| Василий происходил из такого семейства, в котором благочестие, по выражению Григория Богослова , было наследственно. Местом его рождения была малоазийская провинция Понт, лежавшая на прибрежьях Черного моря. С самого раннего детства он должен был усвоить себе благочестие и получить стремление к развитию в себе дара красноречия. Отец его, по имени также Василий, был ритор, и от ученого отца даровитый сын слушал первые правила красноречия. Его бабка Макрина и мать Еммелия были женщины испытанного благочестия, и мягкая, впечатлительная натура дитяти не могла не поддаться влиянию окружающих его родственных и нежно любящих сердец. Рассказы о бедствиях, которые претерпели его предки во время жестокого Максиминова гонения, весьма рано также должны были посеять в его душе начатки той твердости, энергии и непоколебимого мужества, которые составляли отличительную черту его характера. Так, еще с самого детства под влиянием стольких разнообразных и сильных впечатлений, действовавших на св. Василия одновременно, должно было начаться развитие его в одном известном направлении, чтобы образовать из него сильную и цельную личность. Достигши юношеского возраста, он оставил родительский кров и отправился путешествовать по знаменитым тогдашним городам, чтобы довершить свое образование. Он посетил Кесарию Каппадокийскую, потом Константинополь, где было множество философов и замечательных ораторов и где Василий слушал Ливания, и, наконец, центр тогдашней образованности – знаменитые Афины. Здесь еще в то время была резиденция язычества, здесь также текли обильные реки научной жизни, напояемые источниками некогда славного для язычества времени, но в рассматриваемый момент уже ушедшего в область приятных воспоминаний, и здесь же, наконец, красноречивые учители пытались посредством философского аллегоризма поддержать колеблющуюся религию древности. Это был город, который Григорий Богослов в своем похвальном Слове Василию называет «обителью наук». В это время Василий был уже известен как молодой ученый, подававший большие надежды, так что имя его еще до прибытия в Афины повторялось в устах многих. Он обнаруживал в себе, по словам Григория, еще в молодости «ученость выше возраста и твердость нрава выше учености. Он был ритором между риторами еще до кафедры софиста, философом между философами еще до выслушания философских положений, а что всего важнее – иереем для христиан еще до священства». В Афинах началась дружба Василия с Григорием Богословом , дружба, которой они были верны до конца своей жизни. Дружба эта была самая искренняя и неразрывная, так что, по словам Григория, могло казаться, «что в обоих одна душа поддерживает два тела... что они были один в другом и один у другого». Началом этой дружбы, как рассказывает св. Григорий, послужило следующее обстоятельство. |
| По поводу славянского выражения «на всяко лето» необходимо заметить, что здесь нельзя разуметь единожды в год, ибо в греческом κατ καιρν имеет значение: «в определенное время " или «в удобное для сего время» 485 , т. е. " по временам», как и передает то наш русский синодальный перевод. Другими словами в предназначенные Богом времена Ангел возмущал воду 486 . Есть много перемежающихся источников, которых целебное действие испытывается только в первые минуты появления источника из земли. По поводу стиха 5 этой главы Шмидер (das neue Testament) хорошо замечает, что действие Ангела, на которое указывает Евангелие, объясняет многия явления природы и дает нам указание, что мир не земной, высший, часто живительно вторгается в обычное течение жизни природы 487 ; и что Псалом 103прямо указывает на это, говоря: «ты творишь ангелами Своими духов, служителями Своими огонь пылающий» 488 . То есть по мысли Шмидера все необычайные явления природы совершаются по особым повелениям Божиим, действием разумных ангельских сил на неразумные силы природы. Таковой взгляд Шмидера конечно находит свое оправдание и в сказании о казнях египетских и в прохождении Ангела последней казни мимо врат, отмеченных кровию пасхального агнца и в наказании Давида моровою язвою, которая начинается, когда Ангел, находившийся у гумна Орны простирает руку на Иерусалим (см. 2Цар. 24:16 ). Присовокупим, что мы верим, что Господь Бог не безучастный зритель жизни человеческой, и что действительно изучающие ход событий жизни человечества не могут не видеть руки Божией и в великих физических потрясениях природы, как и в великих нравственных потрясениях обществ. Ин.5:5 . Бе же ту некий человек, тридесять и осмь лет имый в недузе (своем). Ин.5:6 . Сего видев Иисус лежаща, и разумев, яко многа лета уже имяше в недузе, глагола ему: хощеши ли цел быти; Ин.5:7 . Отвеща ему недужный: ей, Господи, человека не имам, да, егда возмутится вода, ввержет мя в купель: егда же прихожду аз, ин прежде мене слазит. Господь, прежде чем оказать свое милосердие страждущему, вопрошает его, хочет ли он здрав быти, дабы сам страждущий, имеющий быть исцеленным, сознал ясно свое настоящее положение и при исцелении почувствовал величие им полученного дара. В душе болящего Господь будит сначала надежду, потом веру и любовь к Целителю душ и телес. Опустившийся, давно потерявший всякую надежду человек быстро оживает нравственно при первом звуке Божественных слов сострадания и милосердия. Почему из числа болящих и чающих движения воды был избран сей именно расслабленный, лежавший 38 лет, а не другой, известно только Богу Сердцеведцу 489 . Не знаем мы также, не осчастливлены ли были и другие из болящих исцелением Сына Божия, яко Богочеловека ходившего между ними. Но знаем то, что «многа же и ина знамения сотвори Иисус пред ученики своими, яже не суть писана в книгах сих: сия же писана Быша да веруете яко Иисус есть Христос Сын Божий и да верующе, живот имате во имя Его» ( Ин. 20:30, 31 ). |
| 53 . Все это даровал нам Спаситель через божественное рождение в святом крещении (омовении), которое совершает полное очищение душ и приносит освобождение от грехов. Я по крайней мере очень чту эти слова, дорожу ими и приветствую их, так что мне приятно и отрадно приводить их себе на память и исполняться радостью, думая о них, находить облегчающее лекарство против грехов, обращаться к благим надеждам, избегать отчаяния и познавать милосердие и благость Божию. Ведь они представляют забвение прегрешений наших и являют Владыку и Творца милостивым и прощающим и, говоря вообще, представляют нашего Законодателя виновником нашего спасения. Таковы заповеди и наставления нашего закона и Законодателя. Если же есть нужда в поэзии, дабы расцветить и более разнообразить речь нашу и украсить ее большими словами Богоносных, подобно тому как и искуснейшие живописцы, стараясь создать хороший и красивый образ, украшают поверхность его блестящими материалами и яркими красками, убирают и отделывают для сохранения наибольшего сходства, ибо чрез образы мы познаем первообразы, – то призовем другого боговдохновенного мужа, который согласен со всем раньше сказанным, и пусть он придет на священное собрание Богоносных, войдет на божественное ристалище, совершит состязание, окончит бег благочестия, – этот таинственных и дивных видений и небесных сил зритель и тайник, пусть нечто прибавит к тому, что раньше сделано в доме премудрости, торжествуя над нечестием и беззаконием проклятых и, чтобы не отсутствовать ему среди этого священного собрания, пусть зазвучит подобно кифаре, по которой ударяет Дух Святой, и вместе с другими пророками, удостоившимися также славного дара, скажет: сия глаголет Господь: се аз поемлю весь дом Израилев от среды языков, аможе внидоша, и соберу я от всех сущих окрест их, и введу их в землю Исраилеву, и дам я во язык на земли моей, и в горах Израилевых ( Иез. 37:21–22 ). Что сей святой пророк, движимый божественною благодатью, посредством этих слов ясно предуказывает нам таинство воплощения Спасителя всех нас Христа, этого, я думаю, не будет оспаривать никто, имеющий хотя сколько ни будь ума. |
| Явишася в образе огня разделени языцы. Языки апостолов должны были действовать наподобие огня и обнаруживать двоякое их употребление: попалять диавола и просвещать сидящих во тьме. Обрати внимание на то, что для верных огонь – нежнее елея; затем, что для диавола язык – страшнее всякого огня; посмотри, как язык сожигает терние нечестия и орошает нивы благочестия; заметь, что двенадцать учеников наставлены одним Учителем, что двенадцать военачальников поставлены одним Царем, что двенадцать блестящих светил воссиявают из одной вершины, что двенадцать чистых лучей исходят из одного солнца, что двенадцать светильников зажигаются от одной искры, что двенадцать ветвей произрастают от истинной виноградной лозы, что двенадцать кошниц наполняются с одной трапезы, что двенадцать рек вытекают из одного источника, что двенадцать языков говорят с помощью одной благодати. Не подумай, что апостолы упились вином; своим неверием не оскорби дара, не подражай достойным проклятия людям и не называй действия Духа опьянением. Опьянение не может даровать родов языков; напротив, оно связывает у каждого и тот, какой у кого есть, делает человека безумным, прерывает течение речи. Пьяный, подобно идущему во тьме среди камней, спотыкается и ударяется своими зубами о землю, и, хотя у него есть мыслительная способность, однако, он пользуется ею беспорядочно, создает несуществующие образы, сокращает слоги произносимых им слов. Опьянение есть сновидение бодрствующего, – сон, видимый не спящим, – бешенство, снедаемое жаждой, – алчущий демон, диавол, – сидящий в вине разбойник, устраивающий на пирушках засады, попаляющий цельным вином рассудок и из лекарства для одержимой унынием души делающий яд. Вот что обыкновенно производится опьянением. В последнем злочестивые несправедливо обвинили апостолов. И нет ничего удивительного, если трезвые казались иудеям пьяными. Некогда от них терпели оскорбления святые мужи, и над пророками иудеи насмехались, как над пьяными. Хотя бы они и вздумали отрицать это, однако скажем им: еда несть сих, сынове Израилевы? глаголет Господь. И напаясте освященныя Мои вином, и пророком заповедасте, глаголюще: не прорицайте ( Ам. 2:11–12 ). |
| С 1204 года после того, как Константинополь был варварски захвачен крестоносцами, терновый венец оказывается сначала во владениях латинского императора, дело в том, что с 1204 по 1261 год в Константинополе была Латинская империя. Николай Месарит кстати осуществлял контакты между латинянами и греческой партией, они пытались одно время договориться. И терновый венец, как очень важная святыня, находился в руках Латинского императора. Однако содержать империю было вещью достаточно малодоходной, мягко говоря, единственный, кто нажился очень хорошо на этом крестовом походе – это были все те же венецианцы, венецианские банкиры и он постоянно вынужден был брать в долг для того, чтобы империю свою содержать, в том числе и защищать от разных, к примеру, от монголов. И в итоге он брал в долг у венецианцев и как залог, что долг будет возвращен, он заложил терновый венец. Но одновременно написал своему кузену замечательному королю Франции Людовику IX, который прославлен в Католической Церкви, как святой такое письмо, что святыня сейчас находится в руках венецианцев, хорошо бы, чтобы франки хоть что-то получили от этого крестового похода, хоть святыни остались в их руках. И действительно король – это человек очень горячего искреннего сердца, живой веры. Он вступает в переговоры с венецианцами, причем переговоры были очень интересные, очень интенсивные. Венецианцы сразу поняли, насколько важна именно эта святыня именно для этого короля и заломили такую цену, что просто-напросто Людовик IX при всем желании, Франция была тогда государством очень благополучным, не мог ее выплатить. Некоторые говорили, что это почти годовой доход Франции. Когда переговоры зашли в тупик и когда венецианцы осознали, что тут может не получиться ничего, они скинули цену, но добавили такое условие, что большинство шипов останутся в их руках и будут в качестве дара, либо еще как-то распространены по всем храмам прежде всего Европы. И действительно шипы от тернового венца, их насчитывают от 63 до 70, сейчас находятся в разных местах, и в Венеции, и в Лиссабоне, и разумеется в том же Париже. |
| 4 и 61 прав.). С прекращением же публичного покаяния и заменой его тайной исповедью, эти места оставлены церковью еще при Нектарии, патр. константинопольском. 2) В Златоустнике сказано: «аще убо будет поп груб, или невежда, или горд, или занойчив, или гневлив, или завистлив, или клеветник, или сварлив, к таковому не достоит каятися и не исповедати грехов» (Поуч. на вторн. 6-й нед. поста, л. 149). Значит, к священникам не следует ходить на исповедь. Отв. Из слов Златоустника следует только то, что не нужно ходить на исповедь к такому священнику, который будет груб, невежда, горд, занойчив и т. д., а не то, что ни к одному священнику не нужно ходить на исповедь. Напротив, в том же Златоустнике далее сказано: «аще же обрящеши мужа духовна, разумна и кротка и тиха, то без срама и без сомнения исповеждься ему». Впрочем, недостоинство священников не препятствует благодати Божией истекать на верующих в таинствах; «аще и не достойни суть (иереи), действует благодать и освящаются вси» говорится в Благовестнике (Лк. зач. 47). В другом месте этой книги читаем: «смотри же ми иерейского чина, яко божественен есть. Богу бо еже отпущати грехи, онем же се дадеся, тако убо чтем я, яко Бога, аще и недостойни суть. Что сия? Божия бо дара суть слуги, и благодать действует ими, якоже и ослом Валаамлим глагола, не оставляет бо благодати наше недостоинство»... (Ин. зач. 65, л. 301). В самом Златоустнике также сказано: «аще и видиши его (иерея) зло сотворша, не рцы: грешен есть и не достоин служити, но приступи с чистою совестию и причастися божественных таин, да святыню получиши, аще бо и ангел есть приносяй безкровную жертву, а ты недостойне приходиши, то никакоже тебе и ангел от грех очистит» (Слово Анастасия о еже не осуждати, л. 272). в) О браке; возражения О браке безпоповцы учат различно: одни совсем его отрицают и требуют всеобщего девства, а другие приемлют браки так называемые бессвященнословные, заключаемые по взаимному согласию брачующихся и благословению родителей, – при особом чине, совершаемом наставником-мирянином. |
| Евпраксия же, всеполно отрешась от собственной воли во всем, что касается земной жизни, сосредоточилась в одно неколебимое хотение: спасти душу свою, стяжать небесное блаженство заслугами Господа Иисуса Христа. Для сего она слепо следовала лишь советам и приказаниям настоятельницы. Она подчинялась, не пререкаясь, не замечая, не мудруя, безмолвно, не только в том, что было ей легко, удобоисполнимо или даже приятно, но в том особенно, что было отвратительно, тяжко и могло возмущать чувство, гордость или рассуждение. Она ни на минуту не склоняла внутренний свой слух к советам этих опасных наставителей, подстрекающих только наше плотоугодие, тщеславие и лжеразумие. Для Евпраксии невозможное делалось со дня на день более возможным в повиновении, так как смирение есть та необъятная сила, которая попирает не только в нас все силы зла, привнесённые грехопадением, но и вне нас разрушает всякую силу и власть демона и его полчищ. Смирение есть привлечение силы Божией. Что спасение души, высшая мудрость человека о Боге на земле, высшее его совершенство в добродетелях, освящение его уже здесь, и, следовательно, высшая его польза для братии – смертных, для всего человечества, любимого святейшею любовью в самом Боге, достигаются только этим путем; доказывать нет надобности. Это сказано, доказано, завещано Иисусом Христом, Его жизнью, учением, смертью . Это засвидетельствовано последовательными, в течение веков, пред очами народов и поколений, примерами истинного исполнения всех заповедей и обещаний сих, за такой труд жизни, в существовании бесчисленных святых людей, такою жизнью сделавшихся едиными истинно великими, приобретшими мудрость и знание, недоступные мирской науке, победившими естество и удостоившимися дара чудотворений. Кто же, не лишенный простейшего здравого смысла и хотя малейшей искры совести, дерзнет подумать, что все это, или что-либо из этого, может быть приобретено душою человека в светской его жизни, в хаосе страстей, пустых волнений, ничтожности целей, греховности средств, лжи учений, распущенности нравов, нечистоты побуждений, скотственности пожеланий, хотя бы предметы удовлетворения их и были одеты, во всеполноту научности и во все, одуряющее наше тщеславие, чары роскоши, искусства и прелести плотоугодительных приманок? Зная какого внимания, какого многолетнего, усидчивого труда требуется, чтобы усвоить все приёмы, понять все тонкости, приобрести хоть некоторое совершенство в ремесле или искусстве; зная, что нужно всю лучшую часть жизни нераздельно посвятить изучению и после не оставлять науку до смерти, следить зорко за всеми ее проявлениями, кропотливо, осторожно, неусыпно, неотвлекаемо заниматься предметом, чтобы иметь право в собственной совести сознать себя точно хотя довольно ученым, и то в какой-нибудь одной специальной науке, и то для своего лишь времени, ибо науке нет конца, пока не окончится жизнь человечества. |
| — прим. перев. ] и всех тех Поместных Церквей, которые самостоятельно готовят святое миро. Но эта тема снова и снова вызывает споры. Некоторые автокефальные церкви считают это своим абсолютным правом, полученным вместе с автокефальным статусом. В противоположность им Константинопольский Патриархат настаивает на том, чтобы все Поместные Церкви получали миро от него. Привилегия освящения мира, согласно константинопольской экклезиологии, оправдывается потребностью проявить видимое единство Вселенской Церкви, осуществление которого принадлежит ей, главенствующей Церкви в православии. Большинство автокефальных церквей не реагируют на такую неканоническую настойчивость Константинополя, подчеркивая в то же время право на самостоятельное освящение мира, которое в рамках каноническо-правовых концепций автокефалии считается одним из основных факторов ее приобретения . Вместе с тем парадоксально, что эти же Церкви, по праву не следуя воле Константинополя, применили идентичный принцип на поместном уровне: миро освящает предстоятель Поместной Церкви, чтобы подчеркнуть автокефальный статус, а также единство конкретной Поместной Церкви. Используя простой язык, святое миро можно назвать «благовонным освященным маслом, которое используется как видимое средство дарования силы и благодатных даров Святого Духа» . С помазанием новокрещенных этим освященным маслом совершается Таинство миропомазания, о котором Дионисий Ареопагит говорит, что «над совершившим священнейшее свершение богорождения (Крещения), явление богоначального Духа, даруется совершенствующее помазание миром, чем, как я думаю, священное образописание (εκονογραφα) символов намекает на самого ради нас Освященного богоначальным Духом соответствующим людям образом, по неизменному свойству присущей Ему Божественности» . Точнее сказать, Таинство миропомазания – это помазание определенных частей тела новокрещенного с произнесением священником слов: «Печать дара Духа Святого». Но святое миро используется и в других, по словам Дионисия Ареопагита, «священнейших из освящаюших совершений, и почти для всякого иерархического совершеннодействия» : оно используется при освящении жертвенников храмов и антиминса, а также при помазании императоров и приеме в церковную общину отпавших. |
| Прежде всего, как быть с уже крещеными? Их чаще всего можно разделить на две группы: а) регулярно причащающиеся, б) непричащающиеся или причащающиеся очень редко (реже одного раза в 2–3 месяца) или по диктату лишь внешних обстоятельств. Если крещеный человек не причащался по причине неимения или потери веры в Бога, причем это свое неверие он четко осознавал, открыто признавал и распространял, а также если человек не знал благодати Святого Духа, что недвусмысленно выражалось в его жизни только «по стихиям мира, а не по Христу», т. е. в страстях и нераскаянных смертных грехах, или в сознательном уходе в другую веру (ересь) или религию, в том числе какую-либо из восточных или оккультных, не исключая и теософию, антропософию, йогу, буддизм и т. д., то такого человека надо воцерковлять если не через крещение, то через покаяние с совершением таинства миропомазания (согласно чину св. Мефодия Константинопольского из Большого требника), с особыми, вместо «запретительных», «умилостивительными» молитвами и с особыми молитвами самого таинства (кроме формулы «печать Дара Духа Святого, аминь»). Если же человек не причащался, но все же не терял до конца и не предавал своей веры в единого истинного Бога, хотя, может быть, и сомневался и ни в чем ее церковно не выражал, т. е. если его крещение давало хотя бы какие-то минимальные плоды в его душе (жизни), то такого человека надо готовить только к покаянию через исповедь за всю жизнь. Труднее всего с причащающимися. Если причастие человека было для него, так сказать, «случайным», то ему лучше временно, на период 1го и 2го оглашения, его не продолжать, поскольку катехизация часто и бывает для таковых первым серьезным говением, т. е. подготовкой к первому личному, полному и по возможности сознательному участию в таинствах. Но если человек был крещен (в сознательном возрасте или в детстве) и теперь по внутренней своей потребности и регулярно, т. е. чаще, чем 3–4 раза в год, участвует в Евхаристии, приходя к оглашению только с целью «восполнения» таинства своего крещения (в широком и полном смысле слова), то отрывать его от сакраментальной церковной жизни никак нельзя, ибо христианин не должен идти в ней назад, а только вперед и вверх. |
| В творении святого Каллиста есть ценные наставления для обучения непрестанной Иисусовой молитве, ибо он считал спасительным призывание сладчайшего имени Господа нашего Иисуса Христа с верой, надеждой и смирением, обогащающее “миром и любовию, кои суть воистину богонасажденное трех-стебельное древо жизнеподательное” с. 314]. Так как непрестанная молитва очищает человека, то святой Каллист пишет: “Господу молиться и у Него просить милости с несомненным упованием, непрестанным имея делом и занятием призывание всесвятого и сладчайшего имени Его, всегда нося Его в уме, в сердце и в устах и всячески понуждая себя в Нем и с Ним и дышать, и жить, и спать, и бодрствовать, и ходить, и есть, и пить — и все вообще, что ни делаем, так делать”, ибо “при отсутствии Его стекается к нам все зловредное, не оставляя места ничему душеполезному” с. 314]. Святой Каллист дает и конкретные указания, как должно проходить Иисусову молитву. “С молитвою сею, кроме сказанного, имей память о суде и воздаянии за добрые и худые дела и, вседушно почитая себя грешнейшим из всех людей и самых демонов сквернейшим, думай посему, что всеконечно имеешь ты вечно мучим быть во аде. Если при каком-либо из сих помышлений придут тебе сокрушение, плач и слезы, на том помышлении и пребудь, пока слезы не пройдут сами собою. Если же ты не сподобился еще дара слез, то восприими подвиг и со смиренным мудрованием молись, да стяжешь их, ибо ими очищаемся мы от страстей и скверн и ими же причастными делаемся добрых и спасительных расположений” с. 339]. Говорит он и о месте проведения Иисусовой молитвы: “...надо укрываться в келлии безмолвной и несветлой, так как зрение и видение очами зримого и видимого обыкновенно развлекает и рассеивает мысли, при заключении же в безмолвной и премрачной... храмине мысли перестают разбегаться и множиться и ум таким образом, хотя и нехотя, мало-помалу утишается и в себя собирается” с. 338]. Святой Каллист подробно описывает и метод вхождения внутрь сердца вниманием через дыхание: “Седши в безмолвной келлии своей, собери ум свой, введи его в путь дыхания, коим воздух входит внутрь, и принудь его вместе с вдыхаемым воздухом сойти в сердце, и держи его там... но не оставляй его молчащим и праздным, а дай ему следующую молитву: Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя. И пусть он имеет сие непрестанным своим делом и никогда не оставляет его. Ибо оно (сердце. — И. П.), содержа его немечтательным, делает недосягаемым для прилогов вражеских и возводит в Божественное желание и любовь” с. 335—336]. |
|
|
