| В августе того же года отряд Никиты был разбит наголову при Модрине в феме Вукеллариев, причем погиб патри-кий Тиридат, двоюродный брат Артавазда, и значительная часть начальствующих лиц. «В этой битве,—замечает летописец,—где сражались армяне и фема Армениак с войском фем Анатолика и Фракисийская, пало немало жертв с той и другой стороны. Исконный сеятель зла диавол возбудил такую злобу и усобицу между христианами, что без сожаления губили дети отцов и братья братьев и без пощады предавали огню имущество и жилища друг друга» . Этим делом решена была судьба Артавазда, т. к. ничто теперь не препятствовало Константину идти на самый Константинополь. В сентябре того же года он переправился на европейский берег и начал осаду столицы со стороны суши; в то же время стратиг Фракисийской фемы Сисинний прибыл с флотом из Абидоса и запер для Константинополя все выходы к морю. Столица оказалась в отчаянном положении, она была окружена со всех сторон — от Харсийских ворот до св. Маманта, где был лагерь Константина,— враждебными силами, а между тем большой и многочисленный город оказался без необходимых для жизни средств. Дороговизна припасов возросла до крайней степени: за меру ячменя (около 20 ф.) платили около 40р.; в той же степени поднялись цены на все продукты . Артавазд пытался поправить беду экстренными мерами. Он отправил морем своих уполномоченных для покупки хлеба на юге, но около Абидоса хлебная партия захвачена была судами кивиррэотского флота и доставлена Константину, который употребил хлебные запасы на продовольствие своей армии. Сделана была попытка произвести вылазку и напасть на осаждавшую армию, но попытка оказалась неудачной и — самое важное — лишила Артавазда его правой руки, магистра Феофана Монета. Точно так же не имели успеха огненосные суда, снабженные греческим огнем, обыкновенно наводившие ужас на неприятельский флот. Ввиду отчаянного положения, вследствие голода и начавшейся смертности Артавазд предоставил оставить город тем, которые не участвовали в гарнизонной службе. Тогда началось настоящее выселение и потребовалось принять серьезные меры, чтобы не выпускать из города молодых людей, переодетых в женское или монашеское платье. Все вышедшие были принимаемы в лагере Константина, получали продовольствие и увеличивали число его приверженцев. Наконец, Артавазда ожидал еще сильнейший удар. Сын его Никита после поражения при Модрине собрал часть войска и подошел к Хрисополю, имея намерение помочь осажденной столице. Но Константин, не снимая осады, поспешил переправиться через пролив и погнался за Никитой, который стал отступать на Никомидию. Здесь он был застигнут войском Константина и взят в плен вместе с бывшим епископом Гангр Маркеллином, служившим теперь в армии в качестве куратора. Обоих пленников ожидала горькая участь: Маркеллин был казнен, а Никита закован в цепи и в таком виде выставлен под стенами Константинополя «на показ» горожанам и отцу его. |
| Литературное наследие Никифора включает два рода произведений: богословские и исторические. К богословским сочинениям относятся его 17 канонов и довольно многочисленные полемические сочинения в прозе, направленные главным образом против манихеев и иконоборцев. Большая часть их была написана Никифором в Годы изгнания; многие из них сохранились до настоящего времени, но изданы не все. Насколько можно судить по имеющимся в нашем распоряжении сочинениям такого рода, их автор хорошо знал Библию и патристическую литературу. Никифор цитирует отдельные места из сочинений иконоборцев, в частности Константина V и, возможно, Епифания .Кипрского, и только благодаря этим цитатам мы знакомимся с доводами иконоборцев, сочинения которых, как известно, утрачены. Исторические произведения Никифора составляют два труда: «Краткая хронография» и «Краткая история после царствования Маврикия», которую принято называть «Бревиарием». Первое произведение – сухой перечень основных событий истории от Адама до 829 г., снабженный таблицами, в которых приводятся имена иудейских, персидских, египетских царей, римских императоров, епископов Константинополя, Рима, Александрии, Антиохии. В средние века это произведение было переведено на латинский язык. «Бревиарий» – довольно развернутое и связное историческое повествование от 602 г. (года смерти императора Маврикия) до 769 г., когда произошло бракосочетание Льва, сына Константина Копронима, с Ириной. «Бревиарий» – не вполне оригинальное сочинение Никифора, так как он, следуя историографической традиции того времени, широко пользовался различными источниками; вероятно, один из них был использован и историком Феофаном, так Как и у того и у другого есть одинаковые выражения. Эти источники установить пока не удается, скорее всего, они безвозвратно погибли. Повествование Никифора в общем довольно объективно, но иногда он умалчивает о некоторых фактах, например, о восстании войск против Ираклия и переходе их к арабам, о неудачах византийских императоров во внешних войнах. Что касается изложения фактов военной, политической и внутренней истории Византии указанного периода, то, несмотря на некоторые пропуски событий, казавшихся автору незначительными, представленный в «Бревиарии» рассказ вполне соответствует другим источникам по этому периоду византийской истории. О событиях Никифор повествует чаще всего кратко, но выразительно. Он избегает пышных риторических описаний и сложных синтаксических построений. В отличие от многих своих современников, например Игнатия, Никифор пишет просто и ясно. |
| Смотрите, говорит Господь, избегайте общения с блудниками и пьяницами, избегайте жестокости к бедным и скупости, ибо придет Господь в день, в который вы Его не ожидаете, и подвергнет вас одной участи с неверными ( Матф. 24:49–51 ). Не будет у вас никакого оправдания, – говорит Господь, – и так как «жизнь человека не зависит от изобилия его имения» ( Лук. 12:15 ), пусть имеющий нечто излишнее подает неимущим, а нуждающиеся пусть подражают мужеству Лазаря, своим терпением спасая свои души ( Лук. 21:19 ) и в смирении напоминая себе о тех обителях, от которых удалены всякая болезнь, печаль и воздыхание ( Апок. 21:4 ). Дорогие мои братья и сестры! Спаситель открыл нам, в притче о богатом и Лазаре, о состоянии людей за гробом для того, чтобы побудить нас к жизни по Его слову, к жизни по Евангелию, чтобы нас, улучшенных плодами покаяния, избавить от страданий и удостоить вечных радостей. Да запечатлеет каждый из нас, в памяти и в сердце своем слово Господне: человек, который знал волю господина своего и не жил по воле его, «бит будет много» ( Лук. 13:47 ). Аминь. Отцы 7-го Вселенского собора Гонение на почитателей св. икон продолжалось 58 лет. Этот период в жизни Христианской Церкви напоминает то, что творится в наше время на Интернационалом Маркса оккупированными землями славян. Какие причины вызвали иконоборчество? История свидетельствует: это дело политической программы данного времени и государственных соображений. Жестокому характеру гонений содействовал характер главного гонителя иконопочитания имп. Константина Копронима, человека развратной жизни, мужеложника, циника и садиста. А так как главную оппозицию иконоборцы встретили в среде монахов, на монашестве сосредоточилась их особая вражда и борьба. Самое монашество было объявлено политически неблагонадежным, было запрещено не только общение, но и знакомство с монахами. Их, на улицах, лакействующие перед властью забрасывали камнями. Если монах появлялся на улице Константина града, его хватали и тащили на ипподром и там до смерти засекали бичами. |
| Восстанавливая ясность смысла надписи, Мусхелишвили дает следующий текст: «Положил его (Самшвилдского собора) основание Варазбакур, после кончины которого продолжил стройку, очевидно, его близкий родственник Иован. Этот последний тоже не успел довести дело до конца. А довершило постройку уже третье, неизвестное нам лицо, вероятно, тоже из питиахшей, бывшее, очевидно, епископом, ибо ему же пришлось совершать и торжественное освящение нового храма». Надпись начинается словами «родом питиахшей», на основании чего исследователь сделал вывод, что, так как грузинские источники позже VII века не знают питиахшей, упоминание их потомков можно закрепить за временем до IX века. Определению точной даты постройки дало возможность установление личностей царей Константина и Леона (в 20-й год царствования первого строительство было положено, а в третий год правления второго – завершено). Отождествление царей с абазскими царями дало бы в результате общее время постройки храма – 68 лет, что невероятно, если сравнить это с примерами Цилкани (25 лет) и Болнисского Сиони (24-25 лет). Более того, как отмечает Л. Мусхелишвили, в продолжение всего X века в Самшвилде резидировали армянские цари, поэтому датировка постройки временем правления абхазских царей, еще не владевших в эту эпоху Восточной Грузией, совершенно невозможна. Обращаясь к отысканию личностей царей, Л. Мусхелишвили основывался на византийских источниках, поскольку царей с такими именами не было больше ни в Грузии, ни в Армении. И он нашел такую пару — византийских императоров Константина V Копронима (775-780) и Льва IV Хазара (775-780). Анализ композиции храма и его архитектурных форм всецело поддерживает дату возведения храма, установленную Л. Мусхелишвили. В Самшвилде есть еще и вторая надпись, помещения на южном фасаде, между строчек которой вставлена надпись на армянском языке. Содержание фрагмента не ясно. М. Броссе и Е. Такаишвили предполагали, что грузинский текст принадлежит надписи восточного фасада, однако, установить смысловую связь с ней не смогли. Армянский фрагмент, где упоминается армянский католикос Георг, никак не связан по смыслу с грузинским фрагментом. Л. Меликсет-Беков датирует армянскую надпись второй половиной XI века, поскольку в 1067-1072 гг. престол армянского католикоса занимал Георг III Лорийский. |
| Ин кондак, глас тойже Просветився Божественною благодатию, Боголюбче,/целомудрием и терпением течение свое мученически скончал еси,/темже и по смерти яви тя светлость жития твоего,/источаеши бо чудесы,/с верою приходящим к честному гробу твоему и вопиющим:/радуйся, святый Василие,/Мангазейский и всея Сибири чудотворче. Величание Величаем тя,/святый праведный Василие,/и чтим святую память твою,/ты бо молиши за нас/Христа Бога нашего. Тропарь преподобномученику Евфимию Константинопольскому, глас 4 Постнически предподвизався на горе,/умная врагов ополчения всеоружием креста погубил еси, всеблаженне,/паки же ко страдальчеству мужески облеклся еси,/убив Копронима мечем веры/и обоих ради венчался еси от Бога,/преподобномучениче Евфимие принопамятне. Кондак, глас 2 Яко постника благочестна и искусна/и страдальца произволением честна,/и пустыни жителя сообразна,/в песнех достойно восхвалим Евфимия приснохвальнаго:/той бо змия попрал есть. Величание Ублажаем тя,/преподобномучениче Евфимие,/и чтим святую память твою,/наставниче монахов/и собеседниче ангелов. Тропарь Божией Матери ради иконы Ее Изборская, глас 4 Яко звезда пресветлая, возсия во граде Изборске/образ честный Твой, Богородице Дево,/от негоже иногда из обою очию течаху слезы, яко струя,/егоже тогда видевше, народи изборстии,/мужи и жены с чады, с плачем моляхуся к нему,/мы же, взирающе умильно, сице глаголем:/о Пресвятая Владычице Богородице,/не забуди нас, грешных раб Своих,/молящихся Христу, Богу нашему, спастися нам. Кондак, глас 8 Заступнице Христианом усердная/и Предстательнице граду нашему Изборску непостыдная,/не презри моления нас, грешных,/якоже иногда от Твоего честнаго образа/слезы источила еси из обою очию, молящися прилежно,/но предвари, яко Благая, на помощь нашу,/верно к Тебе припадающих,/услыши наша моления, Богородице,/избави нас от нахождения поганых, от всякаго зла,/ускори же на молитву нашу и потщися на умоление,/заступающи присно, Богородице, чтущих Тя и вопиющих Ти:/радуйся, Дево, Христианом похвало. |
| В Византии не существовало закона о престолонаследии. Никто не имел исключительного права на престол, и всякий свободный гражданин, не раб и не крепостной, имел право надеть на себя царский венец и порфиру. Это право сильного, и в нем заключалась византийская конституция. Царское самовластие сдерживалось заговорами, возможностью, о которой так часто мечтали византийцы, свергнуть царя и занять его место. Из сорока трех императоров, царствовавших от Юстиниана до четвертого крестового похода, шестнадцать вступили на престол насильственным путем. Когда заговор приводил к желаемому результату, то происходило провозглашение нового царя, но производилось оно исключительно столичным населением, а не всеми подданными, и означало только подтверждение совершившегося факта. Главное же значение при византийских переворотах принадлежало войску, а константинопольские жители иногда помогали заговорщику тем, что начинали шуметь и грозить царствовавшему императору. Сын царя имел такие же права на престол, как и всякий другой гражданин. Он должен был быть тоже провозглашен народом и фактически должен был иметь в своих руках армию. Совершенно естественно, что византийские монархи желали обеспечить престол за своим семейством, и с этой целью они пользовались соправительством, которое Византия унаследовала от Рима. Абсолютная монархия мирилась с тем, что на престоле могли сидеть два, даже три царя; фактически правил только один царь, другой носил почетный титул василевса и автократора (царя и императора) и в виде формальности подписывался на документах. Но таким путем предупреждалась возможная революция и упрочивалась царская власть за известной династией. Царь имел право назначить себе преемника, и чтобы не возникал вопрос об его избрании, цари еще при жизни назначали соправителями и короновали своих преемников. Таким образом, по смерти царя не могло быть и речи о преемстве; один царь умер, но другой был жив, и к нему переходила фактическая власть. Случалось, что короновали младенцев. Император Константин Копроним короновал своего полуторагодовалого сына Льва, а последний – малолетнего сына Константина VI. Когда умер Лев Мудрый, Константину Багрянородному, венчанному на царство отцом, было всего семь лет. Благодаря такому способу, некоторые династии продержались на престоле довольно долго: македонский дом – почти двести лет, Комнины – сто лет. |
| В послании неизвестного автора (писанном императору Константину Копрониму) епископы рисуются в очень непривлекательном виде. Они более заботятся о своем хозяйстве, деньгах и столе, чем о душепопечении: „о душах пасомых вет у них ни малейшей думы“. Но это не останавливало их пользоваться своею духовною властью для наложения епитимий. Напротив, недостойные иерархи с особенною придирчивостью проявляли здесь свое право. „Как только заметят они, что кто-нибудь в подведомой им паств совершил хотя бы малый какой проступок, мгновенно воспрянут и разразятся всевозможными епитимиями, нисколько не помышляя при этом о действительном назначении пастырского служения, относясь к пастве не с помыслами пастырей, а с расчетом наемных поденщиков“ 1495 . Из последних слов послания можно видеть и здесь корыстный расчет епископов, налагавших епитимии на кающихся. Из сказанного видно, что покаянная дисциплина в церкви своими отрицательными сторонами содействовала успехам монастырской покаянной дисциплины. К этому надо прибавить еще и то, что и теория, и догматическая сторона таинства, по крайней мере касающаяся органа покаяния, не была в церкви достаточно выработана, а в некоторых формах —8— своего решения могла быть истолкована и истолковывалась в пользу монашества и органа его покаянной дисциплины. Не было достаточно выработано учение о праве вязать и решить. В III стол., вскоре после образования органа покаяния в церкви – епископа, как это мы видели, право вязать и решить связывается не только с церковной должностью, но и с личными, дарованиями её носителя. Такого воззрения на Востоке держался Ориген 1496 . Воззрение, обстоятельно развитое великим александрийцем, не раз высказывалось и после него. „Судить позволительно наиболее славным и чистым из пастырей, которым вверены ключи царствия“, пишет Нил Синайский 1497 . Приписывая власть ключей наиболее славным и чистым из пастырей (τος διαφανεστροις κα καθαρος τν ποιμνων), синайский подвижник показывает, что, разделяя взгляд Оригена , он только излагает его своими словами. Апостольскую власть ключей преп. Нил связывал с иерархическим достоинством лица под условием его нравственной пригодности. Совершенно на той же точке зрения стоял современник Нила преп. Исидор Пелусиот. Выше 1498 приведено было содержание обличительного послания его к пресвитеру Зосиме. Обличив недостойного священника за примирение клятвопреступника по дару, Исидор выясняет, в чем заключается право вязать и решить и чем обусловливается обладание этим правом. „Господь изрек сие (аще свяжете... аще разрешите...), чтобы по удовлетворении за отнятое, иереи, молясь и постясь вместе с согрешившими, приобретали им разрешение с неба, не давая в уме своем и места такой мысли: пойдем и примем в наследие себе Божие святилище. Ибо они служители, а не сообщники, ходатаи, а не судии, посредники, а не цари“ 1499 . Принося жертвы и о |
| Оставаясь на той понятной и общедоступной точке зрения, что иконная живопись и почитание св. икон – изначальный обычай св. Церкви, весьма полезный, душеспасительный и богоугодный, они не захотели сделать решительного шага к тому, чтобы обратить против иконоборцев ту ссылку на христологическое учение Церкви, которой так самоуверенно пользовались составители иконоборческого ороса для своих догматических построений. Поэтому в начале второго периода иконоборческих волнений, при имп. Льве Армянине, догматическая система иконоборцев продолжала импонировать своей внешней стройностью и кажущеюся несокрушимостью, так что защитникам православия, действовавшим в это время, патр. Никифору и преп. Феодору Студиту необходимо было принять на себя нелёгкий труд нового разбора этой системы с целью окончательного ниспровержения её и создания, в противовес ей, вполне законченной системы православных воззрений на иконопочитание. Патр. Никифор в противоиконоборческих своих сочинениях (1, 2, и 8 «антирретики против Константина Копронима», «Апологетик в защиту св. икон» 613 , с большим успехом обращает против иконоборцев обвинение в разных ересях. Он весьма обстоятельно показывает не только полную нелепость учения иконоборцев о «неописуемости» Христа по плоти и явно неразумную, фанатическую привязанность их к этому термину – «περγραπτος», дающую основание называть их «γραπτοδοκετα», «φιζαπεργραπται» 614 и считать ономатомахами (νοματομχοι) 615 , – но также и несомненное сходство основных принципов их догматики с докетизмом, арианством, несторианством, евтихианством и другими христологическими ересями 616 . Вместе с тем патр. Никифор выясняет также внутреннюю связь идеи иконописного изображения Спасителя с основными догматами православного учения о двух естествах в Иисусе Христе и, в зависимости от этого, не только полезность, но и необходимость икон в экономии нашего спасения, как «святых и поклоняемых символов домостроительства нашего Искупителя» 617 , и иконопочитания, как непререкаемого свидетельства нашей веры в Богочеловека Иисуса Христа 618 . |
| Такова разница между раздорами, проистекающими из какого бы то ни было движения мысли религиозной, нравственной или общественной и раздорами, возникающими из частных выгод и требований. Споры мелких итальянских династов или немецких князей губят Италию и Германию, английская и французская революции возвышают Англию и Францию 104 podpis. Тяжёл был труд Исаврийцев: халифат нагнетал на них в полном своём развитии. Им приходилось бороться со всеми силами, так сказать, с главой чудовища, которое одним ударом хвоста сокрушило Вестготов Испании и только что не сокрушило Франков меровингских, и они выдержали эту борьбу не без славы. Не раз побеждали они могучие ополчения и флоты Оммиадов, и когда эта династия стала клониться к упадку, знамёна византийские явились с торжеством на берегах Евфрата. Когда новая династия, Аббасиды, взошла на престол халифов с новыми силами и новым завоевательным стремлением, когда великие государи, которых имена заслужили бессмертие, Аль-Мансур, Гарун и Аль-Мамун окружили ислам блеском, которого не имели, может быть, и лучшие из Оммиадов, Византия оспаривала у них каждую область, каждый шаг земли и ставила неодолимые препоны их воинственному властолюбию. В свою очередь ослабли Аббасиды, и снова гроза византийского оружия загремела на берегах Евфрата, вырвала из рук мусульман часть давно покорённой Сирии и покорила горы Армении и иверское предгорье Кавказа. В этой славной борьбе более всех прославился второй из владык исаврийского дома, ревностнейший изо всех гонителей икон, человек свирепый и развратный, но государь, заслуживающий почётное место в истории, Константин Копроним. Его развратный нрав подал повод к сомнению о том, сочувствовал ли он действительно с учением религиозным, которое поддерживал, и не был ли он гонителем иконопоклонников и духовенства из одного властолюбия. Вопрос не разрешим. Очевидно, зависть власти светской против независимости церковной в смысле учения и против огромного влияния духовенства участвовала в гонениях Копронима и его преемников; очевидно, во всём движении иконоборства выражалось стремление императоров сделаться судьями церкви и занять место, принадлежавшее по праву императорам древнего Рима, поставив святыню государства выше святыни церкви; но, несмотря на политические побуждения, действовавшие в Копрониме, несмотря на грубое бесстыдство его разврата, нет ещё достаточных данных для обвинения его в совершенном равнодушии к вопросу церковного верования. |
| Хр.) и сумму разделить на 15; остаток и будет означать номер индикта; если не будет остатка, то это означает индикт 15-й 340 . Напр. упомянутый выше 14-й индикт Феофана, когда умер Зенон, отвечает, как показано, 491-му году Дионисиевой или нашей эры; руководясь формулой Дионисия, этот индикт можно было бы отыскать, если бы он и не был означен у Феофана: 491 + 3=494 : 15=остаток 14. Начало индикта было вместе и началом года – 1-е сентября. В таком виде индикты известны из обозначения их византийскими императорами и всеми авторами, составляющими Corpus Scriptorum historiae Byzantinae 341 , почему хронологи называют такие индикты греческими в отличие, напр., от так называемых папских и пр. И Феофан знает только такого рода индикты. Само собою понятно затем, что приведенная формула Дионисия пригодна не только для отыскания индикта, когда известен год, но и для отыскания года, когда известен индикт. Правда, в последнем случае приложение этой формулы ограничено: так как индикты чрез 15 лет повторяются снова, то, чтобы определить год посредством индикта, нужно знать, по крайней мере, десятилетие столетия, к которому приурочивается 15-ти летний круг индиктов. Тем не менее, приложение это очень важно: допустим, напр., что в науке идет спор о том, к какому году приурочить смерть императора Зенона: к 492-му или 491-му? Если основания для принятия того и другого года одинаковы, то указание на 14-й индикт непременно покажет истинность одной даты и явную ложность другой. В нашем примере 492-й год нужно было бы отвергнуть, потому что 492 + 3 : 15=остаток – индикт 15-й, а не 14-й. В видах разъяснения таких странностей в науке явилась гипотеза, что в эпоху Исаврийской династии у греков был особый способ летосчисления. Творцы этой гипотезы – ученые юристы Цахариэ и Геймбах. Случай, натолкнувший их на эту гипотезу, был следующий 344 . Один законодательный памятник эпохи Исаврийской династии, именно эклога (κλογ) – Льва Исаврянина и Константина Копронима, датирован 6248-м годом от сотворения месяцем мартом 9-го индикта 345 . |
|
|
