставом 1814 года как четырехгодичная высшая школа. Первым ректором преобразованной Академии стал архимандрит Моисей (Антипов-Гайтанников), позже экзарх Грузии. В 20–30-е годы большое влияние на учебный процесс в Академии оказывал митрополит Киевский Евгений (Болховитинов) , крупный ученый, церковный историк. Он содействовал развитию в Академии церковно-исторической науки. Под его руководством были написаны серьезные труды по истории Русской Церкви. В 30–40-е годы особое покровительство Академии оказывал преемник митрополита Евгения митрополит Филарет (Амфитеатров) , богослов глубокой учености и инок высокого христианского благочестия. В 20-е годы во главе Академии стоял святой Мелетий (Леонтович), впоследствии архиепископ Харьковский. Среди ректоров Академии были замечательные духовные писатели, ставшие впоследствии известными иерархами: архиепископы Иннокентий (Борисов) , Антоний (Амфитеатров) , Дмитрий (Муретов). В 80–90-е годы Академию возглавлял известный ученый догматист епископ Сильвестр (Малеванский) . В 1837 году, в ректорство архимандрита Иннокентия (Борисова) , при Академии стал выходить журнал «Воскресное чтение», а в 1860 году началось издание «Трудов Киевской Духовной Академии», на страницах которых публиковались богословские, церковно-исторические и канонические исследования. В этом издании помещались выполненные силами Академии переводы творений Апостольских мужей, святого Иринея, епископа Лионского, и западных отцов: Тертуллиана , святого Ипполита, святого Киприана Карфагенского , блаженного Августина, блаженного Иеронима. В XIX веке Академия взрастила епископа-аскета Феофана Затворника , митрополитов Леонтия (Лебединского), Иоанникия (Руднева), Владимира (Богоявленского) . |
| И действительно, вскоре же по окончании Академии, воспоследовала резолюция Его Высокопреосвященства, Высокопреосвященнейшего Леонтия (Лебединского) митрополита Московского и Коломенского от 15 июня 1892 года, коей по представлению о. ректора академии архимандрита Антония (Храповицкого) 47 на место помощника инспектора (в преемники Николаю Мидовскому) определен окончивший ту же Духовную Академию кандидат богословия Петр Полянский . На этом посту служба П. Ф. Полянского продолжалась с 16 августа 1892 года по 20 сентября 1896 год. Теперь, с устройством на это место, он имел полную возможность вплотную приступить к осуществлению своего магистерского труда, темой которому послужила его же кандидатская работа. Конечно, вся она заново была осмыслена и разработана с привлечением многих новых и обильных материалов. Потрудиться ему пришлось много и добросовестно. И так как конец венчает всякое дело, сразу обратимся к нему и здесь, приведя частичные выписки из отзывов рецензентов 48 . «Отзывы о сочинении помощника инспектора Московской духовной академии Петра Полянского под заглавием “Первое послание Святого Апостола Павла к Тимофею. Опыт историко-экзегетического исследования», представленном на соискание степени магистра богословия. а) Ординарного профессора Митрофана Муретова: “[...] Сочинение это служит восполнением русской научно-богословской по данному предмету литературы, представляемой трудами святителя Феофана [Говорова] Затворника и господ Клитина и Троицкого [...]. В рассматриваемом сочинении следующие достоинства: 1) Обширность труда (обнаруживающаяся уже во внешних его размерах: XXVI + 1029 стр. in 4-о 49 ) по изучению: а) предмета сочинения и б) относящихся до него как новейших научных пособий – иностранных и русских, так и древнехристианских истолковательных [...]. 2) Цельность и законченность труда. Сочинитель не потерялся в обилии и разнообразии научного материала и не запутался в частностях, но смог разобраться в путанице мнений и толкований новейших ученых запада и сумел дать законченный и целостный труд, обнимающий все главные стороны и отвечающий на все важные вопросы, какие существуют в науке по данному вопросу. |
| Именно этим объясняется включение в число членов нового комитета светской профессуры духовных академий — шаг, который на первый взгляд выглядит Работа комитета была завершена к концу 1883 г. и представлена на обсуждение и утверждение Святейшего Синода. Ход обсуждения описывает в своем дневнике Тверской архиепископ Савва Тихомиров: «Преосвященный митрополит Московский Иоанникий (член Святейшего Синода.— И. С.) частным образом пригласил Холмско-Варшавского преосвященного Леонтия (Лебединского, также члена Синода.— И. С.) и меня образовать комиссию для пересмотра проекта Устава православных духовных академий, составленного в 1883 г. комитетом, состоявшим под председательством преосвященного Сергия, архиепископа Кишиневского. К нам присоединен был обер-прокурором Святейшего Синода директор его канцелярии... Заседания нашей комиссии происходили на Троицком подворье в покоях митрополита. Они начались 24 января и продолжались до 16 февраля. В продолжение пяти-шести заседаний нами внимательно рассмотрен был проект Устава и в нем сделано было немало изменений и дополнений, но при этом немало было и словопрений. По некоторым вопросам я не был согласен с прочими членами комиссии и просил свои мысли представить на благоусмотрение Святейшего Синода, но мое заявление оставлено было без внимания. По окончании заседаний в конце сырной недели предложено было еще раз собраться на второй неделе Великого поста для окончания суждения о сделанных нами замечаниях на проект Устава; но это, неизвестно мне почему, осталось без исполнения. Между тем в конце поста составленный нами проект Устава академий внесен был митрополитом Иоанникием в Святейший Синод для подписания. Митрополиты Исидор и Платон подписали, не заглянувши даже в переписанную набело тетрадь; преосвященный Ярославский Ионафан, не участвовавший в нашей комиссии, хотел бы прочитать этот проект, но ему это не удалось (? — И. С.). Таким образом подписанный членами Синода проект представлен был чрез обер-прокурора на Высочайшее воззрение и 20 апреля 1884 г. |
| К этому юбилею Киевской духовной академии были подарены от Иркутской семинарии некоторые книги: «Палинодия» Захария Копыстенского (начальная часть), его же «Книга о вере», «Антапология, или Опровержение апологии Мелетия Смотрицкого» Геласия Диплица [псевдоним Евстафия Киселя], сочинение 1632 года с посвящением Петру Могиле, архимандриту Киево-Печерской лавры . Надо заметить, что, обогащая библиотеку Киевской духовной академии книгами, связанными с унией и ее историей, он помогал православным духовным писателям обоснованно бороться с ней. Известно, что еще Киевский митрополит Евгений (Болховитинов) желал собрать документы по унии, чтобы беспристрастно разобраться в истории ее возникновения. За пожертвование книг по случаю 50-летнего юбилея академии преподано архимандриту Модесту благословение Святейшего Синода от 7 апреля 1870 года, а также получена признательность от Киевской духовной академии . Посещая иркутский Посольский монастырь, архимандрит Модест обнаружил в нем шитую золотом архиерейскую палицу, пожалованную Петром I святителю Иннокентию при назначении его начальником в Пекинскую миссию, и прислал ее в дар киевскому церковно-археологическому обществу. За такое вспоможение 25 декабря 1875 года архимандрит Модест был избран действительным членом церковно-археологического общества при Киевской духовной академии, а в 1877 году он получил диплом на звание почетного члена этого общества. Находившийся с 1878 года на Холмской кафедре владыка Модест с глубокой болью отмечал бесправное положение православных, главным образом русских людей. Архиепископ Иркутский Вениамин, с которым владыка Модест всегда вел переписку, пишет: «Преосв. Модест, по-видимому, благодушествует, рад и своему миссионерскому служению. Но дело его новой епархии, как мне пишет преосв. Варсонофий [Охотин], плохо, Православие прививается туго, потому что Попель (Маркелл Попель, епископ, предшественник владыки Модеста, бывший униат. – Т.П.) искал только независимости от преосв. Варшавского (Леонтия (Лебединского), архиепископа Холмского и Варшавского, будущего митрополита Московского. |
| Леонтий (Лебединский) митр. Мои заметки и воспоминания//Богословский вестник 1913. Т. 3. 9. С. 142–170 (3-я пагин.). (Начало.) —142— (Автобиографические записки Высокопреосвященнейшего Леонтия, Митрополита Московского 3732 ). 1887 г. Июнь–июль. Пора мне оглянуться на прошедшее. В преполовении 7-го десятка лет жизни естественно воспоминать старое прожитое время, во всяком случае поучительное, по крайней мере для себя и для других некоторых. Многие пишут дневники, так называемые. И записываемые изо дня в день события частные и общие – интересны по живости и свежести впечатлений; но часто они страдают по самой живой современности недостатком беспристрастия. Воспоминания, заметки о прошедшем, теряя в живости, выигрывают в положительности исторической и трезвости взгляд на жизнь и события времени. Первоначальное воспитание Начну с сего. Родился в 1822 г. Генваря 22-го, как сам я в детстве узнал из пометки деда моего в современном календаре. Первоначальное детство моё проходило в слободе Новой Калитве (Воронежской губ. Острогожского уезда), как обыкновенно проходит детство в быту семейств духовных. Особенных впечатлений первых годов детства у меня не сохранилось в памяти, да их и не было. Читать и писать я выучился скоро, на 9-м году, и помню, что часто читал для своего деда престарелого (88 л. умер) заштатного уже протоиерея Даниила Лебединского богослужебные книги, которые он выслушивал лёжа большей частью на одре по болезни и исправляя мои ошибки по памяти. Дед мой был знаменитый прото- —143— иерей в своё время. Не получив никакого образования, он обладал крепким рассудком и огромной начитанностью, имел он хорошую библиотеку. Для слободы Новой Калитвы он был дорог и памятен остался навсегда по своей деятельности, он выстроил превосходную церковь в слободе, трёхпрестольную, существующую даже в лучшем виде. Скончался он 1831 г., заблаговременно передав место священника своему сыну, моему отцу Алексею. По времени рождения я был третьим (всех было 7 детей). – На 10 году 3733 у меня явилась страстная охота учиться, – и я настаивал, чтобы меня везли в Павловское духовное училище, хотя срок для приёма давно окончился. |
| Нельзя, однако, сказать, чтобы мы не желали некоторых изменений в уставе 1869 г. Наиболее общим желанием было – изменение в группировке предметов преподавания, образование двух только отделений вместо трех и некоторые другие, менее крупные частности. Но мы были далеки от пожелания относительно перемены общего строя и основных принципов того устава, который вдохнул новую жизнь в академию, спаял в одно целое все ее части и направлял ее к многоплодной научной и в то же время широкой церковно-общественной деятельности. К сожалению, люди, жившие прежними академическими преданиями, подкрепляемые к тому же настроением, господствовавшим в значительной и влиятельной части общества, в среде противников реформ царствования Императора Александра II, ухватились за случай вернуть духовно-академический строй к принципам старого устава – начала XIX столетия. В каком виде первоначально проектировался академический устав 1884 г., в упомянутой комиссии под председательством Казанского архиепископа Сергия, в точности неизвестно (хотя, помнится, нечто по этому предмету впоследствии напечатано в «Христианском чтении»), да это и не особенно важно, так как комиссия ничего цельного, по-видимому, не выработала, а представила несколько проектов, т есть, вероятно, проект с немалым количеством отдельных мнений 411 . Затем все это разослано было на рассмотрение «некоторым преосвященным». Окончательно сформировался устав 1884 г. в «особом совещании» трех лиц: Московского митрополита Иоанникия (Руднева), архиепископов – Варшавского Леонтия (Лебединского) и Тверского Саввы (Тихомирова) . Материалов для этого совещания накопилось в течение трех лет (1881–1884), таким образом, очень много. Тем удивительнее, что «особое совещание», по слухам, употребило на эту работу не более трех вечерних заседаний. Едва ли мы ошибемся, что такой быстротой работы (в три вечера, как острили тогда, «за вечерним чайком») устав 1884 г. был обязан, главным образом, митрополиту Иоанникию, отличавшемуся всегда большой энергией и деспотическим характером. Так мы и смотрели на этот устав, утвержденный 20 апреля 1884 г., как на делопреимущественно митрополита Иоанникия, и нельзя сказать, что мы были ему за то благодарны. |
| Но основная деятельность великой княгини проходила в Москве. К тому времени возникла большая проблема с незаконнорожденными детьми и подкидышами. Воспитательный дом уже был переполнен законными детьми из бедных семей. Еще 21 марта 1890 г. почетный опекун Московского воспитательного дома Б. А. Нейгардт обратился к императрице Марии Феодоров-не с просьбой о создании еще одного сиротского приюта. Прежде всего необходимо было создать благотворительное общество, возглавить которое просили вел. кнг. Елизавету Федоровну С. 4]. Она согласилась, и 17 января 1892 г. император Александр III утвердил Устав общества с присвоением ему имени «Елизаветинского». 26 апреля комитетом прихода Рождества Богородицы в Столешниковом переулке были открыты первые ясли на 15 детей грудного возраста. По благословению митр. Леонтия (Лебединского) 242 Елизавета Феодоровна организовала при храмах Москвы Елизаветинские благотворительные комитеты С. 96]. Всего в состав Елизаветинского общества входило 224 приходских комитета в Москве и 14 уездных комитетов в Московской губернии, а те в свою очередь создали ясли и приюты. Кроме них Елизавета Феодоровна организовала 107 «Елизаветинских вакансий» при монастырях Московской епархии. Своей бабушке английской королеве Виктории она писала: «Я очень занята. Целое утро занимает прием людей и различные более важные дела, касающиеся благотворительных учреждений» 243 . За 25 лет работы общество приняло участие в судьбе свыше 9 тысяч детей, в том числе в яслях содержалось 3717 детей, в приютах – 2312 детей, остальные получали от общества пособие. Общество выплатило матерям-вдовам 13 тысяч пособий на общую сумму 120 тысяч рублей. На содержание яслей и приютов общество за годы своего существования израсходовало свыше 1 миллиона рублей. Московская общественность высоко ценила деятельность общества. В 1895 г. Елизавета Феодоровна выразила желание создать общину сестер милосердия при Российском обществе Красного Креста в Санкт-Петербурге, и новая община получила название «Елизаветинская»: «Великой княгине Елизавете Феодоровне благоугодно было принять на себя председательство в Санкт-Петербургском и Московском дамских комитетах, организовать новую Елизаветинскую общину сестер милосердия в Петербурге и ближайше руководить делами как этой, так и Московской Иверской 244 общины» С. 101]. |
| Перми И. Шестаков, Член Московского Археологического Общества магистрант всеобщей истории А. Фейерейзен, оставленный при Московском Университете Н.Н. Кононов, Преподаватель Калужской Д. Семинарии И. Цветков, Ректор Вифанской Д. Семинарии Протоиерей А. А. Беляев , Омский Епархиальный Наблюдатель церковно-приходских школ Священник Д. Садовский, Преподаватели Духовных Семинарий – Вологодской И.С. Бачалдин и Киевской А.К. Волнин, Преподаватели —280— Духовных Училищ – Волоколамского П. Постников и Торопецкого Н. Серебрянский и Помощник Инспектора Тульской Д. Семинарии П. Протопопов“. Справк а: 1) По определению Совета Академии от 4 июня 1902 года библиотекарю Академии разрешено представлять годичный отчёт по библиотеке с приложением списка пожертвований за отчётный год (считая таковой с 1-го июля по 30 июня) к 16-му августа каждого года. – 2) По § 52 инструкции библиотекарю Академии: „Ревизия библиотеки производится ежегодно двумя депутатами из наставников Академии, назначенными Советом в начале или конце каникул. Впрочем Совет может назначить и другое время, необходимое, по его усмотрению, для освидетельствования“. Определил и: Поручить произвести следующую ревизию академической библиотеки экстраординарному профессору Александру Шостьину и исправляющему должность доцента Академии Илье Громогласову. XIX. Донесение библиотекаря Академии Константина Попова о пожертвованиях, поступивших в фундаментальную академическую библиотеку в 1902–1903 учебном году: 1 . От Герасима Масарра, митрополита Бейрутского, – его издания и переводы: а) Соборное послание патриарха Александрийского Софрония к своей пастве; б) Патриаршее и Синодальное послание Константинопольского Престола в ответ на энциклику папы Льва XIII; в) Типикон восточной православной церкви, и г) Вопрос Хр. Жибара и ответ на него – всё на арабском языке. 2 . От Михаила, † митрополита Сербского, – брошюра: Le patriarcat oecuménique et la question de l’ église serbe, par archim. N. Doutchitch. Paris, 1898. 3 . От Димитрия, архиеп. Тверского, – его Месяцеслов, вып. XII-й, часть 2. Тверь, 1902. 4 . От Виссариона, еп. Костромского, – его Костромские поучения за 1901 г. Москва, 1903. 5 . От Никодима Милаша , еп. Далматинского, – его брошюра: Неодольива мржна као бракоразводни узрок по AycTpnjckoм граеанском законику. У Задру, 1902. 6 . От Антония, еп. Волынского, – а) Письма Леонтия Лебединского, архиеп. Холмско-Варшавского, потом митроп. Mo- —281— сковского, к Флавиану Городецкому, еп. Люблинскому (ныне митр. Киевский) за годы 1885–1892, 180 писем, автограф; б) Поучения (3), слово (1) и речь (1) Преосв. Леонтия; в) Лекции по нрав. богословию в Киевск. Д. Академии 1852–57 г.; г) Письма к преосв. Леонтию архиеписк. Могилевского Евсевия (1), архиеп. Варшавского Иоанникия (2), прот. И. Рождественского (4), прот. И. Образцова (1) и Н. Мурзакевича (9). |
|
|
