| Уже восьмидесятилетним старцем, страдая от болезненного абсцесса спины, архимандрит Моисей не прекращал своей деятельности. Он продолжал руководить жизнью монастыря, входил во все подробности даже тогда, когда болезнь принудила его слечь в постель. Именно на смертном одре он, наконец, был облечен в «великую схиму», ту высшую монашескую одежду, которой жаждал в юности и от которой должен был отказаться из послушания, чтобы идти иным, не созерцательным путем. Лежа причащался он каждый день и не прекращал наставлять братий, беседуя с ними о старчестве, источнике дивных даров благодати. Около четырехсот человек прошли мимо его одра, чтобы получить благословение. За два дня до кончины он приказал вынести из своей кельи решительно все, кроме иконы святителя Тихона Воронежского, которую перед ним и поставили. Скончался он 16 июня 1862 года в десять часов утра, в тот самый момент, когда в его присутствии читали слова Евангелия: «Ибо приидет Сын Человеческий во славе Отца Своего с Ангелами Своими и тогда воздаст каждому по делам его» (Мф 16:27). Старец Леонид Первый оптинский старец именовался в миру Львом Даниловичем Наголкиным. Он родился в 1768 году в городе Карачеве Орловской губернии в скромной мещанской семье. Будучи еще купцом, он прошел вдоль и поперек всю Россию. Эти путешествия дали будущему старцу большой опыт в отношении как людей, так и различных условий мирской жизни. В течение длительного периода о его внутренней жизни нам ничего не известно. В 29-летнем возрасте его принимают послушником в Оптинский монастырь, в котором, 30 лет спустя, по ложено было ему начать великую традицию старчества. Но первый раз в Оптиной оставался он недолго: спустя два года, онживетуже в Белобережском монастыре, где при постриге нарекается Леонидом. Вскоре монах Леонид был рукоположен во священники. В это именно время произошла его первая встреча со старцем Феодором, изменившая всю дальнейшую судьбу молодого иеромонаха. Феодор был учеником Паисия, проведя несколько лет в Молдавии, около великого обновителя старчества, отца всех русских старцев. Вернувшись в Россию, как и многие из учеников Паисия, Феодор привлекал к себе всех, кто желал приобщиться к великой традиции духовной жизни. В1804 году отец Леонид был избран настоятелем Белобережского монастыря, где поселился и Феодор. С тех пор оба монаха никогда не расставались. |
| Леонид – Оптинский старец, иеромонах, скитоначальник. В схиме Лев. 1768 † 11 октября 1841. В мире Лев Данилович Наголкин. Родился в городе Карачеве Орловской губернии в купеческой семье. В юности занимался торговлей. В 1797 г. оставил мир и поступил первоначально в Оптину Пустынь при игумене Авраамии. Прожив там два года, перешел в Белобережскую пустынь Орловской епархии к старцу Василию (Кишкину). В 1801 г. пострижен им в монашество с именем Леонида, 22 декабря рукоположен в иеродиакона и 24 декабря – в иеромонаха. В 1804 г. определен настоятелем Белобережской пустыни, до занятия этой должности временно пребывал в Чолнском монастыре под руководством схимонаха Феодора. Находился также в духовном общении с игуменом Филаретом, будущим митрополитом Киевским. В 1808–1811 гг. жил в уединенной келлии в двух верстах от обители вместе со старцами Феодором и Клеопою. Там был келейно пострижен в схиму; 10 марта 1811 г. три подвижника переселились в Валаамский скит, где прожили около шести лет, окормляя братию и посетителей. Там они претерпели немало скорбей от настоятеля и духовного начальства, не понимавших сути старчества. 22 июня 1817 г. старцы перешли в Александро-Свирский монастырь, где о.Феодор почил о Господе в 1822 г. В 1828 г. О.Леонид полгода жил в Площанской пустыни. С 22 августа 1829 он вместе со своими учениками, в том числе о. Макарием, поселился в Оптинском скиту; ввел и упрочил в Оптиной старчество. 2 декабря 1836 г. утвержден духовником обители. Окормлял братию и паломников совместно с о. Макарием, духовником которого он был. К старцу Леониду приходили толпы людей, особенно из простонародья. Помимо того, он имел много духовных детей в различных мужских и женских монастырях – Тихоновой пустыни, Малоярославецком, Севском, Троицком, Беле веком монастырях, Борисовской Тихвинской пустыни. В обращении старец был прост, прям и резок, свою мудрость и прозорливость часто прикрывал шуткой. Простота его доходила иногда до полуюродства. Как и в Валаамском скиту, в Оптиной он перенес тяжелые испытания по наветам людей, настроенных против старчества: преосв. Калужский Николай (Соколов) запретил ему принимать мирян и носить схиму и переселил из скита в монастырь. Вместе со старцем скорби терпели и его духовные дочери в Белевском Крестовоздвиженском монастыре. Положение несколько улучшилось после посещения Оптиной митрополитом Киевским Филаретом. На кончину и погребение старца Леонида прибыл провидевший их духом юродивый Василий Петрович Брагузин. Погребен о.Леонид за алтарем Введенского собора. Господь сподобил его при жизни множества духовных даров: мудрого совета и духовного рассуждения, прозорливости, исцеления болезней. Особо имел дар открывать и напоминать забытые грехи и исцелять бесноватых. – 6, 17, 21, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41, 42, 43, 44, 45, 46, 47, 48, 50, 54, 63, 64, 68, 69, 70, 74, 85, 95, 96, 110, 116, 117, 142, 173, 174, 178, 186, 188, 192, 195, 201, 204, 205, 219, 259, 278, 289, 293, 303, 308, 309. |
| 2 октября 1850 года в скиту скончался иеромонах Никон (Огиевский), из дворян, сорока четырех лет. Он служил в Орловском губернском правлении столоначальником, но в 1832 году по влечению сердца ушел в монастырь, поступил в Иоанно-Предтеченский скит Оптиной пустыни. Проходил послушания в братской трапезе, в храме – пономарем. В 1834 году был пострижен в рясофор, а в 1839-м в мантию. В 1842 году он уже иеромонах. В 1843 году недолгое время был казначеем в монастыре, но скоро вернулся в скит. По сердечной отзывчивости имел особенное попечение о больных братиях. В келии занимался переплетом книг, – это мастерство он знал так хорошо, что обучал ему и других, кто желал. Здоровье его было некрепким, он ежегодно выдерживал сильную простуду, – от этого он и скончался. Настоятель обители отец Моисей служил соборне в скитском храме заупокойную литургию о почившем, о котором отзывались как об «общелюбимом». В обители 15 марта 1851 года почил о Господе монах Порфирий (Григоров). У нас рассказано о нем выше в связи с изданием Оптиной духовных книг. Крестьянин из вольноотпущенных Флор Ильич Жарков поступил в скит Оптиной пустыни в 1830 году. В 1836-м был пострижен в рясофор, а в 1837-м в мантию с именем Феодосий. Он исполнял разные поручения, требующие поездок в разные места, чаще всего в Калугу. 22 августа 1851 года, после одной из поездок, он занемог и скончался, – оказалось, что он, будучи весьма молчаливым, никому не сказал, что отправляется в поездку в весьма плохом самочувствии. Столь же хлопотное послушание, но по сбору пожертвований, имел рясофорный монах Геннадий, поступивший в скит уже в пожилом возрасте в 1823 году, после паломничества по православному Востоку, – пострижен он был в Иерусалиме. 2 сентября 1851 года, уже лишившийся зрения, отец Геннадий тихо почил, – был день воскресный. Лет ему было семьдесят девять от роду. 24 апреля 1852 года скончался в обители рясофорный монах Василий, проживший более ста лет. Схимонах Леонид (Бочаров) родился в 1783 году в городе Карачеве и наречен был Иакинфом. Он был племянником схимонаха Феодора (Перехватова), ученика преподобного старца Паисия (Величковского) . Двадцати двух лет Иакинф пришел к дяде в Чёлнский монастырь, потом (в 1805 году) перешел с ним в Белобережскую пустынь, где тогда настоятелем был старец Леонид (Наголкин), который и постриг его в рясофор с именем Иоанникий, а в 1808 году в мантию, – и тут восприемником его был старец Леонид, который взял молодого монаха к себе в келейники. О дальнейшей судьбе схимонаха Леонида у нас сообщено выше. Скончался он 4 декабря 1853 года на семьдесят первом году жизни. |
| А в 1826 г. в Петербург прибыл по своим делам сам старец отец Леонид и тоже остановился в Александро-Невской Лавре. В келье отца Иоанникия состоялась встреча отца Леонида и Дмитрия Александровича, которая оказала решающее влияние на всю последующую жизнь юноши. Старец Леонид (в миру Лев Данилович Наголкин, в схиме Лев) [ 2031 ] родился в 1768 г. в городе Карачеве Орловской губернии. В 1798 г. он оставил мир и поступил первоначально в Оптину Пустынь, а через два года перешел в Белобережную пустынь Орловской губернии. В 1801 г. он был пострижен с именем Леонид и в 1804 г. определен настоятелем этой обители. Большую роль в формировании его как монаха сыграл переселившийся в 1805 г. в Белобережную пустынь ученик великого старца Паисия Величковского схимонах Феодор. Отец Феодор [ 2032 ] был на двенадцать лет старше отца Леонида и тоже родом из Карачева. В молодости ему пришлось пережить многие искушения, от которых он бежал наконец в Молдавию, в Нямецкий монастырь к знаменитому старцу, Паисию. Он прожил в молдавских монастырях около 20 лет, из которых пять лет — в дикой пустыне при потоке Поляна-Ворона с двумя старцами: отшельником Онуфрием, «украшенным сединами лет и сединами мудрости Божественной», и другом его, иеромонахом Николаем. Пройдя все виды тяжелого послушания, Феодор, после смерти отца Онуфрия, вернулся в монастырь и занимался переписыванием книг святых Отцов, переводимых старцем Паисием с греческого на славянский язык, пел и читал на клиросе. Под руководством великого учителя он вполне усвоил образ иноческой жизни, в особенности так называемое старчество, восстановленное в молдавских монастырях Паисием. Вернувшись после кончины учителя на родину, отец Феодор, по благословению Преосвященного Досифея, управлявшего в то время орловской паствою, поселился в Чолнском монастыре. Здесь он познакомился с навестившим Чолнский монастырь отцом Леонидом и, когда обстоятельства заставили его искать новое место для своего пребывания, перешел к нему в Белобережную обитель. |
| Напротив, и здесь, как и в Оптиной, он проводил дни свои в непрерывных трудах, подавая собой всем братиям пример трудолюбия и искреннего послушания. А такая жизнь сама собою возвышала его перед прочими братиями и не могла не обратить на него особого внимания о. настоятеля. И вот через два года по поступлении в Белобережскую пустынь (1801 г.), Лев пострижен был в монашество и наречен Леонидом. Вскоре затем, в том же 1801 г. 22-го декабря, он рукоположен был во иеродиакона, а 24-го декабря во иеромонаха. Таким особенным вниманием настоятеля к вновь поступившему послушнику и быстрым производством в чины монастырские не вознесеся сердце его, ниже вознесостеся очи его ( Пс. 130, 1 ), и не ослабела в нем ревность к трудам и послушанию. Однажды при наступлении храмового праздника клиросные братия, недовольные чем-то, отказались петь бдение, полагая, что этим принудят настоятеля исполнить некоторые их требования. Но настоятель не захотел уступить их неразумному домогательству и, чтобы смирить их, велел позвать о. Леонида с другим близким к нему братом, и им вдвоем пропеть все бдение. О. Леонид в это время возил с хутора сено. Усталый, покрытый пылью, он только сел за стол подкрепиться незатейливым монастырским ужином. Но вот ему передают волю настоятеля, чтобы он немедленно шел в церковь и становился на клирос отправлять бдение. Ни слова ропота и противления настоятельской власти не вышло из уст истинного послушника. Не докончив даже своего ужина, он поспешил в церковь и вдвоем с товарищем, к удовольствию настоятеля, исполнил волю его. Голос он имел довольно сильный теноро-бас, хотя несколько резкий, пел правильно и хорошо, знал порядок церковной службы. Другой случай показывает, что в о. Леониде вместе с трудолюбием и послушанием соединялось и великое человеколюбие. Во время пребывания его в Белобережской обители был там один брат, впадший в прелесть 4 . Взошел он однажды на колокольню и кричит оттуда во всеуслышание: «Смотрите, смотрите! Я вергнусь низу и не разобьюсь; ангелы Божии примут меня на руки свои. Сказано: Яко Ангелом Своим заповесть о тебе, сохранити тя... И: На руках возмут тя, да не когда преткнеши о камень ногу твою ( Пс. 90, 11, 12 )». Между тем бывший на какой-то работе о. Леонид вдруг бросает работу и что есть силы бежит на колокольню. Лишь только он успел вбежать туда, как прельщенный, окончив свою речь, бросился было через балясник. Но в это мгновение о. Леонид успел схватить его за край одежды, втащил обратно на колокольню и позаботился о пользе его души и спасении. |
| Большое влияние имела на юношей также и старица московского Ивановского монастыря, монахиня Досифея. Увлекаемые своим настроением, братья Путиловы в молодых годах покинули мир и ушли в монашество. Иона ушел в Саровскую Пустынь, где впоследствии был настоятелем, а Тимофей и Александр поселились в Рославльских лесах у старцев Дорофея, Досифея и Арсения. Много лет провели братья в своем безмолвном уединении, занимались молитвою, чтением Слова Божия и святоотеческих книг и различными телесными трудами. Под руководством своих старцев, вышедших из обители Паисия Величковского , они опытным путем учились «умному деланию», т. е. внутреннему вниманию, искусству разбираться в своих помыслах, бороться со своими страстями и преодолевать их непрестанной внутреннею Иисусовой молитвой. Здесь, в лесном своем уединении, братья Путиловы приняли монашеский постриг – Тимофей с именем Моисея, а Александр с именем Антония. После десятилетнего пребывания в пустыне они переселились в 1821 году в Оптину Пустынь и занялись здесь устроением скита. Глава 4. Начало оптинского старчества: Иеросхимонах Лев В 1829 году, почти одновременно с тем, как о. Моисей был назначен настоятелем Оптиной Пустыни, а о. Анатоний начальником скита, произошло в жизни Оптиной Пустыни еще одно очень важное событие – прибыл в скит на жительство иеромонах о. Леонид (Наголкин), в схиме о Лев, положивший начало оптинскому старчеству. О. Леонид был родом из купцов г. Карачева Орловской губернии. В молодости он занимался торговлею и ездил по ярмаркам. Почувствовав пустоту этого занятия, он оставил мир и ушел в Оптину Пустынь. Это было его первое пребывание в Оптиной Пустыни, еще до прибытия в нее о. Авраамия. Прожив недолго в Оптиной Пустыни, о. Леонид перешел в Белые Берега, Орловской епархии, где сблизился и подружился со своим земляком, схимонахом Феодором, проживавшим некоторое время в Нямце, в Молдавии, у старца Паисия Величковского . Молодость о. Феодора прошла довольно бурно, но он, преодолев все соблазны, нашел своей душе глубокое удовлетворение в обители старца Паисия и, будучи им хорошо направлен к духовной жизни, возвратился в Россию. |
| о нем: Поселянин Е. Русская Церковь и русские подвижники XVIII века. СПб., 1905. С. 261–273). Но речь идет в данном случае не о нем, так как иеромонах Феодор Санаксарский не был учеником преподобного Паисия Величковского (см. примеч. 2 к гл. «Оптина» ). В беседе схиигумена Германа речь идет, скорее всего, о схимонахе Феодоре (ум. 1822), учеником которого в действительности был отец Леонид (в схиме – Лев, Наголкин; см. примеч. 1 к гл. «Оптина» ). Отец Феодор родился в 1756 году в городе Карачеве Орловской губернии. Рано лишился отца. В молодости занимался торговлей. С юных лет отличался тягой к монашеству. Дважды уходил в монастырь, но по настоянию матери возвращался в мир. Был женат, но семейной жизнью не удовлетворился. Однажды, отправившись на богомолье в Киев, добрался до Нямецкого монастыря в Молдавии, где был принят преподобным Паисием Величковским . Безропотно исполнял тяжелые послушания. Несколько лет жил с пустынниками Онуфрием и Николаем – учениками преподобного Паисия, затем вернулся в монастырь, где трудился над переписыванием книг, нес клиросное послушание и постигал науку умного делания. В 1801 году, уже после кончины преподобного Паисия, по совету его преемника старца Софрония вернулся в Россию и подвизался сначала в Челнском, затем – в Белобережском монастыре. В «Белых берегах» ревностным учеником отца Феодора стал настоятель этой пустыни отец Леонид – основатель старчества в Оптиной пустыни. Отец Леонид оставил настоятельство и жил в лесу вместе со своими наставником и иеросхимонахом Клеопой. Затем все трое оказались на Валааме, а потом – в Александро–Свирском монастыре, где отец Феодор и скончался в пятницу Светлой седмицы 1822 года. 126 С 1920 года Зосимова пустынь существовала как сельскохозяйственная артель (обычный способ выживания православных обителей в те годы), при этом заведенный порядок монастырской жизни не нарушался. Окончательное закрытие пустыни последовало в 1923 году. Монастырь возрожден в 1993 году. Мощи схиигумена Германа покоятся в храме Смоленской иконы Божией Матери. Читать далее Источник: Божьи люди : Мои духов. встречи : [Сборник]/Митрополит Вениамин (Федченков) - М. : Отчий дом, 2014. – 640 с. (Серия «Духовный собеседник») ISBN 5-7676-0079-1 Вам может быть интересно: Поделиться ссылкой на выделенное |
| Иеромонах Леонид родился в 1768 году, в городе Карачеве, Орловской губернии во святом крещении наречен был Львом. Родители его были простые карачевские граждане, по фамилии Наголкины. В молодости Лев Данилович Наголкин занимался торговыми делами, и в должности купеческого приказчика делал часто большие и дальние разъезды, так что хорошо знал почти всю Россию; имел сообращение с людьми всех сословий, и через это еще в мире приобрел большое знание людей и опытность, которую впоследствии употреблял для пользы ближних, обращавшихся к нему за духовными советами. В 1797 г. он оставил мир, и первоначально поступил в Оптину пустынь, при игумене Авраамии. Прожив тут два года, перешел в пустынную обитель Белобережскую (Орловской епархии), где в то время настоятелем был иеромонах Василий (Кишкин), старец духовной жизни, подвизавшийся не малое время на Афонской горе. В 1801 г. Лев пострижен был им в монашество и наречен Леонидом: в том году 22 декабря рукоположен в иеродиакона, а 24 декабря в иеромонаха. Такое быстрое возведение о. Леонида на степень иеромонашества, через два года? по поступлении его в Белобережскую обитель, показывает, что он своей жизнью превосходил прочих братий, и обратил на себя особенное внимание настоятеля. Больших подробностей о первоначальной монашеской жизни о. Леонида мы не знаем. Известно только, что, живя в монастыре, он проводил дни свои в непрерывных трудах, подавая собой всем братиям пример искреннего послушания. Однажды при наступлении храмового праздника, клиросные братия, недовольные чем-то, отказались петь бдение, полагая, что этим принудят настоятеля исполнить некоторые их требования. Но настоятель не захотел уступить неразумному их домогательству, и, чтобы смирить их, велел позвать о. Леонида с другим близким к нему братом, и им вдвоем пропеть все бдение. О. Леонид в это время возил сено с хутора. Усталый и покрытый пылью, он собирался поужинать, когда ему передали волю настоятеля, чтобы он становился на клирос. Он беспрекословно послушался, и не доужинавши поспешил в церковь , где вдвоем с товарищем пропел все бдение к удовольствию настоятеля. Голос он имел довольно сильный (теноробас), хотя несколько резкий, пел правильно, и хорошо знал порядок службы. |
| Отца Леонида он почти не видел. Невольно вспоминалась ему их жизнь в Площанской пустыни, что в орловской епархии. Там друзья два раза в неделю ходили и лес на заготовку дров да помогали на кухне. Пустынь была небольшая, времени доставало и на беседы с отцом Леонидом, и на чтение. Там Дмитрий написал первые свои духовные сочинения «Сад во время зимы» и «Древо зимою пред окнами кельи», опубликованные братом в петербургском журнале. Пришлось, однако, в мае 1829 года уйти вместе с отцом Леонидом, который не поладил с настоятелем. Оптина же оказалась большим монастырем, наполненным толпами богомольцев. Дмитрий с ужасом ловил себя на мыслях о напрасности своего отказа от мира. Бросил все ради молитвы и приближения к Богу, и получил ту же мирскую суету, но приправленную грязью и непомерной усталостью. Иногда приходили сомнения и в самом отце Леониде. Старец поселился не в монастыре, а в соседней пустыни, огражденной от всего внешнего вековым дремучим лесом. В пустыни точно были мир и покой, благодать Божия, казалось, разлита в самом воздухе, только ступи за ограду. Дмитрий ходил к старцу на исповедь и открытие помыслов, и всякий раз тянуло его остаться. Просить сего он не решался, зная о неблагосклонности настоятеля и недоверчивости братии, а отец Леонид будто не понимал, как живёт его ученик. Старец оказался очень странен. Дмитрий несколько раз видел, как отец Леонид принимал посетителей. Один приехавший объявил, что приехал просто «посмотреть» на старца, так отец Леонид поднялся во весь рост и стал поворачиваться перед ним: «Вот извольте, смотрите». Шутовство какое-то. Другой раз, едва переступил порог приемной комнаты какой-то господин (а посещали Наголкина и простолюдины и дворяне), старец закричал: «Эка остолопина идет! Пришел, чтобы насквозь меня, грешного, увидеть, а сам, шельма, семнадцать лет не был на исповеди и у святого причащения!» Пораженный барин аж затрясся и после каялся в своих грехах. Положим, тут оказалось явное прозрение, но — тон, но — манера! Монашеское служение — это совсем не юродство!.. Святой Пахомий писал… и Антоний Великий указывал… |
| На месте же сгоревшей пустынной келлии о. Леонид с о. Клеопой озаботились построить новую келлию. Впрочем, им недолго пришлось пожить в ней. Вероятно, и к ним, как к о. Феодору, ходили за советами мирские посетители и братия, что, как выше замечено, не нравилось новому о. настоятелю. Потому со стороны его последовал об этом преосвященному Досифею донос. А Владыка, желая успокоить о. настоятеля, приказал о. Леониду уже и поневоле выйти из Белобережской пустыни, сказав, что «два волка в одной берлоге не живут». Таким образом, побуждаемые необходимостью, а вместе и желая жить несколько поближе к своему духовному наставнику и другу о. Феодору, о. Леонид с больным о. Клеопой, в сопровождении монаха Амфилохия (ученика о. Леонида), в 1811 г. переселились на жительство в Валаамский скит, куда в следующем 1812 г. удалось перейти из Палеостровской пустыни и самому старцу Феодору. Обстоятельства, как видим, слагались обычным порядком, но все невидимо управлялось и устроялось премудрым Промыслом Божиим к пользе избранных рабов Его. Семья пустыннолюбцев неожиданно собралась воедино. О. Леонид и о. Клеопа, сблизившись на Валааме с о. Гавриилом, наконец имели утешение соединиться и с гонимым за правду старцем о. Феодором. – Впрочем, гонение это было вследствие недоразумения Палеостровского о. настоятеля. В жизнеописании старца о. Феодора читаем: «Довольно сказать, к славе Имени Божия и к чести виновника временных скорбей Феодора (в Палеостровской пустыни), что он (виновник) пять часов от глубины сердца сокрушенного, повергшись к стопам больного Феодора, за 25 дней до смерти его, проливал пред ним слезы раскаяния и умиления и простился с ним при смерти, как искренний друг и благодетель». 1 В прежних изданиях жизнеописания старца иеромонаха Леонида сказано, что он в должности купеческого приказчика делал часто большие и дальние разъезды. Но это ошибка, по замечанию Киево-Печерского иеросхимонаха Антония, ближайшего ученика старца о. Леонида. 2 Впрочем, Калужская епархия в то время еще не была самостоятельная. Она входила в состав Московской епархии и получила самостоятельность только в 1799 г. |
|
|
