| Они предлагают народу и катехизическое учение, что предоставлено одним местным архиереям. В 19-ом слове Иудейских древностей Иосифа Флавия находится следующая императорская подпись: Ти-верий Клавдий, Кесарь Август, Германик, величайший архиерей, консул, во второй раз облеченный трибунской властью. А как царствующий император есть и помазанник Божий по причине помазания на царство, а Христос и Бог наш есть, между прочим, и архиерей, то благословно и императору украшаться архиерейскими дарованиями». Сакральные римские понятия настолько не вызывали возражений, что в качестве основания архиерейского достоинства василевса Вальсамон приводит и то, что император был «pontifex maxiraus». Древний обычай, хранящийся в Церкви, Вальсамон забыл, но зато помнил римское сакральное предание. Церковная жизнь, вопреки 69-му правилу Трулльского собора, сохранила этот древний обычай, и мирянам, если не разрешается, то и не возбраняется входить в алтарь. «Алтарь отделен только для посвященных», потому что святилище отделено от народа. Один из самых крупных православных канонистов Никодим Милаш считает, что «с древнейших времен церкви воспрещено было входить в алтарь всякому, кто не принадлежит к клиру, в силу таинственности приносимой в алтаре бескровной жертвы». Оставим в стороне правильность утверждения о древности воспрещения, как и следующее замечание, что это общее правило восточной и западной церкви, но спросим, почему таинственность бескровной жертвы, приносимой в алтаре, может мешать мирянам входить в алтарь? Где и в чем объяснение? Таинственность жертвы, приносимой в алтаре? Но «я от Господа принял то, что и вам передал, что Господь Иисус в ту ночь, в которую предан был, взял хлеб и, возблагодарив, преломил и сказал…» (1 Кор. 11:23—24) и «чаша благословения, которую благословляем, не есть ли приобщение крови Христовой? Хлеб, который преломляем, не есть ли приобщение тела Христова?» (1 Кор. 10:16). Евхаристия есть «трапеза Господня» как эклезиологическое продолжение Тайной Вечери. |
| Ответ Агриппы тем не менее демонстрирует толерантность к новому религиозному движению. Он не называет его «Назорейской ересью», как это делали иудеи, а использует то самоназвание движения, которое уже получило широкое хождение в греческом языке. В дальнейшем мы не слышим о каких-либо гонениях на христиан со стороны Агриппы. Более того, когда первосвященник Анан самовольно учинит суд над Иаковом и добьется его смерти, Агриппа сместит его с должности. 550 Павел не реагирует на иронию, содержащуюся в словах Агриппы. Вместо этого он дерзновенно заявляет о том, что хотел бы, чтобы все его слушатели уверовали во Христа. Выражение «мало ли, много ли» (κα ν λγ κα ν μεγλ) является прямым ответом на «еще немного» (ν λγ), прозвучавшее из уст Агриппы. Смысл ответа Павла следующий: я молюсь о том, чтобы все слушающие меня сегодня пришли к вере во Христа, займет ли это короткое или долгое время. Ответ Павла Агриппе содержит фразеологию, напоминающую некоторые характерные выражения из Павловых посланий. В Первом послании к Коринфянам он пишет: «...умоляю вас: подражайте мне, как я Христу» ( 1Кор. 4:16 ). В том же послании, касаясь темы безбрачия, он говорит: «Ибо желаю, чтобы все люди были, как и я; но каждый имеет свое дарование от Бога, один так, другой иначе. Безбрачным же и вдовам говорю: хорошо им оставаться, как я» ( 1Кор. 7:7–8 ). О своих узах Павел многократно упоминает в так называемых посланиях из уз. В частности, в Послании к Филиппийцам Павел пишет: «Желаю, братия, чтобы вы знали, что обстоятельства мои послужили к большему успеху благовествования, так что узы мои о Христе сделались известными всей претории и всем прочим, и большая часть из братьев в Господе, ободрившись узами моими, начали с большею смелостью, безбоязненно проповедовать слово Божие» ( Флп. 1:12–14 ). Свое служение Павел называл «посольством в узах» ( Еф. 6:20 ), подчеркивая, что находится в узах за возвещение «тайны Христовой» ( Кол. 4:3 ). Говоря Агриппе о том, что он хотел бы, чтобы все слушающие его сделались такими, как он, «кроме этих уз» (παρεκτς τν δεσμν τοτων), Павел указывает на цепи, в которые был закован. В Иерусалиме Клавдий Лисий освободил Павла от оков перед заседанием синедриона ( Деян. 22:30 ). Здесь же Павел был оставлен в оковах и в них выступал перед высоким собранием. До конца повествования книги Деяний Павел останется в цепях ( Деян. 28:201 . Что это за цепи, мы точно не знаем. Нередко правое запястье заключенного приковывали цепью к левому запястью охранявшего его солдата. 551 Тяжелыми цепями сковывали руки, ноги, шею заключенного. 552 Однако, учитывая то обстоятельство, что Павел протянул руку в начале своей речи, мы можем предположить, что в цепи были закованы его ноги и что он не был прикован к солдату в момент выступления перед Агриппой. |
| – Палестинские события 56 – 58 гг. так-же не дали римским властям определенного результата в смысле выяснения отличия христианства от иудейства ( Деян.21, 26–30, 32 ). Иерусалимские иудеи отнеслись к ап. Павлу в высшей степени враждебно: «метали одежды и бросали пыль на воздух» ( Деян.22:23 ); вопияли: «смерть ему! не должно ему жить»! Больше сорока человек составили заговор на жизнь Павла. Начальник иерусалимского гарнизона счел своею обязанностью спасти апостола от заговорщиков и под прикрытием сильного конвоя отправил его в Кесарию. Но эта интенсивная вражда к апостолу была явлением решительно непонятным в глазах римлянина; на лицо были какие- то «спорные вопросы в их законе» – и начальник гарнизона имел возможность собственными глазами видеть, как синедрион, судивший Павла и готовый разорвать его, перессорился между собою из-за этих вопросов, так что одна часть его членов уже «ничего худого не находила в этом человеке». И Клавдий Лисий со своей стороны тоже полагал, «что нет в нем никакой вины, достойной смерти или оков» ( Деян.23:29 ). Прокуратор М. Поркий Фест, которому пришлось сразу по прибытии в Палестину пересматривать дело апостола, находился в положении несравненно менее благоприятном, чем Феликс, его предшественник, женатый на иудеянке. Страстное озлобление иудеев против Павла; вопли: «не должно ему более жить!» и – никакого понятного римлянину crimen на деле. Фест признал заявление апостола: «я не сделал никакого преступления ни против закона Иудейского, ни против храма, ни против кесаря» ( Деян.25:8 ) вполне доказанным. В остальном – какие-то ζητ ματα об их δεισιδαιμον α «и о каком-то Иисусе умершем, о Котором Павел утверждал, что Он жив» ( Деян.25:19 ). 14 – И действительно в характере этих ζητ ματα нелегко было разобраться человеку даже более сведущему, чем Поркий Фест. С одной стороны апостол утверждал, что «он ничего не говорит, кроме того, о чем пророки и Моисей говорили» ( Деян.26:22 ); что «на пути», который он проповедует, он «служит Богу отцов своих»: его Бог , его вера, его надежда – те же самые, что и у иудеев. |
| Под 6 правыми крыльями бесспорно разумеются: 1) Юлий Цезарь (60–44 до Р. X.), 2) Октавиан Август (44 г. до Р. X. – 14 г. по Р. Х.). 3) Тиверий (14 г.–37 г.). 4) Кай Калигула (37 г.–41 г.), 5) Клавдий (41 г.–54 г.) и 6) Нерон (54 г.–68 г.). Труднее разгадать 6 левых крыльев. Наиболее простым является предположение Гфререра (84–85), Визелера (270–271), Дильмана (Herzogs Real-Encyklopedie. 1 Aufl. XII, 312), Кабиша (113–114), Ширера (326–327) и Гункеля (345), что за 6 левыми или несчастными крыльями скрываются три императора, занимавшие всего по нескольку месяцев престол после Нерона: Гальба (от 6 апреля 68 г. до 15 января 69 г.), Оттон (от 15 января до 17 апреля того же года) и Вителлий, низложенный Веспасианом (в декабре 69 г.), и три претендента на престол: Виндекс, поднявший восстание против Нерона (67 г.), подготовившее воцарение Гальбы, Нимфидий, тщетно пытавшийся взбунтовать против Гальбы преторианцев и, наконец, Пизон, убитый вместе с Гальбой в тот момент, когда последний собирался провозгласить его своим соправителем. Против этого объяснения возможно одно возражение, что в виду принятого автором деления крыльев на главные и придаточные, едва ли он мог отнести трех претендентов на престол, потерпевших крушение, к главным крыльям. Но если стать на точку зрения автора, то в его оценке исторических деятелей не будет ничего странного. Во время смут, раздиравших страну по смерти Нерона, евреи с жадностью ловили каждый слух из придворной жизни, свидетельствовавший о близости Рима к гибели. Мелкие, почти забытые историей искатели власти вроде Виндекса, Нимфидия и Пизона, могли быть представлены под символом больших крыльев, так как их притязания играли не последнюю роль в начинавшемся разложении Римской империи, и Веспасиану стоило большого труда восстановить ее былое могущество. 3Езд.11:22 После сего не являлись более двенадцать перьев, ни два малых пера; 3Езд.11:23 и не осталось в теле орла ничего, кроме двух голов покоящихся и шести малых перьев. 3Езд.11:24 Я видел, и вот, из шести малых перьев отделились два и остались под головою, которая была с правой стороны, а четыре оставались на своем месте. |
| Подобные мысли заставили его задуматься о всей своей жизни, что он и начал делать и затем горько плакал о грехах своих. Это продолжалось с ним две недели. Он беспрестанно плакал. Потом начал понемногу успокаиваться и в это же время стал замечать, что какой-то помысел ясно и отчетливо распоряжается им, как молиться и что читать. Однажды он пришел к духовнику и спросил его об этом помысле. От Бога он или нет и следует ли его слушать или не должно? Духовник ему ответил, что это бывает и от Бога, и от врага и что надобно строго следить за собой и обо всем открывать духовнику, потому что и прелесть если вначале кого прельщает, то всегда делает это как бы с доброй стороны и так тонко и так запутанно, что неопытному никак невозможно сего разрешить и понять. Отец Клавдий усомнился в духовной силе отца Иеронима. Дьявол подал ему мысль, что он сам лучше духовника во всем этом разберется. А если самомнение утвердится в подвижнике, то он начинает свысока смотреть на своего духовного отца. Враг внушает ему, что духовник духовно ниже его, что он не в силах разобраться в его сложных проблемах. Если подвижник начнет верить таким помыслам, то обрывается духовная связь между ним и духовником, и он остается без благодатной защиты. Недоверие духовнику есть в конечном счете недоверие к Богу. И не имеет решающего значения, действительно ли высок духовный уровень у духовника или нет. Решающее в отношении духовника с учеником – доверие. Если подвижник из-за любви к Богу полностью доверился духовнику, то Бог за его доверие никогда не допустит, чтобы духовник ошибся в отношении его, какого бы духовного уровня не был сам духовник. Скорее, наоборот, только через такого духовника Он будет открывать подвижнику Свою волю. Но если это доверие шатко или оно вообще отсутствует, то подвижник удаляется от Бога и впадает в прелесть. Искуситель подсовывает ему новый помысел, что где-то есть очень хороший духовник, что он должен искать его, и подвижник пускается в бесконечный круговорот поиска высокодуховного старца, и этот поиск обрывается только в момент его смерти. |
| Подпишитесь на наш Телеграм Многие ли из вас знают, что известная поговорка «Кто не работает, тот не ест» взята из Второго послания Фессалоникийцам? Дословно: «если кто не хочет трудиться, тот и не ешь» (2 Фес 3:10) , — эти слова давно уже обросли всевозможными народными толкованиями. Мы хотим познакомить вас с онлайн-подкастами американского православного священника Стивена Янга, в которых он комментирует трудные отрывки из Писания. Ведет передачу журналист Тим Венгер: Обычно слова «если кто не хочет трудиться, тот и не ешь» приводят как библейское обоснование того, почему не стоит давать милостыню малоимущим и поощрять «безработных лентяев». Все мы много раз это слышали. Но были ли действительно эти слова адресованы бедным? Отец Стивен Янг: Действительно, ведь даже святой Иоанн Златоуст с большим подозрением относился к состоятельным людям, которые разбогатели, не работая своими руками. К спекулянтам, не побоюсь этого слова. Может быть, это покажется вам неубедительным, но Иоанн Златоуст опирается на слова апостола Павла, который акцентирует, что обеспечивать себя нужно именно честным трудом. «После сего Павел, оставив Афины, пришел в Коринф; и, найдя некоторого Иудея, именем Акилу, родом Понтянина, недавно пришедшего из Италии, и Прискиллу, жену его, потому что Клавдий повелел всем Иудеям удалиться из Рима, пришел к ним; и, по одинаковости ремесла, остался у них и работал; ибо ремеслом их было делание палаток. Во всякую же субботу он говорил в синагоге и убеждал Иудеев и Еллинов» (Деян 18:1–4). Апостол Павел встречает Прискиллу и Акилу, и они, чтобы обеспечить себя и свою миссию, продолжают шить палатки, как они и делали это в Коринфе. Павел будет подчеркивать это в своих посланиях: он никогда не брал денег взамен на проповедь Евангелия. Он никогда не появлялся в городе и не заявлял: «Теперь, когда я донес вам Благую Весть, кто хочет дать мне денег на мои нужды?». Павел боялся дать даже малейший повод думать, что он проповедует ради заработка. Он хотел, чтобы на это не было никакого намека — и он этого добился. |
| Получивший уверение явлением Иисуса Христа в том, что ему надлежит быть в Риме, он мог спокойно ожидать от Промысла разрушения заговора, но он знал, что Промыслу угодно, чтобы мы употребляли и естественные средства для своего спасения; знал, что ожидать в каждом случае чудодейственной помощи свыше – значит искушать Бога. Поэтому, через того же юношу Павел немедленно известил об опасности тысяченачальника. Тот слишком хорошо знал мятежный нрав иудеев, чтобы не поверить этому донесению, к тому же воочию видя пред собою их безумную ненависть к Павлу. С другой стороны, без всякой нужды подвергнуть римского гражданина опасности было предосудительно для того, кто сам так дорожил своим званием. Всего благоразумнее казалось отправить узника к иудейскому прокуратору, находившемуся тогда в Кесарии, суду которого и без того подлежало по своей важности Павлово дело. Так и было сделано. Тысяченачальник, призвав к себе двух сотников, велел им приготовить двести пеших воинов, семьдесят конных и двести стрелков-телохранителей, чтобы с третьего часа ночи идти в Кесарию, а также приготовить ослов, чтобы, посадив Павла, в безопасности препроводить его к правителю Феликсу. Под столь сильным прикрытием 54 Павел на следующую ночь был отвезен в Антипатриду. Поскольку дальнейший путь, по причине отдаленности от Иерусалима, был менее опасен для узника, то телохранители и пешие воины возвратились отсюда в Иерусалим, предоставив его охрану одним конным воинам. По прибытии в Кесарию Павел немедленно был представлен Феликсу вместе с письмом от тысяченачальника, следующего содержания 55 : «Клавдий Лисий достопочтенному правителю Феликсу желает здравствовать. Этого человека, которого иудеи схватили и готовы были убить, я, придя с воинами, отнял его, узнав, что он римский гражданин. Потом, желая узнать, в чем обвиняли его, привел его... в их синедрион и нашел, что его обвиняют в некоторых спорных мнениях, относящихся до их... закона, но что нет за ним никакой вины, достойной смерти или оков. А так как до меня дошло, что иудеи... на него злоумышляли, то я немедленно послал его к тебе, приказав и обвинителям, чтобы они говорили на него пред тобою. Прощай» (ср. Деян. 23, 26–30 ). |
| После этих слов обстановка резко изменилась: «…подняли крик, говоря: истреби от земли такого! ибо ему не должно жить» (Деян 22. 22). Свое негодование слушатели выражали тем, что «кричали, метали одежды и бросали пыль на воздух» (Деян 22. 23). Развитие сюжета приобретает неожиданный оборот, когда П. заявляет о своем рим. гражданстве (Деян 22. 23-29). Согласно рим. законодательству, заявление того или иного человека ( Bruce. 2000. P. 39) о том, что он рим. гражданин, считалось достаточным основанием для того, чтобы он пользовался соответствующими привилегиями до тех пор, пока его вина не будет документально доказана ( Keener. 2012-2015. Vol. 3. P. 3253-3254). Апостол, т. о., не мог быть подвергнут бичеванию до того, как в судебном порядке будет доказана его вина. Сотнику пришлось донести об этом тысяченачальнику, т. к. он не хотел брать на себя ответственность за противозаконное избиение рим. гражданина. Тысяченачальнику ничего не оставалось, как лично допросить П. Благодаря проведенному дознанию П. освободили от бичевания. Однако его не отпустили на свободу, а оставили в крепости под арестом (Деян 22. 30). Далее события разворачиваются в синедрионе - главном судебном и законодательном органе Иерусалима, в состав к-рого входили представители высшего духовенства и знати и к-рый возглавлял действующий первосвященник. Как и все органы власти в Иудее того времени, синедрион находился в подчинении у римлян. Из рассказа ап. Луки следует, что экстренное заседание синедриона по делу П. было созвано Клавдием Лисием (Деян 22. 30; 23. 1-10). Нек-рые ученые считают, что Клавдий Лисий не имел формального права созывать синедрион ( Karris. 1978. P. 204). Другие, наоборот, полагают, что он таким правом обладал ( Dunn. 1996. P. 299), тем более что речь не шла о выдаче П. иудеям для судебного решения (это было бы нарушением рим. законодательства - Schnabel. 2012. P. 924), а лишь о необходимости узнать, в чем конкретно обвиняют П. Синедрион, т. о., должен был сыграть консультативную роль. Остается спорным вопрос о том, кто мог председательствовать на заседании синедриона. Ап. Лука сначала говорит о «первосвященниках» во мн. ч., а затем упоминает по имени одного из них - Ананию. (О том, был ли он действующим первосвященником см.: Иларион (Алфеев). 2017. С. 349-351.) |
| Поэтому он оставил Афины с известным чувством горечи в душе касательно того, насколько ложно направленная философия может ожесточать сердца людей. С этого времени он вообще и сам перестал прибегать к философскому методу в проповеди. Отвечая впоследствии на сделанное коринфянами неблагоприятное для него сравнение между его проповедью и более философским стилем Аполлона, он писал им, что он «рассудил быть у вас незнающим ничего, кроме Иисуса Христа, и притом распятого» ( 1Кор.2:2 ) и защищая свой метод, он не раз с горечью и суровостью отзывается о непригодности философского метода и о неразумии философов или мудрецов вообще. «После сего Павел, оставив Афины, пришёл в Коринф; и, найдя некоторого Иудея, именем Акилу, родом Понтянина, недавно пришедшего из Италии, и Прискиллу, жену его, – потому что Клавдий повелел всем Иудеям удалиться из Рима, – пришёл к ним; и, по одинаковости ремесла, остался у них и работал; ибо ремеслом их было делание палаток. Во всякую же субботу он говорил в синагоге и убеждал Иудеев и Еллинов. А когда пришли из Македонии Сила и Тимофей, то Павел понуждаем был духом свидетельствовать Иудеям, что Иисус есть Христос» ( Деян.18:1–5 ). Св. Лука, с его классической краткостью выражений, не употребляет напрасно ни одного слова. Поэтому, если он в ( Деян.18:1 ), вместо того, чтобы просто сказать: «после сего Павел пришёл в Коринф», вставляет ещё, по-видимому, излишнюю фразу: «оставив Афины», то на это у него, конечно, было своё основание. Этим он хотел указать, что удаление ап. Павла из Афин было как бы насильственное, совершилось под давлением каких-то принудительных обстоятельств, подобно тому, как вынужденным было удаление Акилы из Рима вследствие указа императора Клавдия. Самое выражение χωρισϑες κ τν ϑηνν тождественно здесь с тем, какое употреблено и для обозначения удаления Акилы из Рима. Ввиду этого само собой напрашивается предположение, что ареопаг по настоянию философов признал проповедь ап. Павла вредной для народной нравственности и принудил его удалиться из города. |
| При появлении своем в Риме и в провинциях, христиане были приняты за еврейскую секту, не вследствие непонимания со стороны властей и заблуждения их, как, обыкновенно, предполагают, но совершенно согласно со смыслом законов и, вообще, прав верований в Римской империи. Когда апостолы и их ученики, иудеи по происхождению, проповедовали Бога Моисея и пророков, и спорили в синагогах, убеждая, что ожидаемый Мессия – Христос Сын Божий, то все это не могло казаться римским властям ничем другим, как раздором догматического характера в среде евреев, в который они не удостоивали вмешиваться, презирая этот народ и все, что касалось его. Подтверждение этого факта мы находим в деяниях апостольских; так, например, в них сказано 62 , что, когда иудеи привели апостола Павла перед судилище Галлиона, проконсула Ахаии, обвиняя его в том, что он распространяет в народе богопочтение, несогласное с законом, и когда Павел хотел отверзать уста, то Галлион сказал иудеям: «Иудеи! если бы дело шло об обиде или о тяжком преступлении, то я имел бы причину выслушать вас; но когда идет спор о учении, о именах и о законе вашем, то разбирайтесь сами; в этом быть судьею я не хочу». И прогнал их от судилища. Несколько времени спустя, тысяченачальник Клавдий Лиссий 63 писал Феликсу, правителю Иудеи, что апостола Павла обвиняют в некоторых спорных мнениях, относящихся до закона их, но, что, впрочем, нет в нем никакой вины, достойной смерти или оков. В другом месте, Феликс 64 говорит о христианском учении: «Я узнаю о сей ереси точнее». – Исключая эти примеры, в Деяниях апостольских несколько раз ясно высказывается мнение, что римское правительство в Иудее принимало христиан за еврейскую секту, и не считало их достойными наказания 65 . То же самое должно было происходить в столице империи во времена апостольские, и, если евреям не было запрещено обращать римлян в свою религию, то и христианство могло в первое время распространяться там без больших стеснений. Мы видим, в самом деле, что апостол Павел открыто целые два года перед глазами своих стражей проповедовал в Риме учение Спасителя 66 . |
|
|
