| По Высочайше утвержденному 3 мая 1883 года мнению Государственного Совета: 1) Раскольникам дозволяется творить общественную молитву, исполнять духовные требы и совершать богослужение по их обрядам как в частных домах, так равно в особо предназначенных для сего зданиях, с тем лишь непременным условием, чтобы при этом не были нарушаемы общие правила благочиния и общественного порядка. Независимо от сего, относительно часовен и других молитвенных знаний, соблюдаются следующие правила: а) Раскольникам предоставляется исправлять принадлежащие им часовни и другие молитвенные здания, приходящие в ветхость, с тем, чтобы общий наружный вид исправляемого или возобновляемого строения не был изменяем. На производство упомянутых работ, предварительно приступа к оным, испрашивается каждый раз разрешение губернатора или начальника области. В случае необходимости такой перестройки молитвенного здания, вследствие которой общий наружный его вид должен подвергнуться изменению, соблюдается порядок, указанный ниже (под лит. в.). б) Распечатание молитвенных зданий раскольников допускается с особого разрешения министра внутренних дел и с тем условием, чтобы распечатание производилось без всякого торжества; причем, о каждом случае этого рода министр входит предварительно в сношение с обер-прокурором Святейшего Синода. Распечатание раскольнических монастырей и скитов не допускается. в) В тех местностях, где значительное население раскольников не имеет ни часовен, ни других молитвенных зданий, дозволяется, с разрешения министра внутренних дел, обращать для общественного богомоления существующие строения. При этом наблюдается, чтобы обращаемому для сего строению не был придаваем внешний вид православного храма и чтобы при нем не имелось наружных колоколов 15 . Надверные кресты и иконы над входом в часовню или другое молитвенное здание ставить не возбраняется. 2) При погребении умерших раскольников, дозволяется: а) предношение иконы сопровождаемому на кладбище 16 покойнику и б) творение на кладбище молитвы по принятым у раскольников обрядам, с пением, но без употребления церковного облачения. |
| Похороны Ивана Захарыча Морозова происходили еще торжественнее и, так сказать, параднее, открытее. Даже в газетном объявлении мы встретили любопытную новость: объявлены были часы, в какие (три раза в сутки) служатся панихиды при гробе покойника, дабы на них могли являться желающие. Кто же служил панихиды? – Конечно, не одни раскольнические попы, а и сам «владыка» их Савватий, который на погребения, в часовню Рогожского Кладбища, еще не дерзает являться, а в домах служит свободно. Савватий, со всеми московскими попами, участвовал и в торжественном выносе покойника из его квартиры. Таким образом православные удобно могли (и всегда могут) видеть в служении не только раскольнических попов, но и раскольнических архиереев. А при самом погребении, на Рогожском Кладбище, присутствовало множество съехавшихся раскольнических попов, – в облачении стояло тринадцать попов и шесть дьяконов. Первенствовали в служении поп Петр Драгунов и диакон Иван. На них были облачения чернил с цветами, а на всех прочих черные без цветов. Для участия в отпевании Арсений Иваныч привез с своей мануфактуры собственных певчих, которыми, как известно, он очень гордится. Но, к неописанной досаде его, этих певчих не допустили петь в часовне Рогожского Кладбища, на том основании, что они держатся некоторых особых, новых напевов, здесь не принятых. За то они громогласно пели на панихидах, при опускании тела в могилу и на поминальном обеде. А свое негодование на рогожских дьячков за оскорбление, нанесенное его певчим, Арсений Иваныч выразил тем, что не пустил их на поминки. Той же участи подвергнут был, но за что-нибудь другое, и секретарь Савватия – Перетрухин. Была и еще особенность при погребении Морозова, совсем не «древлеправославная»; на могилу были возложены венки! Итак, новейшая цивилизация неудержимо врывается в раскол, и не устоять против нее ни Савватию, ни самим рагожским дьячкам... В заключение настоящей летописи приведем любопытную грамоту Савватия, присланную им в одну из Донских станиц к одному раскольническому попу. |
| Вот корректурные листы статьи В. Е. Кожевникова 417 послал к отцу Онуфрию, так как в ней не мало говорится о делах, которые делал именно он: для меня важно подтверждение с его стороны. Надеюсь, что он не откажет это сделать и не задержит корректуру. Воейков начинает беспокоить меня по поводу жалобы, поданной раскольниками генерал-губернатору. Вчера получил от него письмо с вопросами и ныне ответил. Ныне же писал об этом деле К. П. Надеюсь, что он защитит меня от сильных московского мира. Он прислал мне выписки из какой-то газеты «Жизнь», где поносят меня за Верховского, утверждая, что не Синод, а я лишил его сана. Так будто бы говорит сам Верховский. Странные люди!» 418 Упоминание о г. Воейкове требует объяснения Еще в начале 1884 года раскольники австрийского согласия подали на меня жалобу тогдашнему генерал-губернатору Москвы, князю Долгорукову, что я будто бы оклеветал их, напечатав в Братском Слове, что они распечатали олтари Рогожского Кладбища, запечатанные по Высочайшему повелению, и нанес им оскорбление, назвав их фальшивомонетчиками, за что, равно как и за другие якобы клеветы на них, просили подвергнуть меня законной каре. Жалоба подписана была едва ли не сотней представителей Рогожского раскола, во главе коих красовались имена Тимофея и прочих Морозовых, Козьмы Солдатенкова и т. д. О том, что раскольники подали на меня какую-то жалобу князю Долгорукову, я скоро узнал; об этом писал мне и о. Павел. Никаких сериозных последствий жалобы, для которой, как я был уверен, раскольники не могли найти законного основания, я не ожидал и был совершенно покоен. Но вот, спустя слишком год, в августе 1885 года, является ко мне состоявший по особым поручениям при генерал-губернаторе, бывший жандармский генерал-лейтенант А. В. Воейков и объясняет, что ему поручено князем Долгоруковым конфиденциально отобрать у меня сведения по поводу поданной на меня его сиятельству жалобы старообрядцев Рогожского Кладбища, которую и предъявил мне для прочтения 419 . Познакомившись с содержанием раскольнической жалобы, я объяснил генералу Воейкову, что в ней от начала до конца говорится совершенная неправда, – нигде и никогда не говорил я, что рогожцы распечатали олтари, а утверждал и утверждаю, что они совершенно незаконно, в посмеяние над Высочайшею волею, к запечатанному олтарю приставили новый, в котором их попы и отправляют торжественно литургии; что фальшивомонетчиками их не называл, а только уподоблял таковым за их фальшивое священство. |
| Таинствам, полного погребального чина совершать священникам не следует, а нужно только священнику в ризе и епитрахили проводить тело умершего на кладбище и опустить в землю с пением: «Святый Боже»... Для погребения раскольников отводить места на кладбище как можно дальше от церкви. На подлинном резолюция Его Преосвященства, от 9 сентября 1899 г., такая: «Сверх всего изложенного в этом журнале, объявить священникам при отпевании раскольников говорить поучения противораскольнического содержания: преимущественно о вреде отделения от святой Церкви». 15. Как поступать в случае появления раскольнических вожаков из других губерний? Так как раскольники, приезжающие из других губерний, приносят много вреда православию, и в тоже время ускользают от пастырского воздействия на них не только миссионеров, но и приходских священников, то необходимо тем и другим предупреждать представителей местной полиции о появлении в данной местности расколоучителей и просить их принять по отношению к последним должные меры. 16. Как собирать сведения о странниках? Следует ли и как писать в исповедных росписях давнишних странников, о которых нет никаких известий? Не следует ли в интересах миссии обращаться за справками в волостные правления? О принадлежности к странничеству различных личностей можно узнавать чрез расспросы у местных жителей, ревнителей православия, лиц, вышедших из раскола, и раскольников других толков. В исповедных росписях в продолжение 5 л. странников следует отмечать не бывшими на исповеди по расколу, а после пятилетней безвестной отлучки их, следует обращаться за справками в волостные правления и, если там они не числятся, исключать из церковных документов. 17. Значение единоверия в борьбе с расколом Олонецкой епархии в настоящее время В настоящее время в Олонецкой епархии единоверие уже утратило первоначальное значение одного из самых действительных средств к возвращению раскольников в лоно православной Церкви, потому что поднялся уровень умственного развития народной массы и даже многие из раскольников понимают, что единоверие и православие одно и тоже. |
| Ваше Преосвященство желаете знать, как решено дело по просьбе раскольников о снятии печатей с алтарей в храмах Рогожского кладбища. Я, кажется, писал Вам, с какой ловкостью воспользовались они последней войной за освобождение единоверных нам славянских племён, чтобы расположить Государя и им – Его собственным верным подданным даровать свободу молиться за него, которой будто бы лишены они через запечатание их алтарей. Консистория, рассмотрев обстоятельство, вследствие которых последовало Высочайшее повеление о запечатании раскольнических алтарей на Рогожском кладбище, по настоянию Митрополита Филарета, – пришла к следующему заключению: из вышеписанного видно, что: 1) раскольники Рогожского Кладбища не лишены святой молитвы, как они пишут во всеподданнейшем прошении, а лишены только открытого богослужения, по непринятию ими законно-поставленных священников; 2) в 1856 году не по распоряжению бывшего Министра Внутр. Дел г. Бибикова, а по Высочайшему повелению алтари их часовни, за выбытием из раскола последнего священника Русанова, запечатаны с воспрещением допускать новых священников без присоединения к православию или единоверию; 3) ходатайство раскольников об открытии алтарей в Рогожских часовнях противно ясно выраженной на журнале Секретного Комитета 1856 г. июня 16 дня Высочайшей воле ныне Царствующего Государя Императора; 4) ходатай- —733— 1878 г. ство сие или не имеет цели, или имеет целью, также вопреки Высочайшей воле, домогательство признания законным открытого богослужения через так называемых австрийских лжесвященников, которых теперь большая часть поповцев принимает, и таким образом допущение в единой соборной и Апостольской церкви двух иерархий друг от друга независящих и равноправных – что не только противно существу и духу церкви православной, но и гражданскому строю. По сим соображениям Консистория полагает ходатайство приемлющих священство раскольников, изложенное во всеподданнейшем прошении их об открытии алтарей в Рогожских часовнях признать неподлежащим удовлетворению и сие заключение от лица Его Высокопреосвященства представить г. Обер-Прокурору Св. Синода – причём возвратить и подлинное прошение Рогожских раскольников. |
| Г. Лабутиной православного вероисповедания, м. Филарет, извиняя незаконный поступок последней (т.е. венчание в раскольнической часовне), как «дело погрешительной совести», вооружается против поступка беглого попа, повенчавшего этот брак, – как такого поступка, который «не есть терпимый». «Ибо если православный священник, рассуждает Московский святитель, наказывается за обвенчание лица чужого прихода, то раскольнический поп, только по снисхождению гражданского правительства терпимый, за обвенчание и совращение в раскол лица православного тем более от правосудия не ограждается; первое же действие правосудия против беглого есть не терпеть его более, как беглого, а препроводить к начальству, от которого он сделал побег» 679 . Таково же было решение м. Филарета по поводу брака мещанки Федосьи Ермолаевой, – православной, с раскольником мещанином Долгановым, совершенного на Рогожском кладбище. Когда Федосья Ермолаева обратилась к Московскому епархиальному начальству с прошением освободить ее от сожития с раскольником Долгановым и дозволить ей вступить в законный брак с лицом православного исповедания, м. Филарет, в резолюции по этому делу, признал этот брак «ничтожным, поскольку он совершен не в церкви, священником, не имеющим права священнодействовать, с совращением православного лица в раскол», и потому дозволил «просительнице вступление в законный брак». Вместе с тем «о обнаруженном поступке раскольничьего попа, совершающего (браки) без законного права, и особенно противозаконно принявшего лице, принадлежащее православной церкви», он велел «отнестись на рассмотрение Московского военного генерал-губернатора» 680 . Наконец, по делу о браке православного крестьянина Аксенова, заключенном с раскольницей на Рогожском кладбище, м. Филарет, в отношении к Московскому военному генерал-губернатору, просит «обратить действие начальственного внимания и справедливости» не только «на венчавшего» этот брак попа, но и «на самую часовню», «которые в нарушение прав господствующего вероисповедания и общественного спокойствия совратили и не по принадлежности в свое ведение приняли члена православной церкви» 681 . |
| «Просвещенному ли правительству, – писал он в указе 9 декабря, – приличествует заблуждших возвращать в недра Церкви жестокими и суровыми средствами, истязаниями, ссылками и т.п.? Учение Спасители мира, пришедшего на землю взыскати и спасти погибшего, не может внушаемо быть насильствием и казнями, не может служит к погибели спасаемого, коего ищут обратить на путь истины. Истинная вера порождается благодатию Господнею чрез убеждение, поучением, кротостью, а более всего добрыми примерами. Жестокость же не убеждает никогда, но паче ожесточает» 287 Точно таким же покровительством со стороны правительства пользовались и молокане. Но что всего удивительнее, так это то, что даже раскольники пользовались не только терпимостью со стороны сперва либерального, а потом мистически настроенного правительства, но и также своего рода покровительством. Даже указ 1822 года, запрещавший тайные общества, повелевает раскольнических беглых попов оставлять без всякого внимания и существовавшие дотоле раскольнические церкви не трогать, а только вновь не строить этих церквей. Особенно искусно было обставлено право существования и дальнейшего преуспеяния московского Преображенского кладбища и так называемого «богаделенного дома». Сильные материальными средствами и уменьем привлечь на свою сторону сочувствие правительственных лиц, радетели или «попечители» этого гнездилища федосеевщины сумели обеспечить его существование и преуспеяние под видом благотворительного учреждения. И государь император Александр I постоянно давал понять гражданскому начальству Москвы, чтобы оно не преследовало раскольников за их мнения и обряды, совершаемые без публичного оказательства. В таком же духе в 1823 году составлены были и новые правила о надзоре за Преображенским кладбищем. Другие средоточия беспоповщины в Москве, поморская Покровская и Филипповская часовни, хотя менее Преображенского кладбища обращали на себя внимание правительства, однако, с не меньшим успехом пользовались духом веротерпимости последнего и также процветали за рассматриваемое время. |
| Московское епархиальное начальство отказало в назначении церкви и священника для приведения Корчагина к присяге, с одной стороны, потому, что он по исповедным книгам за многие годы показывался раскольником, а с другой, имея в виду собственное заявление Корчагина, соглашавшегося дать присягу «только на старообрядческом Рогожском кладбище». Тогда правительствующий сенат это дело передал на разрешение Св. Синода. Между тем московский митрополит Филарет представил при донесении Св. Синоду полученное им от тамошнего купца Адриана Озерского письмо, с изъяснением, что, в случае допущения купца Корчагина к принятию очистительной присяги на Рогожском кладбище, чрез раскольнического попа, надлежит опасаться большего соблазна, так как обстоятельства рассматриваемого дела уже обратили внимание многих. Последовавшим указом Св. Синода от 10 марта 1834 года на имя московского митрополита было предписано, «чтобы касательно приведения, по требованию светского правительства, к очистительной присяге, состоящего в расколе, московского купца Козьмы Корчагина было поступлено согласно с указом от 15 марта 1725 г., которым велено приводит и раскольников к присяге в тех же церквах, где прочие присягают " 292 . В 1836 году циркуляром министерства внутренних дел было распубликовано Высочайшее повеление о приводе раскольников к очистительной присяге в православной церкви, »преимущественно употребляя для того старопечатное евангелие и старинного устроения крест, к коим раскольники оказывают более благоговения» 293 . Этого же порядка было Высочайше повелено держаться и при приведении раскольников к свидетельской присяге по военно-судным и следственным делам, как между собою, так и против не христиан 294 . В 1854 году такое же буквально постановление относительно приведения раскольников к очистительной и свидетельской присяге состоялось и по ведомству Св. Синода 295 . Кроме рассмотренных нами должностей, положений и званий, раскольники не могли быть еще опекунами 296 , кураторами и ассистентами по делам и имуществам лиц православного исповедания 297 . |
| Беседа продолжалась около 3 часов. Село Бунырево Следующая моя миссионерская поездка, вместе с о. Митрофаном Мерцаловым, была совершена уже по зимнему пути 16–17 Ноября. В эти числа я посетил село Бунырево, Алекс, уезда. В первый раз я посещал это село 3 Февраля 1901 года, о чем подробно рассказано в первом выпуске моих „Наблюдений и впечатлений миссионера» (стр. 21–24). Здесь было отмечено только, что село Бунырево „среди раскольнических пунктов занимает первое место после с. Липиц по числу проживающих там раскольников, при чем раскольники эти принадлежат к одной из наиболее вредных безпоповщинских сект – Федосеевской». На этот раз собраны более подробные сведения о состоянии раскола в означенном приходе. Раскольники – Федосеевцы проживают в трех селениях этого прихода – именно: в самом селе и деревнях – Погиблове и Мясоедове, причем они распределяются следующим образом – в селе 2 дома, состоящие из 7 душ муж. п. и 12 жен. п., в Погиблове 3 дома-из 20 душ муж. п. и 15 жен. п., в Мясоедове 1 дом – 3 души муж. п. и 5 жен. п.; – всего 62 человека (30 муж. п. и 32 жен. п.). Все они крестьяне и живут дов. замкнуто. Для совершений треб – крещения, исповеди и погребения – они привозят „отца духовного» из г. Серпухова с Мараевой фабрики, а иногда и сами туда ездят. – Наиболее видными представителями раскола в данной местности являются – в самом селе крестьяне Макар Филиппов, и Иван Андреев (дядя и племянник) по фамилии Горловы, сын Макара Петр, привезший себе незаконную жену с Кавказа, а в дер. Погиблове – Дементий Филимонов и Андрей Федоров Соболев. Обращает на себя внимание то обстоятельство, что как Иван Андреев (в самом селе), так Андрей Федоров (в Погиблове) состоят сельскими старостами, так что местная власть находится в руках раскола, чем не особенно таки довольно православное население. которое, между прочим, высказывало открыто такое неудовольствие по тому случаю, что для православных отведено новое кладбище дов. далеко от храма, тогда как старообрядческое кладбище находится вблизи от храма. |
| Предлагаемая в этой книжке статья первоначально была напечатана в Московских Ведомостях 1880 года 245 и 246) по поводу распространившихся в начале этого года слухов о предстоявшем будто бы признании правительством раскольнических архиереев и попов в звании действительных архиереев и попов, о предоставлении раскольническому духовенству полной свободы – совершать открыто все принадлежащие законному, правильному священству служения и действия. К утешению православных тогда слухи эти не оправдались. Но затем они возникли снова, когда сделалось известным из газет, что раскольники подали опять, уже на имя графа Лорис-Меликова, нынешнего Министра Внутренних Дел, прошение с теми же притязаниями на полноправность их духовенства. В газете Новое Бремя явился даже подлинный текст этого прошения раскольников, где сущность их желаний и искательств выражена в следующих словах: «да будут освобождены наши святыни (?) от наложенных на них печатей, да раскроются врата (?) наших храмов и даруется нам, старообрядцам приемлющим священство, святое право с чистым и сокрушенным сердцем возносить ко Всевышнему наши горячие молитвы» и т. д. Просители, очевидно, говорят неправду, утверждая, что будто они даже не имеют святого права возносить молитвы к Богу «с чистым и сокрушенным сердцем»; но то справедливо, что их самозваным попам и архиереям не дозволяется открыто, публичным образом, совершать священнослужения, которые, однако же, надобно заметить, отправляют они совершенно свободно по разным домам, в своих подвижных и даже постоянных домовых церквах. Просьба в том и состоит, чтобы им дано было законное право отправлять эти служения именно публично и открыто в храмах, какие у них имеются и какие они построят потом вновь, особенно же в великолепных храмах Рогожского кладбища, которые собственно и разумеют просители под общим и неопределенным названием «святынь, находящихся под печатями» (хотя под печатями находятся не самые эти храмы, а двери их алтарей). Итак, раскольники просят именно о том, чтобы их духовенству было законом предоставлено право публично отправлять богослужение, или, что одно и тоже, чтобы их попы и архиереи были признаны правительством за действительных, законных попов и архиереев, или, наконец, что опять одно и тоже, чтобы расколу была предоставлена законом полная религиозная свобода. В виду этих новых исканий со стороны раскольников и возбужденных ими толков и недоумений неизлишним представляется возобновить в памяти читателей содержание упомянутой статьи Московских Ведомостей, излагающей незаконность и неудобоисполнимость притязаний раскольников на полноправность их духовенства. Статья печатается теперь с весьма небольшими изменениями и дополнениями. |
|
|
