| Яблонский Владимир – уволен по болезни из 3-го класса семинарии в 1889 году. ВЕВ. 1889. 14. С. 214. Маслов Константин Васильевич (ок. 1828 – 06.12.1897) – сын дьякона Георгиевской Шиллегодской церкви Грязовецкого уезда. Окончил Вологодскую духовную семинарию (1852) по 1-му разряду. С 10.05.1853 – священник Дмитриевской Широгорской церкви Вологодского уезда; с 21.09.1853 священник Фермской домовой церкви законоучитель и учитель русской грамоты и арифметики при воспитанниках фермы. Сотрудник Императорского Русского географического общества. 20.05.1863 «по закрытии северной учебной фермы перемещен к Николаевской Валушинской церкви на вторую священническую вакансию сверхштата, на ружное содержание от прихожан и определен наставником в Прилуцкое сельское училище». С 1870 г. – законоучитель в том же училище. С 03.12.1884 помощник настоятеля Валушинско-Кирилловского соединенного прихода. С 20.02.1886 духовник причтов церквей 1-й половины 1-го округа Вологодского уезда. С 1893 г. протоиерей. «Детей не имеет. Вдов» (Клировая ведомость Николаевской Валушинской церкви Вологодского уезда за 1894 г.//ГАВО. Ф. 1063. Оп. 1. Д. 718. Л. 100 об. – 104 об.; Свящ. Д. С-в. Протоиерей Константин Васильевич Маслов (некролог)//ВЕВ. 1898. 2. С. 51-54. Комаровский Константин Николаевич (ок. 1852 – 20.02.1895) – на 1886 г. полицмейстер. См.: Адрес-календарь Вологодской губернии на 1887 г. Вологда, 1886. С. 8-9; Метрическая книга Иоанно-Предтеченской Рощинской церкви г. Вологды за 1895 г.//ГАВО. Ф. 496. Оп. 23. Д. 10. Л. 388 об. (данные Г.В. Смирновой). Ильинский Николай Алексеевич, священник Вологодского женского Успенского монастыря. См. выше. Вероятно, имеется в виду А.И. Введенский или А.Е. Введенский. Глубоковский Матвей Никаноровы (1857—1903) — русский журналист, врач, издатель, изобретатель, основатель научно-популярного журнала «Наука и жизнь». Обучался в Вологодской духовной семинарии, Лазаревском институте восточных языков. Окончил медицинский факультет Московского университета. Автор «Гигиена голоса: для артистов, учителей, учеников и любителей пения, ораторов и проповедников». Умер от туберкулеза. См. подробнее: Т.А. Богданова. С. 31-32; Лев Соколов. Общедоступный! О Матвее Никаноровиче Глубоковском//Наука и жизнь. 2020. 2. С. 25-32; Н.Н. Глубоковский. Из автобиографических записок//Академические обеты и заветы. М., 2005. С. 71-127. |
| В непосредственной связи с этой мерой должно быть обязательное употребление народного, а не татарского языка не только в киргизских школах, но и в управлении. Желательно, чтобы переводчиками и толмачами во всем киргизском управлении непременно были природные киргизы или русские и в официальных бумагах употреблялся бы обязательно народный киргизский язык. Это могло бы сильно содействовать упрочению киргизского языка и русского алфавита в начальных степных школах. Учительская семинария при Кауфмане и долго после него все-таки стояла очень высоко и, благодаря казанским академистам, была главным оплотом и главной надеждой всего инородческого образования Туркестанского края. И генерал Кауфман, и Н. И. Ильминский возлагали на них в этом деле все свои надежды. Первоначально семинария не имела особого устава; к ней применено было на 4 года положение об Иркутской учительской семинарии 1872 г., которая на первых порах своего существования далеко не удовлетворяла ревнителей инородческого образования в русском духе. В одном письме К. П. Победоносцеву (от 28 сентября 1884 г.) Ильминский писал: «Я возлагал надежду на Иркутскую учительскую семинарию, что она приготовит для школ инородцев образованных учителей, единоплеменных с ними, которые могут заниматься и составлением инородческих книг... Но ошибся в надеждах... Я смотрел, чем она должна быть, а она усвоила самый несимпатичный тип учительских семинарий. Жаль, что для заведывания ей назначались люди, незнакомые с инородческим и миссионерским делом... Скажу при этом общее замечание: по моему мнению, студенты восточных языков Петербургского университета и Лазаревского института непригодны для наших азиатских окраин, потому что они изучают литературу, историю и этнографию азиатских народов объективно и переносят на них свое сочувствие. Для них мечеть и дацан – святилища, муфтий и хамболама – действительные архиереи, а крещеные инородцы, на их взгляд, аномалия. Народное образование на окраинах русской державы есть своего рода миссионерство, и воспитанники миссионерского отделения академии лучше понимают задачи инородческого образования, например в Средней Азии» (стр. 117). Ту же мысль высказывает он и в другом письме тому же лицу: «Я должен присовокупить, что при выборе лиц для заведования и ведения учебного дела в Туркестанском крае отнюдь не должно прельщаться студентами факультета восточных языков и особенно Лазаревского института, не потому, что они плохо знают языки, а потому, главное, что они не имеют патриотическо-миссионерского направления, которое между тем существенно необходимо в том крае и которое может воспитываться в миссионерском отделении Казанской академии» (стр. 77). |
| Совместно с Адибом Исхаком и Салимом Наккашем издал в 1874 г. «Историко-географический словарь» (см.: Крымский А. Е. Письма из Ливана: 1896–1898. М., 1975. С. 294; Он же. История... С. 542). 435 Из Бейрутской церковной летописи XVI-XVIII в.//Древности Восточные: Труды восточной комиссии Императорского Московского Археологического Общества, изданные под редакцией А. Е. Крымского. М., 1907. Т. 3. Вып. 1. С. 25–89, здесь: с. 25. 436 Семья Файйадов принадлежала к числу православных нотаблей Бейрута (см.: Крымский. История... С. 330, 394). 437 На 285-м листе своей рукописи Файйад извиняется перед читателем за «неясность некоторых предложений и ошибки в ряде выражений», а также прямо говорит, что воспроизводил текст дословно (см.: Из Бейрутской церковной летописи... С. 26). 438 По этому поводу А. Е. Крымский писал: «Редкий араб может при переписке сохранить неизменным то выражение или то слово, которое он считает ошибкою против литературного языка» (Там же). 441 Все трое студентов были слушателями Специальных классов Лазаревского института восточных языков. Позднее они служили в Иране по линии российских министерств финансов и иностранных дел (см.: Из Бейрутской церковной летописи... С. 25). 443 Файйадов список А. Е. Крымский назвал «Московской рукописью» и передал в дар библиотеке Специальных классов Лазаревского института восточных языков. Позднее он был перевезен на Украину. По некоторым данным, сегодня этот список находится в Институте рукописей Национальной библиотеки Украины имени В. И. Вернадского Национальной Академии наук Украины. 444 Наиля Таки ад-Дин Каидбей – известная ливанская исследовательница, читающая лекции на факультете истории и археологии Американского университета в Бейруте. Автор работ по истории Ливана в Новое время, в частности по тематике жизни друзской общины и православного летописания. 445 Mukhtasar trkh al-asifa al-ladhn raaw martabat ri’sat al-kahant al- djalla f madnat bayrt. Bayrt f-’l-arnayn al-thmin ‘ashar wa-’l-tsi‘ ‘ashar. |
| В 1774 г. Лазаревым было пожаловано российское дворянство. Длительное время Иван Лазарев являлся советником Екатерины II по вопросам восточной политики, советником Государственного банка России, ювелиром императорского двора, а также числился викарием Эчмиадзинского патриаршего престола и сопровождал архиепископа Овсепа Аргутяна в поездках по России. Семья Лазаревых на протяжении всей своей истории отличалась благочестием и любовью к просвещению. На их средства в Москве и Петербурге были возведены храмы, учреждена армянская типография, издавались памятники древней армянской литературы. В 1815 г. на средства семьи Лазарян (Лазаревых) в Москве было основано Армянское училище (первоначально для обучения преимущественно выходцев из многочисленного рода Лазаревых), переименованное впоследствии в Лазаревский институт восточных языков. Другие армянские училища в России (Агабабовское в Астрахани, Нерсесяновское в Тифлисе) были лишены столь богатой материальной базы, как у Лазаревского, находились вдали от университетских центров и пользовались помощью Института восточных языков в организации учебного процесса, обеспечении кадрами, учебниками, пособиями. В 1827 г. училище было передано в ведение Министерства народного просвещения Российской империи, стало именоваться институтом и было причислено к учебным заведениям второй степени с пятилетним сроком обучения. В институте обучались преимущественно русские и армяне. С 1848 г. институт был причислен к учебным заведениям первой степени с шестилетним гимназическим обучением и двухлетним лицейским. В 1841 г. при институте открылось богословское отделение, которое готовило священнослужителей и учителей церковных приходских школ. В 1919 г. Декретом СНК РСФСР институт преобразовали в Армянский институт, затем он был переименован в Переднеазиатский институт, в 1920 г. – в Центральный институт живых восточных языков, a 27 октября 1921 г. он вместе с другими московскими востоковедными учебными заведениями влился в Московский институт востоковедения. |
| Лазаревский институт стал крупным исследовательским центром, готовившим и публиковавшим монографии и учебные пособия по восточным языкам, истории и культуре Востока и Закавказья, и в течение всего XIX в. оказывал большое влияние на всю систему образования армян в России. С 1829–1830 гг. при институте начала работать собственная типография, которая стала печатать книги на тринадцати европейских и восточных языках. Институт готовил к изданию и выпускал учебники, хрестоматии, словари и другие пособия, книги по истории армянского народа, его литературе, памятникам, армянскому языку 454 . Наладив выпуск учебной литературы на восточных и европейских языках, издавая источники, переводы и исследования, Лазаревский институт внес большой вклад в развитие востоковедения. Периодические издания института («Труды по востоковедению, издаваемые Лазаревским институтом восточных языков», выпуски «Этнографического фонда им. Н.О. Эмина», «Древности Восточной комиссии») стали наиболее важными публикациями по востоковедению в Москве XIX – начала ХХ в. 455 Московская школа востоковедения складывалась при участии профессуры и ученых Московского университета, Лазаревского института (единственного специализированного востоковедного учебного заведения в России) и Восточной комиссии Археологического общества. В институте преподавали и вели научную работу известные ученые: академики Ф.Е. Корш, В.Ф. Миллер, профессора С.И. Назарянц, Н.О. Эмин, А.Е. Крымский, Л.З. Мсерианц, В.А. Гордлевский и др. Почетный академик Алексей Николаевич Веселовский преподавал, a его сын, видный литературовед Юрий Алексеевич, учился в Лазаревском институте. Здесь в разное время обучались министр просвещения И.Д. Делянов, министр внутренних дел М.Т. Лорис-Меликов, посол России в Турции И.А. Зиновьев. Исключительное значение имела институтская коллекция манускриптов на армянском, персидском, арабском, турецком и многих других языках. Самый ценный экземпляр собрания – первая датированная армянская рукопись, древнее Лазаревское евангелие 887 г. 456 Рукописи тщательно изучали и издавали, вводя в научный οδοροτ новые сведения по истории и культуре народов Закавказья, Ближнего и Среднего Востока. Библиотека Лазаревского института насчитывала более 40 тыс. томов; она стала ядром книжного собрания Национальной библиотеки Армении. |
| «Арабский язык, – писал И. Ю. Крачковский, – со второй половины XVIII века уже систематически появляется в программах общеобразовательных школ. Едва ли не раньше всего он фигурирует среди четырех азиатских языков в Астрахани... сперва в школе для солдатских детей с 1764 года, преобразованной в народное училище в 1788 году, а затем и в гимназию в 1806 году. Можно думать, что преподавание здесь не прекращалось, так как именно с Астраханью связана первая известная нам арабская грамматика Скибиневского 1810 года, оставшаяся в рукописи». 2 В начале XIX века расширилось преподавание восточных языков. Их изучают в Харьковском, Казанском, Санкт-Петербургском, Гельсингфорском, Дерптском и Виленском университетах, в Лазаревском институте восточных языков в Москве, в институте восточных языков Министерства иностранных дел, в Восточном институте при Ришельевском лицее в Одессе. Исламская литература Исламская литература основана на духовном источнике – Коране, который оказал определяющее влияние на её этническую и художественную традицию. В России в течение веков была популярна литература не только на местных языках, но и на классических языках исламского Востока – арабском, персидском, османско-турецком, так как их изучение являлось основой учебных программ медресе расположенных в России. Вся мусульманская культура основана на кораническом учении, на системе ценностей, базирующихся на постулатах священной книги мусульман. В этой связи значительным событием в культурной жизни мусульманских народов стало появление переводов Корана на национальные языки, что позволяло обращаться к первоисточнику, к базису этих культур. Если комментированные переводы Корана на татарский язык появились еще в XIX веке, то прямой перевод Корана на татарский язык появился только в постсоветское время. Он был создан на базе дореволюционного «Тафсира Нугмани» и издан в самом начале 1990-х годов. Затем появился целый ряд новых переводов на татарский язык и переизданий дореволюционных транслитерированных тафсиров. В 1993 году был издан и перевод на башкирский язык. Коран переведен на аварский, даргинский и кумыкский языки. В 1994–1997 годах опубликован в журналах «Гъудулъи», «ЗypxIяб» («Радуга») и «Тангчолпан», а также отдельными изданиями. На лакском и лезгинском языках он публикуется в журналах «ЦIyбapз» и «Самур». |
| «Но это не особенно затруднительно. С арабским алфавитом воспитанники знакомятся при самом начинании изучения местных языков». К этому присоединены и некоторые другие соображения с целью доказать легкость изучения арабского языка для воспитанников местной семинарии. Но все эти обстоятельства не особенно много облегчают трудность задаваемой работы. Мне кажется, что туркестанские педагоги, в глубине души сами чувствовали серьезность и трудность изучения арабского языка. Этим только и можно объяснить намеченное ими особое и пред другими преподавателями преимущественное положение преподавателя арабского языка по его образованию и содержанию. В первом представлении предполагалось назначить на это место природного араба христианского исповедания, получившего образование на восточном факультете С.-Петербургского университета или в Московском Лазаревском институте восточных языков. В настоящее время это условие (чтобы он был природный араб) по-видимому, оставлено, но говорится, что это должен быть человек широко образованный, специалист своего дела. Для элементарного преподавания в семинарии арабского языка никакой не было бы надобности в особо ученом и образованном преподавателе. Это, на мой взгляд, и выдает внутреннее сознание трудности и серьезности преподавания арабского языка. Впрочем, этому лицу в рассматриваемом отношении предназначается еще особая миссия, гораздо важнее самого преподавания языка, которая изображается в следующих словах. Преподаватель арабского языка в семинарии «должен быть человеком в душе глубоко русским. Это будет не простой преподаватель. На него будут обращены взоры всех мусульман края и даже более дальних пределов; его могут выпытывать, вопрошать, и он должен быть готовым дать разумный, убедительный ответ всякому вопрошающему. В глазах мусульман он явится представителем нравственной и умственной силы России, представителем ее мудрости. Непременно нужно выдвинуть в семинарии такую силу. Осмеливаюсь откровенно сказать, что эти прекрасные желания едва ли осуществимы, а для учительской семинарии и для ее преподавателя несоразмерны и даже неуместны. Предоставить преподавателю представительство нравственной и умственной силы России и ее мудрости в глазах мусульман, по моему мнению, значило бы облекать его в роль совершенно для него непосильную. Я даже полагаю, что самый ученый арабист может на первых порах возбудить только любопытство и привлечь знакомство некоторых выдающихся мюдаррисов (мусульманских профессоров) Туркестанского края и Бухары, а потом они к нему приглядятся и оставят его в покое. |
| Но огромно было его влияние и значение, как учителя в самом широком и самом лучшем смысле этого слова» – писала кадетская газета «Речь» от 26.02 (10.03) 1908 г. 90 Учебное заведение для армян, основаное в 1815 г. Иваном Лазаревичем Лазаревым, 1827 г. получило именование Лазаревского института восточных языков и постепенно превратилось в заведение, готовящее переводчиков восточных языков и чиновников дипломатической службы. В гимназических классах этого учебного заведения учился С.Л.Франк . В 1918 г. оно было преобразовано в Московский институт востоковедения. 91 «Известные студенческие беспорядки», о которых пишет С.Л.Франк , оцениваются в советской исторической литературе как первая общероссийская забастовка студенчества. Поводом к ним стали события 8 февраля, когда отмечалась очередная годовщина основания Санкт-Петербургского университета. Студенческие беспорядки в университете и нападение полиции на студенческую демонстрацию стали началом широких волнений, охвативших большинство учебных заведений России. «Великим постом того года Москва иногда представляла вид города, объявленного в осадном положении...» (Материалы по истории студенческого движения в России. Лондон–Петербург, 1906. С.11). Из Московского университета постановлением его правления было исключено 840 студентов и, кроме того, 199 человек были исключены по причине административной высылки из Москвы и арестов. 92 Теория ценности Маркса и ее значение. Критический этюд. СПб., 1900. На эту книгу откликнулись выдающиеся представители русского марксизма. П. Маслов, отметивший в своей рецензии (Жизнь, 1900. Т.12. С.392–395), что в объективизме автора «много фальшивой научности»; А. Богданов, который вывел работу С.Л.Франка за пределы политической экономии, как науки, на том основании, что автор пользуется «субъективно-общественно-психологическим методом» (Из мира критических увлечений//Жизнь. 1901. Т.3. С.186–200); П.Струве, весьма высоко оценивший книгу (Русское богатство. 1901. 8. С.113–117); Г.В.Плеханов в социал-демократическом научно-политическом журнале «Заря» (1901. |
| Одному из деятелей этого Комитета удалось убедить харьковских дворян собрать 400.000 руб. и на эти средства учрежден был в 1804 году университет. Одновременно с Харьковским университетом основаны: Казанский университет и Петербургский главный педагогический институт, позднее преобразованный в университет. Таким образом в России, где недавно еще был один лишь Московский университет, теперь с виленским (польским) и дерптским (немецким) – с 1804 г. существовало уже 6 высших учебных заведений. На каждый университет отпускалось по 130.000 руб., каждую из 42 гимназий по 5½–6½ тысяч рублей и на каждое уездное училище – от 1250 до 1600 рублей (всего уездных училищ было 405). Сверх казенных учебных заведений в тот период были основаны на частный средства Демидовскиий лицей в Ярославле и гимназия высших наук имени Безбородко в Нежине. Во втором десятилетии 19 в. были открыты на частные средства Ришельевский лицей в Одессе, который впоследствии был превращен в университет и Лазаревский Институт Восточных языков в Москве. К сожалению, правительство Александра 1 не могло долго идти этим путем. Как только началась в 1805 г. война с французами, средства, опускавшиеся на просвещение и до тех пор все возраставшие, не только перестали возрастать, но по необходимости стали и сокращаться. В последние годы Александр устал царствовать, бремя правления его тяготило и мало-помалу он «окончательно отстранился от забот по внутреннему управление», доверившись одному только человеку – Аракчееву. Он сделался меланхоличным, недоверчивым и все больше и больше углублялся в чтение Библии. Неутешная грусть владела его душой. К тому же всю жизнь его мучили угрызения совести: мысль, что он косвенный участник в трагическом событии 11 марта 1801г., не давала ему покоя. Жизнь не дала Александру удовлетворения: власть, слава, блеск не увеличили его личного счастья, не заглушили трагедии его души. Русский Гамлет, он пал, израненный, в непосильной борьбе с самим собою, задача управления оказалась ему не по силам, и он сошел, со сцены, уступив, место новым, светлым силам, обладавшим более твердой волей, более ясной, хотя и более односторонней и жесткой программой. Монашество XIX века |
| Особый интерес представляет его монография, посвященная памяти католикоса Вазгена I, в которой автор прослеживает историю Армении и армян с древнейших времен до Крестовых походов, а историю армянского искусства и армянской культуры – вплоть до современности. Лэнг считал, что развитие последних связано в первую очередь с ранним принятием христианства и столь же ранним превращением его в государственную религию 451 . б) Национальная школа и сохранение армянской письменности и культуры. На протяжении всей истории существования армян вне рамок собственной государственности огромную роль в сохранении литературного языка, письменных традиций и исторической памяти играли школы. Первоначально школы основывались при монастырях, во главе таких учебных заведений стояли авторитетнейшие деятели Армянской церкви своего времени. Ситуация стала меняться лишь во 2-й половине XVIII в., когда образование стало приобретать все более и более светский характер. Среди функционировавших в XIX в. армянских школ можно выделить три их основных типа в Восточной Армении (церковно-приходские, частные и государственные) и два (церковные и частные) в Западной. Число армянских школ было ограниченным, а количество учащихся – незначительным. Так, во всем Закавказье в 1875 г. действовали 213 армянских школ, в которых обучалось около 9600 детей. Большинство армянских школ этого периода, будучи начальными, церковно-приходскими, имели всего несколько классов. Уровень обучения в них был весьма низок, преподавали в основном Закон Божий, историю и армянский язык. Вместе с тем в XIX в. возникли первоклассные для своего времени учебные заведения. В Москве в 1815 г. был основан Лазаревский институт восточных языков, который вначале был средней школой, но позднее имел также классы высшего образования. Со временем институт превратился в один из крупнейших востоковедческих центров России и воспитал многих известных ученых-востоковедов. В 1824 г. в Тифлисе трудами католикоса Нерсеса Аштаракеци была открыта школа Нерсесян, просуществовавшая около ста лет. Ее выпускники стали известными педагогами, публицистами, деятелями культуры, среди первых выпускников были Хачатур Абовян и Степанос Назарян. Школа Нерсесян сыграла большую роль в развитии просвещения и образования армян, проживавших на территории Российской империи. |
|
|
